Ёсан редко соглашался спать в компании. Ещё реже он соглашался быть в самом центре групповых объятий. В последнее время он делал исключение и, в основном, это было ради Чонхо.

Дело было в том, что, когда он спал вот так, чувствуя чужие руки на себе, чужое присутствие рядом, его разум неизменно возвращался к Уёну. Он видел во снах его улыбку. Слышал его смех. Чувствовал его руки. Это было нечестно и по отношению к Уёну, и по отношению к тому, кто держал его в этот конкретный момент.

Он понимал, откуда это берётся. Они были вместе с ранних лет. Не отходили друг от друга ни на шаг всё детство, научились понимать друг друга без единого слова, нуждались друг в друге больше, чем в воздухе.

Их терапевт говорила что такая созависимость опасна и делала всё, чтобы дать им возможность жить отдельно друг от друга. Будто готовила к предстоящему расстоянию. Пожалуй, только благодаря ей Ёсан и справился. Справился ли Уён? Он не знал. Не хотел знать. Хотел, чтобы он был здесь, рядом с ним, в его руках. Его Уён. Его вторая половинка.

Ёсан всхлипнул. Тонкие пальцы прошлись по волосам. Он понимал, что спит. Его голова лежала на чужих коленях, а нос заполнял знакомый до боли запах — это не могло быть ничем, кроме сна. В этом сне Уён был рядом. Такой мягкий и заботливый. Такой спокойный. Такой…

— Ну чего ты разнылся, а? Прекращай уже. Ещё не проснулся, а я уже весь в твоих соплях.

Ёсан подпрыгнул на месте, просыпаясь в то же мгновение с силой врезаясь во что-то твёрдое. Этот голос в его ушах звучал слишком реалистично для сна. Интонации, слова, знакомая насмешка, скрывающая заботу. Никогда раньше сон не вызывал у него такой паники.

Он ошарашенно огляделся, смаргивая сон.

Первым, что он услышал был смех, высокий и счастливый — Чонхо. А затем он услышал другой, очень знакомый голос:

— Что ж ты блять так прыгаешь? — заскулил он откуда-то сбоку.

На этом моменте сознание Ёсана полностью отключилось, а перед глазами упала пелена. Он словно выпал из реальности, а, когда пришёл в себя, он уже прижимался к чужой груди, заливая её слезами.

Это был не сон. Это был не сон. Уён был здесь!

Он был готов кричать но у него не было сил. Уён был здесь, и он обнимал его в ответ, и он тоже плакал, и он тоже был рад его видеть, и он был жив, он был в порядке.

Что бы не случилось дальше, и чем бы он не закончился — это был лучший день в жизни Ёсана. День, когда он снова стал целым.

🐾🐾🐾

Разговоры с Уёном всегда были больше похожи на что-то запретное и скандальное. Даже если они обсуждали погоду, Чонхо казалось, что они сплетничают. В этот раз они действительно сплетничали, вне всяких сомнений, причём ни о кому-нибудь, а об их хёнах. Оказывается, Уён подслушал, как они наладили свои сложные отношения и теперь были официально вместе. Чонхо, вообще-то, ожидал, что Уён захочет рассказать где он вообще был, или хотя бы как его спасали, но этой темы он не касался даже мельком. Будто и не пропадал никуда на несколько лет, а просто отходил по делам.

Чонхо не лез. У него тоже были темы которых он не хотел касаться. Сначала просто не лез, а потом, когда проснулся Ёсан, и вовсе вышел из комнаты, утаскивая за собой сонного Сана. Ёсан и Уён явно нуждались в уединении. А ещё у него начинали слезиться глаза от одного взгляда на них, и это было уже совсем не дело.

Сан ещё только пытался сообразить, что происходит, когда он усадил его на кухне и пересказал всё, что случилось, включая слова Хонджуна об осторожности. Удивления на его лице не появилось. Видимо, он был к этому готов.

— Хорошо, что его нашли, — Сан зевнул и потёр глаза. Радости в его голосе не было. — Надеюсь, они быстро вернутся.

— А ты… Не рад? — осторожно уточнил Чонхо. Обычно Сан реагировал на хорошие новости куда ярче. Может, он просто не выспался.

— Рад, конечно рад, — торопливо заверил Сан, — просто… Ёсан, он… Слушай, не говори им, что я это сказал, хорошо? Я люблю Ёсана. Очень рад за него. Мы с Юнхо тоже росли вместе и тоже очень близки, но они немножко… за гранью, знаешь? Ёсан как умер, когда он пропал. С полгода вообще никакой был. Это ненормально. Он только-только начал своей жизнью жить, а тут… Я не говорю, что его надо было там оставить. Просто… не знаю, мне он не нравится.

Что сказать в ответ на это Чонхо не знал. Звучало очень плохо. Будто Сан надеялся, что Уёна не найдут. И не то чтобы Чонхо действительно имел какое-то право вообще высказываться на эту тему, он никого из них достаточно не знал.

Зато он знал Уёна. Тоже не особенно хорошо, но вполне достаточно, чтобы составить о нём мнение.

— Уён тебе понравится, — сказал он, просто чтобы не молчать, — он мне очень помогал, ещё когда мы вместе жили. Рассказывал… всякое. Полезное. И он весёлый. Не суди его так сразу.

Глаза Сана чуть расширились.

— Погоди, ты его знаешь?

Чонхо скованно улыбнулся.

— Как оказалось. Я тоже не знал, что вы его ищите, но… Он мне обещал, что навещать будет, когда его переводили из центра. В гости ходить. А потом пропал.

— И ты решил, что он тебя бросил, — закончил за него Сан, — ясно. Я не говорю, что он плохой. Просто… Мне кажется, они слишком друг к другу привязаны и это не в последнюю очередь из-за него. Он всегда брал всё на себя — Ёсан нам рассказывал. Я думаю, именно поэтому Ёсану так тяжело решать что-то за себя сейчас.

Чонхо прищурился. Как-то это было слишком мелочно для Сана. Возможно, дело было в другом.

— Ты что, ревнуешь?

Сан резко хлопнул его по плечу, едва не роняя со стула.

— Нет конечно! Я же сказал, что беспокоюсь! Напридумывал ерунды. Ну всё. Я сейчас умоюсь и приду готовить, а ты будешь мне помогать. И только попробуй сбежать.

Чонхо фыркнул, провожая его взглядом. Такая себе угроза. Он любил помогать Сану готовить. Занять руки с утра всегда было приятным делом.

Он надеялся, что Уён с Ёсаном присоединятся к ним в скором времени. Уён был прилипчивым, очень шумным и очень общительным. Самое то для Сана. Они подружатся, он был в этом уверен.

🐾🐾🐾

Ёсан не знал, сколько они пролежали в обнимку, но его глаза опухли и болели. Уён выглядел так же плохо как он себя чувствовал, так что, самым логичным решением был поход в душ. Ёсан даже сумел подняться и потянул его за собой, но тут что-то пошло не так.

— И обязательно куда-то тащиться? — жалобно проскулил Уён. — Давай просто полежим, может, ещё пять минуточек, а уже потом, может быть, ты мог бы куда-нибудь пойти?

Ёсан дёрнул его руку настойчивее.

— Прими душ и можешь спать. Могу с тобой пойти, хочешь? У нас есть классные кондиционеры для шерсти. И я тебя потом вычешу.

Уён скривил лицо, так, будто он предложил ему съесть чищенный лимон целиком.

— Не хочу. Не пойду. Давай потом, а, чего ты пристал?

Уён любил держать себя в чистоте. Конечно, многое могло измениться за то время, что они не виделись, но прямо сейчас он явно что-то скрывал.

Ёсан сел рядом и взял его руки в свои. Уён тут же застонал.

— Ну не начинай, Ёсани. Хорошо же сидели, и надо тебе было обязательно…

— Рассказывай, — приказал Ёсан, сжимая его руки крепче. Уён зашипел, и он ослабил хватку. — Прости.

— Ну ты и вымахал, — вздохнул Уён, — мышцы сплошные, посмотри на себя, настоящий доберман, а?

Ёсан пропустил это мимо ушей, хотя его щёки и покраснели самую малость. В детстве он очень хотел быть доберманом. Чёрным, изящным, с короткой сияющей шерстью. Приятно было, что Уён помнил. И пытался использовать это против него.

— Рассказывай, — упрямо повторил он. 

— Только потому что я соскучился, — проворчал Уён, скрещивая руки на груди его уши были прижаты к голове, хвост подрагивал. Он нервничал, и Ёсан ненавидел не знать, почему он нервничает. — Не могу я пока ходить. Сидеть тоже не очень удобно, но полегче. Даже говорить пиздец как странно, веришь? Будь готов. Я теперь вообще не заткнусь.

В чём была причина Ёсан понял сразу, без пояснений. Учиться ходить заново им приходилось не раз и не два. Они регулярно меняли хозяев, и у них были самые разные пристрастия.

— Сколько? — спросил он.

— Всё время, — ответил Уён, и перед глазами Ёсана заплясали красные пятна. — Тихо ты, ну, эй, успокойся, — чужие руки сжали его запястья, — Сан-и, этими уёбками займутся ваши старшие. У них там явно какая-то схема, иначе нахрена было меня фотографировать? Не думай о них. Много чести. Обо мне лучше думай.

— Постоянно думал, — шепнул Ёсан, опуская взгляд на его руки, — каждый день. Не отпущу тебя больше никогда и никуда.

Ёсан не знал, какой именно реакции он ожидал в ответ на это признание. Точно не той, которая последовала.

Уён поднял его кулак к губам и оставил на нём поцелуй, а затем отстранил его от себя, отпуская его руки.

— Нет, — просто сказал он, — прости, Сан-и, но так не пойдёт.

Ёсан не понимал. Он думал, Уён согласится.

— Ты хочешь уйти? — спросил он, чувствуя себя абсолютно несчастным и потерянным. Как они вообще к этому пришли?! — Ён-а, если я тебя чем-то обидел…

Уён вздохнул.

— Вот вечно ты как накрутишь, — он щёлкнул его по носу и боком упал на кровать. Держать спину прямо после нескольких лет в лисьем облике, должно быть, было непросто. — Нет — в смысле нигде ты меня держать не будешь. Меня всю жизнь где-то держали. Хочу свою жизнь. Свободы хочу. Я даже не знаю какая она, эта блядская свобода, а вот, хочу. Слышал, ты в полицию устроился — значит, у тебя своя жизнь уже есть. И я вот так же хочу, понимаешь?

Так вот оно что. Ёсан понимал. Лучше, чем многие.

Он облегчённо выдохнул и сгрёб Уёна к себе, поднимая на руки. Лис возмущённо тявкнул, но вырываться не стал.

— Хорошо, — согласился он, — но это не скоро, ты же понимаешь? Тебе нельзя будет уходить с нашей территории, и даже тут ты будешь под надзором, пока они не закочнат. А это ещё сколько будет. Может и год занять и два. Ты ведь… ты же не сбежишь?

Уён фыркнул и обнял его за шею.

— Я тоже не совсем идиот, знаешь. Лезть на рожон не собираюсь. Но тут я хочу свободу. Говорю с кем хочу, сплю где хочу, хожу где хочу. Я скучал, Сан-и, больше жизни скучал, и я тебя люблю, но только попробуй меня остановить.

Ёсан засмеялся. То, что Уён не растерял своей колючести было его главной радостью. Он поцеловал его прямо в оскаленный рот, и Уён тут же расслабился отвечая на поцелуй.

— Тоже тебя люблю, — шепнул он, отстраняясь, — я очень постараюсь. Но сейчас ты мой. В душ.

Ёсан не сильно беспокоился. Уён находил друзей быстро, но прямо тут в доме где были только недружелюбный Чонхо и заранее настроенный негативно Сан, ему было негде разгуляться. Он точно был только его, как минимум на этот день.

Может, за это время Ёсан успеет привыкнуть к реальности происходящего.

🐾🐾🐾

Пока они готовили, Сан немного успокоился, но воздух вокруг него всё ещё ощущался напряжённым. Напряжение только возросло, когда к завтраку вниз спустились Ёсан и Уён. Первый держал последнего на руках, что ещё раз подтверждало теорию Чонхо о том, что лис не мог ходить. Выглядел он в целом неплохо. Не был тощим или запуганным, шрамов было не видно. Вряд ли у него действительно было всё в порядке, но выглядел Уён просто нормально.

Зато Ёсан словно светился изнутри.

Его хвост вилял из стороны в сторону, со скоростью, какой Чонхо ещё не видел. Его глаза были неотрывно прикованы к Уёну, так что, если у кого то и были сомнения в причинах его радости, сейчас они бы отпали. Чонхо видел, как меняется выражение лица Сана, когда он на них смотрит. Всё же, он был куда мягче, чем пытался изображать.

Увидев расставленные на столе тарелки, Уён натурально застонал, громко и почти непристойно.

— Это что, рамён? Ещё и с креветками? Сто лет его не ел, клянусь.

— Кстати, а что ты вообще ел? — осторожно уточнил Чонхо.

Улыбка Уёна дрогнула. Ответ, тем не менее, звучал легкомысленно.

— Всё, что положено есть хорошей лисичке, — хмыкнул он, — овощи, мясо. Какой-то отвратный сухой корм, хрен его знает, кошачий или собачий.

Сан издал возмущённый шипящий звук, словно закипающая кастрюля.

— Ешь, — строго сказал он, — все вы, садитесь давайте. Если ещё захотите — могу ещё сделать, просите, не стесняйтесь.

Уён счастливо хихикнул.

— Ты просто чудо, спасибо. Сан-и, опусти меня, хочу с ним познакомиться.

Ёсан опустил Уёна на один из стульев, тот, что со спинкой. Лис тихо ойкнул, укладывая хвост поудобнее и посмотрел в сторону Сана.

— Не подойдёшь? Я пока ещё не вспомнил, как ходить. Меня Уён зовут, но ты, наверное, уже в курсе.

Значит, он действительно не мог стоять сам. Чонхо нахмурился. Что же с ним такое делали?

— Я Сан, — представился леопард, садясь на стул рядом с Уёном и наклоняясь в его сторону, — приятно наконец с тобой познакомиться.

Уён подался Сану навстречу и едва не упал прямо на него. Сан словил его, обнимая за плечи и ткнулся своим носом в его. Уён вздохнул и обнял его за шею, прижимаясь щекой к щеке. По выражению на лице леопарда было совершенно ясно, что он этого не ожидал, но против не был.

Чонхо бросил взгляд на Ёсана. Тот выглядел таким же самодовольным, каким Чонхо себя чувствовал.

— Спасибо, что заботился о Ёсане, — едва слышно шепнул Уён. Затем он отстранился и поцеловал Сана в щёку. — Надеюсь, ты не против, что мы теперь… Зятья?

Сан непонимающе хлопнул глазами. Его щёки были чуть красными, уши беспокойно дёргались, но он продолжал держать Уёна за талию, осторожно и крепко, словно боясь, что без его рук он рухнет со стула.

— П-почему? — Сан выглядел ошарашенным. Чонхо было его почти жалко.

— Ну, знаешь, ты парень моего парня, — хихикнул Уён, — или любовник, не знаю, это уже детали. Будем друзьями, да?

Теперь покраснел и Ёсан. Чонхо отвернулся, пряча усмешку.

— Мы не любовники, — голос Сана надломился на последнем слове, — я не знал, что вы… что ты… что…

— Я же говорю — детали, — отмахнулся Уён, — вы друг друга любите, остальное не важно. А то что ты про меня не знал, это понятно. Странно говорить что мы вместе когда меня нет.

Теперь и Сан и Ёсан были красными от шеи до пушистых ушей.

— Ёсан меня… любит? — Сан задал этот вопрос так тихо и робко, что Чонхо захотелось выйти из комнаты.

Ёсан громко откашлялся, напоминая о своём присутствии. Сан подпрыгнул на месте, дёргая Уёна на себя. Как будто и правда забыл, что Ёсан тоже был тут.

— А то ты не знал, — пробормотал Ёсан, садясь за стол рядом с Уёном, — давайте есть пока не остыло.

— Как я буду есть, когда ты меня, оказывается, любишь?! — возмутился Сан, поднимаясь на ноги едва не роняя Уёна. Он тут же подхватил его, аккуратно усаживая обратно на стул. — Прости, Уён-ши. Ты кушай, правда. Прости, что отвлёк.

Уён улыбнулся. От Чонхо не укрылась тень самодовольства, скользнувшая по его лицу. Он явно провоцировал этих двоих намеренно. И очень профессионально, ко всему прочему.

Ёсан весь сжался на своём стуле, поджимая хвост. Чонхо вздохнул и взял в руки палочки. Он не понимал, почему этот разговор вообще происходил. Взаимная любовь была чем-то хорошим, а не причиной для ссор.

— Это не важно, — едва слышно выдавил Ёсан, — давай ты мне потом всё выскажешь, я не хочу сейчас…

— Что я тебе должен высказывать? Я тебя тоже люблю, придурок! — шикнул Сан, дёргая Ёсана за ухо. 

Чонхо поднял взгляд. Теперь эти двое смотрели друг на друга, ещё более красные чем прежде, и, кажется, не знали, что делать со всей имеющейся у них информацией дальше. Как будто было так много вариантов

— Вы можете после завтрака продолжить, — подал голос Чонхо, — или возьмите еду и уйдите куда-нибудь. А то я так есть не смогу.

Чонхо надеялся, они подумают, что он их смущает. На самом деле наблюдать за ними было интересно и волнительно — слишком. Он не хотел лезть не в своё дело. То есть, он-то хотел, но это было бы очень невежливо с его стороны.

— А? А, да. Да, прости, — Сан пригладил волосы на голове Ёсана и отступил, занимая своё место за столом.

Так-то лучше.

Пока что это был самый неловкий завтрак из всех, что у Чонхо были. Уён боролся с палочками. У него никак не получалось взять их правильно. На любые попытки предложить помощь он скалился и рычал, так что, хватило двух. Ёсан и Сан, тем временем, бросали друг на друга взгляды через стол, такие говорящие, что Чонхо начинал чувствовать себя неуютно. Как будто всё время, что он был в их кровати, он был там ну очень лишним.

Чонхо просто ел. Он думал, что не успел соскучиться по готовой еде слишком сильно, но это было ошибкой. Соскучился до ужаса. К хорошему привыкалось быстро. Времена, когда он мог жить на объедках и охотится на мышей давно прошли. Сейчас мысль о мышах вызывала только брезгливость.

Хотя он всё ещё был бы не против поохотится на них чисто из спортивного интереса. В последнее время его добычей были Сан и Ёсан, и уж после них ни одна мышь не сможет от него сбежать. Было даже жаль, что к этому дому вредители и близко не приближались.

— Если вы не против, — Сан вдруг поднялся, так резко, что Уён снова выронил едва поднятые палочки, — Я не выспался, так что пойду. Не выходите из дома и не открывайте никому дверь. Как Хонджун просил. Чонхо, сегодня твоя очередь мыть посуду.

Он развернулся и ровным шагом вышел из кухни. Ёсан подорвался за ним в ту же секунду, но остановился на середине движения, зацепился ногой за ножку стула и едва не рухнул.

— Уён, я…

— Беги давай, чего завис? — шикнул Уён. — Нам с Чонхо и без тебя есть чем заняться, не парься.

Ёсан уставился на Чонхо круглыми глазами.

— Вы знакомы? — спросил он.

— Да, и я тебе даже про него рассказывал, — ответил Уён, прежде чем Чонхо успел хотя бы открыть рот. — Беги. Тебя там явно ждут.

Ёсан заломил брови, посмотрел вслед Сану, затем снова на Чонхо и звонко чмокнул Уёна в щёку. Лис хихикнул.

— Только не делайте глупостей, — попросил Ёсан, прежде чем развернуться и вылететь из кухни, бросаясь вслед за Саном.

Чонхо облегчённо вздохнул и поднялся из-за стола, чтобы вымыть посуду. Уён снова вернулся к своей борьбе с палочками, теперь тихо матерясь себе под нос. Его пальцы слегка дрожали.

Обычно Чонхо был не против посидеть в тишине, но сейчас ему казалось, что ситуация была не та. Человек был не тот. Уён тишину никогда не любил.

— Понятия не имел, что ты обо мне рассказывал.

Уён тут же отвлёкся от злополучных палочек.

— Хм? Да нет, ты чего? Я же говорил тебе даже, что спрашивал у своего парня разрешения помочь тебе с гоном.

Чонхо резко развернулся к нему, едва не роняя тарелки.

— Ты об этом?!

Не удивительно, что Ёсан попросил их не делать глупостей! Уён радостно расхохотался. Чонхо был готов провалиться под землю на этом самом месте. Он почти забыл о том, что такой разговор вообще был. Или, во всяком случае, очень старался.

Они с Уёном подружились быстро и легко. Лис был общительным, умным, без комплексов и разбирался в делах гибридов куда лучше Чонхо. Не прошло и пары недель, когда он решился задать ему вопрос про то самое время года, в которое он чувствовал себя так отвратно последние пару лет, вёл себя агрессивно и ничего не мог с этим поделать. По счастливому стечению обстоятельств, то самое время года у их видов совпадало, так что, диалог вышел лёгким.

Ну, отчасти.

Уён рассказал ему всё. И о том, что гон, как и течка, является совершенно бесполезным атавизмом для бесплодных от природы гибридов, и о том, каким полезным считал его лично он, по причине резкого возрастания выносливости и желания. Чонхо слушал, открыв рот. Он в этих вопросах не разбирался от слова совсем. Когда спустя пару месяцев, ближе к концу зимы, Уён предложил ему провести их гон вместе, Чонхо сразу согласился. Они были друзьями, а он был гормональным подростком — почему нет?

Исполнить обещанное у Уёна уже не вышло. Тот месяц был для Чонхо особенно тяжёлым. Вместо злости была тоска и обида. Он провёл его запершись в своей комнате, позорно рыдая в подушку, как брошенная школьница. По сути, он и был брошенным школьником.

Сейчас даже вспоминать об этом было стыдно.

— Ага, — хмыкнул Уён, снова беря в руки палочки, — Ёсани был не против, поэтому я предложил. Ты мне нравился очень. Такой, знаешь, с виду резкий весь, недоступный, а на деле такой домашний котёнок. Даже не представлял, что мы снова увидимся. Думал, тебя тоже куда-нибудь… куда-нибудь… да что ж блять такое!

Он откинул палочки в сторону, и он звякнули об пол. Чонхо выключил воду, вытер руки и подошёл ближе. Расстройство Уёна явно читалось и в лице, и в позе. Он почти ничего не съел.

Чонхо сел рядом и взял его дрожащие ладони в свои.

— У нас и вилки есть, — сказал он, осторожно растирая чужие пальцы. Руки Уёна были сильно меньше его. Держать их было удобно. — Или ложки если тебе так удобнее.

Уён скорчил лицо.

— Я хочу нормально есть, а не как какой-то инвалид. Ещё покормить меня предложи, и я тебя…

— Пока что ты инвалид и есть, — отрезал Чонхо, глядя прямо ему в глаза. Уён попытался вырвать руки, но он сжал их крепче, — Ты явно пытаешься заставить тело делать то, на что оно не способно и это глупо. Может, ещё марафон хочешь пробежать, раз такое дело? Прекращай хернёй страдать. Я сейчас дам тебе вилку и ты будешь ей пользоваться.

Уён надул губы. Секунда, другая. Наконец, он вздохнул и опустил взгляд, признавая поражение.

— Давай сюда твою вилку.

Чонхо хмыкнул и отпустил его руки. Вот так. Быть может, для Уёна есть к зиме было не так важно, как для него, но есть в принципе было важно для всех. Чонхо не собирался позволять ему голодать из-за упрямства.

Он подобрал брошенные палочки, вручил Уёну вилку и возобновил уборку.

Не сказать чтобы с новым прибором ситуация стала так уж сильно лучше. Уён всё ещё с большим трудом контролировал свои руки, но теперь он мог есть хоть как-то. К моменту, когда он закончил, Чонхо успел вымыть и вытереть все тарелки и стол, и даже вытереть пол там, где на него упали грязные палочки.

Почему именно у Уёна были проблемы он не знал, но спрашивать не собирался. Захочет — расскажет. Уж проблем с выражением мыслей у него никогда не было.

— Спасибо за еду, — вздохнул Уён, откидываясь на спинку стула. Чонхо забрал его посуду и снова отправился к раковине. — Надеюсь, у вас тут всегда так кормят, а не только по праздникам.

Чонхо неопределенно пожал плечами.

— Смотря кто готовит. Доставка сюда дорогая ужасно, так что тут смены. Сан очень хорош. Юнхо тоже неплох. Сонхва лучше всех, но он редко дома. Минги хорошо делает всё, что их мяса. Ёсана и меня на кухне одних не допускают, а Хонджуна в принципе не допускают к еде. Так и живём.

— Разнообразие, — довольно заключил Уён, — шикарно. Я всегда хотел научиться готовить. Даже на курсы ходил. Сейчас уже нихрена не помню.

— Вот и вспомнишь как раз, — сказал Чонхо, подходя ближе и окидывая Уёна оценивающим взглядом. — И что, куда пойдём?

Уён зевнул.

— Чистить зубы и спать, — он поднял руки, протягивая их в сторону Чонхо, — возьмёшь меня на ручки?

Чонхо закатил глаза.

— Это в последний раз, — предупредил он, поднимая Уёна на руки.

Он не был чрезмерно тяжёлым, но он всё ещё был взрослым гибридом. Нести его на второй этаж второй раз за день было тем ещё приключением. Заниматься в зале ему точно не понадобится.

Щётки у Уёна, естественно, не было, так что, Чонхо поделился своей. Уён вымыл её с мылом перед использованием и после него, так что, по его словам, всё было нормально, но весь этот процесс всё ещё был каким-то не очень нормальным, по мнению самого Чонхо. И то, что у них была одна щётка, и то, что он всё это время держал Уёна на весу, и то, как Уён себя вёл.

Может, это было обычное поведение Уёна и он просто отвык. Может, у него было такое настроение. А может, Чонхо просто накручивал себя из-за напоминания про то дурацкое обещание трёхлетней давности.

Переодеваться в пижаму не понадобилось — они оба уже были в пижамах — так что, Чонхо просто уложил Уёна на свою как-будто кровать и лёг рядом. Она была узкой и могла бы быть неудобной если бы Уён не заполз на него в тот же момент, прижимаясь щекой к груди. Чонхо молча накрыл его одеялом. Он был не против этой тактильности. Более чем.

— Знаешь, это вообще-то твоя комната, — произнёс он негромко, — Ёсан её для тебя сделал. Тут и нора есть с пещерой. Мне её временного отдали. Ты можешь забрать, если хочешь.

— Или мы можем быть соседями, — предложил Уён, будто бы незаметно заползая выше и тыкаясь носом в его шею. — Только лежак надо будет немного увеличить.

Это предложение Чонхо тоже устраивало. Жить с незнакомым другом Ёсана он бы не стал. Но с Уёном? Почему нет.

— Тут и вторая кровать влезет, — заметил он, — или можно сделать двухъярусную. Я вообще обычно в пещере спал, там уютно.

Уён издал недовольное ворчание и укусил его за челюсть. Чонхо удивлённо мяукнул. От такой степени тактильности он и правда отвык.

— Не хочу один спать, — пробормотал Уён, тут же целуя его в укушенное место. Чонхо напрягся. — Прямо сейчас вообще спать не хочу… Настроение, знаешь… на другое.

Чонхо прикрыл глаза. Этот намёк был настолько откровенным, что его можно было считать просьбой. Только вот слишком уж внезапным.

— У нас сейчас не гон, — напомнил он.

Уён отстранился и уставился на него как на идиота.

— Я в курсе. А тебе обязательно нужен гон, чтобы меня хотеть?

Чонхо мог чувствовать, как горит не только лицо, но и всё его тело разом. Но он уже не был подростком и контролировать себя умел.

— Я не думаю что ты меня так уж хочешь, — ответил он, — чего началось то? Отвлечь меня пытаешься? Так я тебя и так расспросами донимать не собирался.

Уён шумно фыркнул и опустился обратно на кровать, в этот раз ложась на его подушку. Чонхо обнял его не задумываясь, чтобы он не скатился на пол.

— Дурак ты, — обиженно сказал Уён, — я не отвлечь тебя хочу, а отвлечься, вместе, это другое совсем. Ты мне нравишься. Весь такой уверенный, мех блестит, не дёргаешься больше, когда тебя гладишь. Если ты меня больше не хочешь, ты так и скажи, я отстану.

Чонхо неожиданно не знал, что делать. Может, он и правда был дураком.

Он бы хотел согласиться, но не было ли это намного… неправильно? Безнравственно? Неприлично? Ему вообще можно было делать что-то подобное в этом доме?

— Хочешь или нет? — строго повторил Уён.

Чонхо кивнул, затем мотнул головой, и, наконец, догадался открыть рот.

— Хочу, — выдавил он, и, прежде чем он успел хотя бы начать объяснять, что именно казалось ему неправильным, Уён уже припал к его губам.

Чонхо издал сдавленное мычание и закрыл глаза. Это был первый настоящий поцелуй в его жизни. Уён был мягким и неторопливым, но это всё равно ощущалось ужасно интенсивно. Чонхо старался отвечать, как мог, но совсем не был уверен в успехе. Уён вёл, будто обучая его без слов, делая пару касаний и замирая, позволяя ему ответить, сделать что-то своё. Будто играл с ним.

Чонхо нравилась эта игра.

Они словно становились ближе с каждым новым движением и уже спустя пару минут одна его рука лежала на талии лиса, пока вторая гладила его шею и волосы. Чонхо не знал, как правильно, не знал, справляется ли, но поцелуи с каждым разом становились всё дольше и глубже, значит, что-то он делал так.

Он не был уверен, что был готов зайти дальше, но, к счастью, этого не понадобилось. Уён отстранился первым и прижался к его лбу своим, счастливо улыбаясь.

— Ты очень хороший друг, — хихикнул он, — и в этот раз я тебе точно помогу.

— Просто друг? — спросил Чонхо, чувствительно щипая его за шею. Уён вскрикнул. — Вот так, значит?

— Друг с привилегиями, — исправился Уён, снова целуя его в губы, в этот раз коротко и быстро, — чтобы стать моим сначала пригласи меня на свидание.

Требовательный собственник, вот значит как. Чонхо это устраивало. Он обнял его крепче, прижимая самодовольное лисье лицо к своей груди. 

— Как скажешь. Спи давай. 

Уён угукнул, повозился с пару минут, устраиваясь в его руках, и замер, явно намереваясь спать. Чонхо не ожидал, что он действительно согласится.

Странно было понимать, что сейчас он действительно мог держать Уёна в объятиях. Что он был меньше. Это было приятно.

Чонхо ткнулся носом в его макушку и закрыл глаза. День начался настолько неожиданно, насколько это вообще было возможно, но жаловаться ему было не на что.

🐾🐾🐾

Ёсан нагнал Сана на втором этаже, у двери в комнату Юнхо, с рукой на ручке.

— Даже не в свою комнату пошёл. Настолько привык, что мы тут спим, — нервно усмехнулся Сан, поворачиваясь к нему, — к тебе или ко мне?

Ёсан пожал плечами и накрыл ладонь Сана своей, поворачивая ручку.

— Юнхо любит, когда мы у него в комнате, ты же знаешь.

Сан кивнул и прошёл внутрь странно деревянной для Сана походкой. Его хвост был так же неподвижен, как и всё остальное тело. Он явно нервничал. Ёсан тоже нервничал. Он знал, конечно, что если Уён вернётся, он устроит хаос, но он думал о хаосе немного другого плана.

— Я тебя правда люблю, — негромко сказал Ёсан, — не знаю, как Уён это понял, я ему не говорил. Но я думал, ты влюблён Юнхо.

— Естественно я влюблён Юнхо, — фыркнул Сан, падая на кровать. Ёсан осторожно сел рядом. — А ты очевидно влюблён Сонхва. Я видел, как ты на него смотришь.

Ёсан давно не чувствовал себя настолько смущённым. Он понятия не имел, что это было так заметно.

— Не только в него, — едва слышно пробормотал он, — но это не значит, что я просто всех подряд люблю, ты же знаешь? Мы просто давно вместе, и вы все столько для меня делали, и…

— Я знаю! — выпалил Сан, вдруг прыгая прямо на него и прижимая его к кровати. Ёсан ошалело хлопнул глазами. Сан звучал… радостно? — Ёсани, я их тоже люблю! Мы же семья. Это ведь не странно, любить семью вот так, правда? Люди тоже так делают, когда женятся.

У Ёсана не было ответа на этот вопрос.

— Наверное, — сказал он, — надо будет спросить остальных.

Сан застонал и упал на него всем весом, выбивая воздух из лёгких. Ёсан охнул. Сан был тяжёлым.

— Я не хочу, — проворчал он, прижимаясь щекой к щеке Ёсана, — а если они нас из семьи выгонят? Не хочу.

Ёсан осторожно обнял Сана: одна рука вокруг тонкой талии, вторая на широкие плечи. Сан тут же начал мурлыкать. Ёсан мог чувствовать, как беспокойно бьётся его сердце. Его билось точно так же.

— Не выгонят, — шепнул он, — как-то они нас тоже любят. Может, просто не так, как мы их. Спросить надо.

Сан тихо заворчал, отстранился совсем чуть-чуть, повернулся к нему, встречаясь взглядом и застыл, глядя на него с приоткрытым ртом. Ёсан мог видеть, как все мысли разом вылетают из его головы. Ему невероятно льстила такая реакция. Рука с плеч скользнула выше, на шею. Ладонь Сана уже лежала на его щеке.

Он не был уверен, кто сделал первое движение. Быть может, они сделали его вместе. Их губы встретились, и Ёсан разом забыл обо всех переживаниях. Сан был огромным и тяжёлым. Ёсан чувствовал себя защищённым со всех сторон, словно заземлённым его весом. А ещё Сан был мягким и осторожным. Целовал его губы и щёки, снова и снова, шепча как сильно он его любит, обещал быть рядом, не оставлять его никогда.

Когда поцелуй углубился, и Сан скользнул внутрь языком, Ёсан застонал. Это был первый раз, когда они позволяли себе делать что-то подобное. Не первый раз для каждого из них, но их первый раз. Ёсан опустил руку с талии Сана ниже, к основанию его хвоста и под пижамные штаны, массируя чувствительное основание. Сан тонко мяукнул прямо ему в рот, непроизвольно потираясь о него бёдрами.

Вряд ли сегодня они зайдут дальше этого, но им было нужно расслабиться. Они слишком долго держали всё в себе. Ёсан был напряжён, взбудоражен, счастлив: так много всего разом. Ему хотелось перестать думать, хотя бы ненадолго. Уён был в безопасности. Сан любил его. Всё было хорошо.

К счастью, Сан понял его без слов. Он привстал, достаточно, чтобы Ёсан смог немного стянуть его пижамные штаны и сам сдёрнул свои, явно ниже необходимого, чтобы прижаться обратно, потираясь о его возбуждение своим. Ёсан всхлипнул. Сан отстранился, оставил на его скуле поцелуй и облизал ладонь, широко и влажно, прежде чем просунуть её между их телами и обхватить оба члена разом. Ёсан чувствовал зарождающееся в груди рычание и желание вцепиться в Сана зубами. Вместо этого он прижался к его шее, втягивая кожу, достаточно, чтобы остались следы. Никаких зубов. Сан об этом не просил.

Его бёдра сбито дёргались навстречу руке Сана, рычание и стоны мешались с тонким мяуканьем Сана. Он дышал так же тяжело, как Ёсан, подставляя шею под поцелуи. Было почти жаль, что всё это был так спонтанно, но так было лучше. Он не был готов. Не знал даже, хотел ли он почувствовать Сана внутри, или насадить его на свой узел. Мысли превратились в кашу. Он хотел Сана — это было всё, что он знал точно.

Оргазм накрыл его с головой. Ёсан едва успел обхватить свой узел ладонью, сжимая его крепче, стискивая зубы, чтоб не вцепиться в Сана. Сан стонал прямо его в ухо, низко и протяжно, пачкая его живот. Ёсан нашёл его губы своими и тут же скользнул языком в рот. Этот поцелуй был самым мокрым и грязным из всех, что у них были.

Они уснули прямо так, вцепляясь друг в друга конечностями, грязные и потные. Ни один не хотел ни вставать, ни говорить о том, что случилось. Ёсан был практически уверен, что они пожалеют об этом решении потом, но это было потом. Сейчас ему было хорошо.