Харуно Сакура…
…уже не может игнорировать, какой он измученный. За Чоуджуро говорит всё в его внешнем виде.
Столкнувшись с парнем неподалёку от набережной, девушка сначала не поверила своим глазам. И до этого бледный, мечник сейчас напоминал вываренный рис, что ставят у могилы покойников. Взъерошенный, с тёмными синяками под глазами, он сидел на скамейке и орудовал походным ножом.
Зрелище было сюрреалистичное.
Полностью мокрый, в одних липнущих к телу штанах, он выглядел внушительно.
«Однозначно,» – немножко смутившись, подумала Харуно, – «он серьёзно подходит к тренировкам.»
На шее, плотно сжатые, были подозрительные полоски. Медик предположила, что это могут быть жабры. Вместо ушей виднелись перепонки, что плотно прилегали к голове. Те самые, из слухов про акульи кланы. Однако, в данный момент изучение неизвестной анатомии океанского коллеги по профессии не было её приоритетом.
– Всё хорошо? – мягко спросила она, подходя к Чоу.
Тот не сразу отвлёкся от своего занятия. Нож ещё несколько секунд продолжал своё движение, профессионально счищая серебристые чешуйки. Было видно, что парень знает что делает.
– Ч-что? – он поднял свой взгляд на девушку.
Харуно первый раз в жизни увидела этого парня без очков. На переносице отслеживался явный след, появившийся из-за постоянного давления. Нос у него из-за этого был словно с горбинкой.
Будто только что придя в себя, Чоуджуро заозирался по сторонам. А потом, в панике, схватился рукой за шею. В глазах его появился такой праведный ужас, что девушка не выдержала настолько искреннего испуга. Легким движением она скинула с себя плащ, накидывая на мечника. Тот, чуть заалев скулами, тут же в него завернулся. Да так, что только нос и макушку было видно.
– Мне надо съесть рыбу, – внезапно чётко произнёс юноша. – Но аппетита нет.
Сакура, привыкшая и не такие странности слышать от измотанных на миссиях пациентов, лишь понимающе закивала.
– Могу я вас осмотреть? – уточнила она, показывая раскрытые ладони. – Раз аппетита нет.
Судя по налившимся алым цветом скулам, он смутился ещё больше. Но, к удивлению медика, всё-таки кивнул. Потому девушка активировала технику и привычным движением прикоснулась к вискам пациента.
Он явно давно нормально не спал. Но внутренние процессы организма будто бы были в норме. Никаких критических отклонений. За исключением проявления крайней усталости и измотанности.
– Не больно? – рефлекторно уточнила она, ощутив, как Чоу напрягся.
Тот на грани слышимости пробормотал что-то отрицательное.
Сама того не замечая, Сакура немного увлеклась. Тактильно, этот пациент отличался от прочих. Волосы имели непривычную структуру, жёсткие и колючие, с крепким фолликулом. Кожа крепкая, плотная, гладкая, если проводить пальцами от головы к шее и очень шершавая, если наоборот. Жабры были жестковаты, но легко поддавались, если чуть надавить. А если ещё и пустить чакру, чтобы изучить…
Чоуджуро под её руками забился, как выброшенная на берег селёдка, чуть не выронив свою добычу. К удивлению своему, девушка отметила, что он почти отползает от нее, пятясь по скамейке. Лицо его, буквально бордовое, выглядело безумно смущённым.
И, словно только что поняв, что именно делала и как смотрела, Сакура сама краснеет.
– Вы двойной… большой молодец, что следите за здоровьем, – лепечет она. – Организм в порядке, но стоит поспать.
Взгляд она всё-таки отводит, старательно не поддаваясь соблазну посмотреть во все места, где анатомия отличается от человеческой. Она и так без разрешения пробежалась по его внутренним органами и ощупала внешние.
Чоу, словно меч и щит, выставляет перед собой ту самую очищенную рыбу.
– Это клановое! – восклицает он, одновременно понятно и непонятно для собеседницы.
Не зная куда себя деть, она сама хватает эту дурацкую очищенную рыбину из его рук.
– Хорошо! – голос её звучит неестественно и звонко. – Спасибо, я поем, раз нет аппетита!
И, на деревянных ногах, она спешит в квартиру к своим сослуживцам. У Югао, которая чуть задержалась в магазине со сладостями, потом однозначно будут вопросы про её исчезновение. Но сейчас это не важно.
Чоуджуро же, завернутый в чужой плащ, выглядит даже мило.
Сакура спиной чувствует его, такой же как и её, растерянный взгляд.
* * *
– Как ты можешь это есть? – на лице Сая написана сложная, непривычная для его лица эмоция. – Особенно после стольких часов работы с тухлой рыбой.
Харуно пожимает плечами. Она и в морге работала, но мясо животных есть не перестала.
– Это правда вкусно, – проглотив ароматный кусочек, рапортует она. – Её буквально пару часов назад поймали.
Югао, что смотрит на медика со странной ухмылкой, качает головой. Женщина тоже отказалась от её предложения разделить трапезу. Она уминала купленную ранее курицу. Как и Сай, куноичи даже смотреть не могла на рыбу.
– Учитывая то, что ты её ещё и сама добыла, – смешливо говорит Узуки, – то мне страшно представить, какое впечатление ты произвела на рыбака.
Почти поперхнувшись, Харуно возмущённо дует щёки. Она смутилась и выхватила то, на что не было аппетита у Чоуджуро! Не выкидывать же её теперь. Да и обратно отнести не вариант. Остаётся только употребить. Тогда жизнь пойманной рыбы не пропадёт зря.
– Я его тоже чем-нибудь угощу, – буркнула девушка.
Но есть не перестала. Удивительно, но этот ужин показался ей самым вкусным за последние дни. Она словно ощущала, как, кусочек за кусочком, рыбина насыщает её энергией. Словно в чакроканалы вливается дополнительный поток, приободряя и согревая.
– Ну-ну, – хмыкает на это Югао, – надеюсь, не мидиями.
Сакура снова чуть не давится. Но отвечать не решается, так как понимает, что нарвётся на ещё какой-нибудь шутливый ответ.
Потому девушка молча доедает свою рыбу, уходит в лабораторию и проводит там время до самого отбоя. А когда ложится спать, то невольно размышляет о том, получится ли отдохнуть мечнику с голубыми волосами.
Просыпается она от странной вспышки жара. Словно у неё подскакивает температура. Щёки горят, в горле пересохло, а в глаза словно кто-то насыпал песка.
Самодиагностика никаких результатов не даёт. Так что девушка списывает это на усталость и волнение. Выпивает стакан холодной воды. Снова ложится спать, стараясь поскорей отрубиться.
Утром она просыпается со свежей головой и ясным взглядом.
Словно заново родившись.
Хошигаки Чоуджуро…
… думает, что если бы не был сонным, то умер бы там на месте. Просто от смущения. Уже в тот момент, когда Сакура нежно перебирала его волосы, поглаживала затылок и щёки. Скользила внутри освежающим потоком чакры, обволакивая утомлённое тело, каждую мышцу.
Он так разомлел, что не сразу понял, куда нырнули её ладони. Что устремились ощупать её пальцы. Соприкосновение с жабрами сначала вызвало непривычный ступор, а потом горячечное чувство в груди, у сердца, и почему-то в кишках.
Юноша чуть не задохнулся от того, как сильно ощущалось это мягкое давление девичьих пальчиков. В конце-концов, он не знал, что так бывает. Подобного опыта у него в жизни не было.
Потому то он, ошарашенный и оглушённый, не сразу понял, что рыбу у него отняли.
Гонявшийся за косяком добрую половину ночи, молодой мечник испытал странные чувства. Сонный и уставший, он с трудом выполнил сложную задачку, не убить рыбу до того, как накинет на неё поводок клановой техники. Труп привязать к себе было невозможно. Потому и извёл себя, варьируя между перепуганными обитателями океана.
После того, как одну из жертв удалось обхватить руками так, чтобы она сразу не скончалась, он наложил ту самую паутинку поводка, что подхватил от разделанной туши.
Следом аккуратно свернул рыбке шею, деактивируя все проявления техники.
А потом рыбу у него вероломно своровали.
Если опустить все возможные традиционные аспекты, а иностранка их определённо не знала, то ситуация была дурацкая.
Наследник Хошигаки хихикнул.
– Меня обокрали, – голос его звучал мечтательно.
Удивительно, но от этого факта он испытывал странную радость. Некое предвкушение, елозящим угрём извивающееся в глубине живота.
По какой-то причине ему захотелось поймать ей ещё рыбу. Желательно побольше и повкуснее. Тунца или хотя бы желтохвоста вместо мелкой сардины.
– Даже неловко как-то от такого размера, – пробурчал он себе под нос.
Взгляд невольно упал на аккуратно сложенный плащ. Чоуджуро его бы даже постирал на всякий случай, если бы не намеревался следующим же днём вернуть. В данный момент парень раздумывал, стоит узнавать, вкусная ли оказалась рыба или это будет выглядеть странным?
Или может сразу поймать что-то в качестве благодарности за помощь?
Смущённый от этих неловких размышлений, Чоу взъерошил волосы. Хотелось просто с кем-нибудь поговорить в такие моменты. Да нет на островах такого человека, что выберет в собеседники акулу.
Тяжело вздохнув, он решил сдаться.
После бессонной ночи день выдался суматошным. Вынужденный спешно добираться домой, чтобы нормально одеться, мечник всюду будто бы опаздывал. Это бесконечное чувство раздражало его и так утомлённый организм, заставляя волноваться сильнее, чем обычно.
Потому, Чоу шумно опустился на кровать, кутаясь в тяжёлое одеяло. Это немного напоминало ему давление воды и убаюкивало своим мягким весом. Дыхание его успокаивалось, глаза слипались от накопленной усталости, голова путанно соображала, выдавая странные образы и смущающие мечты.
Последний Хошигаки крепко заснул.
Без снов, чего с ним давно не было.
Дышал он тихо-тихо, почти не слышно. Лишь испещрённая шрамами грудь расслабленно поднималась и опускалась, да слабо подёргивались жабры в фантомном желании выдохнуть.
Но в какой-то момент он резко распахнул глаза и слитным движением сел.
– Ч-что? – не веря самому себе, прошептал парень в черноту ночи.
Поводок был накинут.
Без какого-либо его участия.
К стае его акул добавилась ещё единица, незнакомая, непонятная.
На суше.
– Как эт-то…? – сонно вертя головой, Чоуджуро пытался сообразить, что происходит.
Эта старая клановая техника была устроена так, что делала подчинённых акул абсолютно безопасными для владельца. Существа воспринимали членов клана Хошигаки, как что-то важное и оберегаемое. Особенно тех, кто эту технику активировал.
Эта фигура не просто была абсолютом в жизни питомца, но ещё и могла ощущать всё, от местоположения до перепадов настроения. Особенно удобным было влияние, что выводило подчинение чужой воле на невероятный уровень.
Где-то в песках Страны Ветра пытались воссоздать подчинение своими ментальными печатями, экспериментируя сложной вязью мастеров марионетки. Но
поводок не подавлял волю, искажая её. Он меняла саму её суть.
– Н-нет, – неверяще выдохнул Чоу.
Акулы любили клан Хошигаки.
Искренне.
Так сильно, как были способны.
А Чоуджуро легко мог ими командовать, лишь немного указав путь.
Просто подумав.
– Она должна была пропасть! – голос его был наполнен ужасом, какого не слышал их остров уже несколько лет.
Потому что новый поводок вёл вглубь жилых кварталов, к дипломатическому домику, предназначенному специально для шиноби Конохи.
* * *
Она встретила его с улыбкой. Такой искренней, что Чоуджуро захотелось плакать. Потому что это была не её улыбка. Ни один человек не будет так смотреть на земноводного жителя островов. А Харуно Сакура по какой-то причине так на него смотрела.
Девушка изучала его своими искрящимися зелёными глазами, искренне благодаря за возвращённый плащ.
Спрашивая, как у него дела.
Как он спал.
Хорошо ли себя чувствует.
Что с аппетитом сегодня?
А Чоу боролся с накатывающей тошнотой, возникшей от отвращения к самому себе.
Она назвала его «Чоу-кун», нараспев, мягко и ласково.
Ему хотелось разбить костяшки кулака о каменную стену.
«Почему?» – зудело в голове. – «Такого никогда раньше не было!»
Чоуджуро хотел вопить. Он понятия не имел, что делать. Как снимать потерянные техники, о существовании которых почти никто не догадывается?
Потому он, сжимая челюсть, прощается с вежливой девушкой и мчится в резиденцию Мизукаге.
– Я не знал, что это можно накладывать на людей! – в отчаянии восклицает парень, врываясь к Мей в кабинет.
Женщина, что сама только-только пришла на работу, удивлённо изгибает бровь. Её уцелевший глаз в полной мере выражает весь спектр озадаченности. Но она, как всегда было до этого, не злится и не срывается. Лишь улыбается ему дружелюбно, уточняя:
– Что именно?
Чоуджуро в панике. Его узловатые пальцы снуют по ремешкам и застёжкам, перебирая крепления щитков.
Ей он может доверять.
Только Теруми Мей и можно доверять среди всех на этом утопающем в тумане острове.
И он вываливает ей всё.
Про клановое наследие.
Старые техники, что невозможно записать и рассказать.
То, как обряд не пропал, как это бывало раньше, а перекинулся на следующее живое существо.
И то, что Чоу понятия не имеет, как это снимать. Никто из живых не имеет этого понятия.
Мизукаге изящно, как она всегда это делала, присаживается за стол, терпеливо его слушая. Не перебивает, смотрит внимательно и спокойно. В какой-то момент её пальцы находят карандаш и, отвлечённо, легонько раскручивают его в витиеватые петли и окружности.
Реакция её удивляет Чоуджуро ещё больше.
– Ты молодец, что рассказал, – Мей выглядит крайне задумчивой. – Но не волнуйся. Я что-нибудь обязательно с этим придумаю.
А потом, сославшись на его уставший вид и её объёмы работы, его аккуратно выпроваживают. Параллельно назначая принудительный отгул.
– Ты выглядишь как человек, – говорит лишь на прощание женщина, – что ловит нервный срыв. Поспи как следует.
И Чоуджуро остаётся на крыльце резиденции совсем один.
Он ужасно не хочет быть один.
Ему страшно.
Юноша абсолютно потерян.
Он хочет увидеть хоть кого-нибудь.
И тут…
– Чоу-кун! – звонкий голос окликает его. – Где собираешься обедать?
Перед ним предстаёт розовый всполох.
И этот цвет отзывается чем-то путанно-тяжёлым глубоко внутри.