Цветы на закате

В жизни Капитано должна быть только одна женщина – Царица; но, к его величайшему стыду, это не так.

Его сложно назвать рыцарем, но у него есть свой кодекс чести; и одна из частей этого кодекса – принести к её ногам победу. Вторая их этих частей – не идти по головам ради этой победы, и это то, чем он отличается от большинства Предвестников. Но Царица ценит его и верит в него – а значит, хоть что-то в своей жизни он делает правильно.

Капитано переводит взгляд на ослепительное рыжее солнце, и ему немного больно даже просто смотреть. Режет глаза – и почему-то грудь. Мавуика словно валькирия, бессмертная дева-воительница, спустившаяся с небес (что особенно забавно, ведь она, будучи архонтом, всего лишь человек). Он считает, что Мавуика ошибается, и пытается доказать свою правоту победой, как и заведено у рыцарей – но Мавуика не проигрывает.

Мавуика не проигрывает, и Капитано приходится пересмотреть собственные убеждения, потому что вместо слов за них говорят клинки; и её клинок убедительнее его клинка.

Мавуика не проигрывает; и это значит больше, чем если бы она победила.

***

В жизни Капитано должна быть только одна женщина, и это не Царица; чёрное солнце поднимается над Натланом. Самая тёмная ночь всегда перед рассветом, говорит Мавуика. Она спокойна и решительна, как человек, знающий, что ему придётся умереть – как человек, ждущий этого с нетерпением.

Капитано смотрит, и смотрит, и смотрит – но ничего не говорит.

Вместо него говорит клинок, но сейчас он выбрал сражаться на её стороне – за Натлан, в который она верит. За Натлан, который он вот уже пятьсот лет пытается спасти.

За их Натлан – любимое и несчастное детище, поглотившее тысячи тысяч жизней, но взамен даровавшее надежду.

***

Мавуика заключает договор с Богиней смерти; использует силу, которая человеку неподвластна. Капитано слышит смех Роновы, и этот смех похож на всхлипы, потому что Ронова умирает.

Потому что если Ронова умирает, она заберёт с собой как можно больше – и снова из его ослабевших рук.

Мавуика готова умереть и хочет этого – за Натлан и за саму себя. Будущее не во мне, смеётся она, будущее уже давно в чужих руках.

Капитано ей не верит.

***

Когда приходит время платить по счетам, Капитано выходит вперёд. На лице Мавуики немой упрёк – зачем? В движениях Капитано такой же немой ответ – потому что я устал, Мавуика.

Ты говоришь, что будущее не в тебе, но это не так. Если бы мы сейчас могли поговорить начистоту, я бы не проиграл. Я бы победил, и это был бы единственный бой, победа в котором принесла бы мне удовлетворение.

Мавуика поджимает губы: не надо. Капитано усмехается: но я хочу.

Всё не должно закончится так; но должно закончиться уже давно.

Когда приходит время платить по счетам, Капитано делает это за неё.

***

В жизни Капитано должна быть одна женщина – Царица, но это не она. Рыцарь, которому должно отдать жизнь за повелительницу, вручает её воительнице, чьи руки огрубели от сражений.

Мавуика не кричит и не плачет, и жертву эту принимает с достоинством – она не должна быть забыта. В оде воскресения я запечатлею вечную память о самом храбром воине, которого видел этот свет – и которого этот свет не заслужил.

***

Сквозь песню смерти пробивается голос – знакомый до боли, чего не должно быть в забвении. Капитано вздыхает – он устал. Капитано вздыхает, но идёт на голос.

Коломбина сидит на траве; его голова покоится на её коленях.

– Вставай. – говорит она, и в её голосе всё: приказ и мольба.

– Я не хочу. – Капитано закрывает глаза.

– Мне всё равно, чего ты хочешь. – она смеётся, и её смех звучит как всхлип, который он где-то уже слышал. Её смех – песня давно исчезнувшей цивилизации; капли дождя, прорезающие сухой воздух.

– Ещё немного. – просит Капитано негромко. – Пожалуйста.

Коломбина открывает его шлем и запускает тонкие пальцы в его непослушные волосы.

– Ну, разве что совсем чуть-чуть. – разрешает она милостиво.

Светает.

***

В жизни Капитано должна быть одна женщина, но так получается, что их две. Пламенный закат и цветок, распускающийся на рассвете. Смерть и жизнь в лучших их итерациях.

За Мавуику он умирает, потому что он так захотел.

Ради Коломбины он пренебрегает жизнью, потому что так захотела она.

Капитано безумно устал, но его война – он осекается, потому что капли росы на цветах, лучи закатного солнца, ласкающего кожу, они это до боли непохожи на войну, что он знал – не закончена.

Приходится идти дальше.