Увернувшись от пинка карманника, я прописал ему смачную оплеуху, а потом обжёг взглядом парочку его подельников, которые хоть и отступили, но продолжали отираться поблизости. Те понятливо сдали назад.

Понимаю. Для посещения Пассифлоры я сменил повседневную одежду жреца на более парадную, закосив под купца средней руки или аристократа из тех, что попроще. Последние обычно отличались той ещё спесью, а потому лишних вопросов им старались не задавать.

Заметив патруль, который я и пытался отыскать, махнул им свободной рукой, а второй едва сумел сдержать сучонка, который, догадавшись о моих намерениях, рванул так, что едва не выскользнул словно угорь.

— Карманник, — толкнул я вора в их сторону. — Поймал прямо за руку!

— Господин, — поклонился десятник, сурово посмотрев на притихшего паренька, — приношу свои извинения. Мы очень стараемся сделать Новиград чище, но это получается не всегда.

Ого, а неплохо он выдал! Обычно они куда более дуболомны.

— На сегодня прощаю, — улыбнулся я, глядя, как воришке вяжут руки, а его подельники уже пропали из поля зрения. — У меня замечательное настроение! И вот вам, — бросил серебряный, — надеюсь, этим же вечером он не окажется снова на улицах?

— Что вы? — с искренним (на вид) возмущением произнёс сержант. — Мы не сотрудничаем с бандами!

Кивнув, я направился по прежнему пути.

— Надеюсь, что так и есть, — вздохнул я. — Надеюсь…

Вообще, с учётом моих планов, я точно буду менять управление городом. Банды нужно будет помаленьку устранять. Не физически (хотя физически тоже), а скорее лишая их средств к существованию. Ведь почему появляется преступность? Это ответ общества на те рамки и правила, которые их не устраивают. Ну и имеющиеся возможности появления, само собой. Однако первое более важно.

Новиград, как и любой другой большой богатый город, очень разнослоен. Здесь есть откровенные бедняки, которые едва сводят концы с концами (речь о честном труде, а не о попавшемся мне карманнике; последние — шваль, которые предпочитают вместо работы заниматься криминалом), а также богачи, способные прямо-таки купаться в деньгах.

Для них даже построены отдельные районы города… И это показатель.

«Почему бы вместо новых районов не построить коммунизм? — мысленно рассмеялся я. — О да…»

Возле большого трёхэтажного здания Пассифлоры, как и всегда, стояло несколько карет, подле которых скучали кучера, периодически болтая друг с другом и жалуясь на хозяев. На скамейках и на балконах сидели важного вида мужчины, вышедшие «подышать свежим воздухом», покурить или обсудить что-то друг с другом. Некоторые были с красиво одетыми дамами — почти наверняка сотрудницами заведения.

Не все из них, кстати говоря, являлись «писаными красавицами». Некоторые имели иного рода изюминку, но все были ухоженными, чистыми и элегантно одетыми.

Кивнув знакомому купцу, который чуть не подавился дымом, заметив меня, я прошёл через главный вход. Охрана лишь мазнула взглядом по моей одежде, ничего не сказав. Она тут вышколенная.

— Добро пожаловать в «Страстоцвет»! — игриво воскликнула маркиза Серенити, владелица этого заведения, молодая черноволосая девушка с горящим взглядом, объёмной грудью и красивым голосом.

Более того, поговаривали, что некоторым особо богатым, влиятельным или просто приятным внешне посетителям маркиза предлагала не только своих девочек, но и саму себя. Однако я прибыл сюда не за этим. Пассифлора, либо же «Страстоцвет», как его прозвали в народе, представляла собой не только бордель. Здесь проводили светские рауты и турниры по гвинту, назначали деловые встречи торговцы и члены гильдий, отмечали знаменательные события все те, кто мог оплатить местные услуги.

Чего уж, говорят, что в одной из секретных комнат этого заведения готовила своё восстание сама Фалька! Это имя в местных кругах уже давно стало нарицательным…

Принцесса Фалька, известная как Кровавая, Дьяволица и Соколица, была реданской дворянкой из королевской семьи и самой известной мятежницей, поднявшей наиболее масштабное восстание прошлого века.

Она прославилась на весь Север и вошла в историю как безжалостная и кровожадная личность, желающая сместить собственного отца и захватить трон Редании. В конце концов восстание Фальки Кровавой распространилось и на иные королевства Севера. Оно было крайне хаотичным и жестоким и закончилось полным подавлением, после чего предводительницу сожгли на костре.

— Благодарю, маркиза, — обозначил я поцелуй на её руке в белой перчатке. Вообще этот жест применялся лишь по отношению к знатным дамам, в других же случаях подразумевал эротическую подоплёку, но тут всё совпало очень удачно.

— Амброзий, неужто самый многообещающий представитель Секретной Службы, — Серенити понизила голос, — лично посетил наше заведение… Стоит опасаться проверок?

— А вам всё шутить, — подмигнул я. — Даже Ляшарель не посмеет закрыть сие чудесное заведение.

— Глядя на всё более ожесточающиеся нравы, я в этом сомневаюсь, — вздохнула женщина. — Разве церковь Вечного Огня не проповедует целомудрие?

— Она может проповедовать что хочет, но пока иерархом является Кирус Хеммельфарт, бордели из города не исчезнут, — усмехнулся я. — Впрочем, если моё слово для вас имеет какой-никакой вес…

Серенити шагнула навстречу.

— …могу сказать, что и через двадцать лет Пассифлоре ничего не будет угрожать, — дополнил я. Потому что помнил это место в игрушке, которую проходил. Смутно и нечётко, но помнил.

Маркиза зарделась и тонко захихикала.

— Ох, ты такой милый мальчик, Амброз, — горячо зашептала женщина. — Может, мы…

— Увы, как и в прошлый раз, я здесь сугубо по делу, — вздохнул я в ответ.

— Как и в прошлый раз, я скажу тебе, что дела здесь принято совмещать с удовольствием.

— Если во время партии в гвинт некая милая барышня залезет под стол, то, боюсь, моя концентрация будет нарушена, все ставки сгорят и у меня не хватит средств расплатиться с заведением, — рассмеялся я.

— Мы принимаем вексели, — невинно дополнила она, отчего мой смех стал ещё громче.

В Пассифлору я прибыл не просто так. Общества женщин мне хватало и без дополнительных финансовых затрат. Однако здесь находился один из тех, кого я уже несколько дней старательно выискивал — друид Хавэль Дождливый, отказывающий местным эльфам в такой малости, как поставки целебных трав и кое-каких полезных растений.

Оказалось, природный колдун не был чужд таким обыденным развлечениям, как компания женщин, качественный табак и выпивка, а также игра в гвинт. Именно за последней я его и застал.

Хавэль выглядел неухоженным стариком: кустистая борода и усы, длинные спутанные волосы цвета дёгтя с проблесками грязно-серого — седины. Его лицо было покрыто морщинами, ногти на руках больше напоминали когти хищных птиц. Вдобавок они имели неприятный глазу тёмно-жёлтый оттенок. Однако при этом мужчина находился здесь, и никто даже не думал хоть что-то ему сказать или усомниться в праве. Про друидов знали все. Да и одежда у него опять-таки была весьма добротной. А чего бы и нет? Круг друидов обладал колоссальными ресурсами! Это не только продажа разной травки, это сообщество магов, пусть и заточенных лишь на определённую грань силы, ради которой (для лучшего контроля) они в каком-то роде жертвовали собственной внешностью.

Сказано громко, но… не совсем правильно. У друида, когда он долгое время занимался своей деятельностью, понемногу менялось сознание. Он находил удовольствие в диких лесах, в непроходимых чащах, болотах и «низших созданиях», то есть животных, растениях, птицах, рыбах и насекомых. Благо ещё, на монстров их позитива не оставалось!

От этого изменения сознания исходило и следующее — отрицание цивилизации. Не до уровня, когда они голышом бегали на четвереньках по лесам, но до состояния, когда волосы максимум подвязывались, а не стриглись. Когда ногти становились продолжением тела — эдаким оружием и универсальным инструментом. Как и зубы…

Хорошо ещё, что, уподобляясь животным, они не лишались чистоплотности! Грязный и вонючий друид — такая же редкость, как некрасивая чародейка. Плюсом ко всему друиды всё-таки старались не уходить в самые дебри собственных практик, пусть даже большинство слыло умелыми оборотнями, способными жить в телах медведей, волков и прочих зверей.

Кхм, так вот, деньги. Они водились у друидов в весьма приличном объёме, ведь это сообщество колдунов, которые умели лечить и тонко работать с природой, к коей относились фермерские угодья, стада скота, пасеки, плодоносящие деревья и многое другое. Многие «стандартные» магические практики друиды тоже весьма умело использовали: в почёте было знание алхимии, снятие и насылание болезней, тонких проклятий и иной гнуси. Почти каждый друид знал как минимум пару колдовских трюков, коими способен был расквасить нос зазнавшемуся рыцарю. Более опытные же не уступали в этом боевым магам, способным раскидать целую армию, вызвав, скажем, огненный или метеоритный дождь. Хотя нет, последнее — удел «обычных» чародеев, друиды же наслали бы на армию поток плотоядных мух, цунами, гром и молнии и прочие «природные» штучки.

Опасные, в общем, ребята. С такими выгоднее дружить, чем враждовать.

Хавэль был типичным представителем друидского сословия, а потому я не удивился, узнав, что он, как и большинство других людей, не отказывал себе в «небольших» слабостях.

В данный момент он играл партию в гвинт с весьма интересной компанией. Первым её представителем был Юлиан Альфред Панкрац, виконт де Леттенхоф, более известный как Лютик. Его настоящее имя, кстати, я узнал, лишь оказавшись в этом мире. В прошлой жизни оно прошло мимо, не оставив в голове и толики памяти. Просто «Лютик», и всё. А вот здесь… хех, по работе узнал. Секретная Служба очень тщательно приглядывала за популярными бардами, чьи песни, баллады, рассказы и прочее подобное пользуется успехом в народе. А Лютик (весьма ещё юный — примерно мой ровесник), несмотря на возраст, умудрился стать знаменитым. Вроде как начал он ещё во времена моей учёбы в Оксенфуртской Академии, но могу и ошибаться. Да и плевать как-то, честно говоря. Просто это был первый известный представитель канона, о котором я вообще услышал. В тот момент меня будто пыльным мешком по голове шибанули. Сразу появилась мысль: «Твою мать, всё это правда!» Ага, правда… Я в магическом мире, который вскоре будет растерзан войной, а в конце придёт вечная мерзлота. Счастья полные штаны!

Вторым интересным игроком оказался Бенедикт ан Пулиус, полуэльф, признанный бастард графа Орлена ан Пулиуса из Кринфрида. Деньгами мужчина был не обделён, но уж больно негативно и вспыльчиво относился к любым намёкам на свои заострённые уши. Слыл заядлым дуэлянтом, творящим шпагой настоящие чудеса. На его счету более двух десятков успешных дуэлей, половина из которых закончилась смертельным исходом.

Третьим оказался алхимик Неремий Дитбернер, один из коллег Якова Кухерта, представителя Синдиката, то есть в некотором роде мог влиять на политику всего Новиграда. Ничем особым он не был мне известен.

И, наконец, последним из сидящих за игровым столом оказался Отокар Раумбез по прозвищу «Добряк», один из двенадцати лейтенантов городской стражи. Насколько помню, однажды его чуть не поймали на взятках, но он сумел выкрутиться, сохранив должность. Более он мне ничем, как и Дитбернер, известен не был.

— Любезные господа, не соблаговолите ли принять ещё одного игрока? — улыбнулся я им, подойдя ближе.

Лютик посмотрел на меня чуточку паникующим взглядом. Даже по лицу было видно, что он успел здорово проиграться. Алхимик Неремий лукаво ухмыльнулся, оценивая одежду и мой внешний вид. Лейтенант Раумбез прищурился так, словно я был его нерадивым подчинённым, но через пару ударов сердца в его мозгах будто бы что-то щёлкнуло, и его глаза расширились. Бенедикт демонстративно не отрывался от карт.

— Я не против, — произнёс Хавэль, коротко глянув на стопку монет, которая покоилась на его части стола. — Может, молодёжь наконец-то даст нам жару, а, Неремий?

Ухмылка алхимика стала чуть более хитрой.

Дожидаться ответа остальных я не стал. И так понятно, что не Лютик и не Добряк задавали здесь тон. Полуэльф же… думаю, даже окажись тут сам король Визимир, Бенедикт и к нему нашёл бы за что придраться.

Дождавшись окончания раунда, где победа досталась Неремию (хотя друид умудрился остаться практически при своих, потеряв, наверное, всего пару серебряных), я выставил небольшую стопку золота, две — чуть большего размера — серебра и немного меди, сугубо ради размена и на всякий случай.

Ну и, конечно же, со мной были мои незаменимые помощники, позволяющие возвращаться в прошлое, ибо я собирался не только срубить немного денег, но ещё и стрясти с Хавэля обещание возобновить торговлю с эльфами!

Длинноухие точно будут расплачиваться за мои усилия долго и старательно… уж я за этим прослежу.

Получив карты, я внимательно их изучил, а потом задумался, рассматривая расклад. Комбинация не выстраивалась. Причём, что хуже всего, я даже не знал, какие карты заменить. Можно темерского рыцаря и лучника, можно двух эльфских мастеров клинка или василиска. Но последний, собака такая, весьма сильный. Если собрать ещё монстров, то реально попробовать сыграть через них…

— Я уже устал ждать своей очереди! — раздражённо бросил полуэльф, неприязненно на меня покосившись.

— Куда-то спешишь? — коротко взглянул я на него. Первый раз был скорее пристрелочный, так что нужно больше сосредоточиться на игре, а не разговоре. При этом умудриться не попасть в словесную ловушку и не спровоцировать по глупости кого-то на… разное. Мне нужна спокойная и умиротворённая обстановка.

— Уважаемый Бенедикт, чем больше игроков, тем больше выигрыш, — пояснил Неремий Дитбернер.

— А тебе, алхимик, так нужны деньги? Хочешь, я дам золота? — Признанный бастард выгреб из мешочка на поясе пару десятков блестящих кругляшей.

— Можно и мне? — усмехнулся Добряк.

— Я не с тобой разговариваю, — Бенедикт не удостоил его даже взглядом.

Приняв ставку, я заменил темерского лучника и вытащил реданского пехотинца. Шило на мыло.

— Признаться, я бы не отказался от золота, — сохраняя прежнее выражение лица, произнёс Неремий, — хоть ваше предложение звучит крайне грубо. Неужто Орлен, мой хороший друг, не пояснил такие мелочи?

О, алхимик знаком с графом Пулиусом? Хотя чему тут удивляться?..

— Пас, — Лютик бросил карты, обмахнув себя шляпой с павлиньим пером, притороченным на макушке.

В помещении не было жарко, но при виде скромной горстки монет музыканта становилось понятна причина его поведения. Эх, Лютик, молод ты ещё с такими зубрами бороться! Старики раздевают остальных, пока сами лишь посмеиваются. Но если графский отпрыск мог себе позволить тратить деньги, лейтенант, видно, не так прост, про меня и речи нет, то вот ты…

— Любезный! — даже возмутился Хавэль, обратившись к барду. — Вы совсем перестали в себя верить, это ведь всего первый раунд.

— Не повезло, только и всего… — расстроенно проговорил Лютик.

Бенедикт презрительно фыркнул.

Остальные степенно меняли карты, рассматривая комбинации и бросая друг другу вызов. Вот на стол пришла ещё одна, общая, которая объявила мор. Усилились карты чудищ, особенно трупоедов. Хорошо, что я сохранил василиска. Похоже, придётся рискнуть и заменить всех, кроме него. Ну, со временем, ибо есть лимит обмена карт за раунд.