Тишина и покой. И, на удивление, тепло.

Виктор периодически поглядывал на девочку, что сейчас лежала на матрасе в углу.

Комната маленькая, сейчас её освещала лишь единственная керосиновая лампа, стоящая на столе.

Сам мужчина сидел на стуле, что-то вырезая из дерева. Маленький деревянный мишка. Виктор порой занимался этим, чтобы как-то убить время. Вот и сейчас он ждал, попутно в голове переваривая произошедшие события.

***

Виктор спокойно шёл по лагерю.

Вход он не искал, а просто перелез через забор. Казалось ему это скорой прогулкой за какими-то вещами, припасами, а вышло чуть интереснее.

Шагая по детской площадке, мужчина заметил картину: пятеро людей окружили ребёнка, а после и вовсе погнались за ним. Непорядок. Почти сразу бросился на помощь. Сначала разобрался с парнями внизу, а как услышал звон стекла, направился в здание. Там тот лишил сознания, а может и жизни, ещё двух оставшихся, а после выстрелом из пистолета, открыл дверь на пожарную лестницу.

— О чёрт…– прошептала Виктора и быстро направился вниз.

Он и сам подскользнулся, благо удержался за перила.

Оказавшись внизу пару секунд глядел на девчонку и присел, перевернув её на спину, дабы осмотреть на предмет ранений. Два пальца он приложил к шее; да, пульс есть, отлично.

— Пулевых нет. Только ухо. Ладно, разберёмся позже.

Виктора поднял Сашку на руки и направился на выход.

До убежища его идти неблизко, так что торопиться надо. А то девчонка ещё и ласты склеить может, хотя ничего этого не предвещалось.

Виктор и не помнил, когда в последний раз передвигался так быстро. Тем не менее он был уже на базе. Это была психбольница, окружённая маленьким лесочком.

Идеальное место, чтобы спрятаться самому и спрятать дитя.

За имением медицинского образования, Виктор принялся Саше помогать. Для начала оценил фронт работы: рука с осколками стекла, раненое ухо и подозрения на сотрясение. Могло быть и хуже.

А дальше мужчина всё обработал и оставалось лишь ждать пробуждение.

— Эх ты, Гагарин. Чуть его подвиг последний не повторил, — хмыкнул хирург, снимая перчатки, что только из-за спирта в качестве антисептика оставались стерильными.

Теперь Сашка точно будет жить. И даже какое-то время под присмотром Виктора. Нельзя же её вот так опускать.

Прошло около пары часов, прежде чем та очнулась. Ударилась Саша действительно знатно. Виктор всё ещё был рядом, вырезая из дерева маленького медведя.

Ему некуда торопиться.

Перед глазами всё плыло, голова кружилась и даже была лёгкая тошнота, но Сашка сдержалась. Посчитала это за личное достижение.

— Очнулся, — послышался голос, словно из-под толщи воды. — Сколько пальцев?

— Два…– пробубнила Саша, хотя перед лицом её был только один, что Виктора явно не радовало.

Перед глазами появилась весьма неприятная светящаяся точка, от чего девочка ещё сильнее зажмурилась.

— Следи за фонариком, — всё также раздавался голос вдалеке, однако обладатель его сидел в паре сантиметров.

Пару раз поводив фонариком перед глазами ребенка, Виктор вздохнул, убирая его. Ничего серьёзного и сверхъестественного он не заметил, но первое время девочке будет не очень хорошо. А самое главное — как она отреагирует на незнакомое место и на Виктора в целом.

— Ладно, ты помнишь, как тебя зовут? — спросил Виктор.

— Саша… Вроде бы, ещё пока что, на данный момент…

Эти слова заставили хирурга с облегчением вздохнуть. С этим по крайней мере проблем нет. Не придётся кликать её бог весть как.

— Саш, давай договоримся на берегу: я врач и не-…

Виктор не успел договорить.

Девочка сразу вскочила, чуть ли не моментально забившись в угол. В её состоянии резких движений делать не желательно, особенно вот так вскакивать.

И сейчас Саша смотрела на мужчину, как угашенная; глазюки бешеные, и смотрит, словно приведение увидела. Виктор и сам поначалу испугался, не понимая, чем была вызвана такая реакция. Он же её даже не трогал, ничего такого не делал. Скорее всего это она так из-за того, что в незнакомом месте.

— Саш, послушай, — начал Виктор. — Я не желаю тебе зла. Меня зовут Виктор, я врач, нашёл тебя в лагере без сознания и решил помочь. Всё хорошо, ты в безопасности.

Кончики Сашиных пальцев коснулись уха — теперь там был телесный пластырь. Взгляд пал на правую руку — она была перебинтована чуть окровавленным бинтом. Только это девочку не успокаивало, а пугало то, что Виктор поднялся на ноги, подняв руки в примирительном жесте.

— Твои вещи здесь, одежда тоже. Я просто хочу помочь.

Саша глянула в сторону, куда указывала хирург.

У стола стоял стул, где ранее сидел сам Виктор, рядом с ним её рюкзак, а на спинке стула висела куртка, толстовка жилетка, на столе лежала шапка.

Сейчас девочка была в тёмно-синей кофте, футболке и штанах. И ей было даже очень тепло и комфортно. А источником отопление служил переносной обогреватель, который без труда отапливал маленькое помещение.

— Саша, я не причиню тебе вреда. Я обработал твои раны, и тебе стоит хотя бы ненадолго остаться здесь.

— Д-да… Я…

— Чего испугался? Меня? Я детей люблю, — сказал Виктор с тёплой улыбкой, от чего Сашу снова передёрнуло.

Мужчина это заметил, пытаясь сопоставить все факты. В голове родилась маленькая теория, но ничего её особо не подтверждает.

— Я могу подойти? — вежливо спросил тот, глядя на напуганное дитя, что отрицательно помотала головой, а Виктор вздохнул.

— Тебе лучше сейчас лежать и отдыхать. Сотрясение штука опасная и неприятная. Нет, ты не подумай, я тебя не держу, просто… забочусь, — спокойно сказал хирург, надеясь, что получит какую-то реакцию, сможет донести всё до девочки, но Сашка всё стояла как вкопанная, выпучив глаза.

Вряд-ли и слова Виктора на неё подействуют в ближайшее время.

— Может ты врачей боишься? — наконец предположил тот, на что получил утвердительный кивок, теперь удивляясь сам.

Девчонка, которая не испугалась ходить одна, попавшая под обстрел, боится врачей. Подумать только. Ну, у каждого есть свои слабости, так что Виктор и не собирался её осуждать.

— Хорошо, я понял. Вернись на матрас, пожалуйста, я не буду тебя трогать.

Секунд десять, девочка молча на него пялилась, а там и медленно вернулась на матрас, укрывшись пледом, коим до этого и была накрыта.

Будто он её защитит.

— Что-ж, Саша, давай знакомиться. Я Виктор, — сказал мужчина, протягивая девочке руку для рукопожатия.

Та пару секунд на неё смотрела, но пожимать не стала. Виктор и так имя её знает, да и боязно как-то было.

— Гагарин ты, Сашка. Ты вообще почему один? Сбежал? — продолжал допрос мужчина, но Сашка молчала как партизан.

— А… — добавила Сашка, уперв взгляд на Виктора, что вопросительно обернулся и вскинул бровь.

— Что «А»?

— Сбежала. — пояснила Саша, почесав кончик носа.

Хирург мгновение молчал, а после рассмеялся, понимая, как же он ошибался, но Сашка вроде и не злилась.

Как будто бы даже и привыкла.

Понимая, что больше сейчас ничего от неё сейчас не добиться, хирург вздохнул, встал и подошёл к столу. Помимо шапки, там лежали различные медицинские принадлежности, от которых у Саши кровь стыла в жилах.

Он решил не делать поспешных выводов, а просто дать девочке время остепениться.

Саша глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Ее сердце все еще билось быстрее обычного, но внутри постепенно все стихло. Она приняла в руки свою куртку и начала ее надевать, медленно, словно обдумывая каждый шаг.

Виктор терпеливо наблюдал за ней, не нарушая личного пространства. Молчал. Сам думал.

— Держи, это таблетка от головы.

Виктор повернулся к ней уже с таблеткой и стаканом воды в руках. Это Саша приняла не раздумывая. Хотелось наконец-то облегчить свои страдания. А впереди их немало будет.

Сашка с благодарностью взяла таблетку и запила её водой, чувствуя, как страх постепенно уходит. Вместо того чтобы оставаться в тисках паники, она начала осознавать свою новую реальность.

Виктор, видя, как девочка успокаивается, вздохнул с облегчением.

Его задача была не просто оказать медицинскую помощь, но и создать атмосферу, где она могла бы чувствовать себя в безопасности.

— Когда ты готова, можем поговорить о том, что произошло, — мягко предложил он, решив, что шаг за шагом добьётся её доверия.

Саша лишь кивнула, опустив глаза. За ее плечами оставались тени ужаса, от которых хотелось избавиться. И она от них избавится. Она сможет.

Время тянулось медленно, и такие простые слова, как «поговорить», были для Саши целой пропастью.

Каждый звук казался сгустком воспоминаний, каждый шорох — эхом ее страха. Так они и сидели, в тишине, когда вдруг Виктор решился произнести её имя еще раз.

— Саша, ты здесь не одна. Я с тобой, — произнес он, и в этих словах чувствовалась искренность.

Девочка подняла глаза, и хотя её взгляду не хватало уверенности, в нем уже мелькала надежда.

Это Виктора немного успокоило и внушило надежду на то, что всё у него ещё получится. Опускать руки рано.

Тишина и лёгкий вой метели — они сейчас окружали Сашу. Страшно. Конечно, рядом сидит мужик, к тому же он врач. Ничего хорошего это не сулит, ведь врачи всегда делают больно — это их работа. А есть и те, что вовсе убивают. Они намного хуже самых страшных тварей.

— Тебе надо поесть. Каша или мясо? — спросил Виктор, не отрываясь от стола, при этом стоя к ребенку спиной.

Из-за этого напряжение нарастало. Он хочет её отравить. Да, определенно. А потом забрать себе все припасы и выкинуть на улицу саму девочку. Но тогда бы он не забирал её себе.

Определённо мозг в состоянии страха и паники работает хуже и логике не поддаётся.

— Ну, ты чего молчишь? Могу и то и то положить, — продолжал мужчина, наконец обернувшись к Саше, на что она кивнула.

Незаметно Виктор выдохнул с облегчением. Если бы она отказалась, то пришлось бы дать ей что-то из её немногочисленных запасов, ведь девочка не рассчитывала на такое длительное приключение.

Открывается сначала консерва с кашей, следом мясо, а потом тарелка лежит перед девочкой. Гречка с курицей. И всё очень даже симпатично выглядит, но от гречки желудок выворачивало, откуда бы вышла такая же гречка.

«Как будто не существует на свете других каш…» — пронеслась в голове Саши мысль, пока она перемешивала это блюдо Мишлена ложкой.

Виктор терпеливо ждал. Ему не доводилось работать с детьми, но хорошо понимал он людей в целом. Вот и Сашу он не торопил, зная, что ей нужно привыкнуть, освоиться, любой бы делал так на её месте.

Наконец-то первая ложка была принята. Определённо эта каша была вкуснее, чем на базе. Вкус был какой-то другой. Девочка не знала почему.

— Как ты оказался в том лагере? — начал хирург, глядя в сторону лампы, что освещала помещение.

Буравить Сашу взглядом определенно не лучшая идея, но голубые глаза, как льдинки, смотрели прямо в душу. Девочка всегда восхищалась такими глазами: голубыми, синими, зелёными, янтарными. Да вообще всеми, только не своими. Она не видела в них, как она говорила, чего-то завораживающего. Тёмно-карие, почти черные глаза никто не замечает, не делает комплименты, не наслаждается ими.

— Я девочка, — терпеливо повторила Саша, а Виктор аж чуть вздрогнул, понимая, что весьма некультурно ошибся. — Ничего, всё нормально, меня постоянно путают. — поспешила добавить та, дабы избежать неловкой ситуации.

— Извини, Саша. Если не хочешь — можешь не говорить. Ты потерялась? Тебя, наверное, ищут, — произнес Виктор, и теперь пришла Сашина очередь удивляться.

Если она расскажет, её отведут обратно, а там вряд-ли её ждёт нечто хорошее.

Рация уже перестала надрываться. Связист, Игорь Васильевич, уже поднял тревогу. Люди забеспокоились, зная, что задница Саши — магнит для приключений, который работал регулярно, ведь если девочка не ищет приключения, то они находят её.

— Она не выходит на связь уже несколько часов. Что будем делать? — спросил Игорь, глядя на сидящего рядом мужчину.

— Саша, Саша… Да кто её вообще выпускает?! К кровати привяжу. Dummes Mädchen… — прошипел мужчина, потягивая трубку и выдыхая из неё тёмный табачный дым, который Саша никогда не любила.

Многим он напоминал немца, и за глаза его называли Паулюсом. А он, чтобы соответствовать данному прозвищу, добавил в свой язык немецкую речь. Даже одевался он по фашистской моде сороковых годов. Человеком он был не то, чтобы злым, скорее, нервным и вспыльчивым. Хоть казалось, что он мучается людей, он просто пытается о них позаботиться, однако, выходит весьма своеобразно.

— Дак и что делать? Зимой твари активнее, итак, уже одного нашего убили, — ответил Игорь, взъерошив смоляные волосы. — И боевые запасы на исходе. Мы же не бросим её.

— Не бросим, конечно. Хотя... В метель идти нельзя, – кратко отрезал Паулюс, покачиваясь на стуле с задумчивым видом, что скрипел от каждого движения.

Саша ещё никогда не пропадала так надолго. Один раз был, тогда ей сильно влетело, и то это было из-за обстоятельств — недалеко взорвалась мина, так что пришлось отходить от контузии.

И всё бы было хорошо, если не война.

Началось всё двадцать лет назад. Многие опасения политиков, да и простого народа сбылись: Союз Европейских стран напал на Россию в ходе конфликта с Китаем. Бомбы, танки, стрельба. Всё это превратило благородную русскую землю в руины. Опять. Люди не ожидали такого удара, силы были неравны. Верили, что случится чудо — русская армия выстоит, и так и было, до тех пор, пока европейцы не решили использовать химическое оружие. Тогда земля русская окончательно канула во тьму. Многие погибли, многие умирали на койках в госпиталях в адских руках агонии, а кто-то превратился в жутких тварей. Все были разные: как люди, как звери, либо превратились в полностью неузнаваемое и бесформенное нечто.

Но Союз захватил и другие страны, однако в Китае их ждал мощный удар — китайцы поставили под удар свою страну, но зато уничтожили врага. Весь мир был порабощён. И никому от этой войны не стало лучше, наоборот, планетке медленно погибала.

Тогда Виктору было пятнадцать, он жил в Канаде, учился в медицинском. Хотя, это громко сказано: просто читал книги и яро этим увлекался. Он был защитником людей, молодая кровь кипела, а потому он и дезертировал в Россию. С помощью местных врачей формально окончил медицинский и стал ассистировать на операциях, а после начал сам их проводить.

Мужчина жил на базе при больнице, учился у хирурга, что стал для него близким человеком, и был эвакуирован. И Виктор очень жаждал его найти, потому и отправился в путешествие, но внутри его всё равно гложили сомнения. Он видел, как невинные люди страдали, как отравленные химикатами превращались в нечто нечеловеческое. Он знал, что в этом новом мире, где правили тьма и хаос, не было места для сострадания и милосердия. Но он хотел изменить это, хотел помогать. Хотел вселять в людские души надежду и свет.

И вот теперь он здесь, в этой заброшенной здравнице, с девочкой, которая потерялась в этом кошмаре. Он не мог позволить себе расслабиться, несмотря на усталость и напряжение. Вокруг было слишком много опасностей, слишком много тайн и тьмы.

Вера в чудо была застывшей и тусклой в его душе, к сожалению. Вся его жизнь пронизана была страхом и борьбой за выживание, защиту тех, кто был ему дорог. А сейчас перед ним стояла новая, неизвестная задача — найти путь домой для этой девочки, несмотря на все препятствия и опасности.

Он знал, что каждое решение, каждый шаг мог повлечь за собой последствия, но он был готов идти до конца. Ведь в этом мире, где царили болезни и смерть, оставалась надежда на светлое будущее, даже если она почти потухла.

Саша родилась, не видя мирного неба. Отец бросил её мать, как только та забеременела и, как оказалось, у него была другая семья, с которой он эвакуировался. Лена не знала, что делать. Тогда на помощь пришла её мать и другие люди с завода. Девочка появилась на свет в Ижевске — оружейной столице России, а соответственно, место это было богато заводами. В стенах одного из них она и родилась, там в мирное время работала её мать. Долгое время завод выпускал сталь, а там стал просто убежищем для людей.

До шести лет Саша росла там, но одно событие разрушило все планы. Пришли военные, выстроили всех спиной к стене и стреляли. Сашку спрятали, но она всё видела. Убили бабушку. Мама была сильно ранена, но помощь успела подоспеть. Женщину спасли, и вместе с девочкой забрали на базу: санаторий в лесной зоне. Но смерть настигла и там. Через два года на вылазке Лене не хватило патронов. Саша тогда очень много плакала. Но малышку под своё крыло взял снайпер Зайцев. Многие напоминали ему об этом герое советского союза, но мужчина лишь отмахивался, говоря, что это просто воля Судьбы. Он научил Сашу стрелять и пользоваться оружием, для девочки он был примером смелости и мужества. У неё отлично получалось, но живых мишеней убивать у Саши не поднималась рука. По фамилии учителя её прозвали Зайчонком, на время позабыв старый позывной. Через два с половиной года умер и он. Саша не хотела видеть и слышать всё, что напоминает о нем, тогда вернули ей позывной «Сахалин», который использовался до сих пор. Никто не знал, откуда взялось это прозвище, да и особо не задумывались. Просто в какой-то момент начали использовать его.