Через час Миронова, под предлогом усталости и подготовки к вечернему выступлению, сбежала из комендатуры и от ее хозяев. Полина вынуждена была уйти с ней, хотя ей очень хотелось еще побыть в этом обществе и побольше обратить на себя внимание военного коменданта. По дороге в ресторан, Аникеева снова стала намекать на свое желание связи с ним и просила Анну пособить ей в этом. Что ей стоит несколько раз акцентировать внимание Гюнше на Полине? Миронова пообещала, но тут же об этом забыла. В подсобках ее подкараулил Антон, передал записку от Каблука, и Анна побежала на встречу…
Иван Евгеньевич приобнял девушку, виновато вздыхая и сожалея о случившемся в обед. Сейчас опытных кучеров трудно было найти. Да и лошади, что выделили немцы, оказались не подготовленными к езде в тройке.
Анна быстро замяла эту тему и спросила, зачем ее позвали. Каблук поведал ей, что партизаны передали приказ с «большой земли» попытаться освободить советского офицера (полковника Терентьева), поехавшего с секретным заданием на другой участок фронта и попавшего в плен к немцам. Офицер и его задание были очень важными, поэтому советское руководство просило подполье помочь. Через своих людей в полиции им стало известно, что полковника привезли сегодня для встречи с немецким генералом. Чтобы Терентьев лично ему сообщил о своем задании. Сегодня и завтра его будут держать в их городке, тайно спрятав в заброшенной мастерской, опасаясь нападения партизан. Иван Евгеньевич сообщил, что они нашли это место. Охрана у советского пленного была там небольшой, чтобы не вызывать подозрений. И теперь им понадобиться помощь Анны, чтобы отвлечь внимание охранников, пока они будут освобождать пленного. Мироновой надлежало сегодня и завтра под видом местной жительницы приходить к немецким караульным, обменивая продукты на деньги и мыло. Так часто делалось и не вызвало бы подозрений у немцев. Девушка согласилась. Только как быть со временем. Вечером у нее намечалось выступление в ресторане. Ее присутствие было необходимо. Поэтому решили ехать туда сейчас же…
Мастерская находилась на окраине города. Анну, одетую в старое пальто и закутаннуют в темный клетчатый платок, трудно было узнать. Особенно, если она не поднимала глаз. Каблук довез ее на телеге до нужного места. Сегодня Анне надлежало познакомиться, обменять продукты и постараться запомниться, чтобы завтра ее приняли спокойнее.
Девушка взяла приготовленную корзину и прошла по улочке до мастерской. Возле ворот ее встретил охранник. Миронова, улыбаясь, приоткрыла полотенце, показывая содержимое корзинки, и стала просить деньги. Немец оглядел ее и позвал напарника. После небольшого торга, где девушка почти на пальцах расхваливала свой товар, а солдат добавлял по одной купюре сверху, каждый, наконец, получил то, что хотел. Анна смущенно улыбнулась на прощание и, помогая себе жестами, пообещала прийти еще завтра. Солдаты радостно закивали и показали ей деньги. На этом сегодняшняя часть операции была закончена. Миронова торопилась в ресторан. Время уже было много…
В подсобках Анну увидел Ребушинский и возмутился, где ее носит. Вечер в полном разгаре и господа офицеры уже спрашивали про нее… Девушка переоделась в подаренное Штофом платье, привела лицо и прическу в порядок и только собралась выйти, как в дверь постучали. Это были комендант Гюнше и штурмбанфюрер Хесс…
На сцене ресторана сегодня было весело, как никогда. Нина более менее выучила две немецких песни, и гордо их пела, зарабатывая свою порцию аплодисментов.
Полина в новом костюме с пышной, состоявшей из кучи оборок, юбкой, оголяя роскошные ноги и пикантные панталончики, танцевала новый вариант канкана. Это вызывало как обычно бурю восторга у некоторой части офицеров.
Сестры прекрасно справлялись со своей задачей и порадовали немецких гостей их народными танцами. Парочка солдат, усевшись на край сцены, с удовольствием подыгрывали им на губных гармошках.
Миронова появилась на сцене с новым стихотворением Генриха Гейне «Лорелей».
-Ich weiss nicht, was soll es bedeuten,
Das ich so traurig bin;
Ein Maerchen aus alten Zeiten,
Das kommt mir nicht aus dem Sinn…
-Не знаю, о чем я тоскую.
Покоя душе моей нет.
Забыть ни на миг не могу я
Преданье далеких лет…
Как всегда ее поэтические номера диссонировали с легкими номерами ее товарок. С каждым разом это становилось заметнее. Одухотворенное лицо девушки, ее блестящие вдохновением глаза, заставляли на несколько минут отвлечься от праздной и порой неправедной жизни и подумать о высоком. Кому-то это очень импонировало, кого-то занимала только внешность самой артистки… Но, как обычно, по завершению к ней тянулись мужские руки, приглашающие за свой столик и сыпались комплименты. Миронова спустилась в зал и прошла к столу, где отдыхало немецкое руководство. Этому обязывала ее работа и еще необходимость. На ее удачу возле майора Штофа было свободное место, куда девушка и присела. Майор обернулся на ее неожиданное появление и чуть не пролил бокал вина, который до этого протягивал Нине.
-Guten Abend, meine Herren!
Добрый вечер, господа! - улыбнулась всем Миронова.
-Рады Вас видеть, милая Анна, - улыбнулся полковник Гюнше. - Вы нас заставили переживать, все ли у Вас в порядке…
-Извините, господа, служебная необходимость отнимает время…
-Если Вам что-то будет нужно, обращайтесь. Мы всегда рады помочь, - улыбнулся ей Штоф.
-Благодарю, господа. Вы нам и так очень помогли. Как Вам сегодняшний вечер? - поинтересовалась девушка, переводя взгляд на генерала Аренберга.
Тот молча кивнул, не сводя с нее глаз.
-Все замечательно, фройляйн Анна, - снова улыбнулся ей Гюнше, - но мы надеемся, что это еще не конец вашего концерта.
-Нет, господа, Вас ожидает еще парочка номеров.
-Надеемся, среди них будет и Ваш, - выразил пожелание полковник Ройсс.
-Я тоже надеюсь на это, - улыбнулась ему Анна.
Нина начинала сердиться: «Как только Миронова появлялась за офицерским столиком, сразу отбирала все мужское внимание на себя. А ей до этого так мило улыбался рядом сидящий майор Штоф. Но Анне было мало полковников и генерала, она решила и майора отвлечь!» Нежинская закипала, видя, как Миронова обратилась с вопросом к ее соседу по столу.
-Извините меня, господин майор, я, видимо, днем была еще не в себе, раз не поблагодарила Вас за то, что не дали мне упасть с саней, - смущенно произнесла девушка не громким голосом. Но так, чтобы ее могли слышать.
Штоф не смог скрыть удивления:
-Ну, что Вы, фройляйн Анна. Для Вас я готов и на большее…
Его глаза ласково смотрели на девушку.
«А он отличный актер!» - подумалось Мироновой. Она была уверена, что он играет, но все равно не смогла скрыть смущения от таких слов и взглядов.
-Еще раз спасибо, - мягко улыбнулась ему девушка, протягивая руку. Майор тут же поднес ее к губам, выжидательно смотря на Анну.
-Приятная мелодия, не правда ли? - многозначительно произнесла та. Мужчина тут же поднялся и кивнул головой:
-Разрешите Вас пригласить?
Миронова согласилась и поднялась, чувствуя на себе взгляды нескольких пар мужских глаз. «Может ее поведение приняли за приступ ревности к Нежинской? - запоздало подумала девушка, - ой, кажется и Нина наточила на нее зуб!» Но сожалеть было уже поздно, а ей нужно было поговорить с майором.
-У меня есть информация, - тихо процедила она, как только они оказались чуть в стороне от столиков.
«Кто бы сомневался, - усмехнулся про себя Штоф, - взяла и все мои иллюзии разрушила». А вслух ответил:
-Слушаю….
-Послезавтра нас с Ниной пригласили провести концерт в какой-то школе. Туда повезут генерала и нас заодно. Велели приготовить русскую программу. Видимо, зрители будут из наших. Как думаете, что это может значить? Ну не к детям же в школу мы поедем?
Штоф молчал несколько секунд.
-Вы уверены, что правильно поняли? - наконец, поинтересовался он.
-Да!
-Тогда… возможно речь идет о диверсионно- разведывательной школе, в которую набирают из ваших пленных и добровольцев, желающих работать на немцев…
-Предатели?
-Хм… да… Я слышал кое-что о подобной школе где-то в нашем районе. Но доступа к этой информации у меня не было. Если Вы все верно поняли… то это большая удача, Анна…
Миронова не смогла удержаться от довольной улыбки…
-Есть идеи? - тут же снова став серьезной, прошептала она.
-Надо подумать. Если у меня получится поехать с Вами, то…
Музыка закончилась. Мужчина поклонился и прошептал:
-Я дам Вам знать…
Анна кивнула и они вернулись к столу.
Штоф хотел посадить девушку рядом с собой, но майор Вебер уступил ей место рядом с генералом. Миронова с притворной улыбкой села на предложенное место. Аренберг велел официанту наполнить ее бокал и поднял свою рюмку:
-За Вас, фройляйн…
Анна улыбнулась и пригубила вино.
-Вы сегодня читали стих Генриха Гейне, - начал тот, вальяжно восседая на стуле.
-Все верно, господин генерал…- продолжала улыбаться девушка.
-А Вы хорошо знакомы с его поэзией? - поинтересовался немец.
-Не могу на этом настаивать, господин бригаденфюрер, - скромно улыбнулась Миронова.
-Советую Вам почитать вот это, - произнес мужчина и продекламировал:
-Saphire sind die Augen dein,
Die lieblichen, die suessen.
-Твои глаза - сапфира два,
Два дорогих сапфира…
-O, dreimal gluecklich ist der Mann,
Den sie mit Liebe gruessen…
-И счастлив тот, кто обретет
Два этих синих мира…? - с улыбкой подхватила девушка.
-Ооо! - не смог скрыть удивления Аренберг, - прошу Вас, продолжайте, фройляйн…
Миронова опустила глаза. Все подумали, что она пытается вспомнить текст, но Анна решала стоит ли ей подигрывать ему или нет.
Читать это стихотворение не хотелось, но в душе сидело какое-то детское желание доказать, что она может. Именно ЕМУ доказать!
Твое сердечко – бриллиант. Огонь его так ярок.
И счастлив тот, кому пошлет
Его судьба в подарок.
Твои уста – рубина два.
Нежны их очертанья.
И счастлив тот, кто с них сорвет
Стыдливое признанье.
Анна дочитала стих и смокла. В ответ послышались дружные хлопки.
-Как всегда прекрасно, - улыбнулся в поддержку полковник Гюнше.
-Как будто про фройляйн Анну написано, - усмехнулся генерал, - не правда ли, господа.
-Вы хорошо знакомы со своей родословной, фройляйн Анна? Может у Вас есть немецкие предки? - улыбнулся ей полковник Ройсс
-Три последних поколения точно не имеют отношения к Германии, господин полковник, - с улыбкой ответила ему девушка и поймала предостерегающий взгляд Штофа. Анна осеклась и опустила глаза.
-Очень жаль, что Вы не немка, - вздохнул генерал, внимательно разглядывая смущенное лицо девушки, ему показалось, что ей стало неловко.
-Я вот думаю, господа, как порой тот или иной шаг в жизни может сильно повлиять на все твое будущее и на будущее твоих потомков, - подняла голову девушка, - если бы моя бабушка согласилась на брак с очень влиятельным и богатым князем, живущим по соседству, то, вероятно, я бы сейчас тут не сидела…
По губам Мироновой скользнула загадочная улыбка… Но взглянуть на Ройсса она не рискнула…
-Действительно, жаль, - задумчиво выпустил струйку дыма Аренберг, - тогда, возможно, они бы после революции переехали жить в Европу или Германию, как основная часть русской аристократии, и Вы бы родились там…
-Но я родилась здесь, - не удержалась девушка и заработала еще один взгляд от Штофа.
- Вы не расстраивайтесь, милая Анна, - вмешался в разговор Гюнше. - Если Вы и дальше будете так плодотворно сотрудничать с нами, то у Вас появится прекрасная возможность оказаться в Германии… После окончания войны.. Господин бригаденфюрер, как считаете, сможем мы помочь этой фройляйн получить статус дойче?
Генерал, затягиваясь сигаретой, окинул девушку долгим взглядом. У Анны все внутри закипело от гнева…
-Возможно даже не потребуется ждать окончания военных действий… - наконец, заговорил Аренберг. - Если фройляйн Анна выразит на то свое ЖЕЛАНИЕ и лояльность нам, отречется от своей семьи… Существует ведь специальная программа, одобренная нашим фюрером, для таких особенных женщин с арийской внешностью…
Анна сердилась… Эти господа всерьез готовы были поменять ей национальность и родину. Придав лицу нейтральное выражение, девушка бросала осторожные взгляды на Штофа, Ройсса и Гюнше. Хесс, судя по выражению его лица, явно не поддерживал ее онемечивание. Штоф играл желваками. (Он еще выскажет ей по поводу этого разговора.) По лицу Ройсса, как обычно, было трудно что-то понять. Но радости она там не находила…
«Ха! Как будто она мечтает стать немкой! И ни в какую Германию она ехать не собирается! Ясно вам, господа?»
-Благодарю Вас, господин Бригаденфюрер, - мягко улыбнулась девушка, поднимаясь из-за стола, - но сейчас позвольте мне вас покинуть, мне нужно готовиться к номеру.
С этими словами Анна сбежала из зала. На сцене в это время выступала Нина, проводившая девушку тяжелым взглядом. «Сейчас она допоет и снова вернется к офицерам, пока Мироновой там нет», - решила про себя Нежинская.