По правде говоря, из сестёр Штраус Фрид Джастин выбрал бы Лисанну. Она добрая, мило улыбается и вкусно готовит сладости (отрицательная черта — она силком заставляет их есть и начинает плакать, если отказываешься, а плачущая Лисанна — это проблемы, потому что тогда начинает драться Нацу, и нервничают Мира с Эльфманом, да и взрослые смотрят в его сторону косо). Выбрал Лисанну, если бы мог, конечно, выбирать.

— Прекрати так делать, — злится он, когда Мира, противно хихикая, щипает его, куда дотянется. И всегда, когда он читает! А когда он не приносит книг, Мира так противно и победно ухмыляется, что щипаться хочется уже ему.

Их первую и единственную потасовку пришлось разнимать Лексусу, который сначала дико смеялся, глядя на них двоих, вцепившихся друг другу в волосы и наносящих удары ногами. Ногами Мира тоже дралась больно и, не стесняясь, пыталась ударять в пах.

— А теперь всё. — И им прилетает по заряду молнии. Слабенького, чтобы не покалечить, но достаточного, чтобы привести их обоих в чувства.

Мира, фыркая и недовольно бурча под нос, потирает бедра. Фрид стирает рукавом кровь с лица — Мира сломала ему нос в самом начале, — и смотрит, как Лисанна обеспокоено вертится вокруг сестры.

— На. — Мира приходит к нему в лазарет через пятнадцать минут, с той же банкой, с которой вокруг нее недавно крутилась Лисанна. — Тебе нос вправили?

— Вправили, — кивает Фрид. — Спасибо.

Мира скрещивает руки под грудью, закатывает глаза и уходит. Фрид смотрит ей вслед — белые волосы, стянутые в тугой хвост, качаются маятником.

***

— Таскаешься за Лексусом, как хвост. Ты что, в него влюблён? — Мира как будто любит сидеть именно на том столе, за которым сидит он, и болтать ногами. Он пытается оправдываться какое-то время, но это не помогает, Мира начинает щипаться, он огрызается, Лексус косо на них смотрит, предупреждающе кидает молнию, и они двое расходятся. А потом он понимает, что Мира отстаёт, если долго не реагировать. Достаточно молчать и прятать глаза, потому что слишком много ее кожи открыто — Мира выставляет напоказ свою сексуальность, надевает короткие топы и шорты и старается казаться взрослой.

Мира, разочарованная равнодушием, уходит. К брату, к сестре, к Эльзе, к доске заказов. Не важно. Главное подальше от него.

Красота.

Когда он возвращается с Громовержцами с очередного задания, он ее не узнает. Затянутая в чёрное траурное платье, наглухо закрытое, скрывающее столько кожи, сколько возможно. Без привычной шаловливой улыбки на губах Мираджейн кажется лишь бледной тенью себя прежней. Призраком.

— Ты как? — спрашивает он. Мира пожимает плечами и выбирает задания, которые можно выполнить без магии. Перевоплощение в демоническую форму не удаётся, а остальное почти бессмысленно.

— Я в порядке. — Голос у нее теперь холодный, жесткий и отрешённый. Диалоги она заканчивает быстро и на любую попытку поговорить о чём-то, кроме погоды, отмахивается даже от мастера.

Фрид бы и плюнул на эту холодность и оставил ее в покое (она и сама справится, и более близких друзей у неё много), но не может. Хотя бы и в память о Лисанне.

— Вы не виноваты в ее смерти, ни ты, ни Эльфман. — Он ловит ее за локоть, когда она собирается уйти домой. Уже поздно, в гильдии осталась только Жанетт, убирающаяся в холле — Мира начала помогать ей с готовкой. У нее под глазами мешки от недосыпа, которые не скрывает даже косметика. Магией она не пользуется вообще.

— Да что ты понимаешь. — Мира вырывается и толкает его в грудь. Последние пару дней она ещё больше на нервах, чем была до этого. Фрид знает ее расписание: кладбище, гильдия, задание, гильдия, дом. Со дня смерти Лисанны прошло сорок дней. — Что ты понимаешь?! Я не уберегла ее, я… Я во всём виновата! Лучше бы я умерла!

Она начинает бездумно повторять эту фразу, скатываясь в истерику. Звук пощёчины, разнесшейся по пустой гильдии, оглушающе громок.

— Эльфман дома? — спрашивает Фрид, сжимая пульсирующую от боли ладонь.

— Да… — Мира потирает щеку с закрытыми глазами. Слёзы одна за другой скатываются по лицу, но не слышно ни всхлипа.

— Идём, передам тебя из рук в руки, пока глупостей не натворила. — Мира зло смотрит в ответ, но послушно идёт рядом. Всю дорогу они молчат. На пороге дома она задерживается, качается на каблуках, все никак не заходя внутрь.

— Спасибо, — наконец говорит она и уходит. Фрид обречённо смотрит в ночное небо: завтра с утра на задание, а сна ему остаётся, дай Фейри, четыре часа. Если бы он мог выбирать.

***

— Вам с Эльфманом надо жить за троих, — говорит он, провожая ее домой после приезда. Мира раздражённо закатывает глаза. — Ты знаешь, что я прав.

— Я не маленькая. — Мира щипает его за бок. Скоро там расцветёт синяк. Значит, ей лучше. — Не надо меня опекать. Бесишь больше Эльзы.

— Эльза редко появляется в гильдии, — отмечает он, придерживая для нее дверь магазина.

— Вот именно, — ядовито улыбается Мираджейн и выбирает продукты. Пакеты до ее дома тащит он.

Раздражать ее, когда она скатывается в хандру, оказалось лучшим методом возвращения к жизни, понимает Фрид. Поэтому подходит к этой задаче со всем доступным креативом. Мира всего через полгода после смерти Лисанны снимает траур, находит несколько подработок (её фотосессии в купальниках ему не нравятся, но он держит рот на замке), начинает улыбаться, шутить, есть вовремя и, кажется, даже спокойно спать. Ну, свою часть работы он сделал.

Пощечину ему возвращают после их нападения на гильдию. Мираджейн приходит к нему домой, явно найдя адрес в документах, и, когда он открывает ей дверь, он знает, что будет.

— Заслужил, — соглашается Фрид, рассматривая до странного благожелательно настроенную девушку. — Чаю?

— С удовольствием, — отвечает она, показывая пакет со сладостями. — Я хотела напомнить тебе, что ты всегда можешь прийти ко мне так же. А в тот раз меня можно было успокоить по-другому.

— Злопамятная дьволица, — говорит он и пропускает девушку в дом.

Мира улыбается ему, оформляя заказы в отчётную книгу, улыбается, поздравляя их с завершением заданий, улыбается, ловя случайные взгляды. Он не приходит к ней на чай, хотя явно понял намек, не провожает до дома, не раздражает, как делал это раньше. Только иногда оставляет на барной стойке предназначенные ей безделушки со всех уголков Фиора. На память. Тогда в её улыбке сквозит смущение.

А потом Лисанна возвращается.

И Мираджейн возвращается к жизни вместе с ней полностью, улыбаясь не из привычки и не из вежливости, а из-за переполняющего ее счастья. Она светится, нежно глядя на сестру, часто берёт ту за руку или обнимает, чтобы убедиться, что это не сон.

— То есть ты решил меня игнорировать после всего, что между нами было, да? — Фрид поднимает глаза от книги — Мира сидит на столе и болтает ногами, ее волосы мешают читать. — А я тебя ждала в гости.

— Иди доставай Лисанну, — раздражённо говорит Фрид. И шипит от боли — Мира зловредно ущипнула его за плечо.

Если бы Фрид Джастин мог выбирать, он бы никогда не влюбился в Мираджейн. Но выбора не было.