Рабочий день был в самом разгаре, а до долгожданного обеда оставался всего час. Мэй уже успела сдать проект и позволила себе немного отдохнуть, занявшись делом попроще — сортировкой документов на столе. Настроение у неё было хорошее, а пока работали руки, мысли занимала книга, которую Мэй начала читать прошлым вечером.

Она почти успела закончить с документами, когда ей позвонил Леон. Брат никогда не делал этого в середине рабочего дня, обычно он писал или записывал голосовое сообщение — значит, случилось что-то из ряда вон выходящее. Мэй взяла телефон и пошла в переговорную кабину, в которой её никто не услышит и она никому не помешает. Пока Мэй заходила в кабину и закрывала за собой дверь, Леон успел сбросить вызов и позвонить во второй раз.

Точно что-то случилось.

Собравшись с силами, она ответила:

— Да?

— Мэй, я знаю, что ты на работе, — начал Леон, — но дело серьёзное.

Судя по голосу, он нервничал, и его волнение сразу же передалось Мэй. Руки задрожали, а голос дрогнул, когда она спросила:

— В чём дело?

— Отца сбила машина.

Смысл слов дошёл до Мэй не сразу — несколько мгновений в голове было пусто, а затем туда хлынул поток вопросов.

Он жив? Насколько всё плохо? Где он? Что с ним? Что делать? Где Леон? Где мама? Она знает? А если?.. А вдруг?.. А как?..

Мыслям стало тесно в голове, они заметались, пытаясь найти выход, но Мэй смогла выдавить лишь:

— Что?..

— Мы… — Леон вдохнул и продолжил: — Мы разгружали товар, как из ниоткуда появился этот ублюдок. Мэй, его подкинуло в воздух, как какую-то куклу, отбросило… и этот козёл просто уехал… а я… я…

Закружилась голова, а в груди стало тяжело. От накатившей паники Мэй затошнило. Она запустила руку в волосы и, сжав их, прохрипела:

— Папа жив?

— В реанимации. Он… мы тут… нам пока ничего не говорят, — Леон шумно выдохнул и тихо добавил: — Мэй, тебе лучше приехать.

Папу сбила машина. Он в реанимации. Всё плохо, иначе Леон не просил бы приехать. Папа может умереть.

— Мать тоже тут… она так нервничает… я боюсь, как бы и с ней чего-нибудь не произошло…

Маме нужна помощь.

Очнувшись от оцепенения, Мэй пару раз хлопнула себе по щеке и спросила:

— Где вы?

— В больнице Грей-Слоан.

— Я приеду, — она выдохнула. — Ты как?

— Держусь, — Леон прочистил горло. — Приезжай скорее. Я…

— Я скоро.

Брат что-то пробормотал и положил трубку. Мэй шумно выдохнула и, убрав телефон в карман пиджака, закрыла лицо руками. Её затрясло, хотелось разрыдаться, от беснующихся в голове мыслей затошнило, но она должна была взять себя в руки. Мэй обязана собраться и поехать в больницу, быть там и не нервничать, потому что этим она никому не поможет — ни брату, ни маме, ни папе… ни себе.

Мэй глубоко вдохнула. Закусила губу. Выдохнула. Стиснула кулаки. Вдохнула. Отбросила в сторону мысли. Выдохнула. Вышла из кабины. Нельзя рыдать в офисе. Нельзя показывать, что ей страшно. Нужно лишь дойти до кабинета Леви. Всё рассказать. Без эмоций. Только факты. Иначе она сойдёт с ума.

Ноги слушались с трудом, горло болело от сдерживаемых слёз, но Мэй всё равно ровным шагом дошла до кабинета, будто с ней всё было в порядке и она шла задать вопрос по работе.

Мэй постучала и, услышав разрешение войти, толкнула дверь.

— Л-леви…

Он оторвался от ноутбука и быстро поднял голову — её выдал всё-таки дрогнувший голос. Окинув Мэй внимательным взглядом, Леви обеспокоенно спросил:

— Что случилось?

— Папа. В реанимации, — выдавила она.

Мэй стиснула кулаки так сильно, что ногти больно впились в ладони — это отрезвляло и помогало не разреветься. Леви быстро поднялся и в несколько шагов пересёк кабинет — его волнение выдавали лишь нахмуренные брови.

— Леон сказал. Мне нужно быть там, — продолжила Мэй, внимательно глядя на него. — Они сказали…

— В какой он больнице? — голос Леви звучал ровно и уверенно.

— В Грей-Слоан.

Его руки легли ей на плечи, и Мэй вцепилась в спокойствие Леви, как в спасательный круг, чтобы не утонуть в пучине переживаний. На мгновение страх отступил, и Мэй смогла хоть немного вдохнуть.

— Я тебя отвезу, — Леви поймал её взгляд. — Забери вещи, встретимся у лифта через две минуты.

У неё не было сил даже на то, чтобы спорить, поэтому она просто кивнула и вышла из кабинета, как только Леви отпустил её. Паника постепенно успокаивалась, но руки по-прежнему дрожали. Ни на кого не глядя и ни с кем не разговаривая, Мэй нарочито медленно подошла к своему столу, выключила компьютер и забрала сумку.

Всё потом.

Заговорила она лишь тогда, когда они с Леви выехали на дорогу.

— Его сбила машина.

— Как он? — Леви оглянулся на неё.

— Не говорят. Видимо, плохо, — Мэй вздохнула. — Там мама нервничает. Леон за неё боится. Ей нельзя переживать.

Она уткнулась взглядом в свою сумку. Боль в груди и дрожащие руки стали уже привычными за последние десять минут. Хотелось закрыть глаза и проснуться, чтобы ничего этого не было: ни кома в горле, ни звонка от брата, ни папы в реанимации.

Лишь бы он выжил. Лишь бы он выжил. Лишь бы он…

Когда они остановились на перекрёстке, Леви накрыл ладонь Мэй своей и сжал её — от этого жеста ей ещё сильнее захотелось разрыдаться, но она сдержалась.

— У тебя не будет проблем из-за того, что ты уехал?

— Последнее, что меня сейчас волнует. Не думай об этом.

— Спасибо, — Мэй сжала его руку в ответ.

Когда они приехали к больнице Грей-Слоан, Леви остановил машину недалеко от входа и обернулся к Мэй.

— Пойти с тобой?

Ей хотелось сказать «да», потому что в его присутствии ей было намного спокойнее, но…

— Нет, — Мэй помотала головой. — Тебе нужно вернуться на работу. А ещё… — она замялась, но всё же продолжила: — Извини, но я не уверена, что мама спокойно воспримет твоё появление.

— Как скажешь, — Леви вздохнул. — Если что, позвони мне сразу же, хорошо?

По спине пробежал холодок, но Мэй всё же заставила себя кивнуть.

— Хорошо.

Выйдя из машины, она отбросила в сторону все ненужные мысли и чувства. Мэй должна быть поддержкой, а не нуждаться в ней — и она приложит для этого все усилия.