Сашка долго лежать и бездельничать не могла, а потому принялась собираться по неотложным делам. Вернее, неотложным для неё. Ведь пока все в столовой, то можно тихонько улизнуть с базы, и никто не заметит.

План гениальный — надёжный, как швейцарские часы. Которые, правда, вечно барахлят и выплёвывают шестерёнки.

Подняв тушку с кровати, девчонка взвалила с пола на стол рюкзак со всякими значками, связанными с космосом, проверяя, всё ли там есть и что нужно положить.

Сашка обожала космос, но ещё больше нравились ей динозавры. У неё даже был плюшевый динозавр по имени Уго — её лучший и самый верный друг.

— Карта, рация, спички, фонарик, консервы, баллончик…– бубнила та себе под нос, перебирая сложенные в рюкзак вещи, заодно практикуя навыки игры в тетрис, которые лишними не оказались.

— И… Пистолет, — ещё тише, в забвении, произнесла Саша, выдержав драматическую паузу, пряча огнестрел во внутренний карман жилетки, словно нечто несусветно дорогое и священное.

Теперь всё точно было готово.

Оставалось только одеться потеплее и незаметно выйти. Благо лазов было много, о многих даже не подозревали взрослые. Не первый же раз она так сбегает.

Надев куртку, шапку и ещё толстовку, Саша взяла рюкзак и направилась на самый верхний этаж, к выходу на крышу. Теперь пистолет покоился в кармане куртки. На всякий пожарный.

Подняться по лестнице труда не составило, хоть в одежде и было весьма жарко. Тем не менее девочка открыла люк на чердак, поднялась, закрыла его и огляделась.

Никогда этот чердак ничего хорошего не приносил. Три года назад здесь повесилась тётя Наташа из-за смерти мужа, год назад дед Захар от сердечного приступа умер, а месяцем ранее свернула шею, спускаясь, Маринка. Много ещё таинственных историй хранит это место. О них Саша не знает или предпочтёт больше не вспоминать.

Взгляд упал на старый шифоньер. Бабушкин. Нет, просто похож.

Саша это точно знала. Оттуда торчал малиновый рукав замшевого халата. Саша тоже знала, чей это. Мамы.

Её мамы.

Фонарик в руках и теперь освещает путь. Пыли здесь столько, что задохнуться можно, поэтому лучше поторопиться.

Девочка добралась до окна, а там и забралась на самостоятельно построенную конструкцию из ящиков. Шаткие были, а падать больно. Саша проверяла.

— Аллилуйя, свежий воздух! — с облегчением выдохнула девчонка, уже стоя на заваленной снегом крыше, раскинув руки в стороны, как в «Титанике».

Теперь самое сложное — добраться до лестницы и не упасть. Да, по краям крыши были ограждения, но упасть вероятность всё-таки была не маленькая.

Внизу были большие сугробы. Падать в них с третьего этажа не больно, но выше пока никто не решался.

— Всё, спокойно, вперёд.

И с этими словами Саша аккуратно пошла по узкому коньку, покрытому ледяной коркой.

С него было упасть легче всего. Девочка умудрилась несколько раз поскользнуться, чуть не влетев в ограждения. А в прошлый раз ей повезло меньше.

А дальше дело за малым, спуститься вниз по пожарной лестнице, дойти до лаза в заборе и идти. Спуск по лестнице много времени не занял, но на узких ступеньках-арматурах Сашка поскользнулась. Четвертый был этаж. Но сугробы благополучно спасли её от травм. Теперь научным опытом доказано, что и с четвертого этажа прыгать можно.

— Да твою мать…– послышалось с уст её бранное шипение, пока руки в коричневых перчатках вытирали лицо от снега.

Пару секунд так посидев, та встала и направилась к забору.

За металлическим щитом была небольшая дырка. Взрослый не пролезет, а вот ребёнок вполне себе. Сначала за территорию полетел рюкзак, а там и сама Саша пролезла, вернув всё, как было, чтобы не заметил никто, иначе влетит — мало не покажется.

Сейчас девочка шагала по лесной тропинке. Уж вдоль базы её натоптали прилично. А дальше тропка сворачивала уже в лес, где сугробы были по колено. Никто и не поймёт, что Саша ушла.

Зимний лес был особенно красив в такие солнечные дни. Снег прямо искрился, создавая какую-то магию. Жаль, не пели птицы, а так бы было ощущение полной сказки.

Всё лучше выглядит, чем из окна душной комнаты. Но не всегда девочка прогуливалась по лесу. В паре километров был парк, а рядом с ним зоопарк.

Хотела бы Саша посмотреть на настоящих страусов, белых медведей и обезьян.

Но не судьба.

А может всё когда-нибудь сбудется. Но была у неё самая заветная мечта: попасть в музей космонавтики в Москве. Мечтала она об этом чуть ли не с пелёнок, только в их положении добраться до Москвы почти невозможно. Особенно в зимнее время. Можно попробовать летом, но там проблем тоже немало.

— Итак… Здесь. — спустя полчаса ходьбы сказала Саша.

Перед ней были старые ворота с облупившейся жёлтой краской. Одна створка держалась на соплях, а вторая уже который десяток лет погребена под снегом. Вывеска валялась у пункта наблюдения, окна которого также покрылись слоем пыли.

Давно там никто не был.

Да, это был лагерь. Старый, пионерский. Работал он при советском союзе, а после его закрыли, ещё лет десять он работал, а после началась пандемия. Тогда-то он и закрылся навсегда.

Саша выдохнула и вошла на территорию.

По правую сторону простирались несколько кирпично-красных корпусов, поодаль слева ещё корпус, рядом с ним ветхая детская площадка. Девочка поспешила зайти в первый корпус.

Тот её сразу встретил громким скрипом половиц. Сашка не знала, оценивать ли это как приветствие, либо же знак, что надо проваливать. Надеялась она на первое. Он был полон затхлым ароматом. Здесь никто не побывал уже давно. На полу валялись обрывки обоев, крошечные кусочки стекла и прочие следы беспорядка. Двери в кабинеты были заколочены деревянными щитами, а окна зашторены густым слоем пыли и грязи. Сразу в глаза бросилась низкая длинная подставка с оставленными парами разных тапочек и босоножек. Их вполне себе можно было забрать, но пусть этим занимаются разведчики. Слева была лестница на второй этаж, а справа проход на первый. Решив, что целесообразно сначала осмотреть первый этаж, Саша пошла туда.

Девчонка шла дальше и дальше по коридору, выслушивая каждый шорох. Её сердце бешено колотилось в груди, но она знала, что это связано не со страхом, а с азартом и волнением на грани экстаза. Она была далеко от дома, в этом заброшенном лагере, и это придавало ей ощущение свободы и приключения.

Фонарик уже был не нужен, окна и солнце всё освещали прекрасно. И снова длинный коридор. В самом его начале вожатская комната, справа туалет и раковины, а прямо по коридору комнаты, штук пять. А где-то в центре был приход в холл первого этажа. С другой стороны от него были такие же двери в комнаты для детей.

Пройдя через несколько комнат, она остановилась перед дверью с надписью «Мастерская».

Расколотый замок не представлял препятствия для её пистолета. Она нажала на дверную ручку и вошла внутрь.

В комнате царила атмосфера некой мистики и таинственности. На столе лежал старый альбом с черно-белыми фотографиями, в углу стоял забытый ламповый радиоприемник, а по всей комнате было разбросано старое инструментарии. Сашка пристально всматривалась в каждый предмет, ощущая, как тайны прошлого начинают раскрываться перед её глазами.

Подойдя к столу, она открыла альбом и начала перелистывать его страницы. Там были фотографии пионеров и их руководителей, старые записи и протоколы собраний. Сашка погрузилась во внутренний мир прошлого, ощущая, как каждая страница приоткрывает перед ней новую главу истории этого места.

Не став заглядывать на каждую страницу, Сашка направилась в холл.

Из-за выбитого стекла там всё было слегка припорошено снегом. Это было большое панорамное окно, а напротив — фреска, с пионерами и лозунгом, что-то в духе, «Будь готов! Всегда готов!». Солнце освещало всё это, как и лицо девочки. После она повернулась к фреске, с минуту её разглядывала и подошла ближе.

— И когда здесь последний раз были пионеры? — со вздохом и какой-то грустью прозвучал её голос, а воспоминания дали ответ — на последней фотографии была дата «1989 г.».

Ей была искренне непонятна жизнь детей до апокалипсиса. Их проблемы: неправильный макияж, отношения, оценки в школе. Её единственной проблемой был вопрос, как в будущем выживать.

Больше ничего и не надо. Однако мысли эти на второй план сдвигали мечты и надежды.

Кончики пальцев коснулись шершавой поверхности, глаза поднялись вверх. На потолке тоже красовалось произведение искусства, только более современное и словно его рисовал кто-то, кто был хорошенько обдолблен, дак его ещё и КамАЗ после этого переехал.

— М-да, художники, — хмыкнула Саша, выходя из холла, направляясь на выход, но уже более неспешно.

Глаза упали в темный угол. Там лежали какие-то книги. Девочка чуть улыбнулась и подошла туда, присела на корточки и принялась листать. Были книжки самые разные: учебники, научные, сказки, фантастика. Сашу куда больше привлёк комикс «Майор Гром: Чумной доктор».

Девочка их обожала. В комнате у неё на полке стояло несколько томов, которые разведчики приносили, либо она находила сама. Только всех их она уже перечитала до дыр.

— Ни фига… Теперь моё!

Морда расплылась в наглой лыбе. Пальцы листали глянцевые страницы с картинками, с любимыми героями.

Саша, не отрываясь от чтения, шагала вперёд, улыбаясь и радуясь. Теперь она определенно была довольна. Не зря сходила.

Уже она почти вышла, как вдруг с улицы послышался голос.

— Руки вверх, оружие на пол! — голос был мужской, холодный и уверенный, в орал так, будто Сашка у него что-то украла.

От неожиданности Саша вздрогнула, подняв взгляд.

На крыльце стояли пятеро людей, и направивших на неё оружие и не собирались отступать. Девочка уронила комикс под ноги, а руки подняла вверх в примирительном жесте.

Пальцы предательски дрожат. То ли от холода, то ли от страха.

— Спокойно, я уйду…– сказала Саша чуть дрожащим голос, но слушать её не стали.

Выстрел. Тишина.

Выстрел и секундная тишина.

Такая неприятная и звенящая. Особенно в ухе левом звенит. И болит. Сердце невольно замирает. Пули никогда не были так близко. И Сашку на секунду охватывает паника.

И чувствуется животный страх, который Сашке хотелось скорее чем-то заглушить, но тревога накрыла её с головой. Бежать. Надо бежать.

— Аркадьич, ты-то куда?! — гневно проорал мужчина, что стоял в середине, видимо, глава этой шайки-лейки. — На кой хрен без команды палишь?! У нас что, патронов много?!

Выстрелившим был дедок, с линзами очков толще, чем китайская стена. Сам он выглядел растерянным, не шибко понимая, что он сделал и за что на него ругаюся, всё пытаясь приглядеться, кого он там чуть не грохнул.

А Сашка тоже нервно оглядывалась по сторонам, но уже для того, чтобы найти путь для побега. Бежать.

— Дак, это, Илья Евгенич…– заикаясь начал было старичок, поправляя коричневую ушанку и указывая на Сашку распухшим и красным от мороза пальцем, а её и след простыл.

Виднелся лишь силуэт, в панике поднимающийся по лестнице на второй этаж, отчаянно пытаясь не запнуться на полпути. Уйти ей отныне точно не дадут, но и становиться новой жертвой Сашка не собиралась.

Убежит, да и всё. Что ей эти бандиты.

Комикс остался валяться на крыльце. Навряд-ли его уже кто-то заберёт, но девочке было совершено на данный момент не до него.

— Вот ведь су–…– не договорил гневную тираду этот самый Илья Евгенич, и вместе с остальными бросились в погоню, попутно проверяя оружие на готовность к сражению.

Адреналин плескался в крови. Было страшно, но стоять столбом нельзя, иначе точно грохнут. Сожрут и не подавятся.

Так Саша и размышляла, резво поднимаясь на второй этаж, перешагивая через ступеньки широкими шагами. На её счастье пуля пролетела мимо. Точнее, чуть задела ухо, оставив там царапину, но девочке было не до этого, она просто не почувствовала. Да и главное — что просто жива.

Сейчас главное было спасти свою шкуру. И бежать быстрее.

Сзади доносились шаги и голоса. Банда решила разделиться: двое стояли на первом этаже, двое на улице, а Илья Евгенич пойдёт за добычей. Сашку он не отпустит теперь уже из своих принципов и проснувшегося азарта.

Хотя что им побирать с обычного ребёнка?

Мозг жал красную кнопку «БЕГИ», ноги передвигались быстрее.

Саша уже на втором этаже.

Он совсем не отличается от первого, разве что стены были бирюзовые, а внизу отвратно-коричневые, что аж блевать хотелось, куда ни глянь. Сашке некогда. Сашке плевать. Пусть хоть серо–буро–малиновые в крапинку. Не до них совершенно.

Солнце всё сияло из панорамного окна, освещая ещё одну фреску в холле, слой пыли, мусора несколько мертвых тел у стены. Уже скелеты.

Саша в последний момент юркнула в комнату, прислонившись спиной к стоящему рядом шкафу. Бежать дальше сейчас нельзя — бандит поднялся наверх. Зато можно немного перевести дух. Укрыться. Авось пробегут, не заметят и уйдут восвояси.

Комната была вся перевернута с ног на голову: кровью было вымазано абсолютно всё, не меньше было пыли, и стоял зловонный запах. Откуда он идёт девочка поняла, на своё сожаление, быстро, повернув голову — на балконе висел почти сгнивший труп, что и разносил это зловоние.

Саша сразу нервно сглотнула, отведя взгляд. Руки затряслись. А вдруг с ней сделают то же самое? Нет, ну уж нет, она им не дастся. Но в одной комнате с трупом она находится долго не сможет.

— Эй, парень, мы тебя не тронем. Просто… Убьем, — самодовольно усмехается мужчина, медленно шагает, крутит на пальце пистолет.

Ему нравится издеваться, нравится играть с новой жертвой. Илья Евгеньевич садистски облизывает губы, делающие злую улыбку шире с каждой секундой.

Хозяин мира. А на самом деле дурак. Дурак, пытающийся напыщенностью выбраться из общества таких же напыщенных дураков. У всех одинаковая стратегия. Они смешные все до единого, потому что глупые. Друки, всё–таки, что с них взять.

Но сейчас не до смеха.

С каждым скрипом половиц и его шагом, сердце пропускало удары. Страшно.

Пускай дурак, но пугает до чёртиков. Но это, скорее, атмосфера давит и палит «взгляд» висельника с балкона.

Нехорошо.

У девочки было два плана:

План А: вырубить бандита, спуститься по пожарной лестнице, прыгнуть через забор и была такова.

План Б: прыгать в окно; там всё равно сугробы, да и не высоко — второй этаж. Но страшно. Да и местность не до конца изученная, мало ли чего там под этим слоеи снега.

Пистолет в кармане, словно раскалённое железо, жёг руку, давая знак воспользоваться им, но убивать у Саши цели нет. А за потраченные припасы Паулюс ей пропишет по первое число. Игорёк неодобрительно покачает головой, заберёт пистолет и скажет так больше не делать.

А соблазн-то был большой; достать да пристрелять. Делов то. Раз и всё — нету никакого Ильи Евгеньича.

Но это ведь такие же выжившие, которые прошли нелегкий путь адаптации к этому миру. А девчонке просто повезло не застать мирное время. И она не может убить их, даже толку от этого никакого не будет. Она не имеет права распоряжаться чужими жизнями в этом мире.

— Получи, блядь! — воскликнула Сашка и с этими словами резко выскочила из комнаты в нужный момент, ударив мужчину по голове подобранной арматурой, которую после она выкинула на пол.

Илья Евгеньевич три секунды стоял без движения, а после и упал.

За эти мгновения Сашка успела знатно перепугаться, испытать весь спектр эмоций и подумать о самом плохом, но всё было зазря.

Теперь-то можно было с облегчением выдохнуть. Однако, перед тем, как уйти, та забрала у него из пистолета патроны, да и не только из пистолета — все, что были. Чтобы больше опасности не было. Да и так, быть может, на базе смилуют кару за содеянное.

Жить хочется ещё. И припасы всегда пригодятся. Особенно Паулюс будет доволен.

— Так, ладно, валить.

И это была весьма здравая мысль. Не такая уж она идиотка. Глупая — периодически (всегда) да, но идиотка — никогда. Наверное. Потому что Сашка сама там всю жизнь считала. И в этом ещё нужно убедиться.

Раз на первом этаже люди, то можно попробовать как раз через пожарную лестницу, выход к которой находился в конце коридора.

Здесь она была обычная, бетонная, а не из каких-то железок, что держатся на добром слове и соплях. Но выбора не было — надо шагать резво, как гордая лань, надеясь остаться незамеченной.

Только радость сразу оборвала закрытая дверь. Как бы Саша не дёргала ручку, она не поддавалась. А на лестнице уже слышались шаги.

Сашке не мешало бы ускориться. Время ощутимо поджимало. Давило на мозги, перекрывая сосуды, отвечающие за адекватное мышление, спокойствие и рациональные действия.

А вот адреналина отсыпали сполна.

Времени на раздумья не было, а потому разбив кулаком стекло, девчонка вылезла туда, в нескольких местах порвав куртку осколками.

Шаги перешли на бег.

Её точно услышали.

В конце коридора показались двое мужчин. Они успели заметить, как девочка вылезает в окно и поспешили за ней. Один бросился к главарю, увидев его лежащим на полу, а второй направился за девчонкой.

Вслед летят пули.

Саше страшно.

Горячая кровь стекает возле виска, по щеке, но девочка всё ещё не чувствует. Красная кнопка «БЕГИ» всё ещё активирована, а значит не остаётся ничего, кроме как поддаться инстинктам. И всё было бы хорошо, если бы не скользкие ступени. Будь ты проклята ледяная корка!

Девочка кубарем полетела вниз и весьма больно приложилась головой об лёд, ведь слой снега был совсем тонкий, обманчиво скрывая под собой абсолютный лёд.

Хорошо, что она не последовала плану Б — сразу расшиблась бы. Идиотка. Но, чего уж, не такая уж тупая, как думала сама. Но всё равно идиотка.

Голова кружится, в глазах рябит. И звенит жутко. Как белый шум на телевизоре.

Теперь Сашка чувствует жар на щеке, а красная капля упала на снег, прямо в поле зрения. За ней вторая, третья, ещё и ещё… Вокруг становится красным снег.

Нормально видеть мешает пар от тяжёлого дыхания. Сейчас она как никогда чувствует какое-то странное умиротворение и покой. Может об этом чувстве говорят умирающие люди?..

— У меня… кровь…– последнее, что успела Саша пролепетать, коснулась кончиками пальцев раны, на которых остались кровавые следы, а после потеряла сознание.

Тишина. Светит солнце. Такая идиллия и покой, лишь где-то вдали завывает ветер среди деревьев. И хорошо, очень хорошо и легко.

— Зигги, приём. Зигги!.. Зигги! Приём! Твою мать… Саша! Да что-ж такое… Саша, ответь! — вдруг начала шипеть рация на дне рюкзака, но девочка уже ничего не слышит и не реагирует, да и навряд-ли в ближайшее время ответит тому, кто пытается с ней связаться.

Только этот истеричный голос, прерываемый шипящей рацией разрушал давящую тишину и завывающий ветер.

Вскоре на другом конце рации сдались. Не достучались. Но пару раз потом ещё пытались — пытали удачу — не вышло.

На мгновение всё вокруг замерло. Ветер продолжал набирать силу, как будто хотел развеять тонкие нити покоя, окутывающие девушку. Саша лежала на земле, под лучами палящего солнца, её лицо было спокойным, будто она лишь уснула.

Уснула…