Азуми села на диван, поправляя волосы и завязывая их в нетугой хвост. Ран присел рядом и поставил закуски на стол, включая телевизор.

— Что будем смотреть? — спросил Ран, щелкая каналы, в надежде, что он найдёт то, что Азуми будет по нраву. Она лишь пожала плечами, поджимая колени к груди и кладя голову на них. Несколько сиреневых прядей выпали из небрежного хвоста, и Ран лишь поправил их, замечая, как девушка вздрогнула. Его взгляд тут же сменился на обеспокоенный, и замечая, как Азуми отводит взгляд, он лишь качает головой.

— Извини... — говорит тихо девушка, на что получает вздох Рана. Поджимая губы, Азуми не знает что и думать. Может, он сейчас её ударит? Или отчитает? Или вообще уйдёт?

— Не извиняйся. — говорит Ран, бросая обеспокоенный взгляд на Азуми. Что она подумала? Чем он её напугал? — Это ты прости, напугал тебя.

Азуми лишь обернулась, заглядывая Рану в глаза и удивлено поморгала несколько раз.

Мужчине было непривычно от такой реакции, но он понимал, что немного поразил её своими действиями. Ран продолжал смотреть на Азуми, сдерживая порыв что-либо сказать, дабы разбавить обстановку, которая начинала на него давить. На глазах девушки начали виднеться слезы, к чему мужчина точно не был готов.

Буквально недавно спокойные, положительные эмоции от совместного просмотра в миг сменились, оставляя за собой жгучие покалывания в груди. Ощущения не из самых приятных...

— Только не сейчас...

Шёпотом вырвалось из уст Азуми, и она прижала голову к коленям, прижимая их ближе к груди. Ран лишь растерянно посмотрел на неё, тут же подсаживаясь ближе. Его рука потянулась к её спине, но тут же остановилась.

А если это больше навредит ей? Ран не знал, и впервые боялся сделать что-то не так.

Азуми пыталась сдержать поток слез, сильнее сжимая руки в кулаки, что не ускользнуло от внимания Рана. Тот лишь снова перевёл взгляд на саму девушку и аккуратно опустил свою ладонь ей на голень.

— Хей, — говорит он, поглаживая её по голени. Ран тяжело вздохнул, замечая, как Азуми прикусывает нижнюю губу, — Всё в порядке.

Нет, не всё в порядке.

И это понимали оба. Ран не находил слов, чтобы утешить дочь, а та лишь прикусывала губу, не желая показать свою слабость перед отцом.

— Азуми, — снова начинает мужчина, желая облегчить свои стенания, — если хочешь – можешь поплакать. Твои слезы – это не то, что нужно скрывать. — Ран говорил это спокойно, хотя в мыслях уже давно четвертовал тех, кто воспитал его дочь, и сделал такой пугливой. Продолжая поглаживать Азуми по голени, мужчина не знал как поддержать её и успокоить. Он понимал, что самой девушке будет лучше выплеснуть накопившиеся эмоции, но смотреть на её слезы было слишком больно.

Азуми пыталась сдержать слезы, несмотря на фразу Рана. Ей не хотелось быть размазней, плаксой и слабачкой. Она понимала, что в этом месте её не будут осуждать за проявление эмоций, но установка, которая была навязана её родителями, была слишком сильна. Сделав несколько глубокий вдохов, девушка резко запрокинула голову наверх, испугав этим движением Рана. Тот дёрнулся, на что она лишь усмехнулась, вытирая слезы рукавами своей водолазки.

— Я понимаю, — говорит он, ободряюще улыбаясь, но его сердце не прекращало биться в быстром темпе. Руки иногда подрагивали, а сам Ран просто повертел головой в разные стороны, дабы отогнать плохие мысли, — Ты не думала насчёт похода к психологу?

Конечно она думала! Но ни средств, ни возможности, ни времени у неё не было. Да и сама Азуми думала, что все не так критично, до этого момента.

— Думала, — отвечает она, — Но у меня ничего нет. Ни денег, ни времени... Да, сейчас я не занимаюсь волейболом, но думаю снова выйти на площадку — говорит Азуми, переводя взгляд на Рана. Тот лишь тяжело вздохнул, замечая красные глаза девушки и выключая телевизор.

— Посмотрим, что скажет доктор. — отвечает Ран, — Только потом будем думать, выйдешь ты на площадку или нет.

— Выйду. — отвечает Азуми, — Это просто ушиб... Да, могло быть лучше, если бы я сориентировалась, но что есть, то есть. — говорит девушка, поправляя волосы. Ран лишь кивает, понимая, что не сможет противостоять её решениям. Слишком поздно. Она может и не в состоянии достаточно хорошо о себе позаботиться, но в состоянии отстаивать свою точку зрения и противостоять кому-либо. Ран это прекрасно понимал, но всё же не хотел, чтобы Азуми связывала свою жизнь с волейболом, если травма действительно окажется хуже, чем она думала. — Я не смогу, — говорит Азуми, — Волейбол слишком много значит для меня. Я итак сижу эти две недели без дела, потому что нельзя перенапрягать ногу... Уже представляю, как буду отрабатывать это время.

— Надеюсь ты не проводишь время в спортзале допоздна. — говорит Ран, тут же замечая молчание Азуми и моментально напрягается.

— Бывает такое. Иногда. — отвечает девушка. Она тут же переводит взгляд на него, — Очень редко! Меня обычно Сизай и Сэнго тащат домой, если я задержусь хотя бы на десять минут... Так что, даже если бы я хотела, у меня бы не получилось.

Ран кивает, мысленно благодаря тех двоих, кого она назвала.