—Ю..Юнхуа?!–матушка подрывается из-за стола, опрокинув кувшин с водой, и буквально набрасывается на дочь. Девушка замирает от неожиданности, а потом обнимает мать в ответ. Хорошо знакомый запах слив щекочет нос.

Вот оно, то немногое, чем они с матерью похожи, помимо некоторых черт лица.

Запах.

Свежий, не очень сладкий запах слив, который въелся в кожу когда-то очень давно. Кажется, ещё при самом рождении.

Фэн Синь молча сидит за столом, удивлённо смотря в её сторону, а Се Лянь проходит вперёд, чтобы поставить кувшин на место.

Юнхуа подмечает отсутствие Му Цина, но решает спросить об этом брата позже, а пока тихо интересуется:

—Где отец?

—В той комнате, Юнхуа,–матушка отстраняется,–Ты, наверняка, голодна! Сейчас накормлю, присаживайся,–женщина начинает беспокойно носиться по комнате, гремя немногочисленной посудой, а Юнхуа старательно делает вид, что не видит мученических лиц Фэн Синя и Се Ляня.

Она знает, что готовит матушка... так себе.

А ещё девушка отчего-то уверена, что это у них семейное, потому что сама виртуозными кулинарными навыками похвастаться тоже не может.

Стук в небольшую дверь, шаг, и перед ней открывается удручающая картина: отец сидит на кровати, задумчиво смотря в окно, но, стоит услышать слабый оклик со стороны входа, как он поворачивается к ней. Поседевший, чрезвычайно уставший и чуть ли не буквально высушенный. Отец смотрит на неё отстраненно, будто не до конца осознает присутствие дочери рядом.

 А когда-то бывало по-другому?–мысленно хмыкает девушка, а потом кланяется и спрашивает:

—Как Ваше самочувствие, отец?

—Где ты была?

Как всегда.

Ничего не меняется.

—Много где. Представляете, даже у моря побывала!– Юнхуа криво улыбается, стараясь не пустить досаду в голос.

—У какого ещё моря?–отец хмурится.–Как ты выбралась? Тебе помогли сбежать слуги? И почему... Ты ведь понимаешь, что скорбь по погибшему мужу–недостаточная причина для отсутствия на его же похоронах?

Сначала Юнхуа непонимающе хлопает ресницами. В самом деле, что? После всего произошедшего она по этому ублюдку должна скорбить? А затем понимает, что отец не знает. Не знает, что она сбежала до его смерти и, тем более, похорон.

Забавно.

Что же, пусть будет так.

—Прошу прощения, отец, но тогда я была слишком слаба. Такие новости всегда плохо переносятся. Сбежала я сама, укрылась в лесу, а потом, недолго думая, двинулась в случайном направлении. С братом встреча произошла случайно. Мы столкнулись у реки.

—Ясно. Иди к остальным.

Ну надо же, отец, а Вы весьма любезны.

Юнхуа ест молча, даже не кривясь. По ней и не скажешь, что предложенная матерью еда отвратительна. В голове, разукрашенная исключительно мрачными цветами, тлеет до невозможности печальная мысль:

О них с Ци Жуном не думали.

Их оставили в Сяньлэ, не задумываясь ни на минуту.

Хотя, возможно, матушка всё же удосужилась вспомнить о единственной дочери, но видимого результата это не принесло.

Даже как-то больно.

—Что с Ци Жуном?

—Скорее всего, мертв,–произносит Се Лянь, но Юнхуа не видит особой грусти. Юнхуа, на самом деле, не видит ничего. Брат отстранён от мира. Он заперт в своей голове и выбираться оттуда не планирует.

Скорее всего...

Больно.

Очень больно.

—Спасибо за еду.–шепчет и выходит на улицу. Ей нужно побыть наедине с собой.

—Не отходи далеко. Нам нужно покинуть это место, пока не усилили стражу,–слышится в ответ, когда девушка прикрывает дверь.

Юнхуа крепко сжимает в ладонях зелёный огонёк на шее. Когда-то давно, на одном из многочисленных фестивалей, они совершенно спонтанно решили купить друг другу небольшие, но красивые украшения. Зеленый–ей. Чтоб всегда напоминал о Ци Жуне. Бледно-фиолетовый–для него. Чтобы помнил о семье.

Но какая же она, к черту, ему семья, если брат мертв, а она...

А она ничерта не сделала!

Юнхуа чувствует сбегающую по щеке слезу и зажмуривается.

Хорошая сестра из неё не получилась.

***

Отец болен.

Она скупает на большую сумму лекарственных трав, но понимает, что надолго этого не хватит. Нужен лекарь. Это мало того, что рискованно, да ещё и чрезвычайно дорого. Её работать не пускают. Юнхуа чувствует себя бесполезной.

Се Лянь возвращается вусмерть пьяный, поддерживаемый Фэн Синем. Она чувствует, что брат начинает всё больше скатываться ко дну.

На котором его скоро будут, определенно, ждать.

Кто?

Скорее всего, кто-то не менее неудачливый и несчастный, и, скорее всего, на самое дно скоро скатится и сама Юнхуа.

***

—Не беспокойтесь. Всё будет хорошо!–говорит, обнимая мать, когда за Се Лянем захлопывается дверь. Он уходит совершенствоваться на время, и Юнхуа пытается поддержать матушку, как может.

Матушке страшно. Она сама не своя, будто что-то знает или чувствует, но не признается. Молчит.

Через десять дней на пороге появляется Му Цин с мешочками риса. Вручает их с донельзя отрешенным видом, и Юнхуа начинает подташнивать. Этот вид, отстранённый, погруженный в себя, о чем-то всё время переживающий, преследует её теперь постоянно. У всех вокруг одно и то же выражение лица.

Серое.

Опустошенное.

Потерянное.

Только Фэнь Синь улыбается, ведёт себя, кажется, как ни в чем не бывало, исправно пытается зарабатывать и успокаивает государыню наравне с дочерью.

В телохранителе брата девушка видит образец для подражания, не иначе, поэтому каждый раз бросается помогать по дому с энтузиазмом и припасенными забавными высказываниями, чтобы элементарно не загнуться в этой удручающей тишине, которая всё больше окутывает каждого.

Брат появляется следом за Му Цином, а потом оказывается выставлен на улицу метлой.

Какая ирония,–отмечает мысленно, а сама всё внимательнее присматривается к брату.

Грабеж, да?

Что ж, рано или поздно, но этого стоило ожидать.

Юнхуа не комментирует. Молчит. Как молчит и Фэн Синь, напряжённо поглядывающий на принца.

А брат, кажется, начинает сходить с ума. И все думают о том же. Парень всё чаще испуганно озирается по сторонам, вздрагивает от малейших шорохов, побаивается смотреть в зеркало и постоянно просит быть осторожнее.

—Диди, что происходит?–Юнхуа прижимает его к стене поздней ночью, когда все спят. Специально поджидала. И хоть девушка понимает, что при всём желании не сможет ничего сделать, вздумай брат сбежать от ответа, но всё равно остаётся на месте, грозно смотря снизу вверх.

Се Лянь мнется пару мгновений, а потом выдыхает:

—Что-то ужасное. Он постоянно где-то рядом. Смотрит на меня из темноты, пытается коснуться, мелькает то в окне, то в зеркале, то...

—Кто он? –брат смотрит на нее настолько замутненным взглядом, что Юнхуа отстраняется.

—Безликий Б..НЕ ТРОГАЙ ЕЁ!–девушку легко, будто пёрышко, оттягивают назад, к стене, тут же заслоняя от предполагаемой угрозы. От неожиданности даже испугаться не успевает. Се Лянь непрерывно смотрит куда-то вперёд, тяжело дышит, и у неё складывается ощущение, будто парень вот-вот на кого-то набросится.

Юнхуа следит за его взглядом. Из груди вырывается судорожный вздох.

Комната оказывается пуста.

***

Се Лянь уходит.

Пропадает.

Испаряется.

Фэн Синь чуть ли не падает каждый раз, когда возвращается после поисков, и Юнхуа не отстаёт. Ноги нестерпимо болят, усталость становится хронической, но она находит в себе силы успокаивающе улыбаться родителям.

Именно родителям.

Отец тоже волнуется за сына, пусть и не показывает этого, но девушка видит. Она всегда замечает в глазах отца то, что годами мечтала заметить, но так и не получила даже намёка.

Участие. Заботу. Интерес. Беспокойство. Страх.

И любовь. Ту самую, нежную и ни с чем не сравнимую. Похожую на ту, которая иногда мелькает в глазах матушки.

Юнхуа ворочается. Нормальный сон стал недостигаемой мечтой. Девушка лежит на спине, потом–на боку, а после и вовсе соскакивает с постели. Похоже, боги сновидений от неё отвернулись, не иначе. Хочется выйти на улицу, вдохнуть свежего воздуха, но, как только проходит мимо зеркала, останавливается.

Показалось?

Делает два шага назад, оттягивает ворот ночного одеяния.

—Что за?..

Дрожащими пальцами прикасается к покрасневшему участку кожи, до ужаса напоминающего...

 Лицо.

Человеческое лицо.

Ошарашенная, Юнхуа кое-как садится на ближайший стул. Ночную тишину разрезает всхлип. Ещё один. А потом она смеется. Тихо, чтобы никого не разбудить. Пальцы сами начинают чесать воспалённое место.

—Кажется, скоро в этой семье станет на одного меньше,–Юнхуа смотрит мокрыми глазами в окно и улыбается.

Луна светит как никогда ярко.