К тринадцати годам Эльза уже знала, что фраза «нам нужно провести семейное собрание» никогда не предвещала ничего хорошего, особенно когда это происходило при каких-то очень странных обстоятельствах. Они сидели вместе в комнате отеля. Эльза поёрзала на кровати, ожидая, когда кто-нибудь из родителей начнёт разговор первым.
Агнарр и Идуна молча обменивались многозначительными взглядами друг с другом, и Эльза не выдержала.
— Что-то не так? — она тихо спросила. Её раздражало, что они созвали Супер Серьёзное Семейное Собрание, а в итоге решили играть в молчанку.
Агнарр и Идуна обменялись ещё парой многозначительных взглядов. Затем Агнарр вздохнул и провёл рукой по своим волосам.
— Твоему папе нужно пораньше вернуться домой, — объяснила Идуна.
Прежде чем Эльза успела отреагировать, Агнарр добавил:
— Ты же знаешь, что я невероятно тобой горжусь, Эльза. И я в восторге от того, что ты заслужила право принимать участие в соревнованиях. Но сегодня со мной связались по поводу кое-какой срочной ситуации, и завтра мне нужно будет уехать.
— Что случилось? — Эльза наклонилась вперёд. — Нам всем нужно вернуться домой?
— Нет, нет, — сказала Идуна. — Это не так срочно, чтобы вырывать тебя из национальных состязаний. Но твоему отцу, к сожалению, нужно отлучиться. — Она улыбнулась, но улыбка показалась натянутой. — Не волнуйся, я останусь, чтобы болеть за тебя.
— Я хочу, чтобы ты сделала всё возможное, чтобы победить, — Агнарр заверил свою дочь и улыбнулся. — Твои талант и преданность делу поразительны, и я знаю, что ты всех обкатаешь на этом катке.
— Это может стать твоим билетом на Олимпиаду, — добавила Идуна. — До неё всего ничего, и к тому времени ты будешь в подходящем возрасте, чтобы принять участие, если продолжишь в том же духе.
Что-то в этих словах вызвало тревогу в голове Эльзы. Но она постаралась улыбнуться. Это всё просто казалось таким… бессмысленным. Агнарр и Идуна знали, что она была на пути стать частью олимпийской сборной, или, по крайней мере, быть рассмотренной на эту позицию. Честно говоря, Эльзе казалось, что они почти ни о чём другом не говорили с ней в последнее время.
Единственной причиной, по которой её мама подняла вопрос Олимпийских игр, была в том, что… что? Она хотела, чтобы Эльза вспомнила, как важно остаться здесь и продолжать трудиться? Чтобы просто поддержать разговор? Или…
Эльза прищурилась, осознав, в какое русло это всё шло. Ей так и не дали настоящую причину, почему её отец должен был уехать завтра.
— Да, это замечательная возможность для меня. Я очень рада, что вы оба смогли взять отпуск, чтобы поехать со мной. Путешествовать с тренером Синди весело, но ничто не сравнится с вашей поддержкой, — Эльза улыбнулась и увидела, как родители расслабились, а их плечи опустились. После этого короткого спокойного момента она добавила, как будто только что вспомнив: — О, а почему папе нужно уехать?
В эту же секунду их расслабленность исчезла без всякого следа. Агнарр и Идуна снова обменялись взглядами. Затем мужчина сжал пальцами свою переносицу.
— Идуна, — он принялся тереть свои веки, — рано или поздно нам нужно будет ей это рассказать.
— Да, — согласилась Идуна, — но мы уже говорили об этом, Агнарр. Это отвлечёт её от соревнований.
Эльза закатила глаза.
— Эм, я сижу прямо перед вами, — она сразу же пожалела о том, что съязвила. Родители одновременно уставились на неё. — Я просто не понимаю, что меня может отвлечь? Когда я на льду, мне очень легко сосредоточиться на цели. Ничто не сможет испортить мой настрой после всех тренировок, через которые меня заставила пройти тренер Синди.
— Произошла авария, — резко, но твёрдо сказал Агнарр. — Кажется, водитель другой машины был пьян. Это случилось вчера, поздно вечером. Анна Винтергейл… её мама погибла.
Эльза прикрыла ладонями рот, громко ахнув.
— О, Боже… — прошептала она. — С Анной всё в порядке?
Агнарр кивнул.
— Она вывихнула плечо и получила несколько синяков, но в остальном она осталась целой и невредимой, — он снова провёл рукой по своим волосам. — Но мне нужно поехать в Теннесси, чтобы помочь уладить кое-какие дела с Анной и… и присутствовать на похоронах.
Плечи Агнарра поникли. Они трое некоторое время сидели в абсолютной тишине. Слёзы покатились по щекам Эльзы. Наверное, ей не следовало плакать. Она не знала маму Анны. Она едва знала саму Анну.
— Мы сначала не хотели тебе об этом говорить, — призналась Идуна, — потому что, если честно, мы не были уверены, что сможем. — Она вздохнула. — Анна — это деликатная тема в нашей семье, и эта… эта ситуация требует деликатный подход.
Эльза сделала глубокий вздох. Её рука опустилась в карман, чтобы схватиться за пуговицу.
— Я рада, что с Анной всё в порядке.
Её отец улыбнулся.
— Мы тоже. Я точно знаю, что она полностью поправится в течение нескольких недель.
— И вам не нужно волноваться о том, что я отвлекусь, — быстро добавила Эльза.
— Это… хорошо, — сказала Идуна, очевидно, почувствовав, что за словами Эльзы пряталось что-то ещё.
Эльза откинулась на спинку кровати и прижала колени к груди.
— Я не буду отвлекаться на льду, потому что я решила сдаться, — она встретилась со взглядом отца и задержалась на нём. — Я поеду с тобой, папа.
— Что? — его брови поднялись от удивления.
— Вот уж нет, Эльза! — Идуна скрестила на груди руки.
— Я могу позвонить тренеру Синди с твоего мобильного, пока ты будешь звонить в авиакомпанию с телефона отеля, — уже начала придумывать план Эльза.
— Ты никуда не поедешь.
— Эльза, это национальные соревнования! Разве ты не готовилась к ним очень долго?
— Тренер Синди может записать моё поражение. Если мы скажем об этом сейчас, они возьмут вместо меня кого-нибудь другого.
Эльза ещё раз сильнее сжала пуговицу в кармане, после чего скрестила на груди руки.
— Эльза. Нет.
Этот цикл продолжился: родители продолжали говорить «нет», а Эльза всё сильнее упиралась. В каком-то смысле спор сделал её более энергичной. Никогда ещё ей не приходилось спорить со своими родителями так категорично. Губы Эльзы сжались в тонкую линию. Никогда ещё она не испытывала таких сильных чувств по отношению к тому, против чего они выступали. Кем бы ни являлась для неё Анна, сейчас Эльза была обязана быть рядом с ней. Несмотря на то, что воспоминания о письмах уже успели померкнуть после нескольких лет без связи, Эльза помнила, что во всех них Анна часто упоминала свою маму, когда рассказывала о своей жизни.
Они не разговаривали с тех пор, однако какая-то часть Эльзы была уверена, что она была обязана быть рядом с Анной. Быть для неё доступной. Другая часть Эльзы шептала о том, что эта ситуация, какой бы ужасной она ни была, могла быть единственным шансом увидеть Анну до того, как они станут «достаточно взрослыми, чтобы определить свои отношения», или что там раньше ей сказали родители.
— Если вы не позволите мне сдаться и поехать в Теннесси, — наконец-то заявила Эльза, — тогда я намеренно испорчу свою программу. Я знаю, как правильно падать на льду, чтобы не ушибиться.
Она подавила свою ухмылку и сохранила серьёзное и решительное выражение лица. Её родители растерянно посмотрели друг на друга. Все трое знали, что если Эльза вовсе не появится на соревновании, это будет менее разрушительно для её карьеры, нежели намеренный завал выступления и проигрыш.
***
Следующим утром Эльза наблюдала за тем, как облака медленно плыли за окном, а машины на дороге молнией проносились мимо. Девочка посмотрела на сидящего рядом Агнарра и заметила, что его брови всё ещё были напряжены. Они бездвижно застыли в этом положении со вчерашнего вечера, когда он протянул дочке свой мобильный телефон, чтобы она смогла позвонить тренеру Синди. Вчера вечером Идуна накричала на Эльзу, а затем полностью замолчала на весь оставшийся вечер. Женщина приехала вместе с ними в аэропорт и попрощалась, прежде чем сесть в свой самолёт домой.
Но, конечно же, это было намного лучше, чем то, что сейчас чувствовала Анна Винтергейл. Её мама погибла. Какие бы отношения не были у Эльзы с её родителями, по крайней мере, они всё ещё были живы. Они всё ещё были с ней.
Девочка глубоко вздохнула, глядя в иллюминатор. Теперь облака находились под ней, а земля выглядела странным узором из квадратов и линий. Несмотря ни на что, она наконец-то направлялась на встречу с Анной.