Эльза спустилась вниз и обнаружила, что стол уже был накрыт для ужина. Её мама сидела на своём привычном стуле, а отец только что сел на свой. На тарелку Эльзы плюхнулась здоровенная горка спагетти с фрикадельками. Она моргнула. Сегодня ужин был раньше обычного. Или, может, Эльза пробыла в своей комнате дольше, чем думала.

— Присядь, Эльза, — сказала Идуна.

Несмотря на полную обыденность ситуации — ужин со спагетти в будний вечер — напряжение в воздухе создавало ощущение какой-то пародии на их обычную жизнь (Эльза выучила это слово недавно на уроке). Хотя её отец уже снял свои пиджак и галстук, он всё ещё выглядел напряжённым.

— Мы хотим поговорить с тобой за ужином, — сказал Агнарр и начал накручивать спагетти на вилку, — потому что это совершенно обычный разговор. Если честно, нам следовало поговорить с тобой об этом много лет назад.

Немного погодя, Идуна добавила:

— Но сначала мы хотим, чтобы ты знала, что мы любим тебя, Эльза. Некоторые наши решения могут сначала показаться бессмысленными в твоём возрасте, но, пожалуйста, знай, что мы всегда действовали только в твоих интересах, — улыбка появилась на её губах, мягкая и знакомая. — У нас больше нет каких-то личных причин поступать иначе.

Эльза угрюмо крутила спагетти по своей тарелке.

— Да, ну… может, вам стоит найти эти причины.

Ей не нужно было поднимать глаза, чтобы понять, что брови её мамы нахмурились.

— Прости? — переспросила Идуна.

Эльза дожевала еду до конца, прежде чем ответить, чтобы не дать им возможности прервать её за плохие манеры.

— Может, вам стоит найти себе личные причины. Может, вам стоит начать заботиться об Анне Винтергейл, моей сестре!

Эльза хотела, чтобы её голос прозвучал спокойно, потому что взрослые обычно слушали спокойных людей, однако она не смогла сдержаться и сорвалась на крик. Эльза была очень зла. Слёзы защипали её глаза. Она в любую секунду могла снова разрыдаться.

Агнарр сделал глубокий вздох.

— Нам следовало поговорить с тобой об этом много лет назад. Но мы никогда не скрывали от тебя, что мы обычные люди. Мы тоже совершаем ошибки, — его голос был твёрдым, но напряжённым. Эльза сердито посмотрела ему в глаза. — Возможно, это было одной из наших ошибок, но мы объясним тебе, что произошло, — продолжил мужчина. — Но есть два момента, на которых мы будем настаивать, Эльза: она не твоя сестра, и ты больше никогда не должна с ней общаться.

Челюсть Эльзы заболела, когда она дожевала еду и с силой её проглотила. Девочка подняла руку и открыла рот, чтобы возразить, но её мама заговорила первой.

— Возможно, наши правила покажутся тебе более разумными, если мы сначала всё объясним, Эльза, — предупредила она. — Пожалуйста, подожди, пока мы закончим, прежде чем ты начнёшь протестовать против наших решений.

Эльза прекрасно знала, что её родители будут непреклонны, если она сначала не выслушает их. Поэтому она проворчала:

— Ладно, — и лениво вернулась к еде, задумавшись на мгновение, сможет ли она когда-нибудь снова полюбить спагетти.

— Всё это началось вскоре после твоего рождения, — начал Агнарр. — Мы с твоей мамой очень любили друг друга, и мы были так счастливы, что наконец-то создали семью. Но у нас всё ещё возникали конфликты.

Он замолчал, чтобы перевести дух. Идуна внезапно подхватила его рассказ:

— Иногда у взрослых есть взрослые разногласия, и им просто нужно немного времени, чтобы всё снова наладить. В конце концов, мы с твоим отцом справились со всеми нашими трудностями, но не раньше, чем он стал встречаться с другой женщиной, — она прочистила горло. — Когда Агнарр понял, что она забеременела, он немедленно сообщил мне. И мы вместе сделали всё возможное, чтобы всё сложилось самым наилучшим образом.

Эльза нахмурилась и захотела возразить. Если бы она никогда не узнала, что у неё была сестра, это бы нельзя было назвать «самым наилучшим образом». Но её отец заметил её выражение лица и посмотрел на неё серьёзным взглядом.

— Ты можешь не соглашаться с нами, Эльза, — сказал он, — но мы хотели, чтобы наша семья осталась вместе. И хотя я не могу быть постоянно рядом, чтобы помогать воспитывать Анну или поддерживать её маму лично, мы решили регулярно отправлять большой чек на содержание ребёнка. Винтергейлы ни в чём не нуждаются, несмотря на то, что Анну воспитывает только одна мама.

Измеряя тишину по тому, сколько времени ей потребовалось, чтобы доесть очередную вилку со спагетти, Эльза в конце концов решила, что можно было безопасно говорить. Её родители закончили с объяснениями.

— И какое отношение это всё имеет к правилам, которые вы хотите установить? — спросила она, пытаясь казаться спокойной и сдержанной. Даже она сама заметила презрительность в своём голосе.

— Она не твоя сестра, — снова сказала Идуна. — Семья — это больше, чем просто кровь. И Анна принадлежит совершенно другой семье. Вы живёте совершенно отдельными жизнями, и вы могли бы счастливо прожить всю свою жизнь, вообще не зная о существовании друг друга. Именно такого счастья мы хотели для тебя, а не этих половинчатых отношений, которые никогда не будут такими, какими ты хочешь, — женщина вздохнула. — Тебе будет только больно пытаться сделать её своей сестрой, сделать её особенным для тебя человеком, потому что вы двое никогда не сможете стать настоящими сёстрами.

Сомнение свернулось в животе Эльзы, когда она откусила с вилки ещё немного спагетти. Она не думала об этом раньше, но… На самом деле, она не знала, что из себя представляло сестринство. Обмениваться письмами с Анной было здорово, но что, если это не было настоящим способом узнать друг друга?

Агнарр вздохнул. Затем протянул руку и положил её на плечо дочери.

— Вот почему мы не хотели рассказывать тебе обо всём. Ты можешь не соглашаться с нами, но мы хотели только того, что казалось самым лучшим вариантом для тебя в то время. И сейчас тоже, — он прочистил горло. — И вот почему мы запрещаем тебе снова связываться с ней. Мы знаем, что это будет трудно. И мы знаем, что это будет заманчиво, поэтому с этого момента твоя мама будет забирать почту. Просто на всякий случай. Все дальнейшие отправленные письма будут возвращаться нераспечатанными. Сегодня вечером я позвоню Винтергейлам, чтобы остановить любые дальнейшие письма Анны.

— Мы собираемся спрятать все конверты и марки, — добавила Идуна, — чтобы смягчить искушение, которое они могут для тебя представлять. Мы верим, что вы обе будете соблюдать наши правила. Но мы также знаем, что это трудно сделать, когда возможность их нарушить так близка. Так что, пожалуйста, не думай об этом как о наказании. Мы устанавливаем правила только для того, чтобы облегчить вашу жизнь.

Правая рука Эльзы опустилась в карман и нашла там камень релаксации. Чувство камня под большим пальцем всё ещё казалось приятным и успокаивающим.

— Хорошо, — сказала она. Наконец, её голос прозвучал по-настоящему спокойным. — Но… даже если это лишь половинчатое сестринство, почему это плохо для нас?

Идуна грустно улыбнулась.

— Нет ничего «половинчатого», когда дело касается семьи. Особенно сестёр, — объяснила она. — Ты знаешь, у меня были трудности и ужасная ссора с моей собственной сестрой много лет назад. По сей день это больно, потому что, по сути, мы больше не семья друг для друга. Всякий раз, когда я вижу её, мы обе притворяемся, что у нас всё хорошо, но это не так. — Идуна потянулась вперёд и коснулась щеки Эльзы. — Я не хотела какой-то неловкой, полусестринской дружбы для вас с Анной. Мы подумали, что когда вы обе станете взрослыми, вы, возможно, сможете встретиться и иметь достаточно опыта за плечами, чтобы стать друзьями без осложнений и обременений друг друга семейными узами, но… — она замолчала и тепло улыбнулась Эльзе, впервые за сегодня. — Ты талантливая и не по годам развитая девочка, Эльза. Но ты ещё не достаточно взрослая для этого.

— Я знаю, — прошептала Эльза, пытаясь сдержать слёзы.

— У меня есть ещё один вопрос, — тихо сказал Агнарр, — а потом мы можем оставить эту тему и расслабиться. — Он посмотрел в глаза дочери, словно стараясь показать, что он был её отцом, и это было серьёзно. Она была обязана сказать правду. — Как вы с Анной начали писать друг другу письма?

— Я… я зашла в ваш кабинет, — призналась Эльза, — и нашла её открытки о днях ​​рождениях, которые она отправляла тебе. На одной из них был написан адрес.

Агнарр молча взвесил её слова, а затем кивнул:

— Спасибо за честность, Эльза. Мы с твоей мамой говорили ранее, и мы решили, что ты всё ещё под домашним арестом. Но мы сделаем исключение для твоего дня рождения.

— О… эм, спасибо, — сказала Эльза. По какой-то причине ей было уже всё равно. Это уже не казалось важным.

— Помни, Эльза, что мы любим тебя, — заверила девочку Идуна. — Мы хотим только самого лучшего для тебя.

— Я знаю.

Когда ужин подошёл к концу, а в доме снова воцарилась какая-то более-менее нормальная атмосфера, Эльзе стало хуже: она поняла, что её родители действительно хотели только самого лучшего для неё. Она поняла, что у них не было никаких скрытых мотивов, кроме заботы о ней.

Эльзе стало больно, потому что ей пришлось признать, что они были правы: они с Анной никогда не смогут быть настоящими сёстрами. Однако когда Эльза помогала убирать грязную посуду после ужина, она продолжала мысленно пытаться понять, кем они с Анной на самом деле являлись друг для друга. Потому что она любила Анну, но Анна не была её сестрой. Например, Эльзе нравились её друзья. Она знала некоторых из них уже много лет, но не могла сказать, что любила их так же сильно.

Эльза вздохнула и попыталась подумать о чём-то другом. Она выкинула все мысли об Анне Винтергейл из головы, пока позже тем же самым вечером чуть не забыла, кому должен был позвонить её отец сегодня. Но затем резко об этом вспомнила, когда спустилась вниз и услышала его голос из кабинета.

Несмотря на то, что её наказали, Эльза не могла остановиться. Она тихонько присела за дверью в кабинет и прислушалась к разговору.