Минерве все равно. На всех. Давно. И полностью.

Так учил отец, и когда сегодня Стинг вынес его своей неконтролируемой яростью, ей очень хотелось смеяться. И утром ей тоже хочется смеяться, когда девчонка из хвостатых мешком с костями приземляется в руки согильдейцев, которые не могут ничего сделать. Надо признать, смотрели они на нее с таким презрением, что смеяться в голос перехотелось, поэтому она ограничилась улыбкой. Тоже драму развели. Не убила же она ее. Хотя могла.

Не понравилось ей совершенно другое — взгляд. Тяжелый, пробегающий холодом по позвоночнику. Устремленный на нее не с трибун и не с теле-лакрим. И он не сулил ничего хорошего.

После потасовки в гостиной и избавления от отца, она идет в свой номер, еще за закрытой дверью чувствуя кого-то чужого внутри. На кровати, рядом с окном, в темноте полулежит женщина. Крутит пальцами стеклянный шар. Поворачивает голову и Минерва, наконец, видит тот самый взгляд красных глаз.

— Ты еще кто?

Женщина лениво зевает, подбрасывает указательным пальцем сферу вверх и запускает в ее сторону. Минерва ловит одной рукой, но импульс силы заставляет все тело содрогнуться.

— Меня зовут Уртир, но тебе навряд ли что-то скажет мое имя.

Выпускает шар из рук и он с дребезгом разлетается по деревянному полу. Уртир лишь слегка шевелит указательным пальцем и целый до кусочка он опять крутится у нее в руках. Да. Точно она.

— Это, правда, вы? — делает несколько шагов вперед, упирается бедром в обеденный стол. — Поверить не могу.

— Ты меня знаешь?

— Конечно! Я все слухи о вас собирала. Вы же великая женщина, — осекается. — Точнее были.

Минерва очень хорошо помнит, как отец рассказывал о ней и Джераре в перерывах между тренировками. Ей тогда жизненно важно было кем-то восхищаться, так как отцом хотелось, но не получалось. Уртир Милкович. Девушка, которая обвела весь совет богоизбранных магов вокруг пальца. Девушка, почти воскресившая Зерефа. И девушка, кающаяся в своих грехах последние шесть лет.

— О, как, — Уртир смеется. — Не думала, что ты знаешь меня. Тогда даже проще. Обойдемся без предысторий.

Минерва понимает, что стоит перед ней, словно в чем-то провинившись и ожидая наказания, поэтому выдвигает стул и садится напротив, закинув ногу на ногу.

— Я наблюдала за тобой последние несколько игр. Ты очень похожа на меня когда-то.

Слышать это крайне приятно, Минерва лепила свою личность по ее образу и подобию. Разве что не молилась на нее ночами. Мелькает шальная мысль, что она сейчас позовет ее с собой, что все эти годы у нее был план как опять всех обмануть для собственной выгоды.

— Я могу прочитать тебе лекцию, почему твое поведение неправильно, но давай ускорим: эта дорога приведет тебя в бесконечное сожаление, если ты не одумаешься. Некоторые грехи исправить не удастся, — пытается поймать прямой взгляд, но Минерва лишь закатывает глаза.

— А ты в гадалки теперь записалась? Будущее предсказываешь?

Усмехается одной стороной губ, кивает.

— Кто ж тебе так мозги промыл, — сквозь сжатые зубы шипит Минерва.

— О, ты с ними уже встретилась, — улыбается Ур. — Так что, обещай подумать.

Кожей ощущается исходящая от нее сила: природная, настоящая. Не как у Минервы, выстраданная бесконечными тренировками. С такой давящей энергией многим находиться рядом неуютно, но ей нравится, ее это заводит. Хочется поиграть.

— Если только один из них победит меня завтра.

Уртир приподнимает брови, как будто она сказала что-то само собой разумеющееся.

— Когда победят, обещай присоединиться к Греху Ведьмы. Тебе нужен присмотр.

— Я, конечно, не очень хороший человек, но противозаконного ничего не совершала.

— Пока, — соглашается Уртир. — Испугалась?

— Вся дрожу. Тогда, когда твои любимчики проиграют, ты раскроешь мне все свои секретные заклинания.

— Допустим, — улыбка Ур также не сулит ничего хорошего.

***

В следующий раз Минерва заходит к себе в комнату с болью во всем теле и потекшим от слез макияжем. С ненавистью стаскивает с себя обрывки платья, размазывает по рукам краску с лица, распускает волосы. Стоит под горячим душем пока в голове не начинает гудеть. Или на улице. Ей все равно. Выходит, забирается сырой под одеяло, накрывается с головой. Шум и крики за окном перестают напоминать радость и сменяются ужасом. Зажимает ладонями уши, пока кто-то не срывает с нее одеяло. Уртир тяжело дышит, смотрит на нее, моргает и отводит взгляд к окну.

— Собирайся, надо идти.

— Куда? — Минерва приподнимается, быстро стирает со щек слезы, почему-то слез смущается больше, чем обнаженного тела, одеяло сползает на пол. С влажных волос продолжает капать вода.

— Ты не слышишь? — Уртир смотрит на нее как на идиотку. — На город напали драконы. Нам нужно помочь. Всем.

— Драко-оны, — тянет Минерва в коматозе. — Они вымерли четыреста лет назад. Тебе не сказали?

Здание трясется, что-то или кто-то прилетает в крышу, несколько деревянных потолочных балок с треском падают на пол. Осколки стекла из разбитого окна разлетаются по всей комнате, шум и крики теперь ничего не сдерживает и они со всей оглушительной мощью заполняют ещё не разрушенное пространство. Ур раздражённо дёргает подбородком и все встаёт на свои места. Мир опять почти не слышно. Минерва садится, закрывает лицо ладонями, качает головой.

— Не могу.

Уртир приседает перед ней на колени, гладит по сырой макушке, всего на секунду время замирает, кажется, что за пределами стен ничего не происходит. Понимает. Она слишком хорошо её понимает.

— Потом пострадаешь. — Тянет за руку, поднимая с кровати. — Одевайся быстрее.

На улице, действительно, творится ад. Первые несколько секунд она завороженно смотрит в небо, на летающих чудовищ из древних легенд. Замечает розовую голову Нацу на одном из драконов, сражается с кем-то незнакомым. Уртир продолжает тянуть ее за собой, словно боится, что она сбежит, рассказывает, что произошло, почему Крокус за столь короткое время превратился в пылающий город драконов: Роуг из будущего обманул принцессу — Люси, — которая тоже из будущего, убита им. Роуг? Их Роуг, немного странный, нелюдимый, но не жестокий? Люси? Девушка, молча терпевшая её побои ради друзей? Благодаря ей из врат вышли всего семь драконов, а не тысячи? Верить в такую реальность не хочется.

Минерва бредет за Уртир, периодически отбиваясь от мелких засранцев (ушибы и порезы, оставленные Скарлет, не дают развернуться во всю силу). Наблюдает, как все гильдии Фиора сражаются вместе. Очаровательно.

Встречают Джерара и Эльзу, пытающихся загородить друг друга от скалящейся на них Миллианны. У них тут, кажется, личная драма. Нашли время. Когда девочка-кошка переводит взгляд на них и замечает ее за Ур, с усилием удерживает себя, чтобы не броситься в атаку. Уртир закрывает ее плечом, начинает говорить о смерти какого-то Симона, о том, что Миллианне лучше ненавидеть ее. И голос меняется. Жестокий, не терпящий компромиссов. Девчонка верит. Теперь они с Минервой явно возглавляют список тех, кого надо попытаться задушить во сне. Только вот во взгляде Эльзы ненависти нет ни к одной, ни к другой. Кажется, она начинает понимать, о чем говорила Ур. Все, у кого на теле есть герб Хвоста Феи, — чокнутые. Абсолютно полностью.

— Я рада, что ты присоединилась к битве, — кивает ей Скарлет.

— Эльза! — одергивает ее Миллианна.

Уртир идет дальше, явно преследуя определенную цель, Минерва решает двигаться за ней. За углом показывается Роуг, оправдывающий свое звание убийцы третьего поколения.

— Нам нужно убить его, — и Минерва сразу понимает, что речь не про дракона.

Вдалеке виднеется Стинг. Бежит прямо к Роугу. Улыбается. За ним летит еще одно чудовище. Понятно, он тоже сошел с ума.

— Что? — словно маленькие иголки вонзаются в сердце. Нет. Нет. Только не опять. Следит взглядом за Роугом. — Зачем?

— В будущем он убьет Стинга и превратит Фиор вот в это.

Эти двое начинают сражаться спиной к спине. Оба лыбятся, хотя совершенно точно находятся в безвыходном положении.

Переводит взгляд на Уртир, она рассматривает землю под ногами.

— Не убьет! Он неплохой парень. — Минерва встает перед ней и преграждает путь. — Стинг не позволит.

В руках Уртир появляется уже знакомая сфера, запускает ее куда-то в сторону, Минерва дергается, но она лишь сносит голову мелкому дракону и возвращается обратно.

— Ты хочешь меня исправить, — вдруг вспоминает она. — А его, получается, уже нельзя? Очнись! Он борется с гребаным драконом! Он не вместе с ним громит столицу.

Уртир поднимает взгляд в небо, ищет кого-то. Следит за тем, как падает Нацу рядом с вратами. Шар у нее в руках начинает дрожать.

— Ты права, — после недолгого молчания говорит Ур. — Сколько бы времени не прошло, я все еще остаюсь отвратительным человеком.

— Не то чтобы это было очень плохо, — выдыхает Минерва. — Просто он… Член моей гильдии. У Фей, действительно, можно кое-чему научиться.

Кажется, Уртир что-то вспоминает.

— Тогда, другого выхода не остается, — она опускается на колени. — Ты хотела секретные техники? Что ж, наблюдай.

Руками упирается в землю, сквозь трещины начинает бить свет. Произносит слова незнакомого ей заклинания. Ковчег? Минерве нравятся редкие и старые заклинания, но про такое она не слышала. По вибрации магии в воздухе ощущает его колоссальную мощь. Только что может предложить заклинательница времени в обмен на такую силу? Медленно начинает доходить, что она творит.

— Подожди! Это опасно!

— Опасно? Да, вполне. Все мое время уйдет на это, но ты вернёшься назад. Не знаю на сколько. Надеюсь, сутки. Найди принцессу или хотя бы Нацу и Люси, убеди их не открывать Врата Затмения.

Пыль под ногами дрожит. Минерва шокирована настолько, что не понимает, что будет правильно. Вернуть время назад? Не открывать Врата? Спасти кучу жизней, но пожертвовать одной? Или?..

— Не буду я никого искать! И не думай, что я предложу свое время тоже! — она останется эгоисткой. Зато живой.

Вокруг закручиваются световые вспышки. От пульсации времени начинает плыть сознание.

— Ты с ума сошла?!

Почему обязательно кто-то должен умереть? Почему Минерва должна за этим наблюдать? Почему люди умирают, даже если она отказывается их убивать? Как в детстве.

— Ур, твою мать!

Уртир поднимает на нее глаза, вымученно улыбается:

— Это точно, — а потом начинает кричать от боли.

— Что за глупые самопожертвования! — пытается перекричать ее Минерва. Она знакома с подобной магией достаточно, чтобы знать абсолютно точно одно: — Эти древние заклинания тот еще обман! Вот увидишь, время вернется назад максимум на десять минут! Это никого не спасет.

Больше ничего не остается, она поднимает руки, произносит несколько слов, становится страшно, что не получится, что она опять себя переоценила, что может произойти что-то ещё хуже. Задерживает дыхание. Вмешиваться в начатый ритуал такой силы физически тяжело, пространство, которое поддаётся ей всегда, сейчас противится и лавирует зыбкой дымкой. Поймать в нем Уртир, хоть она все ещё в поле её зрения, словно удерживать солнечный свет в ладонях. И в случае, если у нее не получится, «солнечный удар» прилетит именно ей. Но Уртир исчезает. Перемещается в ее безвременной вакуум. А значит, и Ковчег обрывается. Пытается отдышаться. Ждет, пока так дерзко нарушенные потоки магии успокоятся. Следит за сражением Стинга и Роуга вдалеке. Драконы, по всей видимости, выигрывают. Через несколько секунд возвращает ее назад. Уртир обессиленно поднимается с колен, покачиваясь, подходит к ней и бьет звонкую пощечину.

— Дура! Какая же ты дура! — орет Минерва ей в лицо, придерживая ладонью пульсирующую щеку. — Чтобы отмотать время хотя бы на час назад, тебе потребуется минимум сто человек! Желательно, детей. А для целого дня принести в жертву весь Фиор!

Древние ритуалы отличаются своей кровожадностью.

Уртир молчит, сжимает губы, кажется, впервые не зная, что делать дальше.

Зато знает Минерва.

— Решила себя героиней сделать? Может лучше избавиться от этих мелких выродков? С драконами разберутся убийцы, их же не тысячи, их всего семь. Зря что ли они постоянно хвалятся своей силой? Справятся. — в последнем она очень сомневается.

Кивает. Явно опечаленная тем, что ей не дали покончить с собой так глупо.

— Тогда разделимся. — кладет ладонь ей на плечо, несильно сжимает. — Береги себя.

Разбегаются в противоположные друг от друга стороны.

***

Первый залп попадает в Грея, пронзает бок. Появляются еще несколько драконов рядом, тоже бьют точно в него, когда перед ним опускается ледяной щит. Грей шатается, но удерживается на ногах, быстро замораживает кровоточащий бок. Леон и Джувия ошарашено смотрят на нее. Ещё несколько секунд и было бы слишком поздно.

— Чего стоим, глазами хлопаем? — Уртир пронзает кроной роз оставшихся драконов. — Должен будешь, Грей.

Пытается самодовольно улыбаться, делая вид, что ледяную магию она использует просто так.

***

Хартфилию окружают со всех сторон, когда она исчезает у них из-под носа. Появляется на крыше рядом с Минервой.

— Фух, это было близко, — выдыхает Люси, а потом переводит взгляд на нее. Ойкает. Делает шаг назад.

— Извиняться за тот бой на играх я не собираюсь, — фыркает она. Но позволить, чтобы она умерла сегодня ещё раз не может.

— С-спасибо, — кивает Люси, прижимает что-то в руках к груди плотнее и собирается бежать дальше.

— По крышам, дурочка, они все на земле, — кричит ей вслед Минерва.

***

Когда все драконы разом исчезают, Минерва только устало падает на землю. За время боя она видела много магов из разных гильдий, но так и не заметила отца. Хотя была уверена, что он остался в городе. Почему-то вспоминается счастливая улыбка мальчишки, которого она достала из-под завалов вместе с еще двумя членами Хвоста Феи. «Пап, мы живы!» — кричит он, обнимая одного из мужчин, а тот лишь прячет слезы, уткнувшись ему в плечо. У Минервы впервые с очень давних пор сердце пропустило удар. Больно. Больно и обидно.

Прислоняется к одной из разрушенных стен, закрывает глаза. Сил больше не осталось. К тому же, она, кажется, повредила ногу. У нее играть в героиню все же получилось лучше, чем у этой чокнутой.

Что-то тяжелое падает ей на колени. Она открывает глаза.

Темно-синий плащ.

— Серьезно?

— Чтобы не забыла. — Ур садится рядом, опускает голову ей на плечо, закрывает глаза. С её появлением опять начинает кружиться голова. Становится страшно, что некоторые процессы уже не изменить.

***

На бал после победы идти не видит смысла, хотя Стинг приглашает лично, зная, что, скорее всего, она не пойдет. Говорит, что Люси передавала ей «спасибо». Хочется съязвить, что, видимо, мало получила, раз задумывается о подобном. Но молчит. Отвечает, что подумает.

А после сидит у себя в комнате на полу. Опять. Сжимает в руках плащ Ведьминого Греха или Грешной Ведьмы, — она уже запуталась, — в открытое и целое окно доносятся звуки праздника. Уртир спит на ее кровати уже второй день, пытается восстановить силы. Последствия начатого Ковчега Времени все еще дают о себе знать, забирая ману и рассеивая в пространстве, отчего кажется, что время в ее присутствии идет чуть медленнее. Эта женщина, и правда, умеет взглядом останавливать часы.

И если Минерве чего-то и хочется, так это лечь рядом и просто заснуть. Больше ей не все равно.