Андрей стоял на улице и ясно осознавал, что этот город слишком тихий. После грохота войны, после привычного городского шума, после житейской суеты город Радиран казался просто городом призраком. Тихо ехали автобусы, ровно так, один за другим. Никто никого не подрезал и не сигналил. Да и кому сигналить? Как ему сказали в администрации, весь транспорт водят искины, они придерживаются графика и правил движения. Очень редко попадались индивидуальные маленькие кары, которыми тоже управляли искины. Где-то высоко в небе летали редкие флайеры неотложных служб. Небо не принадлежало людям.

В кафе не орала музыка, играла очень тихо, он смог услышать это лишь подойдя почти вплотную к двери. По улицам не шатались пьяные компании, не бегали и не лаяли бродячие собаки. А еще люди не бежали. Спокойно шли по своим делам, многие здоровались, переговаривались, отходили к лавочкам посидеть, поговорить. Дети тоже были какие-то странные. Нет, они играли, но как-то совершенно иначе, чем он привык. Они смеялись, бегали, кидали мячик на большой городской площади поодаль от дороги, таскали какие-то игрушки, но все же что-то было не так. То ли не было привычного ора до истерики, то ли Андрей просто не понимал этот мир.

Он оставил в выданной квартире свои скромные пожитки, полученные в больнице, и теперь бесцельно шатался по улицам. Через три дня он улетит на далекий астероид бурить там шахты и добывать металлы. Раньше, еще до войны и до… смерти Андрей был шахтером. И снова хотел честно выполнять свою привычную и знакомую работу. Ему обещали всему научить и все показать, хоть и пояснили, что на астероиде опасно. Не опаснее, чем на войне, решил он.

А еще в городе был странный запах. Ни бензина, ни пыли, ни какой-то привычной химозы. Пахло почему-то фруктами, зреющими на высоких деревьях, пахло пыльной зеленью в ожидании дождя, пахло едой из ближайших кафешек, натыканных в каждом доме, как горошин в лукошке. Пахло духами от женщин и мужчин, пахло чем-то весенне-летним и свежим. Из холода зимы прямо в теплое ласковое лето. И солнце не жгло, это Андрей осознал уже выйдя на солнечную сторону улицы. Солнце было теплым и ласковым, оно словно манило все бросить и сходить на пляж. Оно медленно спускалось к краю крыш домов, окрашивало в нежно-розовые тона верхние этажи и подсвечивало обильно разросшуюся по всем стенам зелень. То ли лианы какие-то, то ли дикий виноград.

Андрей неспешно прошелся до магазина и купил пачку сигарет. Привык курить по пачке в день. Удивился продавщице, посмотревшей на него, как на пришельца, а потом решил, что он и есть пришелец. Чужой в чужом мире. Его задача — стать своим. Научиться жить в этом новом теле, новом мире, новой жизни. Он закурил и закашлялся от едкого дыма. Его новый чувствительный нос и рот запротестовали от такой экзекуции. Андрей спешно потушил сигарету. Итак, здесь он не курит. Он сунул пачку в карман — не выбрасывать же в том месте, где нет ни единой урны — и направился дальше.

Он сам не знал, кем его сделали. Врачи сказали, что вытащили его еще человеком, но так как тело было слишком слабым и не смогло восстановиться несмотря на серьезные операции, то его перенесли в это вот… Полукровка чего-то с чем-то, какое-то чудо инопланетной генетики, не иначе. Внешне вроде бы человек, но темные волосы с фиолетовым отливом ясно давали понять, что от человека он отошел далековато. Да и лицо слишком узкое, больше похожее на лица местных эльфов, а уж этого брата он насмотрелся предостаточно в больнице. Ему долго лечили психику и спустя три месяца выпустили с временным запретом на получение оружия и работу в охранных должностях. Андрей и не протестовал.

Конечно, ему было дико смотреть на то, как мальчишки и девчонки другого мира преспокойно расхаживают по городу с кинжалами, пистолетами и еще какой-то фантастической хренью в кобуре. Он то и дело ожидал, что какой-то сопляк начнет стрелять в прохожих просто так, потому что может. Или потому что принял дури. Или потому, что не сдал экзамен. Черт побери, как много всего может быть причиной расстрела. Но пока ничего такого не случалось. Андрей подумал, как бы стал действовать в такой ситуации и понял, что что-то извне не дает ему развить мысль о насилии. Ему… не хотелось убивать. Он не видел кошмаров с тех пор, как пропил назначенные доктором лекарства. Прошлая жизнь с кровью и болью отступала. Здесь он словно бы начинал сначала, но уже будучи взрослым. Андрей понял, что что-то извне контролирует местных жителей. И его. С одной стороны, ему хотелось взбунтоваться против контроля и избавиться от него. Самому решать, как быть и как поступать. С другой стороны, он уже достаточно насмотрелся на решал и на тех, кто играючи управлял человеческими жизнями. И если здесь что-то не дает людям рвать друг другу глотки, то он был этому очень рад. Навоевался уже до самого не хочу.

Андрей дошел до ближайшего бара, уже ярко подсвеченного светло-красными и зелеными лампами, хотя на улице еще было достаточно светло. Внутри негромко играла музыка, посетители что-то пили и ели, переговаривались и шутили. Какой-то дед, внешне похожий на выходца из американских вестернов — в такой же большой ковбойской шляпе и расхристанной на груди рубахе — травил анекдоты и громко смеялся, потрясая кружкой пива. Андрей счел, что место вполне приемлемое. Он машинально потрогал карманы и вздохнул. Кошелька ему больше не видать. Да и денег бумажных тоже.

— Что будете заказывать? — приветливо улыбнулась симпатичная девушка. Так сразу и не скажешь, что совершенно не человек. Если бы не торчащие из прически острые уши и слишком яркие глаза, то Андрей ничего и не понял бы.

— Пиво, — вздохнул он. — Или виски… Сам не знаю.

— Тогда рекомендую наше фирменное безалкогольное, — усмехнулась девушка, и пока опешивший Андрей пытался понять, с какого перепою пиво должно быть безалкогольным, она шустро налила большой стакан.

К стакану полагалась мисочка с солеными орешками круглой формы и тарелка с закусками. Обслуживание здесь было по высшему разряду. Андрей неловко поднес руку с коммом к терминалу оплаты и уставился на совсем нереалистичные для него цифры. Так, с ценами тут тоже было что-то странное. Да, ему говорили о местной валюте, но одно дело слушать рассказы болтливых медсестричек, а другое дело платить самому.

— Все нормально? — уточнила у него барменша, когда терминал наконец-то согласно пискнул. Тоже тихо, как и все здесь вокруг.

— Да, просто я пока не привык к обстановке, — Андрей забрал кружку и тарелку и убрался подальше за свободный столик. Одна из официанток принесла ему его орешки. Эта была не такая красивая, просто обычная девчонка студентка, коих тысячи, но зато она выглядела куда более реалистично.

Андрей решил поговорить именно с нею.

— Простите, вы не знаете, где здесь можно пообщаться, познакомиться? — неловко начал он.

— Хм… да вот общайтесь с кем хотите, — официантка обвела рукой зал. — Или вы имеете в виду клубы по интересам?

— Сам не знаю. Может быть, места, где можно познакомиться с женщинами? — выдвинул теорию Андрей. Он не был уверен, что сможет с кем-то прямо познакомиться и наладить личную жизнь, но все же вдруг что-то и выгорит.

— О, ну смотря что вы хотите, — девушка чуть наморщила лоб, отчего на нем появилась тонкая складочка. — Если на одну ночь, то лучше посетить бордель «Сад Адрианы», там лучшие суккубы и инкубы в городе, но учтите, что они пьют энергию. А если хотите чего-то серьезного, для семьи там или длительных отношений, то лучше знакомиться на спортивных площадках. Там здоровые активные девушки. Только учтите, что если вы не понравитесь, вам могут отказать, так что попрошу не дебоширить. Вы же новенький, — утвердительно произнесла она, глядя на Андрея сверху вниз.

— Да, новенький. Наверное, это сразу бросается в глаза, — Андрей потер переносицу. Суккубы… это что-то из библейской мифологии? Из древнегреческих мифов? Черт, как же сложно…

— Только новенькие ищут знакомств сразу и иногда устраивают скандалы, если женщины отказывают. Вы уже далеко не первый в этом баре, кто спрашивает о знакомствах, — официантка кивнула и ушла, а Андрей остался пить пиво.

Решив не начинать новую жизнь с драки, Андрей закончил перекусывать и отправился дальше гулять по вечернему Радирану. Пока он сидел в баре, солнце уже почти зашло, по всему городу зажглись неяркие приятные фонари синего и голубого цвета, кое-где замигали вывески магазинов, призывая поздних покупателей. В городе появилось больше народа, на еще одной небольшой площади играли музыканты. Андрей подумал было, что ничего не меняется и беднота есть и здесь, но не заметил ни шапок для сбора, ни коробок, ни терминалов для оплаты. Парни и девчонки играли просто так, для души. Прохожие слушали, иногда аплодировали, иногда отходили, кто-то принес ребятам поднос со стаканами кофе. Андрей присел на лавочку и слушал, слушал…

Мирная жизнь порождала мирные песни. Песни о любви, о далеком космосе, о путешествиях, о разнообразии миров. Песни о том, что было на душе у этих ребят. Андрей думал о том, что эти вчерашние подростки не видели боли и крови, не знали особого горя, не ощутили дыхание смерти на затылке. Им не придется проливать кровь, как только они достигнут определенного возраста. Их дома будут целы и невредимы. Их родители живы и здоровы. Слишком благополучный мир для него. Слишком добрый, слишком слабый…

Он со вздохом поднялся и пошел дальше. Ноги, что удивительно, не болели. Ничего не ныло и не отваливалось. Ему нравилось исследовать вечерний город. Вокруг просто разливалась странная невероятная аура безопасности. Андрей никогда еще не чувствовал себя настолько хорошо. Он все ожидал какого-то подвоха, но его не было. Куда ни глянь город светился, кругом продолжали ходить люди и не люди, бегали дети, ездили автобусы, светились магазины. Жизнь продолжалась и поздним вечером, и ночью. Он видел усталых женщин, идущих домой с работы, но им не приходилось тащить пакеты в руках, за ними ехали гравитележки с роботами и везли покупки. Видел гуляющих пенсионеров, прилично одетых и весьма неплохо выглядящих. Видел собачников, выгуливающих своих животинок на поводках и в намордниках и убирающих за питомцами. Видел странных летающих существ в темном ночном небе, полном звезд. Он словно погрузился в город, напитался им, стал частью этого невероятного, чужого и прекрасного пейзажа. Что-то в нем менялось, переворачивалось, переделывалось и словно бы растворялось под напором целого мира. Андрей становился другим.

Он бродил почти всю ночь, изучал Радиран вдоль и в поперек. Никому не было до него дела. Он заходил в кафе и ел там вкусные пирожные и большие порции шикарного отлично прожаренного мяса. Он отпил воды из городского фонтана и понял, что на вкус она намного лучше, чем знакомая ему очищенная вода из бутылок. Он болтал со словоохотливым старичком, рассказывающим, как он жил на какой-то промышленной планете и всю жизнь пропахал на заводе, а под старость лет дети забрали его на этот «божественный курорт». Андрей прошелся вдоль небольшой набережной у крохотного озера и увидел, как из-под воды выныривают кувшинки. Он посидел на траве и ощупал тонкие острые стебли. Он выбрался почти за город и ощутил себя невероятно живым, глядя на сияющие городские огни с высоты ближайшего холма.

Там, на холме, Андрей и встретил рассвет. Долго стоял, раскинув руки, и впитывал эти первые солнечные лучи. наслаждался первыми робкими трелями проснувшихся птиц. Ощущал себя словно заново родившимся. Полноценно превратившимся, абсолютно новым… собой. Уже не совсем человеком. Уже не землянином. Уже не солдатом. Уже не тем, кем был раньше.

Он стоял и смотрел сколько мог на яркое окрашенное нежно-розовым цветом небо. И лишь когда солнце стало слепить его, отвернулся. Он впервые так полно и так абсолютно ощущал себя живым. Настоящим. Цельным. Важным.

Он вернулся домой, но это чувство цельности и бурлящей в крови жизни не покидало его. Андрей хотел сохранить его и забрать с собой, утащить в глубокий далекий космос. его будоражила мысль о том, что он на самом деле оказался на другой планете. И на самом деле будет делать то, о чем можно было только в книгах прочитать. Его жизнь радикально изменилась. И он понял одно нечто важное. Этот мир принял его.