А вы настоящий?

Поток жалоб на громкую музыку, дебоши и мелкое хулиганство и просто звонков по пьяни в полицейский участок Тайваанкоски набирал силу с начала декабря, а оба констебля бросили инспектора Антти Туйнена одного, причем совершенно законно: констебль Сухарь отправился в бар «Синий лось» изучать информацию о подпольной продаже самогона и наверняка будет вести следствие до последней капли нелегального продукта. А констебль Бергфорс напомнила, что она в декрете и на работу выходит только из чувства долга (чувства этого хватало, чтобы раз-два в неделю появиться в участке да прокатиться на патрульной машине по всем сплетницам городка).

В общем, Антти еле сплавил старушку с жалобой на неправильную индексацию пенсии («Госпожа Пёллёля, вам с этим в собес, а не в полицию! – Но это же грабеж! А грабежами занимается полиция! Должна, во всяком случае!») и из последних сил закончил отчет. Пора было бежать домой, пока сам не совершил убийство. И он смылся через пожарный выход.

Служебную стоянку озарял только свет из окон участка, поэтому два невысоких темных комка у дверей своего Форда Антти заметил лишь в паре метров. Окликнул. Комки не спугнулись, а развернулись к нему розовыми личиками.

– Инспектор Туйнен, можно с вами поговорить? – пропищал один из свертков, а второй душераздирающе швыркнул носом. Они что, ждут его здесь битый час с официального конца рабочего дня?!

– А ну марш в участок, я вам чаю согрею! – прикрикнул он и потянулся к капюшонам детишек, но поймал только одного. Другой, тот, что говорил, отпрянул.

– Нет, не надо в участок, мы не это… не-офи-циально, чтобы мама не узнала!

А, понятно. Двое из многочисленных отпрысков констебля Марии Бергфорс. Сколько их у нее точно, Антти разобрал через пару месяцев после начала службы здесь, когда сунул нос в ее личное дело. Семь штук. Ходили разговоры, что отцов тоже много, а мужа ни одного. Инспектор не терял надежды когда-нибудь запомнить всех этих детей по именам.

– Ладно, тогда в машину. – Антти щелкнул брелоком сигнализации. Форд подмигнул, и мальки чуть неуклюже забрались на заднее сиденье. Точно замерзли. Антти сел за руль и тут же включил кондиционер на обогрев и свет во всем салоне. И обернулся всем корпусом рассмотреть посетителей.

Класс третий-четвертый, значит, не старшие и не младшие. Как там средних звали? Юха? Юкка? Янне?

– А вы можете найти мобильник? – начал с места в карьер самый бойкий. – Ну, увидеть, где он сейчас находится. Наш домашний мобильник, ну, который у нас вместо домашнего телефона, украли, и мы хотим вернуть его быстро, раньше, чем мама узнает, чтобы она не волновалась. Ей сейчас нельзя волноваться.

Ребятки стянули шапки. Тот, что говорил, оказался темноволосым, с вострым подвижным личиком. Антти его вспомнил: парнишка был умненький, до забавного деловой. Но сейчас он говорил подозрительно жалобно и смотрел очень честными карими глазами. А второй, белобрысый, как все остальные братья, таращился почти в ужасе и молчал. Да как же их звать-то?

– А с чего вы взяли, что его украли, а не задвинули под диван или не… – Тут его осенило. – Или вы сами его и посеяли и теперь хотите отыскать за счет государства?

Молчаливый белобрысый совсем съежился и ушел по уши в куртку, как черепаха в панцирь. Темненький замотал головой.

– Нет, не посеяли, точно-точно! Ну… я знаю, что украли, и все. Пожалуйста, поверьте, я не могу рассказать.

Антти полюбовался редкими огнями городка за лобовым стеклом. Подумал.

– Не получится, – изобразил он искреннее сожаление. – Телефон наверняка разрядился, сигналом с вышками не обменивается, его никак не засечь.

– Нет, мы его специально зарядили перед этим! – вдруг пискнул светленький, и брат метнул на него гневный взгляд и пнул по ноге. Вот теперь можно включать плохого… ну, хотя бы строгого полицейского.

– Так, зайчики, – он понизил голос, пронзил обоих пристальным взором, – колитесь, что за аферу вы проворачиваете, и тогда я – может быть – ничего не скажу вашей матери. Ну?

Темненький насупился, и первым не выдержал светленький:

– Мы хотели отыскать Йоулупукки¹⁾!

– Говори за себя! – перебил его брат. – Я лично хотел доказать тебе, что его не существует. – И он с жаром обернулся к инспектору. – Ну скажите вы ему! Десять лет, а все еще верит в Санту!

Антти ничего не имел против волшебного деда в красном полушубке и с мешком подарков – пока это не грабитель, играющий на доверии несовершеннолетних, так что столичным детям он непременно бы подтвердил, что Йоулупукки нет, чисто для профилактики правонарушений. Но тут же дыра, из преступлений только нарушения ПДД да хулиганство по пьяни, максимум раз в пять лет гастролер попробует обчистить инкассаторов. А что взять с многодетной матери-одиночки? Опасаться некого, а пацану хоть какая-то отрада в жизни. К тому же, за более чем полгода службы тут Антти успел насмотреться всякого… малообъяснимого, поэтому если быть объективным…

– Вообще-то следствия по данному вопросу не проводилось, решения суда нет, так что не могу ни подтвердить, ни опровергнуть это утверждение. А с точки зрения формальной логики невозможно доказать несуществование чего-либо, – заявил он с самым серьезным видом, надеясь, что в формальной логике юный вундеркинд разбирается не больше его. Круглая физиономия белобрысого просияла. – Только объясните, при чем тут телефон.

– Юкка, – темненький кивнул на брата. Ага, один – Юкка, а второй? – опять отправил письмо Йоулупукки. И марку не приклеил.

Антти кивнул. Пока он ничего не понимал, но дело пошло, пусть рассказывают все, что придет в голову, вдруг заодно еще что-либо интересное сболтнут.

– Ну и на почте по инструкции вернули письмо отправителю, то есть, нам домой.

– Я знаю, что надо марку, – заоправдывался Юкка, – у меня просто карманных денег не было, все потратил на подарки на Рождество, но я зато нарисовал марку, вдруг дядя почтальон не заметит, или Йоулупукки оплатит, когда получит, он же добрый.

Безымянный пока брат звонко хлопнул себя ладонью по лбу.

– Я сказал ему, что надо было наоборот, написать в поле «от» адрес почты Йоулупукки, а в поле «кому» – наш адрес, и тогда по инструкции почтальон отправит письмо куда надо. А потом я придумал еще лучше! – В оживлении он успел размотать шарф, расстегнуться, и теперь размахивал руками, то и дело заезжая брату по голове перчаткой на продетой в рукав веревочке. Юкка стоически молчал. – Отправить не письмо, а мобильник, чтобы вы могли отследить его и показать на карте, что он окажется в офисе в Рованиеми²⁾, а вовсе не на Корватунтури³⁾!

– То есть, – Антти решил прояснить для себя некоторые детали, – на бандероли вы указали в качестве адреса отправителя гору Корватунтури?

– Имение Йоулупукки, гора Корватунтури, Лапландия, почтовый индекс девять восемь восемь ноль ноль, я в почтовом справочнике посмотрел, – темненький негодовал, что полицейский такого низкого мнения о его знаниях почтовых процедур. – Я еще спросил на почте, сколько письмо идет до Рованиеми, сейчас оно как раз должно прибыть.

Антти призадумался.

– Или просто позвоните на наш телефон, – подал голос Юкка, – и спросите, настоящий ли Йоулупукки.

– Это ничего не докажет, – возразил его скептично настроенный брат, – там обычный человек на зарплате соврет, что он сказочный эльф и что всё вокруг настоящее!

Пока они препирались насчет критериев истины, Антти прикидывал, что делать с этими юными дарованиями. По-хорошему надо трясти почтальонов, куда они сунули неоплаченный подозрительный сверток с электроникой, но это в рабочее время, завтра с утра.

– А какой адрес вы указали в графе «кому»? – по ходу мысли уточнил он. – Свой домашний?

– Не-ет, что я, дурак, – обиделся главный умник, – я ваш адрес указал, чтобы на почте не заподозрили нас.

Формально ничего страшного или вредного не случилось, но Антти все равно был слегка уязвлен столь бесцеремонным обращением с его личными данными. И сочувствовал бедолаге Юкке. И как представитель взрослого мира хотел блеснуть профессионализмом. И… и будет повод еще кое-кого привлечь и развлечь.

– Так, – молвил он веско, потомив ребят в молчании пару минут. – Прямо сейчас отправить заявку операторам связи на отслеживание я не могу, у них рабочий день закончился. Завтра подам, они заявку рассмотрят, и тогда съездим проверить местонахождение телефона сами, лично. Если придумаете, как сделать, чтобы мама вас не потеряла.

***

Солнце садилось сразу после обеда, и сейчас Форд катился по еле расчищенной от снега дороге в темноте, словно его вместо лошадей тянуло сдвоенное пятно света. По бокам в отблесках фар вздымались сугробы, угадывались темные лапы елей, мелькали рыжие блики сосновых стволов или белые штрих-коды берез, открытые пространства проваливались в черную бесконечность. Слава богу, метели не было, хотя небо и затянуто. Зеленый треугольник полз по зеленой линии в правый верхний угол экрана смартфона. На северо-запад. В салонном зеркале виднелись братцы-акробатцы Юкка и Юсси (Антти на следующий день проверил имена в личном деле их матери). Юсси оказался на год старше Юкки, хотя и выглядел помельче. Сейчас они спали на заднем сиденье, привалившись друг к другу. Юсси сопел сосредоточенно и хмурился даже во сне. Юкка совсем расслабился, приоткрыл рот и пускал слюни на шарф. Над детьми покачивались сухие листья, пестрые перышки, шишки, сучки, привязанные к суровой нитке, которую Антти приколол к обивке салона булавками перед поездкой. Варпу вчера передал эту гирлянду, велел развесить над задним сиденьем, чтобы детишки уснули, и дорога показалась им длиннее, чем на самом деле. Антти выполнил все инструкции, но считал, что уморила их утомительная, однообразная дорога в темноте и тишине. То есть, поначалу Юсси сыпал вопросами про работу столичной полиции, про Хельсинки, но Антти сослался на то, что за рулем на незнакомом маршруте ему нельзя отвлекаться, и не отвечал. И радио не включил.

Роль сигнала от засланного телефона играли заранее введенные координаты. Антти, конечно, изучил маршрут заранее, но одно дело карта на экране и другое – ночная дорога. А вдруг лось сбил знак поворота? А вдруг указатель залепило снегом? А… А, нет, вон знак примыкания второстепенной дороги и ложбина меж сугробов на обочине, там, где нить маршрута сворачивает вправо. Ага, проселок нечищенный. Только бы не застрять в снежном наносе! Вряд ли Йоулупукки вытащит их, а спасателям сложно будет объяснить, что инспектор полиции делал в чаще с двумя несовершеннолетними. Ему и так по задумке Юсси пришлось обеспечивать ребяткам прикрытие: звонить их матери, мол, везет их покататься с горы за городом, вернутся поздно. Юкка же считал, что можно было и не звонить: Мария Бергфорс не слишком усердно контролировала, где чем занимаются ее дети. Как шутили в участке, ей проще родить нового, чем найти старого.

Форд взвывал от натуги, кренился и качался, но перелезал через снега. Дорога постепенно шла вверх, и Антти уменьшил масштаб карты. А, пара километров всего осталась, можно и пешком добраться. И перед особо зловещим сугробом он остановил машину. Ребятки уже проснулись от тряски и сейчас воткнулись носами в стекла. Ничего, кроме ближних сосен, там не было видно. Дальше двинулись пешком: в авангарде Антти с фонарем на лбу, смартфоном на груди и рюкзаком на спине, за ним малявки, прицепленные к буксировочному тросу, чтоб не потеряться в снегах и ветвях. И все трое с лыжными палками.

Юкка повеселел и доказывал брату, что Йоулупукки существует, раз сигнал завел их в такую глушь. Юсси не сдавался. Он заявил, что заметил время на приборной панели, что ехали они от силы пару часов и никак не могли добраться до Корватунтури, а вы как считаете, инспектор Туйнен? Антти цокнул языком в восхищении. Из парня получился бы хороший полицейский. Но сам он хранил нейтралитет и упрямо топтал сугробы, путался в трех соснах, нервничал, найдет ли условленную тропу, взмок, боялся простыть, когда все-таки остановится…

С пятого захода он нашел промежуток в густом ельнике и протащил за собой прицеп на поляну, где…

Фонарь Антти мигнул и погас, успев озарить серебристое пространство. При полном безветрии мороз вцепился в лицо, склеил ресницы и волосы в носу, вонзился между шапкой и воротником. Пар от выдоха на миг затушевал зрение. Юкка ойкнул, и тут тьма просветлела, и сверху в разрыв между туч хлынул лунный свет, заиграл на вуали инея, покрывавшей абсолютно всё: круг из небольших валунов по краю поляны, гирлянды сухих листьев и соцветий, протянутые меж еловых ветвей, огромный, плоский, как стол, камень посередине и на нем череп и, кажется, ребра северного оленя.

Лишь один объект остался темен: высокая сгорбленная фигура по другую сторону алтаря, покрытая то ли мхом, то ли мехом. На голове (вместо головы?) – козлиный, судя по рогам, череп с темными глазницами, из-под него на грудь свисала серая спутанная борода. Стукнув о землю посохом с птичьим черепом на навершии, чудо-юдо двинулся к гостям. Тень следовала за ним и, кроме рогов, мало походила на своего хозяина: казалась гибче, тоньше, длиннее, и двигалась будто вразнобой с оригиналом. Даже инспектор полиции отступил на шаг, но взял себя в руки и решил подать детям пример хороших манер.

– Здравствуйте, – обратился он к приближающемуся монстру, – извините, что мы без приглашения…

От звуков его голоса мальчики отмерли, Юкка забился инспектору за спину, Юсси остался на месте и даже топнул в возмущении.

– Неправда! – заявил он срывающимся голоском. – До Корватунтури двести пятьдесят километров, я по карте смотрел! А досюда пятьдесят от силы! Ну семьдесят. Ну сто, не больше!

«И смелый», – добавил про себя Антти.

— Вот настырные, – прошелестел хозяин, словно заговорил далекий гром или камнепад. – Запутал им тропу, все равно пробрались.

Он подошел совсем близко, оставляя отчетливый, несмотря на мороз, тяжелый, сладковато-противный запах. Знакомый запах разложения. Более свежий, чем оленьи кости на камне. Антти вздрогнул, заметив среди меховой шкуры черепа мелких птиц и грызунов, отшатнулся. Не то Антти ожидал увидеть, совсем не то. Варпу, конечно, обещал помочь, он ведь пониже этого фольклорного элемента. И пощуплее. И голос непохож. Все это можно подделать, но… Правая рука на автомате дернулась к кобуре – которая после конца рабочего дня мирно лежала себе в сейфе в участке. И дети по разные стороны от полицейского, всех сразу загородить неудобно… Ладно, есть лыжные палки, да и прямой угрозы пока нет. Сомнения зашевелились, запищали под ухом, как комары, вонзили свои кровожадные хоботки в здравый смысл. Тем временем козлоголовый почти навис над Юсси.

– Ты, маленький человечек, думал, что я позволил бы людям найти настоящую Корватунтури? Пусть верят, что она в Лапландии, – он фыркнул совсем как олень, и проследовал назад к плоскому камню. Юсси молчал, вжав голову в плечи. Зато младший, кажется, понял, что никого он есть не будет, и осмелился выглянуть из-за спины Антти с собственным вопросом:

– А вы настоящий Йоулупукки?

– А ты как думаешь? – тот снова фыркнул, и Аннти вдруг отметил, что изо рта у сказочного персонажа не вырывается облачков пара, как у трех людей.

– Но ведь Йоулупукки носит красный костюм, – сказал Юкка. Губы его дрожали. – И делает в мастерской на Корватунтури подарки детям. Ему эльфы помогают. И развозит потом на оленях…

– Выдумки торговцев, – презрительно ответил козлоголовый, не оборачиваясь. Тень его как будто пожала плечами. – Делать мне нечего, как с игрушками возиться. Но подарки есть. – Тут он приблизился к камню-столу-алтарю, развернулся рывком так, что инеистая пыль взметнулась вокруг него серебряным шлейфом. – Далеко вижу, далеко слышу, знаю, кто хорошим был, кто плохим, каждому воздам по делам его. Будешь послушным да усердным, дитя, пошлю тебе удачу. – Он ударил жезлом по оленьему черепу на камне, и из правой глазницы черепа выпал округлый коричневый камешек, бодро покатился по и нею. А, кажется, не камень, а желудь. – Будешь лгать и строить козни, – Йоулупукки чуть повернул голову к Юсси, и тень рога почти дотянулась до мальчика. Тот отшатнулся, – будет тебе неудача во всем.

От второго удара из левой глазницы оленьего черепа выпал черный камешек, прокатился по инею, оставляя черный след. Уголек.

И тут Антти чихнул, отчего оба мальчишки подпрыгнули, а череп на жезле Йоулупукки дрогнул. Ну вот, только простыть не хватало. Или разрушить атмосферу.

– Да, что мы пришли-то, – вспомнил он то, ради чего. – К вам должен был по ошибке попасть мобильный телефон этих хороших, но глупых детишек. Им очень надо вернуть его, и они пообещают больше его не выносить из дома, да?

Он похлопал мальчишек по загривкам, и они закивали. Телефон, как Антти и ожидал, валялся на почте, ждал доставки по ближайшему разумному адресу, то есть, к нему домой, но из-за предрождественской кутерьмы начальник почты забыл про неоплаченную бандероль до самого звонка инспектора. А потом только осталось передать аппарат кому надо.

– Вон оно что. – Йоулупукки пошарил в клетке оленьих ребер на камне. Вытащил что-то зажатое в огромной рукавице, швырнул на стол, и маленький черный телефончик из неубиваемой породы вроде Нокии покатился волчком и остановился на самом краю камня, чудом не падая. Антти поспешил забрать его и нечаянно уронил все так же пристегнутых к нему тросом мальчишек. Ну все, программа выполнена, пора и честь знать. Поклонившись (и заодно подняв подопечных на ноги), он поблагодарил хозяина и попятился на выход.

– А вы нас отпустите живыми? – напоследок подал голос Юсси. Довольно напуганный голос. – Разве вы не боитесь, что мы расскажем про это место?

Вот ведь будущий следователь… Йоулупукки зашелся то ли смехом, то ли кашлем, обвел темными глазницами гостей на пороге.

– Взрослый все забудет скоро, – прошелестел он и снова поднял жезл. Тень жезла змеей скользнула к сапогу Антти. – А вам никто не поверит.

***

– Ой, – чуть не заплакал Юкка, когда Антти выгружал его с братом у въезда к коттеджу Бергфорсов, – Совсем забыл! Я хотел лично его попросить, раз мое письмо не дошло! Чтобы у нас летом появился новый братик, а не сестренка. Одной хватит, две – уже чересчур.

И Юсси даже не обозвал его ни дураком, ни как еще. А вот Антти еле удержался, чтобы не хрюкнуть. Но удержался, и добавил, изобразив недоумение:

– Кого «его»?

***

– С Рождеством, Варпу! Ящик спагетти, как обещал. – Антти грохнул коробку на кривое деревянное крыльцо, а сверху выгрузил из карманов два мешочка печений и конфет, а из-за пазухи – бутылку виски. В благодарность от себя лично за участие в операции «Вера в чудо». Полицейский эксперт лесохраны Рауно Варпунен молча кивнул. Как обычно, он не поздоровался, не пригласил в дом, но и не прогонял. Антти привык уже и сам протопал в сени. – Горячим чайком угостишь? Подморозило чего-т.

Чай был с лесными травами, сладковатый, что означало, что хозяин доволен. Вырезанная из дерева кружка приятно грела ладони.

– Ты бы хоть предупредил, что устроишь такое… этношоу. С черепами. Для меня Йоулупукки – это все-таки дед в красном полушубке с подарками, оленями, все дела. Я сам конкретно охренел, а ребятам, наверно, кошмары будут сниться. Каких волков ты ограбил для декораций?

– Сам же просил – чтоб поверили, – Варпу сощурился, как довольный кот, – вот я и пугал тебя. Увидят, что ты струхнул – сами проникнутся. И не волков, и не грабил. Заехал к знакомым оленеводам, только и всего. – Потом он долго, медленно болтал имбирный пряник в чае, но все-таки добавил, - Помогло ж?

– Не то слово! – с готовностью откликнулся Антти. – Даже юный рационалист Юсси. В канун Рождества пришли в участок, глазели на меня с жалостью минут пять, потом старший говорит, «Не-а, ничего он не помнит», и ушли. Я бы на их месте тоже поверил. Да что там, я и на своем месте… Слу-ушай! – он в два счета допил чай, откинулся на лавке, посмотрел на приятеля, как будто впервые. Ну да, с виду человек человеком, без рогов, без бороды, усы самые обычные, морщинки от углов глаз. – Ты, случаем, не настоящий Йоулупукки под прикрытием среди людей? Это многое бы объясняло.

– А ты как думаешь? – ухмыльнулся Варпу.