Джерар расслабился. Решил, что у него есть право на нормальную жизнь. Не обычную, не хорошую. Нормальную. Чашка с кофе бьется о блюдце. Решил, что заслужил право наслаждаться мелочами? Он слишком поздно заметил мантию рунного рыцаря.

Исчезнет через несколько секунд.

Только рыцари не обычная городская стража: поднимется шум, придется постараться не отсвечивать. Как же не вовремя.

Опоздал.

Снежно белый плащ садится напротив, ставит поднос на стол и приветственно кивает. Ему.

— Джерар. — Девушка. Это девушка. — Какие люди.

Внутри холодеет. Она улыбается, бросает мельком взгляд на его пальцы, которые все еще напряженно сжимают ручку чашки. Он помнит эту улыбку в толпе болельщиков на играх, в аквапарке. И слезы на ее глазах отчего-то запомнил. План отступления становится в несколько раз сложнее.

— Леви, кажется? — пытается всем своим видом не выдавать напряжение.

— В-а-у, — тянет она. — Ты знаешь мое имя.

— А ты — мое.

— Это как раз не сложно. Мистган, Зигрейн, Джерар, — перечисляет она. — В живую мы виделись на пляже, когда вы ребятам источники открывали. А так я про тебя слышала немало.

Джерар кивает, значит, виделись, только среди команды Нацу он не обратил на нее внимание. Наконец, расцепляет пальцы. Смотрит на свой нетронутый кусок торта. Подтаявший крем скосил его в бок.

— Какими судьбами здесь? — она надкусывает лимонный пирог. Подобную кислую жуть любит Уртир, однажды даже уговорила попробовать. До сих пор от одного его вида во рту все сводит.

— Дела.

Отпивает несколько глотков, наблюдает за утренней суетой на улице через панорамное резное окно. Других рыцарей не видно. Если только они не стоят за его спиной. Леви непонимающе смотрит на него, а потом бросает короткий взгляд на свое плечо, затянутое опасно белым.

— По-подожди, — она вскидывает руку в останавливающем жесте, хоть он никуда и не собирался. Нет, собирался, конечно, но вида старался не подавать. — Я ведь не буду… Ты же не думаешь, что я тут… Я помню твою помощь гильдии. Помощь Мистгана тоже. Но, если тебе не комфортно, я пойду.

Он опять растягивает губы в самой едкой улыбке, выработанной за годы нахождения в Совете и доведенной до совершенства в нынешнее время. Улыбке, благодаря которой, последнее что захочет собеседник — остаться и продолжить разговор. Не действует она только на Ур, сама умеет также.

Улыбается, но все же говорит:

— Все в порядке.

— Я, правда, тут не для того, чтобы тебя арестовать.

— Как будто у тебя бы это получилось, — не может не прокомментировать ее самонадеянность.

Леви щурится, склоняет голову в бок. Но молчит. Надо отдать ей должное — без лишних вопросов жует свое лимонное безумие.

Джерар смотрит в окно, думает, чувствует изучающий взгляд на себе. Впервые же видит его, можно сказать, в домашнем: без амуниции Мистгана и плаща гильдии. Здесь он ни к чему, только ненужное внимание привлечет, лишь сверху на нем лёгкие морочные чары на отвод глаз. Но Леви, даже не задумываясь, пробила все его защиты.

Кофе заканчивается и теперь есть вполне логичная причина уйти, не показавшись бестактным. Кивает еще раз, теперь в знак прощания и покидает кондитерскую, надеясь больше ее здесь не видеть. Слишком личное. Слишком уязвимое.

Она догоняет его за ближайшим поворотом и не догадывается, что чуть не получила порцию боевого заклинания, потому что к беглым преступникам нельзя подходить со спины. С трудом встраивается в быстрый шаг, спрашивает, надолго ли он в городе.

В Харгеоне сезон ветров. С моря доносится еще по ночному холодный бриз, треплет волосы, прокатывается по брусчатке, претворяясь пешеходом.

Отвечает, что не знает.

Он ни за что не расскажет, что уже какое-то время они обитают здесь. В порту ведь гораздо проще отслеживать темные гильдии. Меледи, уставшая бродить по континенту, называет это почти что отпуском.

Харгеон — старый, красивый город и местному населению: рыбакам, да портовым рабочим на разборки магов глубоко плевать — повесь объявление с заглавной надписью «особо опасны» и их портретами на каждом столбе, все равно не заметят. И дышится здесь легче.

— Про работорговцев местных слышал что-нибудь? — словно ненароком уточняет она.

Про работорговцев он слышал все, про местных — особенно.

Джерар вытягивает руку, пальцем показывает на небольшую группку детей, которые облепили поручни мостовой, завороженно смотрят на корабль, пришвартованный в бухте. С виду совершенно обычный. К ребятне подбегает женщина, кричит, сгоняет на землю, уводит подальше в тень.

Опасность привлекает.

— Какого… — Леви оборачивается, изучает дорогу за спиной. Солнечное утро обманывает взгляд, блики оптимистичными зайчиками прыгают по воде, но набережная остается пустой. Рыбаки и те выходят на промысел за соседним мысом. Среди домов, на улицах жизнь кишит, а здесь словно вымерли. Даже ставни у счастливчиков «с видом на море» плотно закрыты.

Джерар ведет рукой в сторону, показывает на причину сего.

— Про них даже дети знают.

Леви ругается, сыпет проклятия. Пинает мелкие камушки под ногами.

— Я много отморозков видела, но чтобы так открыто?!

Джерар пожимает плечами. Много раз отрепетированное движение. «Меня не волнует». Только доходит не сразу. Резко оборачивается к ней, сводит брови на переносице, и выдает себя с головой.

— Не говори, что тебя послали их задержать. — Останавливается, смотрит на нее.

— Да, — спокойно отвечает Леви. — Пока собрать информацию и следить. В идеале узнать, куда вывозят пленных.

Прекрасно. Еще этих защитничков не хватало.

К Зерефу и ее, и всех рунных рыцарей.

Удерживается, чтобы не закатить глаза. Снимает кофту, остается в водолазке без рукавов, накидывает ей на плечи, капюшоном накрывает голову.

— Чтобы следить, надо, в первую очередь, не привлекать внимание.

Ускоряет шаг, дает понять, что разговор закрыт.

Пусть следит, через неделю все будет кончено.

***

На следующий день приходит к закрытию кондитерской и начинает догадываться, что за грехи прошлого платить придется немного по-другому.

Леви сидит за его столом, улыбается, машет. Ему. Хочется надеяться, что она здесь с кем-то, пусть и другими рыцарями, но когда он пытается найти место в другом конце подальше от нее, она образуется рядом.

— Я решила тебя угостить и уже заказала. Позволишь?

С сомнением соглашается против всех законов логики, отказать почему-то не может. Аккуратно садится на свое место рядом с окном, готовый сбежать в любой момент, Леви — напротив.

— Не знала, что ты любишь, поэтому выбрала на свой вкус, — улыбается и выглядит настолько безмятежно, что пропустить затянутую на шее петлю становится вполне возможно.

Предвещая весь возможный ужас, появляется официант. Ставит перед ними две тарелки с лимонным пирогом и чашки с черным кофе. Рот сразу же заполняется вязкой слюной. Поднимает глаза к потолку, представляет как рушится потолок от нападения драконов, Зерефа, просто черного мага. Его бы это устроило. Нервно сглатывает.

Надо сделать хотя бы несколько глотков. Ставит чашку на место.

Следит как Леви спокойно пьет крепкий черный кофе. Несладкий.

Почему-то в памяти всплывает день его смерти. Если бы он тогда знал, что его ждет впереди, он бы очень постарался не воскресать.

— По лицу вижу, не попала, — виноватое выражение на ее лице заставляет поверить, что она не специально. Чуть-чуть. — Дашь еще одну попытку?

Подзывает официанта, не дождавшись ответа, показывает позиции в меню. Пока ждут, Джерар барабанит пальцами по столу, наблюдает за вечерней суетой персонала и ленивыми, медленными гостями. По стеклу стучит дождь в ритм ее пальцам, шальные ветра притащили за собой штормовое предупреждение.

Через несколько минут на столе появляется сливочно-ванильно-клубничный торт и чашка кофе с молоком.

— Так лучше?

— Определенно, — слегка улыбается он.

— Я рада, что хотя бы кусок торта вызвал у тебя искреннюю улыбку, — смеется она. — Эльза тоже любит все максимально приторное.

Улыбка сползает в усмешку. Звук ее имени отзывается болью где-то под ребрами.

— Ой, — Леви поднимает ладонь ко рту.

Он невозмутимо делает глоток, прикрывает спокойствием все незажившие раны.

— Я не хотела. Извини.

— Все в порядке. Последствия голодного детства. Так что, не удивлен.

Леви смотрит на него, пытается поймать прямой взгляд, но он изучает вид за окном. Где-то очень близко бьет гроза, от грома дрожит пол.

— Лучше скажи, — переводит тему он, — сколько вас прибыло на задание?

— Ну, должно быть двое.

— С-сколько?

— Но напарница пока в отпуске. Так что эту неделю я здесь одна. — Она добивается, чтобы Джерар, наконец, непонимающе уставился на нее, пытается оправдаться: — Рыцарей мало. Не хватает.

— Не в этом дело. — Неужели она не понимает: будь их целый взвод, сюда бы доехали единицы. — Подожди. Напарница? А где твой железный друг?

— Он выбрал другую дорогу после распада гильдии, — спокойно отвечает она. Ложкой разламывает пирог в крошку.

Странно.

Да и с убийцей драконов ей было бы намного безопаснее.

— Такое случается, дороги расходятся и понимаешь, что вас объединяло только место, — пожимает худыми плечами, улыбается. За легкими движениями стоит что-то монолитно-тяжелое. Только сейчас замечает, что она сегодня в обычной футболке и юбке. Непослушные волосы собраны в хвост, челка падает на глаза.

И выглядит совсем как девчонка. По ней сразу видно: она должна в подобных кафе с подружками книги обсуждать, а не работорговцев с преступником, чуть не разнесшим всю страну.

Все это больше подходит Эльзе. Она же выглядит как еще слепой котенок в стае диких зверей.

— А ты это спрашиваешь, потому что думаешь, что меня не могли отправить одну и, на самом деле, мы здесь за тобой? А я слишком слаба для богоизбранного мага и устроила тебе ловушку?

— Признаться, были такие мысли. Не думал, что у вас все так плохо. — Леви в ответ надолго прикрывает глаза, пытаясь, по всей видимости, пережить его глупое высказывание, но через некоторое время все же снисходительно отвечает:

— Друзья гильдии — мои друзья. Я так низко не упаду.

— Я не ваш друг, — просто не заслуживает даже думать об этом.

— Друг. Тебя признал мастер. Целых два раза.

— Нет.

— Друг-друг.

Джерар раздраженно выдыхает, поднимает ладони в знак капитуляции. За время существование его гильдии убедился только в одном: спорить с женщинами — гиблое дело.

Молчат, пока не заканчивается кофе. Дождь усиливается и задерживаться больше нельзя. Он и так потратил на разговоры с ней слишком много ресурсов. Джерар поднимает руку, подзывает официанта.

— Да, мэм? — морок работает в противовес: если рядом есть кто-то, на него никогда в жизни не обратят внимание.

— Упакуйте с собой вот этот, — опускает слово «ужас», показывает на нетронутый пирог, предназначавшийся ему. — И два шоколадных.

— Да, конечно, — кивает официант Леви, а она с интересом следит за работающими чарами. Потом до нее доходит смысл его слов. Переводит взгляд на него.

— Знаешь, есть у меня друг… — пытается сдержать смех она. — На нервной почве сильно изменился.

— Это не мне, — спокойно отвечает он, пытаясь не закатить глаза.

Когда возвращается официант, забирает пакет у него из рук, до того, как тот начнет протягивать его Леви. Деньги оставляет на столе. Леви пытается возразить, но он только бросает на нее короткий взгляд. Выходит на улицу, вздыхает, заходит обратно. Зонта у нее, конечно же, нет. Подходит к ней, протягивает свой пиджак. Леви опять пытается возразить, но под его тяжелым взглядом все же берет. Произносит тихое «спасибо».

***

Леви открывает дверь своего гостиничного номера следующим днем, сонно протирая глаза. В одной ночной рубашке и растрепанными волосами, поэтому Джерар изучает картину на стене.

— Какими судьбами? — спрашивает она, и кажется, совсем не удивлена.

— Так и быть. Можешь присоединиться к нашему плану по их поимке. Все равно ведь мешаться будешь.

Уртир весь оставшийся вечер накануне и половину ночи смотрела на него со странной смесью непонимания и подозрения, что он уже точно сошел с ума. Медленно жевала кусок лимонного пирога, и это единственное, что останавливало ее от резких высказываний. Он пытался логично объяснить свой план: все равно она уже здесь, это возможность попасть внутрь, не проливая кровь, поразить все мишени одним выстрелом. Первой согласилась Меледи, которая просто устала от их споров. Но ему этого хватило.

— Так и знала, что у тебя есть план, — щелкает пальцами Леви. Джерар приподнимает бровь и все же переводит взгляд на нее:

— Откуда? — солнечный свет из окна напротив подсвечивает ее силуэт.

— Джерар, — произносит она так снисходительно, что он чувствует себя последним дураком. — Даже если мы опустим факт того, что мне рассказывала Эльза, и что я изучала ваши личные дела. Если просто читать новостную газету хотя бы раз в несколько недель, где ваша гильдия постоянно мелькает на первых полосах, можно понять, что у тебя пунктик на подобных тварях. А раз ты тут и они тут, я уже отсчитываю время до их смертного часа. Только почему ты до сих пор бездействуешь?

Маленькая, хитрая зараза. С самого начала все просчитала. С самого начала подошла к нему с определенной целью. Он, действительно, полный идиот.

Что ж.

Его провела вокруг пальца обычная девчонка. Она бы никогда его не победила в прямом столкновении, но загнала в ловушку другим способом, а точнее, он сам в нее вошел и сделал вид, что так и надо.

— У тебя на лице все написано, не хотела я тебя обманывать, все это из лучших побуждений. Цель у нас одна, поэтому хочу помочь хоть чем-то, а подойди я прямо, ты бы был уже далеко. И вообще, я могу попробовать договориться с Советом, — упрямо поясняет Леви, кажется, испугавшись, что он сейчас просто исчезнет.

— На что? — вырывается слишком громкий смешок. — Амнистию? Очень смешно. Это всего лишь женщины и дети. Твоему Совету плевать.

— Принцессе нет. Это она меня послала.

— Даже если она каким-то образом уговорит короля, ему не позволят. Совет не прощает личные обиды. Если ты помнишь, я там состоял. За семь лет, думаю, мало, что изменилось. Тебе же грозит срок только за разговор со мной.

— Хорошо, — легко соглашается Леви. — Будем избавляться от них на твоих условиях. Рассказывай.

— Здесь нельзя. Собирайся, пойдем в более защищенное место.

— Хорошо, можешь пока пройти. — Оставляет дверь открытой, сама же уходит в ванную комнату.

Джерар замирает на пороге, но все же проходит внутрь. Интерьер совершенно обычного гостиничного номера, только стопка книг и очки сверху на прикроватной тумбе придает ему индивидуальности. С незаправленной постели свисает на пол одеяло. Леви появляется через несколько минут в легком белом платье и забранными ободком волосами. Протягивает ему бумажный пакет с его вещами.

— Еще раз спасибо.

На набережной сворачивают в узкий проулок, теряются в толпе рыбаков, разгружающих лодки. Еще несколько поворотов и почти выходят из города. Леви идет молча, за что он ей очень благодарен, рассматривает одноэтажные постройки в цвет песка, уклоняется от сохнущих простыней на бельевых веревках и местных пьяниц, норовивших зацепить плечом.

Их дом-штаб расположился вдалеке от всех остальных. Или это остальные дома отгородились от него как от чумного.

— На нем тоже морочные чары? Перед глазами плывет, не могу рассмотреть полностью. — Догоняет его, пытается идти шаг в шаг, но все равно отстает почти сразу.

— Удивительно, что ты вообще его видишь, — щурится Джерар. Надо будет сказать Меледи, чтобы обновила скрывающие руны.

— Мы с Фридом, другом из гильдии, одно время постоянно придумывали разные задачи. Он как раз любил подобное затуманивание разума. Пришлось наловчиться.

Во дворе уже слышится крик Меледи. Опять ругаются.

Джерар открывает дверь, берет Леви за руку, проводит через порог, чтобы не сработала «система» против незваных гостей. Как только оказываются внутри, сразу отпускает, но Меледи в другом конце гостиной замечает. Расплывается в хитрой улыбке и кричит на всю комнату, чтобы услышали все:

— Если он будет говорить про невесту, не верь. Никого у него нет.

Уртир смеется.

Джерар бросает на обеих тяжелый взгляд.

Только Минерва скучает: локтями упирается в край шахматной доски, ладонью подпирает щеку. Ее привела Уртир после Великих Магических Игр, наплевав на их мнение, поэтому она до сих кажется чужачкой ему и Меледи.

— Верни пешку на место! — кричит Минерве Меледи по другую сторону стола. — Я все видела и тоже могу мухлевать!

— Очень в этом сомневаюсь, — подначивает Минерва, хитро улыбается и смотрит на Уртир, следящей за их партией.

— Я сейчас на свое место Джерара посажу, он тебя сразу сделает.

— А я Ур.

— Не называй ее так! Ур, скажи ей.

Уртир переключает свое внимание с доски на Леви, но все же достает из кармана фигурку, отдает Меледи.

— Это Леви, — все, что может сказать Джерар. Остальное он озвучил вчера.

— Уртир, Меледи, — Леви поклоном слегка наклоняется вперед. Переводит холодный взгляд на Минерву. — И тебе привет.

— Ты откуда? — спрашивает Уртир. — Выглядишь знакомо.

— Хвост Феи.

— Хвоста Феи больше нет, — Минерва качается на стуле, смотрит с вызовом.

— Сейчас числюсь в составе Рунных Рыцарей, — резко отвечает она, скрещивая руки на груди. Все хвостатые — сумасшедшие, поэтому закрадывается опасение, что Леви сейчас ринется с боевыми заклинаниями на Минерву, отстаивая честь уже несуществующей гильдии.

— Огонь. Вас всех посадят. Опять, — фыркает Минерва.

— Ну вот и беги скорее, пока и тебя с нами, упырями, не загребли, — бурчит Меледи.

Джерар бросает пакет на диван, жестом зовет Леви за собой, сводя вероятность возможной драки до нуля. Уртир идет следом.

— Это точно не тортики, — расстраивается Минерва и пинает ногу Меледи под столом. — Твой ход, не отвлекайся!

Дальняя комната в доме оборудована под кабинет: письменный стол и диван, деревянная книжная полка в углу, но ничего, что бы могло выдать его обитателей. Переступая через порог, еще раз берет ее за руку.

Уртир запрыгивает на стол, закидывает ногу на ногу, достает папку из первого ящика, протягивает Леви. Джерар останавливается перед ними.

— Начнем с того, что, на самом деле, они слабаки, — говорит Ур. — Даже магов в команде нет. Но предложение для тебя будет так себе, если я правильно поняла Джерара.

Леви изучает содержимое папки, аккуратно опускается на край дивана.

— Да, они не маги. — Джерар наклоняется, показывает на фото основных участников. — Но считают себя чуть ли не богами. Их не трогает стража, гильдиям запрещено даже смотреть в их сторону, рыцарей тоже до сих пор не отправляли. Поэтому беснуются они во всю силу. Похищают женщин, точнее девушек, иногда детей, прямо с улиц. Вывозят в другие страны.

— Кто их покрывает?

— А ты не догадываешься? — Ур склоняет голову вбок, ухмыляется.

— Кто-то из Совета?

— Скорее всего, — Джерар кивает. — Пока мы вышли только на главу города. Но ниточки тянутся дальше.

— Твою ж ма-ать, — тянет Леви в ужасе.

— Согласна.

Сквозь занавешенные окна пробиваются последние желтые лучи уходящего солнца, высвечивают черные волосы Ур и загорелые руки Джерара. Превращают обычный кабинет в картину, написанную маслом.

— Всех похищенных они свозят на торговые корабли, — продолжает Джерар. — У них нет базирований на суше. Сейчас в порту только основной, там заседает их «мастер».

— Почему вы просто не можете ударить по нему с земли? — спокойно интересуется Леви, она прекрасно знакома с их не слишком законными методами расправы над подобными ублюдками.

В руках Уртир появляется стеклянный шар, она поясняет:

— Мы не знаем, есть ли там заложники. Для их безопасности, должны быть. А бить лучше сразу по всем. — В глубине сферы появляются контуры фрегатов, очень похожих на военные. — Через неделю возвращаются два из трех порожних судна их флота за новым «товаром». К этому времени нам нужно добиться, чтобы на основном не было гражданских, а после разнесем их все. — Подбрасывает покрасневшую сферу вверх, она прокручивается в воздухе и приземляется в руки Уртир с уже догорающими остовами кораблей.

— Так, — кивает Леви. — Моя задача в чем?

— Их мастер знает меня и Уртир в виду предыдущих заслуг. Поэтому мы можем попытаться нанести ему дружеский визит, — тихо говорит Джерар, опуская тот момент, что раньше он был их главным поставщиком в башню. И мастер до сих пор считает их друзьями, хоть и в курсе про их войну, объявленную всем работорговцем, но не ему лично же, а значит, становится просто меньше конкурентов, не догадываясь, что его оставили на десерт. — Только нам нужен «подарок». Что-то ценное.

Леви утвердительно качает головой, можно было догадаться сразу.

— Я в роли рыцаря?

— Бинго, — Ур щелкает пальцами. — Ты должна будешь убедиться, что заложников нет. А если есть, сообщить нам. В целом, все.

— Я поняла. Хорошо.

Уртир спрыгивает со стола, плавной походкой направляется к выходу.

— И где ты нашел такую умницу? — бросает на Джерара подозрительно насмешливый взгляд.

— На лимонный пирог приманил. — Или она его.

— Только для тебя это все равно опасно, — обращается к Леви уже серьезно. Она с самого начала была против подставлять под удар девчонку. — Головорезы там в каждом углу, и пока ты у них, могут тебя хорошенько потрепать. Рыцарей они, ой, как не любят. Подумай еще раз, желательно, получше. — Захлопывает за собой дверь.

Джерар изучает пол. Уртир никогда бы не поставила на ее место Меледи или Минерву, она умела и умеет защищать тех, кого любит. Он же всегда уничтожал тех, к кому испытывал хоть малейшую симпатию, провожал до бездны и наблюдал, как они пытаются выбраться. То ли веры в их силу у него больше, то ли он, действительно, ужасный человек.

— Джерар, — Леви встает с дивана, подходит к нему ближе. — Ты можешь открыть мне второй источник?

— Ты же была с нами, когда мы помогали Нацу и остальным, — медленно отвечает он, все еще погруженный в размышления.

— Была, но отказалась. Джет и Дрой уговорили не рисковать. Да мне тогда и не надо было. Я никогда не была и не стану сильнейшей. — Бьет кулаком по раскрытой ладони. — Но сейчас надо учиться за себя постоять самостоятельно.

— Могу, — смотрит сверху вниз на нее. Лучше бы она бежала так далеко, как только может, но вместо этого Леви заносит ногу над черной дырой, которая сожрет и не оставит даже костей. — Только полностью тебя это не обезопасит.

Леви уверенно кивает, выдерживает его тяжелый взгляд.

Джерар вздыхает.

— Это больно.

Леви пожимает плечами.

— И?

Действительно. Он что, попытался ее отговорить от всего плана в целом? Это ее решение, не Джерару нести за него ответственность. И судя по тому как легко ей удалось его обмануть, девушка она не глупая, а значит, все давно просчитала и взвесила.

— Ладно. Тогда раздевайся, — говорит он и снимает пиджак, разминает затекшие от напряжения плечи.

— Шутки про «не так быстро» уместны? — усмехается Леви.

— Конечно. Шути и раздевайся. Можешь снять только футболку. — Окидывает одежду беглым взглядом. — В смысле, платье.

— Какая жалость. А я уже собралась раздеваться полностью.

— Раздевайся полностью, — качает головой он, на секунду прикрывает глаза.

Леви продолжает всматриваться в него изучающим взглядом. Опускает лямки с плечей, платье падает к ногам. Джерар задерживает дыхание, ему нужна помощь. Только Ур ясно дала понять, что это его проблемы.

— И это ты говоришь раздеваться полностью? — удивленно приподнимает брови. — Женщин в белье никогда не видел? Или краснеешь, потому что здесь слишком жарко?

Джерар не отвечает, кладет пальцы ей на солнечное сплетение и она сразу замолкает, вздрагивает. Начинает читать заклинание, кожу под пальцами распаляет жаром. Расползаются полосы по телу, обвивают живот, змеятся по ногам. Леви в упор продолжает смотреть на него. Глаза в глаза. Произносит слова на автомате, сам же теряется в цвете шоколада, цвете волн, цвете оранжевого заката, пробивающегося сквозь плотно задернутые шторы, легком цветочном запахе, запахе воды и спелого лимона. Не выдерживает, отводит взгляд в сторону, но Леви поднимает руку, лишь слегка касается его подбородка, разворачивает обратно к себе.

— Пожалуйста, — шепотом. — Мне так проще чувствовать ток энергии.

Кивает, еще недолго смотрит на нее. А потом делает несколько шагов в сторону, обходит со спины, кладет полностью ладонь на позвоночник напротив солнечного сплетения. Лиф оказывается под пальцами. Тихо вдыхает, кажется, впервые за последние несколько минут. В предыдущий раз было проще. Нацу сначала смеялся, потому что ему было щекотно, потом орал, потому что — больно. Грей не шевелился, смотрел то в пол, то в потолок. С девочками занималась Уртир. Линии оплетают руки, проводит ладонью по позвоночнику вверх к шее, заползают на щеки и лоб. Это просто ритуал. Это просто слова. И это просто тело.

— Все.

Один.

Два.

Три.

Боль наступает резко.

Начинает тяжело дышать, сгибается, обхватывает себя руками и опускает на пол. Не кричит. Только сжимает зубы. Бьет крупная дрожь. Леви упирается лбом в ковер с высоким ворсом. Покачивается вперед назад. Он же не знает что делать. Иногда помогает целительная магия. Только сколько бы новых заклинаний он не выучил, сколько бы новых элементов не освоил, восстановление не поддается. Ни ему, ни Уртир. Слишком сильно влияние темной магии Зерефа.

— Мне уйти? — каждый справляется с болью по своему, и если одним бросаться на стены проще в одиночестве, то другим нужен хоть кто-то рядом.

— Останься.

Линии пульсируют красным. Сквозь тонкую кожу на спине просвечивают острые позвонки.

— Когда… тебе открыли? — тяжело дышит, но все же проговаривает она.

— Давно. В детстве.

— Бедный.

Он не привык себя жалеть. Ни тогда, ни сейчас. Но что-то в ее словах заставляет вспомнить свои худые руки. Дрожащие. Судорожно впивающиеся в землю. И не только во время открытия источника.

— По-другому было не выжить.

Открывает окна. Солнечный ветер наполняет комнату, приносит отзвуки города.

Леви не шевелится. Джерар еще не видел такую реакцию.

Берет с полки первую попавшуюся книгу, садится на пол рядом с ней. «Развиваем навыки рыбной ловли». Замечательно. Однажды он сойдет с ума окончательно, заведет себе лодку и будет жить за счет продажи рыбы.

Пробегается взглядом по строчкам, где призывают в первую очередь проверить качество снаряжения, на секунду задумавшись, а что если, но сразу же отметает подобные мысли, слишком высок соблазн, что понравится. Старается уловить смысл текста, но взгляд постоянно съезжает к затихшей рядом Леви.

Через сто двадцать пять пролистанных в пустую страниц линии гаснут, Леви еще немного не двигается. Потом поднимает голову, выпрямляет спину и переводит взгляд на него. Джерар захлопывает книгу.

— Как ты?

Леви смотрит в пустоту за ним. Что-то обдумывает и говорит:

— Ты неправильно закольцевал поток на левой руке. Из-за этого процесс увеличился где-то на десять минут.

Он тоже понял это как раз десять минут назад. Сбился. Впервые в жизни.

Поднимается, ставит книгу на место, что ответить не знает. Впервые в жизни.

Леви тоже медленно встает на ноги.

— Спасибо тебе.

— Можешь отдохнуть здесь, — говорит он и выходит в коридор.

В гостиной осталась только Минерва. Моет пол. У нее сегодня дежурство по графику.

— Где остальные?

— Ушли выбивать вам личную встречу с главным муднем.

Он проходит в кухню, наливает себе стакан воды. В окнах закат давно погас и за стеклами не видно больше ничего. Минерва раздраженно водит шваброй по полу. Вопрос с уборкой был решен давно, но она все еще негодует, когда ей приходится оставаться дома, а не «делать что-то по-настоящему полезное».

— Может, сыграем? — спрашивает она, показывая на шахматы. — Меледи достала выигрывать.

Джерар соглашается.

— Отлично! — проводит рукой по воздуху и ведро со шваброй исчезают. — Мои, чур, белые.

Через несколько минут выходит Леви, останавливается понаблюдать за игрой.

— Он поставит тебе мат через три хода, — нависает она над плечом Минервы, переведя взгляд с фигур на скучающего Джерара. Челка опять спадает ей на глаза.

— Да? Тогда помогай, — Минерва поднимается, усаживает ее на свое место, а сама садится на стул рядом.

— Умеешь играть? — спрашивает он, лениво подпирая подбородок ладонью.

— А ты? — улыбается Леви.

Это не раздражение. Это что-то сильнее. Его уязвленная самоуверенность. Ее глупая самонадеянность. Это не желание выиграть, это желание преподать урок.

Леви делает ход и вся его тактика рушится на глазах. Приходится импровизировать. Следит за ее тонкими пальцами, которые изящно двигают фигуры.

Игра затягивается. Минерва сопит, облокотившись на спинку деревянного стула. Спустя час понимают, что партия не закончится еще столько же.

— Предлагаю ничью. — Она протягивает ладонь для рукопожатия. — А то я уже хочу спать.

Джерар протягивает в ответ, пожимает. Может, он успеет поймать ее, когда она прыгнет в темноту?

Леви смотрит на него, сжимает пальцами его ладонь, не дает убрать сразу, ухмыляется.

— Тебя раньше не обыгрывали?

— Ты не обыграла, — Неужели у него, действительно, все написано на лице?

— Но и ты не победил.

Леви смеется, встает и направляется к выходу. Джерар тоже поднимается, идет за ней. Сдергивает с вешалки две куртки, одну протягивает ей.

— Я провожу. Сейчас тебе опасно ходить одной.

Леви застегивает туфли. Поворачивает на него голову, в глазах проскальзывает искреннее удивление.

Хозяин ночных улиц Харгеона — ветер. В городе выключили фонари и в полированной тысячами ног каменной дорожке отражаются звезды. Джерар опять оказывается впереди, задумавшись, Леви за ним почти бежит.

— Извини, конечно, но я за тобой не успеваю, — дёргает его за рукав. — Почему вам, высоким, приходится постоянно об этом напоминать?

Джерар оборачивается на нее, замедляется. Впереди показывается покачивающаяся фигура моряка. Размахивает бутылкой во все стороны. Джерар обходит Леви с его стороны, чтобы быть между ними в момент пересечения. На всякий случай. Быстро снимает морок. Тоже на всякий случай.

Выходят на набережную, вода сегодня больше похоже на космос, отражает редкий неспящий свет города, подражает небу.

Леви поднимает голову, вглядывается в ночную пустоту.

— Какого быть единственным звездным магом?

Трещат сверчки так громко, что кажется, что именно они полноправные горожане, а не люди.

— Разбираться приходилось самостоятельно.

Холодные порывы ветра кружат вокруг как голодные собаки. Леви не дрожит и не жалуется, только закутывается в его куртку плотнее, скрещивает руки на груди.

— У нас в библиотеке гильдии были тысячи книг, но очень мало по астрономии. А всегда хотелось узнать больше.

Где-то далеко в море темноту разрезает маяк, отсветы иногда падают к их ногам.

Джерар тоже поднимает голову к небу. Пальцем показывает в россыпь маленьких огоньков у горизонта.

— Это плеяды. Рассеянное звездное скопление в созвездие Тельца. Одно из ближайших к нам. Заметить на ночном небе можно почти всегда.

Ведет дальше, теперь цель почти посередине неба над их головами.

— Созвездие Орла. А вот это — Альтаир. Самая яркая звезда созвездия и одна из ярчайших звезд на всем небосклоне.

— Кр-у-у-то, — тянет Леви, следит за ним. — Никогда не хотелось побывать там? Изучить космос лично?

Подходят к гостинице.

Джерар молчит так долго, что она уже не ждет ответа.

— Постоянно.

Провожает до дверей, кивает и уходит обратно, сливаясь с темнотой.

***

У них был план. Разрабатывали его вместе почти неделю, изучали строение кораблей, все возможные ходы для отступления, действия каждого члена команды при форс-мажорах.

У них был план. Несколько шахматных партий и книга.

Он опять проводил её до дома и только у входных дверей протянул старый потрепанный альманах. Даже название стёрлось. Остались лишь редкие мазки золотой краски.

— Там все про изученные предками звезды. Копий в Фиоре больше не осталось. Так что, забирай. — Кажется, что обычная книга ей не подойдёт.

— Я не могу. Ты что? — Леви качает головой. — Тебе же нужнее, а мне просто в ознакомительных целях.

— Когда меня воскресили, я целый год не помнил ничего, но мог пересказать каждую ее страницу, — улыбается он, вкладывает ей в руки.

Леви прижимает книгу к груди, смотрит ему в след и медленно краснеет.

У них был план. Но форс-мажор наступил раньше.

***

Леви не помнит ничего после того как заснула у себя в кровати. Открыла глаза уже в клетке. Вокруг чернота и тяжелый воздух, пропитанный болью. Кружится голова. Запястья стягивают веревки. Пытается подняться, но потолок случается раньше. Догадаться, где она, не сложно.

Долгое время вокруг только чернота. Космос. Безвременное пространство.

Вдруг врывается луч света и звук топающих ног. Мелькает надежда. Но появляются лица совсем не внушающие доверия. Смотрят на нее, ухмыляются. Молчат. Один толкает ногой клетку и она с грохотом падает вместе с Леви на бок. Смеются. Голова кружится сильнее. Другой все же отпирает замок, открывает решетку, хватает ее за волосы, вытаскивает наружу. Первый наотмашь бьет по лицу. Леви отлетает в сторону, за круг света от их фонаря. И теряется в темноте. Веревки на руках она давно разрезала веским словом.

Охранники орут, шумят совсем близко.

Надо срочно найти выход.

Наощупь натыкается на ручку двери. Тянет на себя, но та не поддается. С помощью слова разбивает ее в щепки. Вперед уходит длинный темный коридор только с одним источником света в конце. Но этого достаточно, чтобы рассмотреть такие же клетки и женские тела в них. Полусидящие, полулежащие, изможденные. Ловит взгляд затравленных черных глаз сквозь прутья совсем рядом.

Она подставилась, замерла на секунду не в силах пошевелиться. Сама виновата. В голову прилетает что-то тяжелое. Сознание теряет контакт с внешним миром, перед глазами плавают и кружатся черные круги, ноги подкашиваются и она оседает на пол. Охранники ругаются, говорят про мастера и гостей. Кто-то из них хватает ее за волосы, прикладывает лицом о что-то твердое. Из носа течет кровь, заливает пижаму.

Тащат куда-то, света становится больше и больше. И больше. И больше. Глаза режет так сильно, что они начинают слезиться, и она не сразу может рассмотреть старика перед собой. Сидит в кресле, на нее не смотрит.

— Полюбуйтесь, маленькая принцесса решила прислать маленькую ищейку. Нам лучше. Рыцари на аукционах крайне популярны.

Леви в руках охранников пытается оглянуться, рядом стоят два грузных мужчины, сально улыбаются, за ними кто-то еще. Слишком резкий свет.

— Так давайте проведем торги здесь и сейчас. Заплачу, сколько скажешь, — говорит один из них.

Она наклоняется вперед, повисает на руках охраны, из-за света глаза застилают слезы. Сжимает веки, накопившаяся вода, наконец, течет по щекам.

— Неужели? Приглянулась? — старик смеется. — Я-то не против. А что скажут наши новые друзья?

— Мы здесь не за этим, — неважно какие слова произнесены этим голос, главное, что тон уже сообщает о проигрыше каждого в этой комнате.

Леви резко открывает глаза, смотрит вперед, фигуры за мужчинами подходят ближе.

Первое, что замечает — его взгляд, устремленный на нее. Нет, он не так понял, она не плачет, ей почти не больно, это просто слезы из-за слишком долгого пребывания в темноте. Уртир в черном облегающем платье держит его под руку. Джерар тоже в черном. У кого-то сегодня будут похороны, догадывается Леви. Если присмотреться, то становится заметно, что Уртир очень непринужденно пытается удержать его на месте. Он переводит взгляд с нее на мастера, говорит:

— Нам нужна новая партия рабов. — Новая? Значит, вот почему их здесь так приняли. Значит, он здесь точно был частым гостем. Представляется другой Джерар, моложе и веселее, с легкостью покупающий рабов. Тот самый, о котором рассказывала Эльза.

— Прекрасно! — отвечает мастер, смеется, хлопает в ладони. — Опять что-то грандиозное? Поделишься планами?

— Обязательно, — Возможно, он слепой или тупой, раз не замечает, что с таким взглядом, как Джерар смотрит на него, сотрудничество не предлагают, а скорее оглашают смертный приговор.

Леви незаметно кивает Уртир два раза. Раз, значит, пленницы есть. Два — много. Та наклоняется к уху Джерара, что-то говорит, а он только сильнее сжимает зубы. Им не разгуляться. Корабль из-за мели не подойдет к берегу, а больше тридцати заложниц плыть не смогут даже на лодках.

— Ну что? Товар посмотрели, можно и уводить, — мастер делает знак охранникам.

Пытается улыбнуться окровавленными губами, пока охранники тащат обратно в темноту. Джерар не двигается, но Уртир на нем почти виснет, щекой прижимается к его плечу, широко улыбается мастеру ярко алыми губами.

Ее приводят обратно. Несколько веских слов и ее конвоиры падают оглушенными.

«Только без самодеятельности» —звучит его голос в ее голове, так часто он повторял это в последние дни.

Находит нужный провал в стене вместо двери. Освещает коридор светом. Тела начинают шевелиться.

— Так, дамы, сейчас мы с вами будем эвакуироваться. Кто-нибудь, скажите, что там в конце?

— Ничего, — отвечает кто-то.

— Охранники?

— Только с твоей стороны.

— Прекрасно.

Еще несколько слов и появляется новая металлическая дверь, закрывает провал. На время должно хватить.

Строчки летят вперед, отпирая клетки. Девушки осторожно вылезают.

— Встаем рядом, держимся за руки. И желательно не дышим. — Хлопает в ладони. Раз. Два.

— Быстро! Быстро! Кто не успеет, останется здесь навсегда и пойдет ко дну.

Ей жалко их до безумия, но времени просто нет. Если она правильно поняла взгляд Ур, значит, скоро прибудут корабли. Нельзя упускать возможность.

Они кучкуются около нее, сцепляются друг с другом руками, пальцами и ногами насмерть.

Леви поднимает руки, начинает читать заклинание. Она знает его давно, с Фридом выучили на спор. Он даже пытался потренироваться на спящем Бикслоу, только у него не получилось переместить его и на сантиметр. Не получилось. У Фрида. Одного человека. Ей же нужно переместить больше тридцати за раз.

«Повторю еще раз: твоя задача только узнать. Все. Без глупостей».

Говорит, говорит, говорит. Буквы темного писания лениво ползут по полу и воздуху, обвивают пленниц в кокон. Воздух дрожит. В дверь прилетает первый удар. На секунду теряет концентрацию.

Нет. Надо говорить. Строчки ползут дальше, режут стены корабля, воздух, ищут точку на берегу. Ее энергия заканчивается. Активируется второй источник. Кровь в венах закипает, горячим течет по губам и подбородку. Дверь дрожит под ударами. Говорить.

Надо

говорить.

«Слишком самонадеянная» — и хмурится, когда попадает в ее ловушку и отдает ферзя.

«А ты самоуверенный».

В глазах заканчивается свет.

Говорить. На-

-до.

Содрогается пространство вокруг. Вытянутые руки сводит судорога.

Говорить.

Падает на колени. Отключается слух, проваливается в черную дыру.

Го-во-рить.

Больше не чувствует потоки энергии вокруг.

Го-во-

Счет идет до тридцати пяти. Теперь она знает, сколько их.

Го-

-

-

-

Сознание отключается, больше не помнит, где она. Она дома. Она под водой. Она под звездами.

В Харгеоне сезон ветров. Вкус лимонного пирога на языке. Тепло чьего-то пиджака. Упавший король с доски. Кто тогда все-таки победил?

Гильдия. Библиотека. Нет. Котлован. Дыра. Черная-черная.

Тренировки с Гажилом. Терпеть. Не плакать. Не жалеть ни себя, ни противника.

Холодные руки на спине. Поток воздуха на лице.

-

Она где-то ниже космоса.

В абсолютном небытие.

Возможно, смерть ощущается именно так.

-

Получается открыть глаза.

Плывет, все плывет.

Пальцы на спине и под коленками сжимают сильнее.

«Дура ты, самонадеянная».

— Дура ты, самонадеянная.

Кто-то прижимает к себе, кто-то, кто пахнет космосом и жженым сахаром.

Моргает. И еще раз. И еще.

Наконец, картинка хоть и не четко, но настраивается.

Джерар смотрит на нее. Держит на руках. Замечает ее немного осознанный взгляд, выдыхает, опускается на колени. Сжимает в объятиях, лбом утыкается ей в шею.

— Прости, — шепотом говорит он. Поймал, выдернул из калечащей тьмы, только оказалась она там именно из-за него. — Прости. Прости. Прости.

Леви пытается поднять руку, но они не слушаются. Поворачивает голову, щекой прижимается к его виску, чувствует тяжелое биение сердца.

— Ты… — голос обрывается, но она продолжает: — не виноват.

Джерар отстраняется, впервые сам ловит ее взгляд. Смотрит, смотрит, смотрит.

Радужка в мутном свете у него почти черная. Наклоняется вперед, но в последний момент чуть поворачивает голову, проводит губами по ее щеке. Замирает так всего на два пропущенных удара сердца.

Поднимается. Идет на выход с ней в руках. Выбитая дверь валяется под ногами, обугленные охранники рядом.

На палубе Уртир медленно ходит между стройными рядами замороженных людей. Только еще живые головы с ужасом озираются по сторонам.

— А вот и вы! — улыбается она. Подходит к ним, гладит Леви по голове. — Ты большая умница.

— Что с пленницами? — спрашивает Джерар.

— Порядок, Меледи с Минервой на берегу доставили их в больницу.

На горизонте появляются два парусных судна.

— А теперь поиграем, — улыбка Ур сразу же меняется.

Джерар идет к носу корабля, сажает Леви на борт, придерживает одной рукой за талию. Вторую поднимает к небу. В момент темнеет, солнце становится ненужным, воздух электризуется.

— Аль-та…

— О, нет, нет, нет, — прерывает его Ур. — Давай не будем выделываться. Мы все-таки недалеко от города.

Сжимает раскрытую ладонь в кулак.

— Плеяды, — произносит специально для Уртир. И это меньшее, что он может призвать.

С неба срываются световые вспышки, проносятся мимо них вместе со звездным ветром вперед. Достигают кораблей, впиваются в дерево, паруса и тела, крошат, разламывают на части. Не остается ничего. Ни людей, ни остовов. Все уходит ко дну.

— Вы че творите, ироды?! — орет мастер в центре ряда. Раскачивается, падает лицом вперед.

Уртир подходит к нему, носком туфли переворачивает на спину. Молчит, окидывает взглядом всех по очереди. Лед начинает трещать, кто-то не выдерживает и кричит от боли.

— Уходим. — Джерар поднимает Леви на руки, запрыгивает на борт.

— Правильно! Бегите пока живы! — плюет в их сторону один из тех мужчин в зале.

Уртир встает рядом. Посылает всем воздушный поцелуй. Тот, что плевался, больше не дышит.

Несколько секунд и Минерва на берегу перемещает их на причал. Рассматривает Леви на руках у Джерара.

— Чертовски плохо выглядишь, подруга. — Переводит взгляд на Ур. — А я говорила, что надо мне идти! Я бы их переместила без таких последствий.

— Так тебя даже похитить не захотели, — ухмыляется Меледи.

Уртир крутит в руках свою стеклянную сферу. Произносит заклинание. Корабль ветшает на глазах, разваливается по кусочкам. Медленно отправляется к своим предшественникам. А вместе с ним и все работорговцы в своих ледяных гробах.

— Туда их! — выкрикивает Меледи.

Ур скидывает туфли, обнимает Минерву и целует в висок.

Джерар не отпускает Леви. Несет в больницу на следующей улице.

— Я уже могу идти.

— Опять твоя самонадеянность?

— Нет, правда. — Она шевелит босыми ступнями, но он только сильнее сжимает ее в руках.

Подходит к зданию, внутри суется люди в белом, мелькают лица заложниц, наблюдавших за крушением их тюрьмы.

— Дальше я сама. — Леви все-таки вырывается, приземляется на землю. Ноги опять грозят не выдержать и подкоситься.

— Я с тобой. — Джерар пытается поддержать.

— Тебя туда нельзя, привлечешь лишнее внимание.

Леви смотрит на него, глаза у него опять темно-зеленого цвета, кивает, и делает несколько шагов вперед, но Джерар ловит ее за руку и притягивает обратно. Сжимает в объятиях. Слишком отчаянно и не понять, кому сейчас нужнее. Так сладко, что хочется утонуть. Леви отвечает, прижимает ладонь к его щеке.

Обнимает ее сильнее. И каждой клеточкой не хочет отпускать.