Репетиция нового номера для сегодняшнего вечера шла снова тяжело. Этот танец и так давался сложно, а сейчас мысли Мироновой были совсем далеко. Поняв, что, видимо, вечером придется просто импровизировать, Анна собралась и тихо ушла из ресторана. Прогуляется лучше до места сбора, подумает…
Через час они с Каблуком на телеге снова отправились за город. Остальные участники операции должны были ждать их уже там…
-Если получится, постарайся зайти с ними в будку, - наставлял ее Иван Евгеньевич. - Очень не хочется привлекать лишнее внимание и стрелять. Если ты отвлечешь постовых, то мы тихо уберем охранников, которые сидят в мастерской…
Миронова молча кивала. Сегодня ее сердце трепыхалось сильнее. Но она, собравшись с духом, подхватила корзинку с продуктами и направилась через улицу к будке охраны. Время пришлось подгадывать так, чтобы попасть на уже знакомых Анне солдат.
Миронова подошла к одному из них и улыбнулась, протягивая корзинку. Немец узнал вчерашнюю гостью и обрадовался. Стройная девушка, хоть и была закутана в платок по самые брови, выглядела все равно привлекательно. Солдат, заглядывая в корзинку, перебирал яйца, Анна кивнула ему на будку, предлагая зайти туда. Немец расплылся в улыбке и впустил девушку внутрь. Там сидел еще один солдат. Втроем было очень тесно. Но Миронова начала показывать содержимое корзины, улыбаясь и расхваливая жестами свои продукты. Один немец достал из кармана деньги, видимо, чтобы подбодрить продавщицу. Второй стоял позади и любовался видом девушки. Анна долго торговалась, стараясь тянуть время и отвлекать охранников. Наконец, деньги перекочевали в ее руки. Но Миронова не была уверена, что прошло достаточно времени, и немного замешкалась, продолжая улыбаться. Мужчины приняли это за намек и один из них схватил ее, усаживая себе на колени. Анна взвизгнула, наигранно засмеялась и попыталась подняться. Пошла шуточная борьба. Немец обнимал Миронову, стараясь погладить ее во всех доступных местах, Анна вырывалась решительней, хотя все еще сомневалась, успели ли ее товарищи освободить пленного. Когда мужские руки полезли ей под юбку, девушка стала отбиваться. Нервный смех срывался с ее губ: она еще боялась выйти из роли. Второй охранник громко смеялся и подбадривал товарища. Когда немец схватил ее за косу и потянулся с поцелуем, Миронова залепила ему пощечину, чем сильно разозлила мужчину. Он выкрутил ей руку, причиняя боль, и полез задирать подол. Больше не в силах терпеть, Анна стала драться. Но против двух пар мужских рук она мало что могла. Миронова не выдержала и закричала. Один из солдат закрыл ей рот рукой, второй стал шарить холодными пальцами между ног. Паника накрыла Анну с головой. Она снова испытала знакомый уже ей страх. Кое как вывернувшись, она крикнула: «Помогите!»
-Где Ваша племянница? - вопрошал Ребушинский в ресторане у Миронова. - Она стала позволять себе часто опаздывать на работу!
Петр Иванович обещал, что Аннет скоро будет. Сам же недоумевал не меньше директора. В последнее время его племянница жила какой-то обособленной жизнью. Мало чем делилась с родственником… Больше отмалчивалась или отмахивалась…
Крики и брыкания девушки еще больше раззадорили мужчин. Они сквозь смех бросали ей непристойные комплименты и продолжали лапать. Из глаз потекли слезы, Миронова зажмурилась, колотя кулачками куда придется. Вдруг хлопнула дверь будки и солдат, стоявший позади издал булькающий звук и упал. Анна открыла глаза и увидела Каблука. Немец державший девушку замер от неожиданности. Сперва он хотел отбросить девушку, но потом, наоборот, резко прижал к себе, прячась за нее:
-Wer bist du? (Ты кто такой?) - закричал солдат, пытаясь свободной рукой схватить автомат.
-Пригнись, - бросил Мироновой Иван Евгеньевич. Та резко наклонилась вперед, а у нее над головой прозвучал выстрел. Тело немца под ней обмякло. Руки, державшие ее, упали.
Девушка вскочила и бросилась к Каблуку. Слезы лились ручьем. Мужчина прижал ее к себе и хрипло спросил:
-С тобой все в порядке?
-Да… да, простите, просто испугалась, - зашмыгала носом Миронова, вытаскивая платок из кармана.
-Уходим, - бросил Каблук, подталкивая девушку на выход. На улице несколько мужчин крутились возле телеги. Одного положили в нее, видимо, его ранили. Вторым был мужчина лет пятидесяти в порванной советской форме. Анна поняла, что это и есть их пленный. Его нарядили в телогрейку и шапку - ушанку. Недельная щетина придавала сходство с остальными сельскими мужиками. Губы мужчины были разбиты. На лице виднелись ссадины.
Раненого Каблук велел прикрыть соломой. Двое, включая советского офицера, сели в телегу, и они тронулись. Следовало торопиться. Без шума не обошлось. В любой момент могли нагрянуть немцы. Каблук подстегнул лошадей и направил телегу в пролесок.
-А что с Вашими документами, товарищ полковник? - спросил Иван Евгеньевич. - Они же у немцев?
-Пусть там и остаются , - усмехнулся тот.
-Не понял, - обернулся на него Каблук.
-Вам не надо в это вникать. Вы свое дело сделали отлично. Спасибо вам огромное, дорогие товарищи.
-Да не за что, товарищ Терентьев, - пожал плечами Каблук, - только странно это. Мы, вон, одного подпольщика потеряли, да девушка наша шибко напугалась. А Вы говорите: не наше дело…
В словах Ивана Евгеньевича сквозила обида.
-Извините, товарищи, не имею права больше ничего вам говорить. Но одно замечу, что все, сделанное вами, не зря. Поверьте мне. Большое дело мы с вами провернули, - голос офицера звучал торжественно. Анне было приятно слышать такой тембр. Вспомнились все комсомольские собрания и выступления. Как будто окунулась в родную стихию. А то за эти месяцы она почти отвыкла от слова «товарищ». Сплошные господа были вокруг...
-А звать то тебя как, красавица? - вывел ее из задумчивости голос полковника Терентьева.
-Анна, - подняла на него глаза девушка.
-Спасибо тебе, Анна, - мужчина протянул ей руку. Миронова смущенно улыбнулась, принимая рукопожатие.
-Такие девушки сражаются за нашу Родину, - смотрел на нее полковник, - смелые, решительные, отважные. Обязательно напишу о Вас и вашем отряде в своем докладе…
-А когда вы вернетесь? - робко произнесла Миронова, глядя на офицера, - чтоб совсем… навсегда…
-Скоро… верьте, Анна, - твердо произнес Терентьев, - и наша с вами сегодняшняя операция еще один шаг к общей победе…
-Мы очень ждем вас, - тихо произнесла Миронова. Этот офицер сейчас олицетворял для нее всю советскую армию…
Полковника по его просьбе подпольщики скоро высадили. На прощание он заверил, что теперь ни за что в плен не попадет. Больше в его планы это не входило. Анна проводила глазами удаляющуюся фигуру мужчины и задумчиво поинтересовалась:
-Что Вы об этом думаете, Иван Евгеньевич?
-Ты же слышала, - усмехнулся Каблук, - нам не велено было думать…
-И все таки…
Иван Евгеньевич погладил задумчиво свою бородку и произнес:
-Предполагаю, что это часть какой-то операции… И все это было подстроено… Специально для немцев…
-Что подстроено? - не поняла девушка.
-Его плен…
-Как это? Он нарочно сдался в плен?
-Не сдался…. А сделал вид…
-Ничего себе, - обескураженно протянула Миронова, - а зачем?
-Видимо, чтобы подбросить документы немцам…
-А если б его там пытали? Били? Убили?
-Судя по его виду, без этого не обошлось, - пожал плечами Каблук.
-Неужели не страшно? Добровольно под пытки? - никак не могла поверить Анна.
Иван Евгеньевич усмехнулся:
-Ну, а нас с тобой разве ж кто толкает? Сами идем… также на риск…
Девушка утонула в мыслях. Она даже представить не могла насколько огромная работа проделывалась, чтобы бить врага изнутри. Никому не видимая, незаметная на первый взгляд работа… Но она нужна, необходима.. Чтобы каждый день приближать победу. И она обязательно придет. Миронова в это верила….
Девушку, наконец, высадили, и Иван Евгеньевич заверил, что все необходимое для операции в разведшколе готовится. Анне следовало забрать это сегодня вечером. Антон предупредит, когда...
Миронова забежала в ресторан. Вечерняя программа шла во всю. Девушка нырнула в гримерку и надела свое новое танцевальное длинное платье черного цвета. Свою оригинальную открытую спинку она пока прикрыла большим черным платком. Чтобы не выглядеть совсем мрачно, она перекинула распущенные волосы на одну сторону, заколола заколкой и распушила концы. Губы для яркости накрасила красной помадой, улыбнулась сама себе и отправилась в зал. Настроение было приподнятым и почти боевым. Так ее вдохновило выполненное недавно задание и полковник Терентьев с его тайной. «Выходит, нас много! Не одни они тут бьются с немцами. А это значит, польза будет! Ради этого она готова снова идти на риск... И даже улыбаться немцам!»
За кулисами ее перехватил Жора. Его взгляд сулил кары небесные, но Анна послала ему обаятельную улыбку и выпорхнула на сцену. «Ну, что вам почитать, господа нехорошие?» - в последнюю минуту размышляла Миронова. В своих заботах она совсем упустила из виду этот момент. Сегодня у нее было прекрасное настроение, и поэтому она сможет прочесть «Песнь немцев», так почитаемую этими господами. Она не переломится. Она произнесет эти строки снова. «Но не верьте моим словам, господа, и моим глазам тоже. Они вас обманывают».
Миронова молча пересекла сцену, размышляя об этом. Ее тонкая фигурка в черном, ее молчание, заставили зал утихнуть. Все ждали, что будет.
-Deutschland, Deutschland über alles…
(Германия, Германия превыше всего) - твердо и с пафосом заговорила девушка…
«Немецкие женщины, немецкая верность, немецкое вино и немецкие песни, должны сохранять в мире свою старую хорошую репутацию», - заверяла она, спустившись в зал и заглядывая в глаза немецких офицеров. Все поднялись, услышав гимн. Анна темной бесшумной тенью переходила от стола к столу, а голос ее звучал решительно и уверенно. Каждый слушавший верил ей и восхищался. Закончила девушка свой стих, конечно, возле офицерского столика, где собралось все немецкое руководство. Послышались аплодисменты, перешедшие в бурные овации. Миронова не понимала, кому они предназначены. Ей или их стране, которую она только что восхваляла. Но ей было все равно. Она, наконец, стерла с лица торжественное выражение, так соответствующее тому произведению, что читала, и улыбнулась. Ей тут же протянули бокал с шампанским. Миронова мысленно закатила глаза: «Она так сопьется, чего доброго!»
-Браво, фройляйн Анна, - произнес бригаденфюрер Аренберг. - Вы были убедительны. Давайте выпьем за великую Германию.
Все подняли фужеры и осушили их. Анна смогла проглотить только половину. Следующий тост, также стоя, пошел за их фюрера. Третьим тостом удостоили Анну. Находящиеся здесь Нина и Полина мало что понимали, но внимание к их товарке невозможно было не заметить. Нина заливала в себя водку стопками и мало закусывала. Ее два номера быстро пролетали и потом о ней никто не вспоминал. А вот выражение «фройляйн Анна» слышалось регулярно, даже когда этой особы тут не было. Увидев новое платье на девушке, Нежинская заподозрила и новый номер. Это привело к очередному приступу злости…
Полина держалась более спокойно. Улыбалась всем. И офицерам, и Нине, и Анне. Видя ситуацию, она постаралась быть ближе к Мироновой. Та частенько переводила ей, о чем говорят немцы, что создавало иллюзию участия. Полковник Гюнше не переставал говорить комплименты девушке. Это Аникееву злило, но дружбой с Мироновой она надеялась приблизить себя к немецким бонзам…
-Как только Вы начинаете читать стихи, я забываю, что Вы русская, - с каким-то то ли сожалением, то ли обвинением вздохнул генерал.
-Хотите, чтобы я перестала это делать? - загадочно улыбнулась ему Анна.
Бригаденфюрер удостоил ее долгим взглядом.
-Пожалуй, нет, - наконец его губы дрогнули в легкой усмешке. - Вынужден признать, что я не слышал лучшего их прочтения, чем у Вас…
-Позвольте принять Ваши слова за комплимент, - лукаво улыбнулась Миронова.
-Тогда добавлю еще один. С Вами интересно, - расщедрился генерал.
-Сегодня просто чудесный вечер, - рассмеялась Анна, ловя на себе взгляды мужчин, сидящих вокруг. Штоф, кажется, ее снова предостерегал и грозился отстранить от работы. Ройсс прожигал взглядом, наполненным непонятной смесью, как ей казалось, из восхищения и ненависти. Майор Вебер пожирал плотоядным взглядом из под бровей, полицай Хесс пытался найти в ее словах подвох и насмешку. В общем, ей было над чем подумать на досуге. А пока ее отвлек словами бригаденфюрер Аренберг:
-Если Вы хотите стать похожей на настоящую немку, советую перестать использовать такую помаду, - изрек мужчина, пригубив коньяк.
-Ну вот, не обошлось без ложки дегтя в бочке меда, - все также лукаво улыбалась Миронова.
-Это русская пословица, - недовольно произнес генерал.
-Da ist ein russischer Geist. Dort riecht es nach Russland (Там русский дух, там Русью пахнет), - усмехнулся полковник Ройсс, попытавшись перевести все в шутку.
-Вот именно, - поморщился Аренберг, - они никогда от этого не избавятся…
-Давайте выпьем! - предложил майор Штоф, желая сгладить острые углы. Он начинал переживать за Анну. Ее улыбка становилась все более натянутой.
-За что на этот раз? - подхватил полковник Гюнше.
-За нашу победу, конечно, - заявил Аренберг.
Анна подняла свой полупустой фужер с шампанским.
-Почему у фройляйн Анны не налито? - возмутился генерал. Официант тут же попытался исправить оплошность, но Аренберг велел налить ей водки.
-Я это не пью, - стала отказываться с улыбкой девушка. Сейчас ей это сошло с рук. Но вскоре бригаденфюрер снова потребовал налить ей водку. «Она же русская! Так что пусть берет пример со своих подруг и пьет!»
Анна закипала, хотя старалась не показывать вида. Ведь она обещала Штофу. Она постоянно ловила его предостерегающие взгляды.
Ройсс поставил перед ней бокал с шампанским. А Штоф протянул стопку с прозрачной жидкостью. Миронова, не очень понимая, что это значит, приняла все таки ее.
-За победу! - сверкнула глазами девушка и, помня как это делал дядя, на выдохе махом опрокинула все в себя. Ей подумалось, что майор заставил ее смириться и уступить генералу. Но жидкость оказалась обычной водой. Анна, ожидая ожога, задержала дыхание и закашлялась. Нина засмеялась пьяным смехом. Мужчины зааплодировали ей:
-За победу нашей великой страны!
-Вы довольны, господин бригаденфюрер? - улыбнулась загадочной улыбкой Миронова и почувствовала, как напрягся сидевший напротив штурмбанфюрер Хесс. Он никогда не упускал из виду эту строптивицу.
-Прекрасно! - выпустил струйку дыма генерал, окидывая девушку пронизывающим взглядом, - что-то в Вас есть, фройляйн….
Миронова поднялась из за стола со словами:
-Мне нужно готовиться к номеру. Прошу прощения…
А покинула она их общество с мыслью: «То ли еще будет, господа!»
Миронова намазала волосы дядиным бриллиантином, чтоб казались темнее, собрала их в низкий пучок на затылке и приколола к нему большой красный шелковый цветок. Под черное платье пошел подъюбник с многослойными красными воланами. Девушка оглядела себя. Образ вырисовывался тот, что надо - Кармен!
Вот сильно открытая спина немного смущала. За это нужно было сказать «спасибо» портнихе. Та стала намекать, что уж очень смахивает наряд Анны на вдовий, и предложила разбавить его вырезом на спине. Миронова по глупости согласилась и вот пожинала результат. Смотрелось, конечно, красиво, но надеть под платье сорочку уже было невозможно! Девушка не привыкла ходить без нижнего белья. А тонкая шелковая ткань платья не скрывала очертания груди. Портниха от таких претензий девушки со смехом отмахнулась: «Все молодое, все торчком… Нашла о чем переживать!» А Анне было неловко. Но времени на перешив не оставалось, поэтому Миронова смирилась.
Надев туфельки с набойками, что ей прибил Иван Евгеньевич, Анна выдохнула:
-Ну, кажется, все!
Девушка оперлась руками на столик и взглянула на себя в зеркало. Что же ей станцевать в итоге? Основа и смысл танца у нее был в голове. Остальное - как пойдет… Но еще пару деталей она добавит. Уж очень ее раздражал бригаденфюрер своим поведением. Так и подмывало устроить какую-нибудь каверзу. Прям руки зачесались. Анна схватила черную шелковую подвязку, которую до последнего не решалась использовать, и натянула на бедро. И еще один сюрприз ожидает господ офицеров….
Девушка ободряюще улыбнулась своему отражению. Остался последний штрих… «Вам не нравится красная помада, господин генерал? Так вот, получите!» Анна поярче накрасила губы, окинула себя в зеркало, зажала в ладони, заготовленную для Штофа записку, и вышла из гримерки…