Изгибы тела, стройный стан

Ведут сознание в туман.

О, Джозефина, ангел мой,

Навеки я пленён тобой.

А губы цвета алых роз

Зацеловать бы в мире грёз

И в тела плен попасться рад,

К ногам низвергну Рай и Ад

У входа в клуб Хонджуна встречает владелец — статный мужчина лет сорока в дорогом бордовом костюме и с внушительных размеров золотыми перстнями на толстых пальцах. Он неглубоко кланяется гостю. Ким кланяется в ответ.

— Мы ждали вас, господин Ким, — произносит мужчина низким, прокуренным голосом. — Всё готово для представления. Следуйте за мной.

— Ни к чему формальности, — Хонджун закатывает глаза и следует за владельцем, изучая глазами новую местность. 

Клуб оказывается далеко не самым роскошным; он, скорее, «модный»: в нём нет дорогого декора, но находиться здесь приятно. Синие мягкие диваны, чёрные столы, зеркальные потолки и красный неоновый свет — всё подобрано со вкусом и обеспечивало приятное времяпровождение.

Однако мужчина, не останавливаясь, проходит через весь зал и откидывает тяжёлый занавес, за которым скрывается узкий коридор, ведущий в VIP-комнаты. Устав сдерживать своё любопытство, Хонджун решается прервать молчание.

— Слышал, Джозефина украла не одно мужское сердце. Неужели, она так хороша?

— Слухи не врут, господин Ким, — глухо усмехается мужчина. — Она лучшая, единственная в своём роде. 

Хонджун задумчиво морщит лоб. Он хочет уточнить, что имел в виду владелец, называя Джозефину единственной, но не успевает, потому что они уже подходят к нужной комнате.

— Мы пришли. Самая большая VIP-комната в вашем распоряжении на весь вечер, — делает акцент владелец на последних словах прежде, чем открыть дверь и пропустить Хонджуна внутрь.

— Благодарю, — отвечает тот и проходит в хорошо освещённое помещение.

Комната и правда оказывается весьма просторной для одного гостя. Выполненная всё в той же красно-чёрно-синей гамме, она выглядит дорого: диван, стоящий напротив сцены, обтянут не замшей, как в главном зале, а дорогой крокодиловой кожей, большой стол ломится от разнообразия закусок, начиная сырами и мясными нарезками, заканчивая фруктами и ягодами, а небольшая, но вместительная сцена отполирована до блеска.

— Шоу начнётся через пятнадцать минут, а пока располагайтесь. Скоро подойдёт официант и примет у вас заказ по напиткам. 

— Благодарю, — кивает Хонджун в ответ, плюхаясь на диван и по-свойски широко расставляя ноги.

— Если ко мне больше нет вопросов, я вас оставлю. Приятного времяпровождения, — владелец наигранно улыбается и пятится к двери, не отрывая глаз от гостя.

— Да, идите, — Хонджун жестом провожает владельца клуба и откидывается на диван, закидывая руки на спинку. Через секунду слышно, как закрывается дверь.

Но не успевает он окончательно расслабиться, дверь вновь со скрипом открывается, и Хонджун, обернувшись на звук, застаёт в проходе вышкаленного худощавого молоденького официанта.

— Добрый вечер. Меня зовут Ёсан, и я буду обслуживать вас сегодня. Уже определились с напитком или подсказать?

— Принесите какой-нибудь хороший коньяк, — без интереса отмахивается мужчина, недовольный тем, что его побеспокоили. Всё-таки он пришёл сюда не ради выпивки, а ради шоу.

— Хорошо, — кланяется Ёсан и уходит. 

Минуты ожидания тянутся непозволительно долго. Это утомляет и выжимает из Хонджуна все соки. Он бы и рад был залипнуть в какой-нибудь глупой игрушке на смартфоне, но не может. Все его мысли занимает Джозефина, которую он ещё в глаза не видел, но воображаемый образ, так плотно засевший в голове, не позволяет отвлекаться на что-то ещё.

— Когда же всё начнётся… — протягивает вслух Хонджун, по-глупому улыбаясь собственным мыслям.

— Ваш коньяк, — где-то сбоку слышен тихий голос официанта. Гость не выдерживает любопытства, пожирающего его изнутри, и обращается к Ёсану, пытаясь больше узнать о главной загадке вечера.

— Вы видели Джозефину своими глазами?

Официант немного медлит с ответом и отводит глаза в сторону.

— Нам… не положено, — говорит он тихо и отстранённо.

— Неужели не любопытно? — недоумевает Хонджун. Как можно работать рядом с такой легендой, о которой говорит буквально весь город, и даже ни разу не взглянуть на неё лично.

— Её могут видеть лишь владелец и VIP-гости нашего заведения, — Ёсан поёживается в попытке перевести тему. — Если я вам больше не нужен, то я пойду. Кнопка вызова находится справа на вашем столе.

Получая короткий кивок в ответ, официант удаляется, а Ким ещё больше погружается в собственные раздумья.

— Джозефина… Сколько же в тебе загадок, — выдыхает Хонджун, откидывая голову на мягкую спинку дивана. — Чем больше я думаю о тебе, тем сильнее хочу увидеть…

Внезапно свет в комнате приглушается, слышится тихое шипение аппаратуры, и сцена заполняется лёгкой дымкой. Мужчина растерянно приподнимает голову и прислушивается. 

— Начинается, — шепчет он и меняет положение, наклоняясь ближе к сцене и всматриваясь в полумрак. Он ловит каждую тень, каждое движение, боясь упустить что-то важное: какую-то деталь, которая хоть немного приоткроет завесу тайны, так плотно окутавшую чарующий образ Джозефины.

Включается медленная, но приятная мелодия, добавляющая нотку интимности в атмосферу. Вдалеке появляется еле-заметный силуэт, похожий на бесформенное черное пятно. Хонджун прищуривается в попытке разглядеть в нём хоть что-то, его ладони потеют от волнения.

Силуэт медленно приближается, с каждым шагом начинают проглядываться, пусть пока плохо различимые, но очертания тела. Его походка медленная и грациозная, отчего складывается ощущение, что он не идёт, а парит над землёй.

Когда туман немного рассеивается, у Хонджуна появляется возможность разглядеть фигуру загадочной танцовщицы, всё ещё погружённую в полутьму: длинные ноги, тонкая талия, изящные руки и стрижка под каре.

— Джозефина… — выдыхает Ким, но фоновая музыка заглушает его слова, обращённые к тени.

Наконец, тень останавливается и поднимает руки, замирая на мгновение, а затем тело отдаётся тягучей мелодии, изящно изгибаясь и покачиваясь в такт музыке. Вдруг на сцену падает луч света от небольшого прожектора, и Хонджун, зажмурившись, задерживает дыхание: вот-вот он сможет разглядеть девушку, будоражащую воображение и занимающую все его мысли.

Наконец, в комнате вновь светлеет, и Джозефина предстаёт перед Хонджуном во всей красе: стройное тело в обтягивающих чёрных кожаных штанах и свободном тёмно-синем кроп-топе, из-под которого виднеются тонкие серебряные цепочки изысканной портупеи, длинные перчатки цвета ночного неба делают и без того тонкие руки ещё более изящными, а классические лакированные туфли дополняют образ. Хонджун невольно поднимает взгляд и видит розовые пряди каре, обрамляющие лицо и каскадом ниспадающие на тонкие плечи. На лице — лёгкий розовый макияж с прозрачными стразами, в глазах — синие линзы, делающие взгляд более выразительным и загадочным. 

И всё в этом образе хорошо, да только Джозефина оказывается не очаровательной девушкой, а умопомрачительным парнем, продолжающим двигаться в такт музыке. Ошарашенный неожиданным поворотом событий Хонджун замирает, нервно сглатывая слюну, но продолжает безотрывно смотреть на танцора, улавливая и запоминая каждое его движение.