Глава 1. Инь и Ян. Одержимость.

Запись N101

Игра стоит свеч.

 

Первая партия.

 

Приходилось ли ему убивать? Да. Наслаждался ли он этим? Нет. Это единственное, что хорошо у него получалось. Это единственное, чем он мог прокормить себя. Смерть его жизненный спутник. Он ее посланник. Он Жнец. Он по горло в крови. Если не больше. Она окружает его везде и повсюду. Настолько въелась в его кожу металлическим привкусом, что он совсем не ощущает ее запаха. Он к нему просто привык.

 

Он был грубой силой в клане Ли. Его задействовали в ситуациях где либо надо устроить показательную резню, либо тихо, без свидетелей и улик расправиться с недругами клана. Подпускать его ближе глава клана Ли Минхек не рассчитывал. Риск. Хотя именно он со своим замом сыграли большую роль в становлении его личности.

 

Благодаря им его тело усеяно шрамами. Ножи, стрелы, пули, яд. Какой только след не хранит в себе его бледна кожа. Воспоминания об их встрече до сих пор изредка тревожат его фантомной глухой болью. К которой он уже привык. Только к лицу прикасаться он не позволял. Не позволял уродовать его ещё сильнее. Если бы природа сделала его красивым он бы навряд ли сунулся в это грязное дело.

 

Его жизнь ни один раз висела на волоске от смерти. Каждый раз он молил забрать ее, но так и не был услышан. Его удавалась вытаскивать из любой передряги. Он быстро шел на поправку. Чем и заслужил прозвище Жнеца. Любимого дитя смерти, которого она опекает пуще любого, кто ходит по этой земле. Его считали везунчиком и завидовали. Однако он считал это проклятием.

 

Потому что его жизнь – борьба. А он устал.

 

Его мир давно потерял краски. Ещё в далеком детстве, которое он помнит отрывками. С тех пор его глаза пусты и безжизненны. В них либо безразличие, либо приговор, безжалостный словно песчаная буря. Его опасались и тихо ненавидели. Маска отрешенности настолько приросла к его лицу, что ее часто стали путать с презрением. Хотя, если честно, он презирал их всех. От главы клана до шестерки. Он ненавидел их всех. Потому что подчиняют. Потому что терпят. Потому что ломают. Потому что позволяют.

 

Он ненавидел их всех. Но больше самого себя. Потому что повяз в этом болоте по горло. А тому мало. Оно стремится утянуть его на дно. Сломить окончательно. Оно не терпит бунтарства.

 

А он в последнее время слишком часто об этом думает. Ищет выход. Ищет шанс. Все же его никчемная жизнь ему не то чтобы дорога, просто он не стремится с ней прощаться самостоятельно. А выйти из клана можно только ногами вперед.

 

Неожиданно шанс появляется.

 

Смерть уносит Ли Минхека. Роковая случайность не более. Остановка сердца. Упущенное время. Констатация смерти. Все происходит настолько быстро, что он не успевает сориентироваться. Только что он смотрел в безжизненно серое лицо, сдерживая дикое желание в него плюнуть, как, не успев моргнуть, оказывается на кладбище, где деревянный гроб опускают в могильную яму. Здесь находятся все. У него складывается ощущение, что сюда согнали пол столицы. Иначе он не может объяснить такое скопление людей. Партнеры, зеваки, папарацци. Все пришли проводить в мир иной человека, которого он ненавидит всей душой.

 

Казалось, что даже небо скорбит. Затянутое черными тучами, оно будто оплакивало утрату двух близких людей. Семьи. О которой никто не знал. Минхек настолько хорошо прятал их, что даже среди близких друзей ходил слушок о его бесплодии. А уж наличие совершеннолетнего наследника для каждого стало неожиданностью. Для кого приятной. Для кого не очень. Как сейчас он помнит новость о том, что похороны пройдут после того, как приедет наследник. Он помнит недоумение и удивление исказившее лица напарников. Помнит какой переполох творился в компании.

 

Он может рассмотреть его издалека. Ткань пальто натянута на широких плечах. Горделивая осанка. Он даже допускает мысль о изяществе. Крепкие бедра обтянутые тканью брюк. Сделав шаг вперед, парень поднимает лицо к небу. Однако взгляд утыкается лишь в темную ткань зонта, который держит представленный Имом телохранитель, укрывая его от дождя. Тот тяжело вздыхает. Это видно по поднявшимся плечам. Первой с Ли Минхеком прощается мать его сына. Статная женщина в маленькой шляпке с черной вуалью еле держалась на ногах. Сыну пришлось встать рядом и приобнять ее за талию, чтоб она ненароком не упала. Глядя на них, хоть и издалека, он может сделать вывод, что наследник Ли Минхека пошел в мать. По крайней мере внешне, черты лица одни и те же. Острые словно лезвие ножа. И взгляд у парня… Кошачий. Красивый. Он в целом красивый. Словно сошедшая с обложки журнала модель. Такая холенная, не знавшая тяжелой жизни.

 

Но сейчас в его красивых глазах отчетливо можно заметить панику и страх. Жнец не заостряет внимания на этом наблюдении. Он занят другим.

 

Завистью.

 

Почему все в этом мире достается красивым? Он, действительно, злится. Ему приходилось вгрызаться в эту жизнь с малых лет.

 

— Дааа, услужил ты мне, конечно, отец, — доносит ветер до его ушей мягкий голос.

 

Жнец склоняет голову к плечу. Интересно. Скорее всего парню будет не просто на столь высоком посту. Слишком молод. А молодости присуща глупость.

 

Парень подходит к яме, нещадно пачкая дорогую обувь и брюки, и бросает горсть мокрой земли на крышку гроба. До напряжения выпрямляет спину, будто в позвоночник вонзили кол, и развернувшись, покидает кладбище в свете вспышек фотоаппаратов гадких журналистов, что толпятся где-то за оградой.

 

Ему приходится постараться, чтобы ещё раз увидеть новоиспеченного главу клана. Им Хеншик предпринял все, чтобы уберечь Ли Минхо. Опекал его. Взял бразды правления в свои руки. Молодой господин не часто попадался на глаза подчиненным. Он просиживал дни и ночи в кабинете, даже дома появлялся не всегда. Жнецу пришлось изрядно напрячься, чтобы мелькать перед красивым кошачьим взглядом чаще. Зам очень пристально следил за его окружением. Это наталкивало на определенные мысли.

 

Просиживая штаны в одном из залов «ожидания» офиса, он замечает странное оживление. Он не подает вида, однако поведение ближайшего круга главы клана Ли, не может не привлечь внимания. Из обрывков фраз он понимает, что Ли Минхо пропал. Точнее обманул охрану и сбежал. Жнец позволяет себе тихо усмехнуться.

 

Игра начинается.

 

Он сдергивает со спинки стула, на котором, секунду назад, вольяжно сидел, свою любимую кожанку и, выходя из офиса, накидывает ее на плечи. Направляется к небольшой кофейне на углу и просит предоставить ему записи с камер видеонаблюдения. Управляющий, наученный тяжелым соседством с мафией, любезно предоставляет записи. Жнец, уставившись в экран монитора, напряженно выискивает нужную фигуру. И, с трудом, но находит. Мальчишка не глуп, как он думал ранее. Он замечет его лишь по походке. Такой плавной, грациозной, выделяющейся из толпы. Он несколько раз теряет его след. Приходится сильно попотеть прежде чем найти его.

 

Он находит его на другом конце города, в баре с не самой хорошей репутацией. Обводя взглядом помещение, он слегка кривит губы. Мальчишку он замечает в темном углу, сидящим за столом, спиной к выходу, с бутылкой соджу. Ли не может его видеть и жнец спешит стать обнаруженным. Он вырастает у его стола скалой неожиданно. Заставляет его вздрогнуть и перевести чуть помутневший взгляд на него. Молодой господин тянет усмешку одним уголком губ и прыскает.

 

— Нашли, — резюмирует он, отводя взгляд.

 

— Вам не стоит покидать пределы офиса без сопровождения, — без упрека, равнодушно произносит жнец.

 

— Не стоит, — подтверждает Минхо и прикладывается к бутылке. Он делает несколько глотков прежде чем скривиться.

 

Жнец плюхается напротив, чем вызывает быстро промелькнувшее удивление на слегка осунувшемся лице. Ему еще не доводилось разглядывать главу клана настолько близко. Он и вправду красив. Высокие скулы, квадратный подбородок, медовая кожа, острый нос и, кажется… родинка на крыле? Он не может сказать точно. Слишком уж приглушенный здесь свет.

 

— И что? — спрашивает глава, — Даже не потащишь меня обратно? — он выгибает бровь.

 

— Нет, — сухо отвечает старший.

 

— Почему? — искренне удивляется тот.

 

— Вы босс, вы отдаете приказы, — произносит он, пожав крепкими плечами, — Я здесь, чтобы обеспечить вашу безопасность.

 

Ли согласно мычит. Уже расслабленный алкоголем. Он вовремя.

 

— Как тебя? — лениво интересуется Минхо.

 

— Кристофер, — называет он свое имя и чуть склоняет голову, когда тот машет головой.

 

— Какое место ты занимаешь в клане? — спрашивает босс.

 

— Я Жнец.

 

Ли долго на него смотрит и вскоре ему кажется, что тот просто уснул с открытыми глазами. Босс кивает.

 

— А, слышал, — отмирает он, — Твоя слава бежит впереди тебя, — настала его очередь с интересом склонять голову. Жнец хмыкает, — И почему же мой отец принял решение держать такого человека на расстоянии, а не рядом?

 

— Не знаю, — тянет Кристофер, — может боялся?

 

— А мне не стоит? — резонно спрашивает младший.

 

— Это вам решать, — сухо отвечает он.

 

Минхо кивает, предаваясь каким-то своим размышлениям. В молчании, повисшем за столиком, он напивается до состояния не стояния. Кристоферу приходится поддерживать его под локоть, когда они, выйдя на улицу, стали ждать такси. Ни он, ни Ли машину взять не удосужились. Ему казалось, что прохладный вечерний воздух сможет хоть немного привести молодого господина в чувства. Но, увы, это не помогло. Он лишь замерз и пришлось накинуть на его плечи свою куртку. Ноги то и дело подводили его, буквально цепляясь друг за друга, что в итоге Кристоферу пришлось прижать его спиной к стене в небольшом проулке.

 

Минхо повис на нем, вцепившись в крепкие плечи и уткнувшись носом в шею. Его сильно разморило. То ли от количества выпитого, то ли от горячего тела. Он не мог понять. Однако ему было все равно на происходящее. Даже когда жнец стал говорить с кем-то по телефону, он не слышал. Единственное его желание было как можно быстрее оказаться в постели. Поэтому он не сопротивлялся, когда старший затащил его в салон такси, предварительно натянув капюшон кофты на лицо. Он лишь уронил голову ему на плечо.

 

Как только авто остановилось у ворот особняка, Кристофер аккуратно вытаскивает Ли из салона и, под многочисленными взглядами охраны, заводит в дом, где их уже ждут. Им Хеншик напряженной фигурой стоит у лестницы и не сводит с него сверлящих глаз.

 

— Отведи его в комнату и спускайся, — говорит зам, как только они равняются с ним, — надо поговорить, — он дергает головой и в несколько шагов пересекает зал в направлении небольшой гостиной.

 

Жнец кивает, давя ухмылку, и с помощью слуги, что указывает дорогу, доводит его до комнаты. Открыв двери, он на миг останавливается, оторопев, а после переводит уничтожающий взгляд на слугу, что сразу тушуется.

 

— Почему здесь такой бардак?

 

— Господин Ли запретил нам входить… — лепечет тот.

 

— Приведите комнату в порядок немедленно, — чеканит он.

 

Еле пробравшись через творившийся беспорядок, он снимает с него свою куртку и, разув, укладывает на кровать. Тот сразу начинает сопеть в подушку. Кристофер вновь оглядывается. Комнату будто громили. Разбитая мебель, валяющееся стекло, все вверх дном. Оглянувшись на Ли, он оставляет куртку на спинке уцелевшего стула и покидает комнату. Быстро спускается по лестнице и подходит к заму. Тот сидит к нему спиной у разведенного камина, чьи проблески огня, оставляют на многочисленной седине оранжевые отливы.

 

— Как так получилось, что его нашел именно ты? — не оборачиваясь, спрашивает Им.

 

— А как так получилось, что вы упустили его на целый день?

 

— Не дерзи, — вскочив со стула, он одергивает его.

 

Жнец лишь лениво моргает.

 

— Я заметил его случайно, — ровно произносит он, — Как только понял, что он в не адекватном состоянии, привез домой.

 

Сократив между ними расстояние, Им чересчур близко подходит к нему, смиряя уничтожающим взглядом. Кристофера это не пугает, он открыто смотрит в ответ.

 

— Если я узнаю, что ты ведешь двойную игру… — грозит зам, не заканчивая предложение, — Свободен.

 

Уходя, он кривит губы в улыбке. На угрозу он не реагирует, зато отмечает как нервничал Им. Неспроста.

 

И все же, все идет как он и задумал, когда следующим днем, Ли Минхо вызывает его к себе в кабинет. Кристофер стучится перед тем как войти. Младший сидит, сжимая переносицу, когда он останавливается у его стола в ожидании.

 

— Ты оставил у меня свою куртку, — он кивает на стул.

 

Жнец благодарно кивает и снимает ее, вешая на локоть.

 

— Это все, что вы от меня хотели? — без интереса спрашивает он.

 

Минхо долго на него смотрит прежде чем заговорить.

 

— Я хочу чтоб ты стал моим личным телохранителем, — Ли выделяет конец предложения.

 

— Разве Им Хеншик не предоставил вам охрану?

 

— Как выяснилось, они не компетентны, — господин дергает бровью и жнец допускает усмешку, — Но меня интересует другое. Почему мой зам устроил мне истерику, когда я захотел приблизить тебя?

 

Кристофер ликует внутри, но вида не подает.

 

— Он боится, что я могу вести двойную игру, — говорит он то, о чем предупредил его зам.

 

— А ты можешь? — господин выгибает бровь.

 

— Ни в коем разе, — жнец машет головой, — Им Хеншик боится, что я помешаю его планам, не более.

 

— И как же у него планы? — Минхо подбирается на кресле, в котором до этого расслабленно сидел.

 

— Я не думаю, что мне стоит…

 

— Кристофер.

 

— Даже у вашего отца возникали некоторые проблемы с Им Хеншиком. Он любит власть и стремится к ней. Его необходимо сдерживать, — говорит он сущую правду.

 

Ли закусывает губу в замешательстве.

 

— Хорошо. Пока свободен.

 

Поклонившись, он покидает кабинет господина.

 

Первая партия разыграна.

 

Вторая партия.

 

Им Хеншику пришлось проглотить его приближение к господину. Жнец, каждый раз видя его недовольство, давил в себе довольную улыбку. Трудно держать себя в руках, когда тот даже не пытается сдержать подозрений.

 

Однако, когда он стал находится рядом с Ли Минхо на постоянной основе, он понял, что у того не все так гладко, как казалось. Зам ни во что его не ставит. Что совсем не удивительно. Хеншик высокомерен. Он не будет терпеть малолетнего выскочку, указывающего что делать матерому хищнику. И совсем не имеет значения, что в большинстве вопросов он прав. Тщеславие не позволяет Иму относиться к молодому господину без снисходительности. А Ли Минхо это совсем не нравится. Не нравится, что его совсем не хотят посвятить в дела кампании. Не нравится, что делают это спустя рукава. Не нравится, что собственные подчиненные насмехаются за спиной.

 

Пришлось стать младшему нанькой. Напоминать ему, что день подходит к концу и стоит отдохнуть. Напоминать о еде, которую тот с легкостью заменил на сигареты. Он с жалостью наблюдал за мальчишкой, что из последних сил пытался противостоять заму. Ли Минхо был похож на дворового котенка, которого бросили на растерзание псам.

 

Стоя у двери кабинета главы кампании, Кристоферу доводилось слышать многое. В частности постоянные скандалы, устраиваемые Им Хеншиком. Однако в очередной раз, когда зам разъяренно вылетает из его кабинета, вместо тишины, которую он привык слышать, раздается грохот. Он хмурится, но вмешиваться не спешит. Только когда за дверью не раздается и звука, он решает проверить состояние младшего. Сперва стучится, но так и не услышав дозволения, решает войти.

 

— Господин? — без эмоционально зовет он, рассматривая устроенный погром в полумраке комнаты.

 

Что что, а на злость мальчишка не скупился.

 

В ответ не отзываются и он решает обойти стол.

 

Ли Минхо сидит на полу, облокотившись о стену. Взгляд кошачьих глаз устремлен в панорамное окно, где закатное солнце, расписывает небо акварелью. Жнец и сам засматривается, но быстро себя одергивает.

 

— Уйди, — мягкий голос звучит глухо.

 

— С вами все в порядке? — спрашивает он.

 

— Собственный зам меня ни во что не ставит, с чего бы это делать другим, — игнорируя вопрос, Минхо грустно усмехается.

 

— Вы не думали, что у него могут быть свои интересы? — сеет зерно сомнения старший.

 

— Они определенно у него есть, — соглашается Ли, — Только вот, что я могу сделать?

 

— Не стоит прощать предательство, — Кристофер дает совет, — Вам стоит лишь отдать приказ.

 

— Убийство? — спрашивает Минхо и, наконец, смотрит на него, — Я не пойду на это, — он машет головой.

 

— Вы хотите стать сильным, но остаться хорошим? — Кристофер склоняет голову к плечу.

 

Минхо вновь поворачивается к нему. Смотрит долго. Старший замечает на его лице высохшие дорожки от слез. Выразительный взгляд кошачьих глаз гипнотизирует. Завораживает. Он теряется в них. Теряется в чувствах, что тот обрушивает на него. Они бездонный колодец, глубины которого холодны словно льды Арктики. Кристофер невольно становится свидетелем не вовремя обнажившейся слабости.

 

Он протягивает ему ладонь. И Минхо хватается за нее, словно утопающий за соломинку. Он тянет его на себя, помогая подняться и младший оказывается лицом к лицу с ним. Очень близко.

 

Жнец решается на безумство.

 

Бросает быстрый взгляд на его губы. А после смотрит вопросительно в кофейные глаза напротив. Сокращает расстояние. Оказывается нос к носу. На крыле которого, действительно, есть родинка. Отмечает как тот сглатывает и невесомо касается мягких губ. На пробу, будто спрашивая. Проводит языком по нижней губе и, не встретив сопротивления, завладевает его ртом. Целует неспешно, позволяет ему осознать происходящее. И вскоре Минхо смелеет. Прижимает его поясницей к столу. Превращает несмелый поцелуй в грязный, развязный. Требовательно сминает чужие пухлые губы и чувствует, как ладонь старшего зарывается в его уложенные волосы, давя на затылок.

 

Кабинет быстро наполняется их шумным дыханием в перемешку с влажными звуками. Минхо сжимает столешницу одной рукой, другой скользя по сильному боку, облаченному в ткань черного оттягивающего лонгслива, проводит большим пальцем по груди, задевая сосок, отчего старший резко втягивает воздух. Он смещает ладонь обратно на талию и чувствует как чужая бессовестная ползет к ремню его брюк. Отстраняется. Смотрит затуманенным взглядом в его такие же круглые и резко отходит.

 

Кристофер облизывается. Не сейчас, так потом.

 

— Верных вам людей куда больше, чем кажется, — как ни в чем не бывало произносит он.

 

Минхо подходит к окну, вновь поворачиваясь к нему спиной. Пытается спрятать остатки того, что успел обнажить перед ним. Однако напряженная линия плеч с головой выдает его внутреннюю борьбу.

 

— Верен ли мне ты, Бан Кристофер Чан? — то что Ли называет его полное имя, становится для него неожиданностью, однако он даже бровью не ведет, хоть младший этого и не видит.

 

— Несомненно, — сухо отвечает.

 

— Почему я должен тебе верить?

 

Услышав вопрос, он растягивает губы в усмешке.

 

— Потому что я именно с вами. Не по другую сторону баррикад, — говорит он очевидное, заслуживая колючий взгляд исподлобья. Понимает, что давит на больное.

 

— И что же тебя здесь держит? — слышит он справедливый вопрос.

 

— Интерес, — признается Кристофер, открыто смотря в потемневшие глаза, — К вам.

 

Ли выгибает бровь, удивляясь.

 

— Что же тебя так заинтересовало?

 

— Насколько быстро вы сломаетесь, — говорит он грубую правду, будто бьет наотмашь.

 

Минхо вновь долго смотрит на него. На мгновение он вновь отмечает слабость, что мелькает глубоко в его глазах.

 

— Тогда докажи мне свою преданность, — кошачий взгляд становится жестким, испытывающим, — Собери людей, которые будут верны лишь мне. Они мне нужны.

 

Просто необходимы. Но вслух Бан об этом не говорит.

 

Он представляет ему Со Чанбина. Одного из тех, кому лично он обязан жизнью. Со ни раз вытаскивал его из передряг. В нем он уверен. Именно поэтому он ставит его на смену себе. Чтобы знать точно, что Ли Минхо в безопасности пока он занят поиском людей, которые будут ему верны. И все же дело это было не простое. Кристофер потратил на это больше времени чем рассчитывал. Если силовой блок набрался быстро, то «умники» рисковать не спешили. Ли Минхо был молод. А молодость склона к ошибкам. Многие его решения были обречены на провал. Это многих отталкивало.

 

И все же именно это было решающим при выборе сторон.

 

Кристофера очень сильно раздражала недальновидность мальчишки. Все что он делал, Минхо перечеркивал очередным глупым решением. Это выводило из себя. Он даже допустил мысль о том, чтобы оставить все как есть. Просто сбежать с тонущего корабля. Как и планировал с самого начала. Оставить их грызть друг другу глотки. Только вот при таком положении дел Им Хеншик точно приберет все к своим рукам. Сломает мальчишку. Ему это не подходит. С этим срочно нужно было что-то делать.

 

Напряжение в клане нарастало. Его действия не остались не замеченными. И жнец был этим доволен.

 

Заваленный делами, он стал меньше времени проводить с Ли Минхо. Он снизил его к минимуму. Сам этому поспособствовал. Боялся, что раздражение, которым он переполнен, обязательно даст о себе знать рядом с ним. А отталкивать его он не хотел. Только вот его отстраненность могла сыграть с ним плохую шутку.

 

Он находит Минхо в тренировочном зале на ринге вместе с Со. Сперва Кристофер удивляется выбранному занятию, но после приходит к выводу, что лишним это не будет. Он должен уметь постоять за себя. Не всегда рядом будут верные люди. Только вот спаррингом это называть сложно. Бан бы назвал это избиением младенца. Он наблюдал за происходящим из тени. Со не щадил Минхо. Бил в полную силу, делал под сечки. Однако нужно отдать младшему должное. Уходить от ударов он умел. Только вот получалось не всегда. Пытаясь блокировать удар Чанбина, он получает смазанный удар в плечо, отчего тихо ахает и оступается. Подставляет себя под удар. Со сбивает его с ног и, упав, он больно бьется головой. До его ушей доносится сдавленное мычание.

 

Кристофер решает обозначить себя и выходит на свет. Позволяет Со заметить себя и кивает ему на выход. Хочет остаться с младшим наедине. Чанбин подчиняется, без вопрос оставляя их вдвоем. Он поднимается на ринг, где распластанный Минхо, от посторонних звуков, поднимает на него глаза. Прекрасный кошачий взгляд плывет и он вновь жмурится, чтоб прогнать отголоски боли. Протягивает Бану ладонь, чтобы помог встать. И Кристофер, обхватив чужую руку, тянет его наверх.

 

— Хотите я с вами потренируюсь? — предлагает он и ловит уставший взгляд, что прячется за отросшей мокрой челкой.

 

— Не сегодня, — глухо отвечает Ли.

 

— Вы хорошо двигаетесь, — замечает он, наблюдая как тот, прихрамывая, направляется к канатам.

 

— Я танцор. Я умею двигаться, — отвечает младший, спускаясь с ринга и скрываясь в раздевалке.

 

Кристофер вздергивает бровь. Танцы? Увлечение или что-то большее? Интересно. Тихой, еле слышной поступью жнец следует за ним. И останавливается в дверях, когда слышит приглушенный стон, сорвавшийся с чужих сухих губ. Минхо, стоя к нему спиной, с трудом стаскивает насквозь мокрую футболку, открывая вид на усеянную синяками смуглую спину. Младший поворачивается к зеркалу и вздрагивает, совсем не ожидав увидеть Кристофера настолько близко. Он сам не замечает, как оказывается за спиной Ли, потемневшим взглядом исследуя поджарое тело в отражении. Он долго скользит по смуглой, в кровоподтеках, коже, пока не натыкается на выразительный кошачий взгляд. Чего-то требующий взгляд. Он кладет свою ладонь ему на бок и, не чувствуя сопротивления, скользит на живот, аккуратно оглаживая мышцы пресса большим пальцем.

 

— Сильно болит? — спрашивает он и жмет на один из синяков. Через отражение наблюдает за реакцией. Младший резко втягивает носом воздух и сжимает челюсть, — А так? — шепчет на ухо, чувствуя как обнаженная спина, к которой он прижимается грудью, покрывается мурашками, и оставляет влажный поцелуй на покатом плече.

 

Минхо уводит голову чуть в сторону, открывая больше доступа к смуглой шее. И он, приняв правила игры, которую сам же навязал, прокладывает дорожку легких поцелуев от плеча к уху, чтобы сильнее втянуть кожу под челюстью, оставляя уже свой след. Мышцы пресса судорожно сокращаются под его рукой и он, чувствуя как пульсирует вена на смуглой шее, ведет ладонь вниз, к резинке, выглядывающих из под спортивных штанов, боксеров. И только когда он собирается накрыть наливающийся член рукой, чувствует как на предплечье смыкается жесткая хватка. Минхо чуть отстраняется и Кристофер, прекратив покрывать медовую кожу поцелуями, заглядывает прямо в кошачьи, подернутые дымкой возбуждения, глаза сквозь зеркальную гладь.

 

— Нет? — вкрадчиво спрашивает.

 

Младший сглатывает и резко разворачивается. Они вновь оказываются нос к носу. И Бан дразняще давит на член. Минхо давится словами, что крутились на языке и прикусывает губу, выискивая что-то в круглых глазах.

 

— Дьявол, — выдыхает Ли и впивается в его рот.

 

Целует горячо и напористо. Жадно. Чувствуя чужую ухмылку. И это его распыляет сильнее. Младший закидывает руки ему на плечи, притягивая ближе. Не оставляя между ними даже минимального расстояния, будто оно, вообще, было. Кристофер, ощущая как тонкие пальцы перебирают его выпрямленные волосы, подталкивает его к стене, одновременно стягивая ненужную одежду с младшего. Контраст холодной стены и горячего тела, что накрывает собой, посылает по коже младшего мурашки. Он сдавленно мычит в поцелуй и хочет отстраниться, но Бан не позволяет. Не отпускает припухшие, налившиеся красным губы, продолжая терзать их. Он будто, действительно, дьявол, что хочет лишить его воздуха. И Минхо, действительно, становится трудно дышать, когда рука старшего начинает двигать кулаком. Он впивается ногтями в его плечи и, сжав короткие пряди на затылке, тянет голову вниз. Кристофер отрывается от его губ и младший чуть выгибается, задирая голову и жадно хватая ртом воздух. Однако продыху младшему Бан давать был и не намерен. Он тут же начинает покрывать медовую шею поцелуями, собирая губами капельки пота. Всасывает кожу у дергающегося кадыка и, укусив за челюсть, спускается вниз. К покатым плечами и ровным ключицам, которые так и манили его взгляд ранее. Он вновь оставляет укус.

 

Кристофер хочет, чтобы на этом теле, что извивается от его действий, были лишь его следы. Это желание выжигает клеймо под черепной коробкой.

 

Тихие скулящие стоны в перемешку с влажными звуками поцелуев его губ и грязными движениями руки на чужом пульсирующем члене лишь подливают масла в огонь. Младший срывается на самый сладкий стон и изливается ему в кулак. Ноги его подводят и он виснет на Кристофере, что поддерживает его за талию, мягко оглаживая бок. Он упирается мокрым лбом в его грудь и тяжело дышит, отчего плечи, покрытые каплями пота, грузно вздымаются, пока он пытается избавиться от искр перед глазами и придти в себя.

 

Переведя дыхание, Минхо отстраняется и Кристофер натягивает на него обратно спущенные к коленям штаны. Младший долго смотрит на него, глупо моргая, и он находит это забавным.

 

— Что это было? — тихо спрашивает Ли, вмиг ощетиниваясь.

 

— Я подумал, что вам необходимо сбросить напряжение, — отступив, он пожимает плечами, — Как оказалось вы были не против.

 

— Слышал что-нибудь про субординацию?

 

— Мне не стоило? — сухо спрашивает он, вздернув бровь, — Тогда подобного больше не повторится.

 

Минхо ведет себя отстраненно и он не понимает, что послужило тому причиной. Может быть он слишком переоценил свое влияние на мальчишку? В прочем, едва ли это имеет значение.

 

Потому что подобное повторяется. Снова и снова. И Минхо уже не так категоричен.

 

Все-таки Кристофер сделал верную ставку.

 

Крепкие бедра покоятся на его и он проводит по ним рукой, чуть сжимая и не позволяя зайти себе дальше. Откинувшись на спинку небольшого диванчика, что стоял в кабинете Ли, он лениво вторил движениям мягких губ. Минхо был зависим от поцелуев и это было тяжело не заметить. Когда младший, наконец, отрывается от его губ, он решает спросить то, что волновало ещё с инцидента в раздевалке.

 

— Вы как-то упоминали, что занимались танцами… — негромко начинает Кристофер. Их губы все ещё в опасной близости друг от друга. Что-то меняется во взгляде младшего, но он пока не может дать этому названия, — это было просто увлечение или?.. — он осекается, когда Минхо слазит с его бедер и падает рядом. Тяжело вздыхает, отчего грудь, облаченная в мягкий кардиган, вздымается, и откидывает голову на спинку дивана, устремляя взгляд в натяжной зеркальный потолок.

 

Тоска. Вот, что отражалось в кошачьих глазах.

 

— Я лучший студент французской Академии танцев, — с грустной улыбкой произносит он, — Был, — добавляет, уронив голову на грудь и перебирая пальцами подол кардигана.

 

Упавшие каштановые пряди скрывают его глаза. И все же горечь, прозвучавшая в мягком голосе, выдает его с головой. Она обрушивается на Кристофера стеной ледяной воды, заставив сидеть и глупо хлопать ресницами.

 

Он хочет хлопнуть себя ладонью по лбу. Но вовремя одергивает. Он сам виноват. Мог узнать об этом и раньше. Ведь все было перед глазами! Он ведь сразу отметил его изящную осанку и грациозную походку. Черт. Отчего-то ему становится стыдно перед младшим. И появляется странное желание загладить вину. Все это время он считал, что тот допускает ошибки по глупости. А дело оказывается в неопытности и полной неосведомленности.

 

— Если у вас возникнет желание выговориться, — он смотрит на четкий профиль, — я могу стать слушателем.

 

— Хочешь сыграть роль психолога? — тянет усмешку младший.

 

— Для вас кого угодно, — отчего-то абсолютно честно.

 

— Для тебя, — произносит Ли и твердо заглядывает ему в глаза.

 

— Для тебя, — вторит ему старший.

 

Напряженная тишина нависает над ними грозовой тучей. Минхо долго принимает решение, а Кристофер смиренно ждет. Знает, что осталось немного. По младшему видно, что плотину скоро прорвет. И будет лучше, если рядом окажется именно он.

 

— Я веду бизнес ко дну, — все-таки дожидается Бан, но не того, чего ждал, — Какого тебе быть на стороне проигравших? — спрашивает с горькой усмешкой Ли.

 

— Почему ты решил, что проиграл? — старший искренне недоумевает.

 

— А это не так? — вопрос вперемешку с горечью и усталый взгляд, заставивший придти в замешательство.

 

— Не думаю, — тянет Кристофер, озадаченный тем, какой поворот принимает этот разговор.

 

— Ты серьезно думаешь, что я ничего не замечаю? — возбуждено раздраженно спрашивает Минхо, заставляя его выгнуть бровь, — Не вижу как ты держишь в себе недовольство по поводу моих решений, которые рушат все приложенные тобой усилия? — он вскакивает с дивана, — Думаешь, не понимаю, что причиной неудач являюсь я сам? — он начинает тяжело дышать, отчего грудь часто вздымается, — Думаешь, я в восторге от этого? — его глаза начинают блестеть и он поспешно отворачивается, подходя к окну, — Все летит в тартарары и виновник этому я! — он произносит что-то ещё, но настолько тихо, что услышать Бан не может.

 

Он, продолжая сидеть, буравит спину младшего взглядом. Как успокоить его он не знает.

 

— Ты прав, — произносит он, — Только виноват ли ты в этом, — с сомнением тянет.

 

Это не утешает. Но и он не нанимался. И все же оставить все как есть, пустить на самотек он не может. План был другой. И Ли Минхо на данном этапе без него не справится.

 

Даже сейчас, обнажив часть того, что волнует его душу, Минхо пытается держаться. Из последних сил, он отчетливо это видит, но держаться. Как стоял у могилы отца, когда он впервые его увидел. И брошенные младшим слова теперь обретают ясность. Кристоферу становится его жаль. Как бы он не старался отогнать это противное чувство, ничего не получалось. Потому что вид маячевшего перед глазами младшего, что будто нашкодивший котенок стоял к нему спиной, располагал к подобным мыслям, как никто другой. Мягкие свитера, свободные вязанные кофты, кардиганы – все это делало его мягким. Обнажало его сущность. Он ненавидел гребаную жалость. Как обращенное к самому себе, так и к другим. В детстве он часто упивался ей, но вскоре понял, что это бессмысленная затея. У него не было рядом человека, который окажет поддержку.

 

Может быть поэтому он обижен на весь мир?

 

Кристофер закусывает губу, терзаясь сомнениями. Стоит оставить как есть? Или все же лучше подойти? А не аукнется ли это в будущем? Не будет ли больно позже? Им обоим. Потому что сам Бан теряется в своих мыслях. Он долго смотрит на младшего, чья ровная спина напряжена до изнеможения, прежде чем плюнуть на все. Он устал анализировать каждое свое действие и мысль. Устал думать о том, как выжить.

 

Он пожалеет об этом, но потом. А сейчас, беззвучно подойдя к Минхо, он разворачивает его, чтобы притянуть к своей груди. Он успевает заметить в его глазах ещё не сорвавшиеся слезы, прежде чем тот спрячет их у него на плече. Это плохая идея. Очень плохая идея. Но вопреки бьющим набатом мыслям, он сжимает его в своих руках, пытаясь приободрить. Черная водолазка в районе плеча становится чуть влажной, но младший довольно быстро берет себя в руки и отстраняется, с благодарностью смотря в круглые глаза. Кристофер мягко ему улыбается, обнажая ямочки, и Ли подвисает.

 

— Если позволите, я мог бы помочь вам с делами клана, — предлагает он то, во что ввязываться не планировал, — Насколько позволит моя осведомленность, — делает он уточнение.

 

— Спасибо тебе, Чан, — отходя на шаг, тихо произносит Минхо, отчего наступает его очередь замирать. К имени, что было дано матушкой, он относится трепетно и кому попало произносить его не позволял. Однако из уст младшего оно звучит по-другому и что-то волнует в груди, — Я слишком многим тебе обязан. Что я могу сделать для тебя в ответ? — для младшего это важно. Он видит это в кошачьих глазах.

 

— Пообещайте мне кое-что, — просит Кристофер.

 

— Снова на вы? — тихий смешок и дружелюбная улыбка одним краешком губ.

 

— Извини, — тут же исправляется старший, продолжая цепко удерживать его взгляд, отчего улыбка на губах Ли сползает.

 

— Что угодно, — отвечает Минхо, чувствуя, что для Бана это имеет значение, — В пределах моих возможностей.

 

— Пообещай, что, когда все уладится, если я захочу уйти, ты не будешь препятствовать.

 

Минхо смотрит на него, глупо моргая. И Кристофер начинает жалеть о том, что озвучил своих мысли. Не нужно было этого делать. Он поджимает губы, сжимая челюсть. Младший медлит, раздумывая, пока у него внутри полыхает пламя.

 

— То есть как уйти? Хочешь оставить меня, как только я обрету власть? — Ли хмурится, недоумевая.

 

— Если, — старший выделяет это слово, — я захочу уйти. Это было важным уточнением.

 

— Но разговор об этом ты заводишь именно сейчас, — Кристофер улавливает в мягком голосе нотки хорошо скрываемой горечи.

 

— Хочу получить гарантии, — не увиливает старший, — Моя жизнь всегда была сопряжена с рисками, а мне просто хочется ощутить свободу, хоть и не на долгий срок.

 

Он говорит чистую правду. В ответ обнажает часть души. Доверяет ему малую, но столь важную крупицу, в мыслях умоляя, чтобы он относя к ней с аккуратностью. В кошачьих глазах отражается что-то непонятное, но тот быстро прячет это за длинными ресницами.

 

— Хорошо, — выдыхает Минхо.

 

— Я не оставлю тебя одного после всего, что сделано, — отчего-то Кристофер начинает оправдываться.

 

— Я услышал, Чан. Спасибо.

 

Третья партия.

 

После того разговора Минхо вновь отстраняется. Их отношения не заходят дальше служебных. Радует лишь то, что младший как губка впитывает знания, которые он ему предоставляет. Он оказывается весьма смышленым малым. И многие кто поставил на него крест, решили пересмотреть свое решение.

 

Напряжение в клане разрасталось столь стремительно, что ни одна буря посреди ясного дня не сравнилась бы с ним по накалу. На взводе были все. Никто не знал, чья капля терпения станет последней. Со и Бан не отходили от молодого господина ни на шаг, в любой миг готовые выхватить оружие из кобуры.

 

Предстояла поездка с инспекцией в порт. Ли Минхо должен был прибыть туда со своим замом, но Им Хеншик, будто назло действуя на нервы, решил отправиться туда один. Господин Ли итак был раздражен, а подобная выходка и вовсе его взбесила.

 

— Чего он добивается?! — шипит он, вскакивая с кресла.

 

В объемном черном свитере с котами и широких потертых джинсах Ли Минхо выглядел странно среди собственного окружения, разодетых в костюмы. Будто подросток, что пришел на работу к отцу. Не удивительно, что его тяжело воспринимать всерьез. Но он глава клана, не подчинение приказам которого равносильно смерти, и Им Хеншик ходит по тонкому льду. Это становится очевидно всем, кто присутствует в холле, когда они спускаются.

 

— Когда уехал Им? — еле сдерживаясь, спрашивает Ли у девушки за стойкой.

 

— Т-три часа назад, — та заикается, впервые видя разъяренного главу.

 

Отчетливый скрип зубов доносится до ушей Кристофера. Младший зол и это совсем не удивительно. И Бан не собирается его успокаивать. Его глаза блестят интересом. Что будет дальше волнует каждого, кто здесь находится. И, будто испытывая судьбу на прочность, в офис входит Хеншик. Минхо резко поворачивает голову на его голос и выравнивает спину.

 

— Как прошла инспекция? Я надеюсь проблем не возникло? — сухо интересуется Ли рабочими вопросами. Только вот старший видел как тяжело ему далась эта невозмутимость.

 

Подходя, Им даже не думает скрыть усмешку. В его глазах превосходство и насмешливость. Кристофер должен признать, что это выводит даже его.

 

— Если бы вы удосужились посетить порт как и требовалось, знающий поставил бы вас в известность.

 

— Встреча назначена на второю половину дня, — Минхо склоняет голову в бок.

 

— Встречу перенесли.

 

— Ты перенес.

 

— На вторую половину дня у меня запланированы более важные… — он не договаривает.

 

Минхо срывается.

 

Он быстро оборачивается к Со, вытаскивая из его кобуры пистолет. Схватив зама за рубашку, он припечатывает его к стойке. Он на грани и это отчетливо видно, когда металлическое дуло упирается под челюсть Иму, а палец опасно дрожит на спусковом крючке. От неожиданности Хеншик совсем не сопротивляется. Лишь замирает с испугом, потому что взгляд кошачьих глаз напротив не сулит ничего хорошого. Кристофер напряженным взглядом обводит обстановку, в любой миг готовый пресечь лишние движения здесь собравшихся.

 

— Власть тени не приемлет, — тихим голосом, но с еле сдерживаемой звенящей яростью произносит Минхо, — Если ты планировал прибрать все к своим рукам, нужно было оставить меня во Франции. Я бы даже возражать не стал. Но сейчас, — тянет он таким тоном, что всех, кто может слышать его монолог, бросает в неприятную дрожь, — когда ты представил меня клану, а партнерам известно о смене власти… На что ты рассчитывал? — проникновенно спрашивает он, — На что ты рассчитывал, когда ставил мою жизнь под удар?! — срывается он на рычание, — Что сейчас я просто так от нее откажусь, в угоду тебе?! То что я молод и выбрал занятие по душе, не значит, что не понимаю элементарных вещей. У тебя была уйма возможностей сделать все бескровно и по тихому, никто бы слова против не сказал, но ты почему-то решил, что волен распоряжаться чужими жизнями!..

 

— Это была последняя воля вашего отца… — пытается вставить Им, но Минхо это лишь сильнее бесит. Кошачьи глаза наливаются кровью и он сильнее припечатывает его к стойке.

 

— Держишь меня за идиота?! — шипит Ли ему в лицо, — Ты ее все равно не исполнил, какая к черту разница?! Скажи, оно стоит того, если твои мозги сейчас окажутся на стене?!

 

Хеншик молчит и Минхо долго смотрит ему в глаза, злостью, что в них плещется давая понять, что терпение лопнуло. Он отшатывается от него в отвращении.

 

— Ещё одна подобная выходка и я тебя отстраню, — сплевывает он ему под ноги.

 

Обведя гневным взглядом, замеревших сотрудников, что отчаянно пытались мимикрировать под мебель, Ли, гордо вздернув подбородок, уходит обратно. Кристофер и Чанбин следуют за ним тенью, останавливаясь лишь перед хлопнувшей дверью кабинета. Они переглядываются.

 

— Скажи нашим, пусть будут готовы, — отдает приказ Бан.

 

— Думаешь, он пойдет на это? — лишь спрашивает низкорослый и косится на дверь, за которой судя по звукам начался погром.

 

— Плохое предчувствие, — Бан поджимает губы.

 

На языке отдает металлическим. Плохой вкус. Он знает это как никто другой. Ни раз он появлялся перед стремными заварушками, будто бы предупреждая. Он привык доверять интуиции.

 

— Может не стоит? — останавливает его Со, когда он тянется к ручке, чтобы войти в кабинет. Ответом ему служит вздернутая бровь и сжавшаяся челюсть. Он кивает ему на выход, намекая приступить к выполнению приказа, и тот подчиняется.

 

Кристофер входит в самый разгар беспорядка. Когда в стену летит монитор от компьютера. И лишь провожает его полет безразличным взглядом.

 

— Не стоило этого делать, — произносит он.

 

Минхо, тяжело дыша, останавливается и резко поворачивается к нему.

 

— Что? — сухо переспрашивает Ли, опасно сужая глаза.

 

— Не стоило ему угрожать, он злопамятный.

 

— А что мне нужно было сделать?! Продолжать терпеть его выходки?! — с возмущением восклицает младший, смотря на него с праведным негодованием.

 

— Отдай приказ и больше он тебя не побеспокоит, — ровно произносит Кристофер.

 

Минхо часто моргает, а после, выдохнув, зачесывает назад волосы.

 

— Я его предупредил. Будет продолжать действовать по-своему – разговор уже будет другой.

 

— Да плевать ему на твои предупреждения, — Кристофера начинает раздражать непонятные барьеры в голове младшего и он подходит к нему ближе, — Какие разговоры будут дальше, если после всего произошедшего ты не способен вынести ему приговор? Будешь продолжать тыкать ему и терпеть, как тебя мешают с дерьмом? — он говорит обидные, но правдивые вещи.

 

Минхо облокачивается поясницей о стол. Старший видит как он вновь закрывается и это начинает выводить сильнее.

 

— Я не смогу отдать такой приказ, — Ли отчаянно пытается взять себя в руки, — Не смогу. Даже думать не хочу об убийстве, — он машет головой.

 

— То есть все, что ты сказал Иму блеф? — будто издеваясь, тянет Кристофер и младший вскидывает на него глаза, в которых мелькает недоумение, — Твоя жизнь уже под ударом. И нож в спину вогнать могут самые близкие, — бросает он ему жестокие слова.

 

Он видит как в кошачьих глазах загорается гнев в перемешку с обидой. Он смотрит на него исподлобья и из последних сил пытается успокоиться. Но надо ли?

 

— Ты будешь и дальше вести бизнес ко дну, — продолжает выводить его Бан, — если не избавишься от Има, который и рад вставлять палки в колеса. Только вот я уже ничем не смогу тебе помочь. Потому что это замкнутый круг. Я делаю, ты портишь… — он осекается, потому что его челюсть встречается с кулаком Ли.

 

Он допускает этот удар, потому что слишком возбужденно пытался доказать младшему свою точку зрения. Потому что хочет его уберечь. Впервые за много лет его бьют по лицу и это выводит из себя. Он психует, чувствуя как горячая липкая кровь сочится из лопнувшей губы. В мгновение Кристофер оказывается совсем рядом с младшим. Очень близко. Сжимая до хруста его запястье и с яростью смотря в кошачьи глаза, которые ни на долю не уступают ему. Ли точно так же зол и смотрит с вызовом, игнорируя боль от стальной хватки. Они оба злы и это их заводит. Между ними противостояние.

 

И Кристофер проигрывает.

 

Проигрывает, когда кошачий взгляд соскальзывает на рассеченную им же губу, тут же возвращаясь обратно. Но уже поздно. Последний предохранитель с легкостью срывается и он зло впивается в мягкие губы напротив. Придавливает его поясницей к столу и ведет ладонью по бедру, чтобы больно сжать ягодницу. Ловит сдавленный скулеж, ещё сильнее терзая губы, что самозабвенно отвечают ему. Он чувствует как тонкие пальцы впиваются ему в плечи, сжимая кожу. Наверняка останутся следы. Как и на теле младшего. Он об этом позаботится. Подхватив его под бедра, он усаживает его на стол, грубо раздвигая колени и устраиваясь между ними. Минхо тут же льнет к сильному телу, прижимаясь ближе. Теснее. Так, чтобы ни миллиметра между ними. И только назло друг другу.

 

Кристофер зарывается ладонью в его уложенные пряди и сжимает у корней на затылке, чтобы с силой потянуть вниз, открывая больше доступа к соблазнительной шее, которую в моменте хотелось свернуть. Он отрывается от опухших, налившихся кровью губ, чтобы тут же оставить свой след на смуглой нежной коже. Он кусает его за челюсть и спускается вниз, осыпая поцелуями, что в скором времени потемнеют. Он целует, прикусывает и облизывает, чувствуя как младший дрожит в его руках. Он и ранее отмечал, что у него чувствительная шея, а сейчас пользовался этим на полную катушку.

 

— Чан-а, —выстанывает Минхо, требуя, чтобы тот обратил на него внимания.

 

Скользя ладонью меж их тел к ремню младшего, он останавливается, поднимая темный затуманенный взгляд к его лицу.

 

— Сухая дрочка меня не устроит, — выдыхает он будто под гипнозом.

 

И Кристофер вновь утягивает его в страстный поцелуй, чтоб подхватив под бедра, сжимая пальцами мышцы и чувствуя как крепкие лодыжки скрещиваются на его талии, добраться до дивана, что скрыт ширмой и постоянно разложен. Он позволяет младшему стянуть с него облегающий лонгслив, совсем не заботясь о собственных комплексах в данный момент. А Минхо, поглощенный злостью, казалось бы, и вовсе не замечает неровности, коими усеяна его кожа.

 

Он снова проигрывает. Проигрывает в этой борьбе, позволяя младшему увлечь его пылким поцелуем. Минхо цепляется за него крепкой хваткой, не собираясь отпускать ни на миг. Ни на сантиметр. Разрешает лишь стянуть никому из них не нужную одежду, чтоб ощутить обнаженной кожей широкую грудь.

 

Кристофер не ласков и совсем не нежен. Он хватает сильно и держит крепко. Оставляет темные пятна. Пальцами. Губами. Медовая кожа вся в его следах и ему чертовски нравится эта картина. Так же нравится, как и ощущать изящные пальчики, что пробегают словно крылья бабочек по его боку, после впиваясь где-то под лопаткой. Так же, как и ощущать крепкие медовые бедра на своей талии, что прижимают его к себе теснее.

 

Он удерживает его за таз, когда раз за разом входит в тело младшего жесткими толчками. Грязные шлепки влажных тел раздаются где-то на периферии сознания, потому что в ушах стоят самые сладкие стоны, что срываются его именем с пленительных губ.

 

Кристофер проигрывает. Проигрывает, когда комната наполняется судорожными вдохами. Проигрывает, наслаждаясь касаниями маленьких ладоней. Проигрывает, терзая сладкие губы.

 

Проигрывает, когда красивое лицо искажается в удовольствии.

 

Он приходит к пику следом, изливаясь в презерватив, и покидает тело младшего. Он падет рядом, плечом к плечу, тяжело дыша и пялясь в потолок. Чужое сбитое дыхание раздается рядом, но он не смеет даже смотреть на него.

 

Эта борьба оказалась не по нему. Но он твердо намерен довести ее до конца.

 

Отдышавшись, Кристофер, дергано поднявшись, встает с дивана, собирая разбросанные вещи и одеваясь. Пристальный взгляд впивается ему в спину и он стремится как можно скорее натянуть кофту. Ему становится не уютно.

 

— Какие-то срочные дела, что ты так убегаешь? — спрашивает Минхо, старательно скрывая обиду в слегка хриплом голосе.

 

— Я позволил себе вольность, — ровно отвечает он, несмотря на младшего, отмечая как шуршит ткань постельного, — Извините.

 

Он не может видеть как тот, сев, закатил глаза, услышав режущее слух «вы».

 

— Что тебя так взбесило? — интересуется Минхо, заставив его поднять на него глаза.

 

— Я не…

 

— Ты разозлился, Чан, — твердо произносит Ли.

 

— Я разозлился на себя, — и он отвечает, — Не ожидал, что мне прилетит по лицу, — Кристофер касается языком рассеченной губы, — Подобное не допустимо с моей стороны.

 

И он оставляет младшего одного. Убегает, сам того не понимая. И даже не знает от чего. Однако у него есть оправдание. Для самого себя. Он, действительно, отвлекся от важных дел. Ли Минхо требовалось усилить охрану. Ублюдок Хеншик на многое способен, кому как не ему об этом знать. Благо Минхо не покидает пределов кампании. Даже кабинета. Он давно ночует в офисе, проводя свободные ночи за бумагами. Им затих и совсем не мешал Ли. А Кристофер напрягся. Не к добру.

 

— Господин Ли, — впервые после того случая зайдя в кабинет, произносит Бан, заставляя младшего оторваться от монитора компьютера. Он снимает очки и пару раз сильно жмурится, поднимая на него глаза, — Должен настоять на отмене поездки.

 

Минхо тяжело вздыхает.

 

— Почему? — лишь спрашивает.

 

— Ради вашей безопасности, — говорит сухо старший.

 

— Тебе прекрасно известно, что должен прийти важный груз.

 

— Его могут встретить без вас, — продолжает настаивать он.

 

Минхо поднимается с кресла и, обойдя стол, подходит к Кристоферу. Близко. Он молча рассматривает его. Старшему лишь остается гадать, что отражается в прекрасных кошачьих глазах, что мажут по его лицу. Аккуратно взяв его за острый подбородок, Минхо невесомо проводит пальцем по нижней губе, задержавшись на зажившей ране.

 

— Все ещё злишься? — тихий неожиданный вопрос, заставший его врасплох.

 

— Нет.

 

— А мне кажется да, — также тихо и очень проникновенно.

 

Глаза цвета горького шоколада заглядывают в его, волнуя что-то внутри. Что-то, что он всеми силами пытается подавить. Отбросить. Свести на нет.

 

— Прости, — искренне произносит он и Кристофер совсем теряется.

 

Стоит, глупо моргая и бегая взглядом по красивому лицу, пытаясь понять насколько тот серьезен. Растерявшись, он лишь кивает, не имея возможности вымолвить и слова. Потому что слова не складываются в предложения, мысли все вверх дном, а язык просто не слушается.

 

— Я могу встретить груз вместо вас, — лишь произносит он.

 

— Там будут наши новые партнеры. Мое присутствие необходимо, — со вздохом говорит Ли.

 

— У меня плохое предчувствие, — делится переживаниями Кристофер.

 

— Если ты будешь рядом, мне не о чем волноваться, — произносит Минхо с мягкой улыбкой.

 

Попытки отговорить не увенчались успехом. Кристоферу приходится быть внимательней в два раза больше, поэтому он с подозрением в суженных круглых глазах осматривает портовую инфраструктуру по дороге к их складу. Он напряжен словно натянутая струна и не отходит от младшего ни на шаг. Он не может спокойно выдохнуть. На языке снова отвратительный металлический вкус, который заставляет его постоянно быть начеку. Даже усиленная охрана из людей, которые преданны Ли, не внушают ему доверия.

 

Гребаная паранойя и шестое чувство, ее вызывающее.

 

— Чанбин, — он понижает голос до шепота, — осмотри периметр.

 

— Что-то заметил? — тут же вскидывается Со.

 

— Перестраховаться не помешает.

 

Брюнет незаметно уходит, довольно быстро возвращаясь в смешанных чувствах. Бан тут же выгибает бровь, требуя ответа.

 

— Не знаю насколько это может быть важным, но один из водителей отсутствует на своем месте, второй сказал, что тот ненадолго отлучился, — докладывает он, — Долго ещё? — спрашивает Со о длительности переговоров и Кристофер отрицательно качает головой.

 

Бан поджимает губы и сжимает челюсть. Как он мог ослушаться? Он лично всех проинструктировал и дал четкие указания. Он пытается перевести дыхание, потому что гнев, который полыхает внутри, совсем не то, что нужно для того чтобы обеспечить безопастность Минхо. Необходимы холодная голова и трезвый рассудок.

 

Первый выстрел раздается совсем близко. Он успевает дернуть младшего в сторону, поэтому пуля оставляет лишь царапину на острой скуле. Кристофер сжимает его запястье крепкой хваткой и тянет к одному из многочисленных контейнеров. В его глазах плещется ярость и он спешит найти кошачьи, что смотрят на него до одури перепуганно. На мгновение он смягчается.

 

— Ты в порядке? — спрашивает он, быстро окидывая его взглядом.

 

Минхо быстро кивает.

 

— Не высовывайся, — бросает Кристофер и, достав пистолет, выглядывает из их укрытия, чтобы проверить обстановку.

 

Младший хватает его за рукав кожанки, останавливая. Бан смотрит на побелевшие пальцы, что вцепились в его куртку, и переводит взгляд в полные ужаса прекрасные глаза.

 

— Я быстро, — он решительно отцепляет его сжавшиеся пальцы и стремительно покидает укрытие.

 

Действовать необходимо быстро. Дав быструю оценку ситуации, он успевает пустить пулю в лоб двоим, неосмотрительно подставившимся под его дуло. Он видел их уже. Только вот где? Сведя брови на переносице, Кристофер пытается вспомнить, пока занимает более удачную позицию, с которой открывался лучший обзор. Здесь он оказывается бок о бок с Чанбином.

 

— Бин, уведи отсюда Минхо, — отдает он приказ и тот тут же подчиняется.

 

Со находит господина Ли вовремя. Рядом как раз оказывается один из водителей, что должны были ждать снаружи. Откуда все и началось. Прежде чем догадка полностью сформировалась в мыслях, он видит как в его сторону направляется дуло и делает выстрел первым. Бездыханное тело падает прямо под ноги господину, что сжавшись сидит на полу, жмурясь и оттягивая волосы в разные стороны. Он подхватывает его под руки и только тогда Ли поднимает на него большие перепуганные глаза.

 

— Нужно уходить, — лишь произносит брюнет под общий шум громких нескончаемых выстрелов.

 

— Но Чан… — пытается вымолвить Ли, встречаясь с нечитаемым раскосым взглядом.

 

— И не из таких передряг выбирался. Вы ему уж точно ничем не поможете, — отрывисто говорит он.

 

И вовремя пригибается, давя младшему на затылок, заставляя опустить голову. Отстреливаясь, он тащит его к другому выходу на улицу, где быстро вычисляет напавших, что стоят на стреме, и устраняется их. Они бегут к оставленным машинам, но в последний миг Со решает сделать рокировку. Они садятся не в ту, на которой приехали и водитель которой отлучился, когда Бан отдал ему приказ осмотреть периметр, а в ту, водитель которой оказался предателем. Интуитивное решение. Оказавшись на водительском сидении, он вдавливает педаль газа в пол, тут же срываясь с места. В зеркало заднего вида он видит как Ли склоняется к коленям. Со выдыхает, понимая, что никто не пустился за ними вслед, но все равно продолжает внимательно следить за обстановкой. Как только они выезжают из порта раздается взрыв. Он сжимает челюсть до скрипящих зубов, но продолжает ехать вперед, стремясь увезти господина в безопасное место. В офис ехать не вариант. Там хаос. Поэтому он едет за город. К реке Хан. Где безлюдно и можно будет переждать в ожидании новостей.

 

Остановив машину и открыв дверь господину, Чанбин натыкается на странный взгляд больших глаз. Какой-то смирившийся. Ли сидит, неестественно выровнив спину, с засохшей кровью, что яркой кляксой выделяется на побледневшей коже лица, и дрожащими ладонями зажатыми между напряженных бедер. Только сейчас Со понимает как это выглядит для господина в свете последних событий.

 

— Бан отдал приказ увезти вас, — спешит он объясниться, — Вернуться в офис было бы равно самоубийству. Там творится точно такая же резня. Бан отдал четкие указания, что если на вас будет совершенно покушение – людей Има тут же повяжут, а кто будет сопротивляться – убьют. Крис все предусмотрел. Поэтому я привез вас сюда, где тихо и спокойно, и можно дождаться новостей.

 

Минхо продолжает недоверчиво на него смотреть, но логические доводы перевешивают страх, поэтому он, продолжая тяжело дышать, вылазит из машины. Его тут же скручивает пополам и начинает тошнить. Со, не желая смущать, отходит в сторону, с жалостью смотря на мальчишку. Его выворачивает наизнанку долго, пока желудок не скручивается в узел, а на языке не отдает противно кислым. Он жмурится и машет головой, упираясь двумя руками в землю. Плечи тяжело вздымаются, глаза слезятся, а горло дерет. Выждав ещё немного, Чанбин подходит к нему, протягивая бутылку воды и платок. Прежде чем принять, Минхо бросает на него быстрый благодарный взгляд, под которым Со тушуется.

 

Долго не было каких-либо известий. Солнце успело спрятаться за горизонтом, а земля покрыться холодом, которым изрядно тянуло от реки затянутой туманом. Ли Минхо сидел неподвижно у самой кромки воды, спрятав голову в локтях, которые упер в подтянутые к груди колени. Чанбин не тревожит его. Это для него подобные ситуации обыденность, а для молодого господина это первое покушение на жизнь.

 

— Господин Ли, — подойдя, зовет он и Минхо поднимает на него отрешенное лицо, — нужно возвращаться.

 

— Куда?

 

— В порт.

 

По красивому, все ещё бледному лицу, пробегает судорога омерзения. Он отчаянно пытается сдержать рвотные позывы.

 

— Зачем? — он переводит дыхание, но голос все еще дрожит.

 

— Покушение на Вас организовал Хеншик. Он и его люди нейтрализованы и схвачены. Бан приказал доставить их в порт.

 

— Мне обязательно нужно там быть? — жалко спрашивает Минхо и Со сочувствующе поджимает губы, — Хорошо, — с тяжелым вздохом произносит Ли и поднимается, отряхиваясь и одергивая помятую одежду.

 

Когда снаружи прогремел взрыв, что-то неприятно кольнуло в груди. И только расправившись со всеми и отдав приказ собрать трупы в одном месте, Бан вышел во двор. Он не подходил к выгоревшему авто, он просто набрал Чанбина. И когда после нескольких бесконечно длинных гудков Со ответил, он выдохнул с облегчением.

 

Поэтому, когда невредимый Минхо шел ему навстречу, он пытался сдержать неуместную улыбку.

 

— Ты в порядке? — тихо спрашивает он, когда младший останавливается рядом.

 

— Нет, — так же тихо произносит тот и он начинает бегать беспокойным взглядом по младшему, проверяя на наличие видимых повреждений, — меня тошнит, — продолжает Ли.

 

Он выдыхает.

 

— Ты привыкнешь к этому.

 

— Что я должен сделать? — убито спрашивает Минхо.

 

Что-то в его взгляде меняется. Кристофер отчетливо это видит. Поэтому молча протягивает ему пистолет. Младший опускает голову, сглатывая застывший ком в горле и заворожено смотря на блеск черного металла в широкой ладони.

 

— Сейчас это должен сделать ты.

 

Минхо молча, не вымолвив и слова, берет в руки пистолет, решительно направляясь мимо Бана внутрь склада. Вздернув подбородок, он смотрит прямо перед собой. Только ему известно каких усилий это стоило. Размашистый шаг и побелевшие костяшки пальцев, сжимающие холодный металл. Но когда он подходит к сидящему на коленях и связанному Иму, его вскинутая рука все равно дрожит.

 

Кристофер становится за его спиной. Непозволительно близко. Однако сейчас ему плевать на чужие косые взгляды.

 

— Я не смогу, — еле слышно шепчет младший. Его рука начинает сильнее ходить ходуном.

 

На что Хеншик, злобно смотрящий на них снизу вверх, насмешливо усмехается. Бан с силой пинает его в живот, отчего Им сгибается и хрипит. Он обхватывает дрожащую ладонь Минхо, выравнивая и направляя дуло в голову заму.

 

— Вспомни, кто растоптал твою мечту, — шепчет он младшему на ухо.

 

Да, делает больно. Да, делает ставку на то, что это станет спусковым крючком. Жалеет ли он о том, что ковыряется в не заживших ранах? Жалеет ли о том, что не щадя погружает его в это дерьмо словно провинившегося котенка? Нет.

 

И Минхо делает выстрел.

 

Безжизненное тело падает к его ногам. Остальные повторяют участь того, за кем пошли, даже несмотря на мольбы. Прекрасный кошачий взгляд отрешенно обводит пол усеянный трупами и разворачивается к старшему, судорожно делая глубокий вдох. Его глаза словно выжженное поле. Словно безлюдная пустыня. Словно пугающий своей кромешной тьмой океан.

 

Смотря в них, Кристофер понимает одну неприятную вещь. Именно сегодня Минхо сломался. Именно сейчас.

 

Не долго он продержался.

 

Только вот, что будет дальше? Вернее, что Кристофер будет делать дальше?

 

Самый главный и значимый пункт его списка выполнен. Им Хеншик мертв. И, в отличии от Ли Минхека, у него не будет даже могилы. Лишь горстка пепла, которую развеет гуляющий в порту промозглый ветер. Два других пункта уже не так важны, на фоне выполнения первого. Один из них даже не выполним. И он сам является этому причиной. Стравить Ли Минхо и Им Хеншика так, чтобы они в равной мере перегрызли друг другу глотки – было невозможно. Младший, ввиду того, что молод и не опытен, просто не выдержал бы давления такого матерого ублюдка как Хеншик. А его победа была крайне нежелательна для Бана. Это бы отменило самый главный пункт в его списке. Пришлось вмешаться.

 

Жалеет ли он об этом? Кристофер не знает. Может быть он просто ищет себе оправдания.

 

Лицо младшего зеленеет с каждой минутой все больше и больше, поэтому он поспешно отправляет его в офис. Чтоб он не потерял только что заработанное уважение. Сам в офис возвращается куда позже, чем планировал. Слишком много следов, от которых было не так просто избавиться.

 

Подойдя к кабинету главы клана, Кристофер встречается глазами с Чанбином, что, как и всегда, стоит на своем посту. Он кивает ему, отпуская, и входит в кабинет. На столе горит одинокая лампа, погружая комнату в полумрак, а младшего нигде не видно. Проходя дальше, к окну, он замечает узкую полоску света из-под двери слева и решительно направляется в ту сторону.

 

Минхо сидит на холодной плитке у туалета, откинувшись спиной на небольшую тумбу. На бледном лице ярким пятном выделяются покрасневшие глаза в обрамлении слипшихся от влаги густых ресниц, на щеках отчетливо видно дорожки от слез, а волосы взлохмачены и торчат в разные стороны. Бан находит это красивым. Он выгибает бровь, застав младшего в таком виде.

 

— Я убил человека, — голос Минхо дрожит.

 

Кристофер подходит ближе и, опустив крышку унитаза, садится на него, смотря на Ли сверху вниз.

 

— Либо ты, либо тебя, — произносит он грубое, но справедливое.

 

— Я не хотел, — тихо, будто на грани, произносит младший и машет головой, — Мои руки теперь в крови.

 

Бан тяжело вздыхает.

 

— Твои руки запятнаны меньше всего, — он совсем не мастак говорить успокаивающие вещи и в поддержку не умеет, — Считай, что и чисты вовсе.

 

— Я убийца, — словно заведенный повторяет Минхо.

 

— Все проходят через одно и тоже, когда делают это впервые.

 

— А ты? — вдруг спрашивает младший, отвлекшись от самобичевания.

 

—А что я? — искренне не понимает Кристофер. Заданный вопрос загнал его в тупик.

 

— Твое первое убийство, — тихо поясняет Ли, — Ты чувствовал тоже самое?

 

— Наверное, — старший пожимает плечами, — Я не помню… — признается он, хмуря густые темные брови.

 

Пальцы судорожно сжимаются на рукояти кухонного ножа. Острое лезвие легко входит в чужую плоть, словно он режет свинину себе на обед. Горячая кровь брызнувшая из раны. Стон, а после чей-то крик, звоном застывший в ушах.

 

Лопнувшая кожа на бледных костяшках пальцев. Отрезвляющая боль. Безжизненное тело под ногами, чья кровь из проломленного черепа осталась на кирпичной кладке подворотни.

 

Тяжелое от бега дыхание и обжигающий холод черного металла. Пистолет зажатый в руке. Наведенный прицел, в котором отражается незнакомое лицо. Выстрел. Запах пороха, забивающийся в нос.

 

—…На моем счету столько убийств, что впадать в морализаторство сродни самоубийству, — он оставляет попытку вспомнить то первое, что оказалось роковым.

 

Их было настолько много, что они просто перемешались в один сплошной ком. Вытащить из этого темного уголка воспоминаний что-то одно, просто невозможно. Они все всплывают перед глазами разными, хаотичными отрывками. И Кристофер не знает плохо ли это. Однако всяко лучше, чем детально помнить каждое из них. Он, наверное, сошел бы с ума.

 

Поэтому он и не понимает самобичевания младшего, хоть и пытается всеми силами поддержать. Как умеет.

 

— … Как там в той песне, — Кристофер задумывается, — Свет зовет доброй силой, а тьма смертельно красива… — напевает он.

 

— Хочешь сказать, что до сих пор не выбрал сторону? — Минхо оказывается до ужаса проницательным, но старший не поддает ввиду, вновь вернув маску невозмутимости.

 

— Почему? — спрашивает он, склонив голову к плечу, — Выбрал.

 

И младший верит. Или делает вид.

 

Бан поднимается и протягивает ему ладонь. Младший машет головой, отказываясь, но он ладонь не убирает.

 

— Меня тошнит.

 

— Тебя будет продолжать тошнить, если продолжишь сидеть возле унитаза.

 

Минхо долго смотрит на него, принимая решение, и все-таки соглашается. Старший сжимает вложенную ладонь и тянет на себя, поддержав за талию, когда он оступается. Прекрасные кошачьи глаза вновь находят его. Кристофер столбенеет, видя как они стремительно наполняются слезами. Младший прячет глаза в его изгибе шеи, прижимаясь теснее и начиная дрожать. Он ищет в нем крепкое плечо и Бан подставляет его. Обнимает, успокаивающе водя ладонями по спине.

 

Минхо долго бьется в истерике. Кристофер начинает не на шутку волноваться. Он выдыхает лишь, когда младший забывается во сне. Проводит с нажимом ладонями по лицу. Это оказалось неожиданно тяжело. Со своими эмоциями было справиться легче, чем с чужими. Он поворачивает голову, вновь смотря на заснувшего младшего и тянется к нему, чтоб убрать с лица мешающиеся пряди. Тот хмурится во сне и дует губы. Кристофер умиляется, но после пугается собственных мыслей.

 

Их быть не должно.

 

Но убежать отсюда, оставив младшего, он не может. Особенно когда тот отчаянно прижимается к его боку.

 

Они впервые просыпаются вместе. И Минхо кривится от ужасно ноющей головы. Старший участливо подает ему стакан воды с таблеткой обезболивающего.

 

— Спасибо, что остался вчера со мной, — жадно выпив воду, тихо произносит Ли, смотря на него с благодарностью.

 

— Ты нуждался в этом, — лишь отвечает Кристофер и он кивает.

 

— Нужно провести чистку, — не успев толком отойти от сна, отдает приказ младший.

 

— Все предатели казнены вчера, — нахмурившись, отвечает Бан.

 

— Крысы по-любому найдутся, — Минхо вновь кривится от пронизывающего череп приступа боли, — Хоть одна, но найдется, — он говорит здравые вещи и Кристофер вынужден согласиться, — Я не хочу, чтоб вчерашнее повторилось.

 

Старший довольно поджимает губы. До Минхо, наконец, дошла вся серьезность положения и он начинает брать ответственность. Это заставляет гордиться.

 

Он выполняет приказ молодого господина и пару крыс все-таки находит. Он ставит Ли в известность только после проведенной казни. Оберегает от разрушающих эмоций, потому что ему начинает казаться, что произошедшее в порту оставило на младшем более глубокий отпечаток.

 

Он все такой же мягкий и нежный. Все также льнет к нему и лезет целоваться. Но глаза… Прекрасные кошачьи глаза цвета кофе, который тот так любит, сейчас до боли отрешены. Они холодны словно мрачный бездонный колодец. Кристофер обжигается каждый раз смотря в них, но взгляда не отводит. Он тонет в их холоде, но согревается касаниями его ладоней. Этот контраст становится его слабостью.

 

И он не может позволить подобному продолжаться.

 

Фатальная ошибка.

 

Кристофер допускает ее раз за разом. Решительности оборвать все одним махом ему катастрофически не хватает. Это медленно точит его изнутри и заставляет срываться на каждом, кто попадет под горячую руку. Его настроение замечает даже Минхо, который в последнее время замкнут в себе, пытаясь разобраться с собственными чувствами, и которому точно уж не до чувств других.

 

Молодой господин вызывает его к себе и Кристофер уже знает зачем. Он тянет ухмылку и, отбросив все гнетущие мысли, решает, что сбросить напряжение, хорошо трахнув младшего, ему не помешает. К тому же, если господин вызывает.

 

Минхо любил долгие прелюдии. Минхо любил целоваться. Лениво сминать его пухлые губы было зависимостью младшего. И Кристофер не был против. Младший, успев стянуть с него неизменный черный лонгслив, толкает на диван, где удобно устраивается на его бедрах, сразу чувствуя на своих узловатые пальцы, что сминают мышцы. Бледная кожа спины неприятно липнет к кожаной обивке дивана, но все это меркнет на фоне опухших от его поцелуев губ, что принялись оставлять невесомые поцелуи на нижней челюсти. Кристофер откидывает голову, открывая младшему больше доступа и тут же сглатывает, когда те принимаются терзать нежную шею. Минхо влажно мажет вниз, к ключицам, а после спускается ниже. Оставляет поцелуй на каждом шраме, что рассекает твердую грудь, отмечая как с каждым поцелуем оставленным на выпуклой коже, хватка узловатых пальцев на его бедрах становилась грубее.

 

Вдруг Минхо отстраняется, завороженно смотря на тело перед ним, и Кристофер заинтересовано склоняет голову к плечу, наблюдая за его дальнейшими действиями. Однако он ничего не предпринимает, просто смотрит, обводя подушечками пальцев каждый шрам. Отчего-то старшему становится не уютно. Хочется прикрыться и сбежать, но он давит в зародыше это странное чувство, продолжая лениво скользить по острым, словно лезвие его ножа, что закреплен на поясе, чертам перед собой.

 

— Такое красивое тело и такие уродливые шрамы, — с неприкрытым восхищением тянет Минхо и поднимает взгляд к круглым глазам, на дне которых плещется грусть, — И ни одного на лице.

 

— Я не мог позволить им исказить мое итак уродливое лицо, — обнажает частичку собственной слабости старший.

 

Он не ждёт ничего в ответ, поэтому приходит в замешательство, когда Минхо смотрит на него с возмущением в перемешку с непониманием.

 

— Серьезно? — выдыхает младший и часто моргает, пытаясь найти что-то в нечитаемом темно-янтарном взгляде, — Считаешь себя уродом? Кто заставил тебя так думать? — с искреннем негодованием спрашивает он.

 

Кристофер тяжело вздыхает и устало откидывает голову на спинку дивана.

 

— Хочешь сказать, что считаешь иначе? — утомленно, но с некоторым раздражением отвечает он вопросом на вопрос.

 

Минхо вновь хлопает ресницами, заставляя его сжать челюсть. Он не потерпит жалости.

 

— Красота в глазах смотрящего, — наконец произносит младший и он замечает, что и не дышал вовсе в ожидании ответа, — Твои черты лица… — Минхо замолкает, пытаясь подобрать правильные словами, — безмятежные, — старший выгибает бровь, — Они грубоваты, но гармоничны. Если мое мнение имеет значение, то я считаю тебя привлекательным, — внутри что-то сжимается. Кристофер внимательно вглядывается в кошачьи глаза, в любое мгновение готовый уличить во лжи. Только вот младший честен с ним, в отличии от него, — Ты не вписываешься в стандарты, но нужно ли это? Ты как непоколебимая скала. Смотря на тебя, я уверен – ты не предашь, — он вновь замолкает под нечитаемым взглядом, — Не веришь мне?

 

— Нет, — резко произносит старший и Минхо немного ерзает на вмиг ставшем каменным теле.

 

Он уводит взгляд, всматриваясь в горизонт и о чем-то размышляя, пока Кристофер пытается успокоить заполошное сердце в груди. Когда Минхо возвращает глаза к его лицу, он успевает перевести дыхание, благодаря чему замечает в них твердую решимость.

 

— Позволишь, я докажу? — тихо спрашивает он.

 

Его сердце пропускает удар, но он кивает, прекрасно понимая, чего хочет младший. Позволяет утянуть его в горизонтальную плоскость разложенного дивана, глубоко закапывая непонятно откуда взявшуюся боязнь пожалеть об этом после. Ему откровенно не нравятся чувства, которые он начинает испытывать. Абсолютно не нужные чувства. Чувства, которые оставят после себя неприятное послевкусие. Но сейчас, в этот миг, он отметает любую мысль, что хочет омрачить это мгновение.

 

Минхо накрывает его губы поцелуем. Другим. Не как прежде. Он теряется, чувствуя с каким трепетом младший сминает его губы и совсем не замечает, как между его бедер оказываются чужие крепкие, обтянутые тканью джинс. Оказаться в подобном положении для него чересчур волнительно. Он не готов. Он не этого хотел. Эта фраза бьет набатом где-то на краю сознания, однако он решает отмести все беспокойства и просто довериться.

 

Черт.

 

Поцелуй Минхо… он просто теряет голову. Сознание заволакивает. Он чувствует как оно уплывает куда-то далеко, бросая его одного с оголившимися нервами в этом бескрайне бездонном океане. Наверное, впервые он отдает узды правления в чужие руки. Не играя. А ведь младший лишь целует. Но так иступлено, что огонь желания, пронзивший тело, напрочь лишает тех жалких крох сознания, за которые он продолжал хвататься.

 

Кристофер хочет ощущать обнаженной грудью медовую кожу, поэтому стаскивает с него мягкий свитер, на секунду оборвав поцелуй. Кожа к коже. Близко на столько, что сердца оказываются друг на против друга. Ему остается надеется, что сердце в груди младшего бьется так же бешено, как и его. Он не простит, будь это не так. Сумасшедшая пульсация бьет в голову и скручивает узел внизу живота. Член требует свободы от сковывающей ткани и он, подавшись тазом вперед, требовательно мычит в поцелуй. Минхо верно понимает намек. С трудом оторвавшись от покрасневших губ, он стаскивает с него и с себя брюки. Тянется к тумбочке за презервативом и смазкой и вновь возвращается к разведенным для него бедрам, от мраморной кожи которых он не может отвести взгляд.

 

Кристофер крупно вздрагивает, когда чувствует влажные от смазки пальцы у входа, но взгляда от почерневших, словно сгоревшее поле, глаз не отводит. Свободной рукой младший находит его ладонь и переплетает пальцы, прижимая к простыне. Они сохраняют зрительный контакт. Минхо просто необходимо, словно глоток воздуха, отслеживать любую реакцию, искажающую красивое лицо. Он занимается растяжкой аккуратно, боясь причинить боль. И это занимает куда больше времени, чем он рассчитывает.

 

Однако, когда он медленно входит, понимает, что этого оказалось недостаточно.

 

— Черт, ты большой, — сдавленно выдыхает Кристофер.

 

Он жмурится, чувствуя боль от того, как тяжело входит член младшего и пытается расслабиться, а Минхо пытается удержать вес на локте и не свалится на него. Он лишь роняет голову на судорожно вздымающуюся грудь, надеясь, что это не доставит старшему еще большего дискомфорта. Ему тоже больно. Он чувствует как чужие узловатые пальцы зарываются в его отросшие взмокшие пряди на затылке и поднимает голову.

 

Взгляд круглых глаз смотрит с такой теплотой, что его сердце пропускает удар. Это другой взгляд. Совсем. Отпустив его руку, Минхо кладет ладонь ему на шею, проводя большим пальцем по широкой скуле, снова накрывая губы старшего. Они стали его зависимостью. Его наркотиком, за дозой которого он будет возвращаться из раза в раз. Он чувствует чужую ладонь, что ведет по спине, сжимая кожу. Чувствует, как тонкие щиколотки смыкаются на талии. Он делает первый толчок. На пробу. И слышит как старший шумно втягивает воздух. Минхо разрывает поцелуй, но только для того, чтобы заглянуть в янтарные глаза.

 

Кристофер коротко кивает на застывший немой вопрос. Та осторожность, с которой младший к нему сейчас относится, могла бы вызвать смех, но заставляет лишь ощущать себя в невесомости. В эфемерности. Подобного он не чувствовал. А младший тем временем ведет мокрую дорожку к челюсти. Терзает нежную кожу шеи и добирается до груди. Он определенно помнит его реакцию. Поэтому смело зацеловывает уродливые шрамы.

 

— Минхо, — неожиданно низко стонет, когда младший широко проводит языком по твердому соску.

 

Он крупно вздрагивает и, чувствуя кожей улыбку, понимает какого эффекта добивался младший. Минхо растягивает удовольствие. Двигается медленно. До одури. Но иногда срывается на резкие толчки. До поджимающихся пальцев на ногах. Потому что каждый толчок, задевает простату, не оставляя ему и шанса. У него определено есть стратегия. Он определенно чего-то добивается.

 

Но сейчас ему абсолютно все равно. Сил сдерживаться у него не осталось. Поэтому тихое учащенное дыхание с редкими сорвавшимися всхлипами сменяется высокими стонами.

 

И это то, чего хотел Минхо. Это становится для него лучшей наградой. Чан впервые не сдерживается и он может сполна насладиться сладким голосом, что выстанывает его имя. От осознания последнего проходит дрожь по позвоночнику и он стремится довести старшего до пика. Усиливая толчки, он вновь переплетает с ним пальцы.

 

Срываясь на последний стон, Чан, стремясь его заглушить, смыкает челюсть на медовом плече. Теплая жидкость пачкает их влажные животы и Минхо тут же отстраняется. Он не успевает ничего понять, не успевает задержать. Да и в целом не может. Перед глазами до сих пор искры, а в голове вакуум.

 

— Чан-а… — тихо и хрипло где-то на грани сознания.

 

И Минхо падает рядом. Плечо к плечу. Вновь переплетая пальцы.

 

— Хочу слышать тебя чаще, — мягкий голос доносится до него будто сквозь толщу воды.

 

Подняв веки, Кристофер пытается сморгнуть пелену и, повернув голову в сторону, натыкается на выразительный взгляд прекрасных глаз. Смысл сказанных слов до него доходит не сразу. Лишь когда итак разгоряченная кожа шеи и щек начинает гореть сильнее он понимает. Смотрит в ответ открыто и надеется, что его смущение не настолько очевидно.

 

До него доходит с опозданием, но бездонный взгляд напротив становится мягче. Светлее.

 

Они друг для друга уязвимость, которую нельзя позволить себе в их сфере деятельности. Они друг для друга звезды, что были разбросаны на расстояние миллиардов световых лет и сошедшиеся в роковое мгновение именуемое Концом Вселенной. Они две вечности, что не смогли пережить воссоединение.

 

Если бы Кристофер, нежась в постели и наслаждаясь присутствием младшего, понимал что это их конец, то нашел бы способ остановить время.

 

Только он не понимает.

 

Его пугают собственные чувства. Пугает то, что заставляют идти на безрассудные поступки. Пугает, что заставляют менять планы. Пугает, что ломают принципы. Он путается в них как в липкой паутине. Они не щадят его. Ни разум, ни сердце. Обрушиваются стремительно, перебивая позвоночник и ставя на колени.

 

Он чувствует себя слабым и беспомощным. Каким был многие годы назад. А это злит. Больно бьет в слабое место и ковыряет пальцем долгозатягивающиеся раны. Ему вновь придется искать неосмотрительно утерянную маску безразличия и прятаться за ней, словно трусливый щенок.

 

Его словно окунают в самые паршивые времена.

 

Он не для того собирал свою израненную душу по кусочкам, чтоб позволить ее растоптать и начать собирать сначала.

 

— Господин Ли, — зайдя в кабинет и поклонившись, Со застывает в ожидании приказа.

 

—Позови мне Чана, — не поднимая головы от бумаг, просит Минхо, заставляя телохранителя напрячься.

 

— У вас что-то срочное? Может быть я могу помочь? — предлагает тот.

 

— Мне нужен Чан, — стоит на своем господин и Чанбин дергает бровью.

 

— Скажите, что вам необходимо и оно тут же будет у вас, — не отстает Со.

 

Ли тяжело вздыхает и поднимает голову, устало откидываясь на спинку кресла.

 

— Чанбин, — раздраженно произносит он, — где он? — и впивается взглядом в его лицо.

 

— Отлучился по срочному делу. Сказал, что вы в курсе, — быстро произносит старший.

 

Молодой господин склоняет голову к плечу, отмечая нервозность Со, которую тот старательно пытался скрыть.

 

— Не в курсе, — отрезает Ли, — Не нужно его выгораживать, — обличает он его ложь, — Что произошло?

 

— Господин Ли, он не в том состоянии, чтобы выполнять ваши поручения…

 

— Чанбин, — обрывает его Минхо ещё более раздраженным голосом.

 

— Он пьян, — со вздохом признается Со, — Сильно.

 

Младший выгибает бровь, удивляясь, и запускает ладонь в волосы. Сказанное, заставило его растеряться. Он долго молчит и сверлит взглядом своего телохранителя.

 

— Веди, — произносит он, нарушая тишину, — Веди, — повторяет с нажимом, замечая как Со мешкается.

 

Чанбин поджимает губы, но приказ выполняет. С трудом тащит лениво сопротивляющегося Бана к Минхо, в глубине души надеясь, чтоб тому всыпали хорошую оплеуху за то, что ему пришлось краснеть перед господином, выгораживая задницу друга.

 

Кристофера шатает. Перед глазами все плывет. В голове долгожданная пустота, не позволяющая мыслям складываться во что-то внятное. Кто-то грубо дергает его и куда-то ведет. Бьющий по глазам яркий свет сменяется на спасительный мягкий полумрак. Поддерживающие сильные руки куда-то пропадают и он оступается, краем уха слыша, как рядом хлопает дверь. Он вертит головой и взгляд сам собой фокусируется на ровной спине с изящной осанкой. Ноги несут его вперед и оказавшись рядом, он укладывает острый подбородок на покатое плечо. Он скользит ладонями по бокам, устраивая их на животе младшего и прижимая ближе к себе. Огни ночного города в панорамном окне укачивают и Кристофер прикрывает веки.

 

— Что-то случилось? — тихо спрашивает Минхо, укладывая свои руки поверх старшего.

 

— А должно было? — также тихо, мурчаще отвечает вопросом на вопрос Бан.

 

— Хочешь сказать, что напился без повода? — что-то подозревая, спрашивает младший.

 

Он разворачивается, встречаясь со стеклянными глазами пьяного человека. Кристофер тут же устраивает ладони на его ягодицах, легонечко отбивая незатейливый ритм.

 

— Просто захотел расслабиться, — с пьяной улыбкой отвечает старший.

 

— Я впервые вижу тебя в подобном состоянии, — замечает Минхо, даже не пытаясь скрыть сомнение в его словах, что проскальзывает в голосе.

 

Кристофер лишь пожимает плечами, растягивая губы в глупой улыбке.

 

— Если тебя что-то беспокоит… — волнующе начинает младший, пытаясь найти хоть что-то в стеклянных глазах.

 

Бан тяжело вздыхает.

 

— Хо, давай не сейчас? — просит он и машет головой. Чересчур активно. Потому что голова начинает кружиться, его ведет и Минхо приходится схватить его за талию, чтобы удержать в вертикальном положении, — Не хочу ничего обсуждать. Хочу тебя рядом. И все.

 

— Чан, работа не ждёт… — говорит младший, оглядываясь на стол, заваленный кучей бумаг.

 

— Да к черту ее, — отчего-то Бан злится, соединяя густые брови на переносице. Но быстро успокаивается, — Оставь ее. Не убежит никуда, — словно дьявол искуситель начинает канючить он, смотря на него щенячьим взглядом, — Давай просто полежим? — мягко спрашивает он, — Мне это нужно, — добавляет, видя как ломается младший.

 

Минхо соглашается. Что-то в круглых глазах заставляет его пойти на поводу. Они падают на сложенный диван и Кристофер тут же подминает его под себя, удобно устраиваясь между крепких бедер и впиваясь пальцами в бока. Он не хочет делать ему больно, но делает, все крепче и крепче сминая нежную кожу. Минхо не возмущается. Не может. Он просто зарывается в его прямые волосы и обнимает за плечи. Наслаждаясь легкими массирующими движениями, Кристофер безмятежно улыбается. Безмятежно настолько, насколько позволяет алкогольный туман в голове.

 

Он не находит в себе сил рассказать все Минхо. Оставляет позорную записку на столе и бесследно исчезает.

 

Оставляет позади клан Ли, свою израненную душу, поломанную жизнь. Сохраняет лишь теплые воспоминания последнего года. Они навсегда останутся в его сердце, чтоб заставлять жалеть о сделанном каждую гребаную минуту своего существования.

 

Он решает начать новую жизнь.

 

Но сможет ли?

 

Примечание

Под Новый год возвращаюсь к вам с новой историей! Буду рада вашим отзывам и подписке на мой тгк - https://t.me/ganbanglee 🤩❤️

Следующая глава