Руэл была быстрой в бою, но не в разговорах. А у этого вампира язык вообще без костей. Но стоило ему с самодовольной рожей заявить, что командовать будет он, как внутри всё завязалось тугим узлом, а в ушах загрохотало от гнева. Да как он смеет?

Руэл шагнула к нему и хмуро уставилась сверху вниз.

— Прикуси язык, эльф, пока кто-нибудь его тебе не вырвал. Еще недавно ты напрашивался пойти со мной, вот и пойдёшь. За мной.

— Радость моя…

Она схватила его за подбородок и щёки и ощутимо сдавила пальцами, чтобы заткнулся.

— Я спасла тебя на наутилоиде, это раз. Ты искал моей силы, это два. Значит, я распоряжаюсь тобой.

Сказала и оттолкнула.

Вампир отскочил и зашипел, как змея, показал зубы.

— Нежить, — сощурившись, протянула гитка. — Так вот откуда этот блеск и растопыривание перьев. Красные глаза и бледная кожа. — Лаэзель усмехнулась и посмотрела на Руэл. — Ты достойно сражалась на корабле, но будто не собиралась выжить.

Руэл и её смерила хмурым взглядом.

— Своё мнение оставь при себе, куценосая.

Гитка грозно нахмурилась и сжала кулаки.

— Если слов умных нет, то в ход сразу же идут оскорбления? — насмешливо наклонив голову, спросила Лаэзель. — Твой язык, что лопата.

— Подеритесь, прошу, — попросил вампир. — Нам ведь этого сейчас так не хватает!

Внезапно он вытянулся, как струна, и принюхался.

— Гоблины на подходе. Много, — скривился вампир.

Руэл ничего не почувствовала, только вокруг наступила тишина, словно всё живое, что их окружало, смолкло и попряталось.

— Нужно уходить. Драться со сворой гоблинов нет нужды, пока они не выскочили на нас, — отметил вампир.

Но вот тишину прорезал низкий звук рога.

— Это вряд ли рог гоблинов, слишком благородно звучит. Пойдём на звук и попадём в рощу, о которой чихлинги говорили. — Лаэзель сорвалась и помчалась вперёд.

Вампир выругался, Руэл отправилась следом за ней, предвкушая бой. Как бы там ни было, но вампир, похоже, прав — друидская роща их единственная надежда.

Руэл нагнала гитку у высоких валунов. Бросаться в бой, сломя голову, Лаэзель не стала и наблюдала, что происходит у ворот друидской рощи.

— Гоблины загнали в тупик кучку жалких наёмников, — зачем-то пояснила для Руэл Лаэзель. — На стенах ещё чихлинги. Это то место, где нам нужно найти Зорру.

Эта Лаэзель, похоже, свято верит, что лекарство, спасение есть…

Руэл кивнула и сказала:

— Пойдём. Пусть друиды будут у нас в долгу.

Гитка кровожадно усмехнулась и с криком бросилась на гоблинов вместе с ней.

***

«Да какого гнолла полосатого? — кисло думал Астарион, когда глава тифлингов говорил с Руэл. — Налетели на гоблинов, всех покрошили и теперь важничают».

Он чувствовал себя обманутым. А на щеках будто до сих пор ощущалась стальная хватка Руэл. Горилла, а не дроу! Разве можно так с его прекрасным лицом обходиться?

Астарион с радостью бы ушёл… будь он в городе, среди цивилизации и без оравы гоблинов, шастающей в округе, поэтому всё же поплёлся следом за потрошительницами. Хорошо хоть, что помогать тифлингам Руэл отказалась и теперь шла к целителю. По пути ей и Лаэзель подвернулся бедолага Зорру… Внутренне Астарион поморщился, когда дамы заставили слюнявого тифлинга растянуться перед ними на брюхе в пыли и грязи. С другой стороны, пока они не заставляют падать на колени в грязь самого Астариона, до других ему дела нет. Его подмывало сказать, впрочем, что не всё в мире эффективно решается силой, но он передумал. Многое, вообще-то. Но будет повод позлорадствовать позже. Если будет. Пока же они были весьма эффективными. И на тифлингов смотрели с одинаковым презрением.

— Какие слабаки, — фыркнула Лаэзель. — Только и могут, что трястись и блеять.

Астарион вот выцепил семейную парочку, вслух мечтавшую о переезде во Врата Балдура, и закатил глаза. Конечно, таких, как они, там ждут с распростёртыми объятьями прямо на улицах Верхнего города. Чужие сладкие мечты ужасно тошнотворны. Вампир не удержался и радостно сообщил паре, что для них в городе найдётся куча самой грязной работы, в этом плане они могут не волноваться. Тифлингша на него только фыркнула, насмешливо сказав, что подслушивать нехорошо. Вообще-то он был ещё очень мил и вежлив.

— Молодожёны, — презрительно протянул он, уставившись на Руэл. — Верят, что с силой любви и мечтаний преодолеют любые трудности. Город сжирает таких вместо закуски.

Руэл бросила на них всего один взгляд — как на насекомых, — и решила вытрясти кое-какое снаряжение из горе-наёмников. После потасовки главаря наёмников с главой рогатых, никто из последних заступаться не стал.

— Должен признать, мне нравится твой ход мысли, — тихо проговорил Астарион, как бы невзначай придвинувшись к Руэл, — но я очень надеюсь, что ты не станешь рэкетировать каждого встречного. Чтобы потом самой вдруг неловко не стало.

Руэл и на него посмотрела, как на букашку.

— Я могу отличить, сколько нужно усилий, чтобы раздавить скорлупку. Алмазную скорлупку я тоже в состоянии распознать.

— Какой поэтичный способ сказать, что ты не дура, — ухмыльнулся вампир. — Мне прямо хочется посмотреть на демонстрацию менее угрожающей дипломатии от тебя. Впрочем, дорогая, если тебе понадобится с кем-то выгодно договориться, ты всегда можешь обратиться ко мне. — Он чуть подался вперёд и вытянулся, чтобы стать хоть немного выше перед ней. — Я даже камни могу уговорить сдаться на мою милость.

Он сказал это прекрасно выверенным тоном, мягким, хитрым, соблазнительным…

— Камни не сдаются, — снисходительно ответила Руэл. — Хватит языком трепать, пошли.

Астарион недовольно фыркнул, хотя звук получился больше похожим на уязвлённое хрюканье. Чёрт бы эту великаншу побрал!

— Кажется, кому-то тут ещё учиться и учиться красноречию, которое открывает все двери, — довольной змеёй сказала ему гитка.

— Можно подумать, что ты тут образец дипломатии и красноречия, — огрызнулся он.

— Подумай получше, ведь вы всё ещё живы и вам будет дозволено войти в Ясли за очищением, — спокойно ответила она. — А тебе стоит быть особенно благодарным, что тебе до сих пор не срубили голову.

«Боги, я попал в ужасную компанию…»

Они проходили мимо площадки с манекенами, на которой какой-то человеческий хмырь учил рогатых детишек драться. Он удостоился едких замечаний Лаэзель. Руэл скользнула по нему взглядом и прошла мимо.

У спуска к священному кругу друидов их поджидали двое. Девушка с тёмной косой. И небритый волшебник-человек. Стоило оказаться вблизи, как в голове задёргались паразиты, опознавая своих сородичей.

— О, как я предполагал, мы оказались не одиноки, — с хитрой улыбкой проговорил волшебник. — Смею также предположить, что всем нам довелось… пережить крайне неприятную процедуру. И всех нас свела одна и та же цель. Исцеление опасного недуга.

— Впрочем, едва ли нам с ними по пути, — подала голос полуэльфийка в доспехах, крайне недружелюбно смотря на гитку. — Удивительно, что вас вообще пропустили внутрь.

Астариону было интересно услышать, что скажет Руэл, но она молча смерила этих двоих презрительным взглядом и пошла дальше, чем даже смутила волшебника и заставила полуэльфийку выгнуть одну бровь. Лаэзель пошла следом за Руэл, Астарион чуть задержался, прикидывая, с кем ему будет выгоднее… Рожа волшебника раздражала без особой причины… Вампир изящно и насмешливо откланялся и нагнал Руэл. Лучше он выберет того, кто без особых усилий покромсал камбионов.

Правда, внизу Руэл чуть не влезла в драку с друидами. Очень, видимо, не любит, когда ей что-то запрещают. Но когда тебя не пускают на священный лужок, обзывая отпрыском мерзких дроу, так и хочется на нём потоптаться. Помогло, что старшая из этой зелёной братии пожелала поговорить с ними. Видать, кучка гоблинов сильно тут всех напугала.

«Эх, как жаль, что великанша сориентировалась и не позволила возглавить отряд. О поверхности она всё равно почти ничего не знает и косится на всё вокруг с этим хмурым взглядом „если этот непонятный предмет скрипнет, я разрублю его пополам“, — подумал он и ухмыльнулся. — Нужно за ней присматривать. Вдруг оступится, а я… подхвачу, если это будет выгодно».

Однако Астариона порадовало, что Руэл не дала себя втянуть в местные тёрки между друидами и рогатыми. Может быть, она и не безнадёжна.

…Но настоящий восторг он испытал, когда Руэл схватила за горло дварфийку-целительницу и оторвала от пола. Вместо исцеления дварфийка решила подсунуть отравленный шип. В этот миг Астарион буквально увидел, как внутри Руэл проснулся зверь.

***

Руэл не ждала для себя добра от жителей поверхности. Жизнь везде одинакова. И Руэл сама считала, что угрозе нужно отрубать голову сразу. Но когда друидесса-коротышка попыталась её отравить, в Руэл вспыхнула холодная ярость. Она увернулась от шипа, почувствовав неладное, и схватила целительницу за горло. И только потом осознала, что испытала. «Выжить!» — это был крик её души, в который влилась ярость от всех битв, которые она выиграла, когда была на волосок от смерти.

— Как милосердно — позаботиться о безболезненной кончине, — холодно проговорила Руэл.

— Ты… угроза, — с трудом прохрипела друидесса.

Руэл прекрасно это знала. Возможно, она бы даже согласилась взять флакон с ядом виверны. Но решать за себя она больше никому не позволит. Полудроу с размаха приложила целительницу об каменную кровать, вдавила в жёсткую поверхность и приказала:

— Говори всё, что знаешь, пока я не свернула тебе шею. О паразите. О нападении гоблинов и дроу. О Хальсине. Говори.

Целительница поначалу пыталась бороться, но Руэл едва не раздавила её. Да и перекошенное лицо вскрытого дроу-лазутчика, лежащего напротив друидессы, не добавляло стойкости духа. Спутники не мешали, застыли по обе стороны от полудроу с удовлетворённым блеском в глазах и ждали.

 Наконец Нетти раскололась и сообщила, что её наставник, друид Хальсин, изучил паразита и отметил не без удивления, что личинка находится в стазисе. Заражение не развивалось, а сама личинка была напитана какой-то странной магией. Ещё он понял, что в руинах храма Селунэ собирается всё больше заражённых. Словно что-то созвало их туда. И отправился лично разузнать, откуда появились зачарованные паразиты. Если он ещё жив, то только он и может что-то сделать с личинкой в голове.

Услышав всё, что было нужно, Руэл вырубила целительницу и оставила лежать на одном столе с трупом дроу.

— О, даже потрошить не стала? Никакого яркого завершения шоу, — насмешливо сказал вампир.

— Если хочешь, можешь её выпить, — безразлично ответила Руэл. — Если тебе это нужно.

Кажется, в первый миг он не поверил ушам и вздрогнул.

— Питайся, если надо, — прошипела и Лаэзель. — Мне всё равно, кто станет твоей добычей. Главное, даже не помышляй о том, чтобы вонзить клыки в меня.

— Какое… здравое предложение… — пробормотал он, сверля взглядом жертву.

Вампир едва не облизал губы, тем более что на лице у дварфийки была кровь после допроса Руэл, он наверняка голоден.

— Что ж, не в моих правилах отказываться от… подарков судьбы, — сказал он с улыбкой и подошёл к друидессе.

Кажется, впиваться в горло под пристальными взглядами ему было неловко, но вампир раздражённо повёл плечом и вдруг глянул на Руэл с хищным прищуром. Он медленно облизал губы и наклонился к дварфийке, всё ещё смотря на Руэл. Теперь неловко почему-то стало ей. Руэл отвела взгляд: так, чтобы происходящее осталось в поле её зрения, но чтобы не пялиться вампиру в рот — посмотрела на край каменного стола. Сердце застучало чуть быстрее, ей было… любопытно.

Вампир на миг сосредоточился на шее коротышки, понюхал, а потом укусил… Руэл затаила дыхание. Он закрыл глаза, веки у него затрепетали, Руэл услышала тихий стон наслаждения. Он наклонился ближе, жадно вытягивая из жертвы кровь, опёрся руками на стол. Руэл не могла отвести от него взгляд… ни брезгливости, ни отвращения она не почувствовала. Наоборот, у неё вспыхнули кончики ушей, когда вампир оторвался от жертвы и медленно выпрямился с хрипловатым вздохом. В уголке рта у него осталась кровь, вампир изящно стёр её пальцами… после чего снова облизнулся. И с улыбкой уставился на Руэл. Кажется, сердце у неё пропустило удар, а жар прилил и к щекам.

«Это… разве кормление вампира должно… выглядеть так…»

Руэл одёрнула себя и перевела взгляд на дварфийку. И к своему удивлению отметила, что та всё ещё дышит.

— Ты не стал её убивать?

— Как любопытно. Я думала, ты как хищник, выпьешь жертву до дна, — вклинилась и гитка.

— Я, конечно же, хищник, но я не животное, — резко ответил вампир. — И вполне в состоянии себя контролировать. Ну, мы закончили здесь? Не пора ли нам убраться, пока эта дамочка шум не подняла? Или… мне избавиться от неё? — спросил он, сняв с головы друидессы обруч. Противоположная стена комнаты сверкнула и отъехала в сторону, открывая проход в темноту. Дверь лазарета всё ещё была заперта. — Ах как интересно… И куда же ведёт этот ход?

Руэл с детства вбили в голову, что проигравшие умирают, что от слабых избавляются. Она могла с лёгкостью прикончить целительницу. Часть Руэл хотела это сделать. Но часть… никогда не радовалась, когда она добивала проигравшего ей на арене противника. Теперь она может выбрать сама.

— Забери обруч и всё, что может нам пригодиться, — велела Руэл. — Мы уходим.

Они покинули зал и прошли по подземному ходу, который вывел их в пещеры под рощей. Руэл ощутила дуновение воздуха — отсюда был выход на поверхность. Оказавшись во мраке пещер, Руэл наконец почувствовала себя на своём месте. Её глаза блаженно отдыхали в темноте, а влажный воздух обласкал кожу. Солнце отвратительное. И вся поверхность… яркая, избыточная, всё время шевелящаяся. Как можно жить среди всех этих деревьев и разнотравья? Когда всё шумит и шуршит вокруг. Пещеры тоже не молчали, просто звуки Подземья были другими. Какие-то предупреждали об опасности, какие-то о возможностях, о ресурсах поблизости. И свет разноцветных зачарованных кристаллов намного-намного лучше света наземного дня.

Размышления Руэл прервали гоблины, гурьбой вывалившиеся на отряд из-за поворота. Бой окончился быстро. Вампир страдальчески простонал, что твари воняют и что обыскивать их он не будет. Неженка. Однако стреляет из лука мастерски. И в сражении не мешается. Руэл обыскала гоблинов и повела свой маленький отряд к выходу. По пути они прихватили с собой всё из ящиков с припасами рощи, что могли унести. В животе постепенно расползалась неприятная ноющая пустота. Голод. Когда-то придётся остановиться на ночлег. Придётся поесть. Руэл заранее напрягал этот момент, она решила идти вперёд, пока у неё есть силы.

Снаружи, снова в лесу, отряд внимательно всмотрелся в следы на тропах. Чуткий вампирский нос уловил гоблинскую вонь — и направление, откуда они пришли. Какое-то время отряд шёл молча. Только вампир всё фыркал и вздыхал, отмахиваясь от насекомых. Наверно, стоило что-то обсудить. Личинок, их стазис, поиск «исцеления», но Руэл не знала, что говорить. Она и шла-то наугад, совершенно не ориентируясь в этих… джунглях…

Однако новое происшествие вскоре послужило поводом для разговора. Группа людей, назвавшихся слугами Абсолют. Они искали выживших с наутилоида. Тогда же Руэл внезапно ощутила, как личинка способна подчинять других своей воле, а эти люди были отмечены волшебным клеймом. Вампиру сила пришлась по душе. Руэл же поняла, что он с лёгкостью применит эту способность и против неё, если разберётся, как именно ей управлять. Лаэзель призвала не вестись на посулы личинки: сила паразитов не приведёт ни к чему хорошему, лишь подтолкнёт трансформацию.

Руэл предпочла сохранять осторожность. Первые симптомы уже должны были проявиться, но она чувствовала себя нормально, как и её спутники. Друид не ошибся по поводу того, что над личинкой поколдовали. Кто это сделал и зачем?

И как найти в этом чёртовом лесу руины?!

***

Когда на мир опустилась ночь, в отряде появился новый боец. Такого же могучего вида, как и Руэл, женщина-тифлинг с одним рогом. Она была бы грозным противником. Она тоже вся была изрисована шрамами. Она сбежала от Войны Крови… как она думала. Едкий запах масла и дыма и жар окружали Карлах, даже в ночи она немного пылала и светилась.

Встреча с ней принесла Руэл новый бой. И золото. Разобравшись вместе с Карлах с дьявольскими прихвостнями, отряд выгреб из здания таможенной заставы всё, что ещё можно было использовать. Идти дальше было опасно — слишком много трупов гноллов попалось по дороге, и ещё в роще от тифлингов Руэл услышала, что именно гноллы заставили рогатых искать укрытие в роще друидов. Стая гноллов представляет большую опасность, к бою надо подготовиться. Отдохнуть. Поэтому Руэл отвела свой отряд обратно в лес. Пора остановиться на ночлег.

Однако Руэл не представляла себе, как можно отдыхать, как можно расслабиться в компании чужаков. В её городе каждую ночь кто-то из дроу лишался жизни из-за интриг. Союзы появлялись и распадались. В ночи всегда вершилась чья-то судьба. Казалось, что ночь можно попробовать, ощутить её вкус. Горечь, страх, возбуждение, жадность, тоска… Сколько острых граней одиночества.

Сейчас Руэл чувствовала тревогу и усталость. Тьма ночи была, по её мнению, жидковатой, в этом мире оставалось много источников света. Карлах сказала, что лучше ночевать у общего костра: одних существ свет — костёр, например, — мог отпугнуть, других наоборот приманить, но вампир и гитка предпочли разойтись в разные стороны. Руэл тоже выбрала место подальше и от костра, и от остальных.

— Какой смысл нам так разбегаться друг от друга? Мы все в одной лодке, — пожала плечами Карлах. — И есть веселее в компании.

Припасы на вечер они поделили и теперь каждый угрюмо что-то жевал наедине с собой. Кроме вампира. Он развалился на своём спальном мешке у самого края поляны, смотрел на звёзды, заложив руку под голову и лениво мотая согнутой в колене ногой.

Компания — последнее, в чём нуждался каждый из них. Ну, кроме этой Карлах. От неё пыхало не только жаром, но и энтузиазмом. Руэл этого не понимала. Но быстро выкинула из головы, отметив только, что Карлах хочет наведаться в рощу и поискать среди тифлингов адского механика, раз они недавно выбрались из Аверно. Помимо личинки в голове у варварши была ещё одна проблема — перегревающийся двигатель вместо сердца. Руэл не собиралась возвращаться в рощу, с утра они продолжат искать руины. Но Карлах может уйти и искать своего механика.

Постепенно в импровизированном лагере стало тихо. Однако в тишине и покое появляется слишком много места для глупых, неуместных и вредных мыслей. И для мечтаний. Мечты это нечто пустое и бесполезное. И всё равно притягательное. Как свет для мошек. Не меньше мешают желания…

Одна крайне навязчивая мысль крутилась у Руэл в голове. Каприз? Возможно. Любопытство? Отчасти. Потребность? В этом тоже не должно было быть ничего удивительного. Желание? Руэл не хотела этого признавать… Но какой-то внутренний демон буквально подталкивал Руэл заявить свои права на кое-кого. На ловкого и нахального эльфа. Руэл смотрела на него украдкой и думала.

Она много раз слышала, как женщины Дома хвастались, какие подарки могли вручить своим фаворитам. Они покупали себе партнёров, обещая блага, роскошь и свою милость. Несколько раз Руэл видела тех, кому утехи вскружили голову. Они не прожили долго, вызвав гнев Ллос. Как-то раз один из рабов, недавно угнанный с поверхности человек, крепкий и даже красивый, осыпал проклятьями род и жизнь дроу, когда его стегали плетью за дерзость. Ещё он всё время вспоминал свою «жену» и в бреду скулил, как любит её. С него в итоге спустили кожу. Красивые мужчины-рабы как только ни пытались добиться расположения хозяек. Излишне старательных пытали. Но редко встречались дураки, которые бы осуждали дроу, точно дикарей, не умеющих любить.

Что касается Руэл… матрона несколько раз позволила ей посетить Дом удовольствий города в награду за выигранные бои. Там она держала в руках невероятно красивых чистокровных и бедных, незнатных дроу-мужчин, которые очень старались её ублажить… Пожалуй, они были хорошими актёрами. И очень боялись за свою жизнь. Больше ни на что они в любом случае способны не были. Руэл выжала из них всё, что могла… и всё равно осталась не удовлетворённой. Ещё и отметила, какое впечатление производят её шрамы — отметины и напоминания о том, что она сразила не только сотни опасных тварей, но и могучих воинов, напоминания о том, что она выжила, что она была сильнее и лучше многих воинов-любимчиков жриц Дома, — отвращение. Через какое-то время, правда, Руэл поняла, что отвращение вызывала она сама — полукровка, превзошедшая чистокровных в силе, а её шрамы и крепкое сложение были лучшим тому подтверждением. К дьяволам такие награды и такое «удовольствие»!   

Потому она злилась на себя с того самого момента, как увидела эльфа. Кажется, почти первобытный инстинкт шептал ей целый день: «Схвати его! Присвой его!» Не отстаёт он и сейчас. И ничего не мешает ей, собственно, подойти, схватить эльфа в охапку и прижать к дереву на уровне своих глаз. И сказать уверенно тоном, не терпящим отрицания и возражения, «Ты мой». Так она бы и сделала, если бы осталась в Подземье… и если бы эльф не был вампиром. Хотя возможно, это грубовато даже для Подземья… но сила — это всё, что у неё есть. Руэл просто хотелось… обзавестись чем-то… кем-то… чтобы это был её эльф. Первая стоящая находка в новом мире. Первый трофей. Первый… тот, кого она выбрала сама. Увидела и захотела заполучить. Как заполучила пылающий меч камбиона — достойное оружие. Вампир тоже достойное оружие. Жаль, она пока всего пару раз видела, чтобы сквозь маску этого вертлявого и манерного типа проглядывал его настоящий оскал. Какая-то часть Руэл даже желала бы спровоцировать его и вызвать на бой, чтобы вдоволь насмотреться… Может, всё-таки прижать его к дереву?..

Это притяжение её до добра не доведёт…

Смешно, что она вообще столько думает об этом. Когда ей стоит утрясти в голове столько вещей… Сколько дней у них в запасе? Есть ли шанс извлечь личинку и выжить? И как заставить друида им помочь? А если он мёртв или уже так же заражён, как они?

Может быть… ей тоже надо начать с подарка?..