ханбин был более чем уверен, что кюбин будет последним из его компании школьных друзей, кто решит связать себя узами брака: каждый раз, когда они поднимали эту тему, сидя в столовой или зависая в очередной раз у ханбина в комнате, он морщился от одной лишь вероятности зависеть от какого-то человека. кюбину, желавшего всего и сразу, была противна идея так ограничивать себя в выборе партнера.

по непонятной причине кюбин становится первым, кто приглашает всех на свою свадьбу. ровно через полгода после приглашения, с аккуратно нарисованными яркими буквами, ханбин отправляется в сша — хао, его лучший друг и по совместительству бойфренд отправляется вместе с ним.

ханбину это все еще кажется нелепицей.

он знает об этой стране ровно то, что видел в фильмах и о чем рассказывал рики, когда они пересекались: всем давно было известно, еще пару лет назад, что кюбин начал близко общаться с одним пареньком из лас-вегаса, с шень рики. ханбин не вникал в их общение и в то, в какой именно момент оно переросло в нечто серьезное.

они с кюбином перестали тесно общаться, как только выпустились из старшей школы и поступили в разные институты. на свадьбу кюбин его все равно позвал.

— я могу привести хао с собой?

— было бы странно, если бы ты оставил его дома.

было бы странно, определенно. ханбин провел последние четыре года, деля с хао общую съемную квартиру в центре сеула, а по вечерам выслушивая жалобы на его работу и делясь своими. взрослая жизнь выматывала, заставляя сочетать обычную человеческую жизнь с редкими тусовками и постоянной усталостью. справляться в одиночку с подобным казалось невыносимым; рядом с плечом, на которое можно опереться, все становилось немного легче.

они проводили вместе большую часть времени, успешно разделяя домашние обязанности и не желая лишний раз конфликтовать с кем-то, особенно на работе. поэтому, когда в один день ханбину потребовался внеплановый отпуск для внепланового посещения сша, проблем особо не возникло. хао же, со своим весьма вспыльчивым характером, был успешно послан боссом — хао сидел около его кабинета сутками, докучая всеми возможными способами, чтобы выбить лишние две недели в конце апреля. это сработало.

— к чему вдруг такая спешность, господин чжан?

— свадьба близких друзей.

хао не отвечает на вопросы начальника, что именно это за друзья — он молчит и про то, что кюбина видел пару раз, во времена все той же старшей школы, когда ханбин в свободное время чередовал свидания с хао и общение с другими близкими людьми. хао часто замечал неугомонного мальчишку в компании ханбина и первое время даже ревновал его к нему; сейчас, по прошествии столько времени, общение кюбина и ханбина вызывает лишь улыбку.

хао более чем уверен, что ханбин заплачет на свадьбе этих двоих первым.

об этом хао заявляет, как только они заселяются в нужный отель — уставшие после перелета, они успевают поругаться по всяким мелочам. к моменту, как заходят в номер на последнем этаже, хао сразу уходит в ванную. ханбин только ложится на кровать и смотрит ему вслед, прежде чем прикрыть глаза. одиннадцать часов, проведенных на рейсе, — меньшая из проблем, с которыми пришлось столкнуться, после долгого оформления документов, а также крайне изматывающих разговоров с консульскими офицерами.

ханбин до сих пор не понимает, каким образом так вышло, что им все же одобрили визу. хао неустанно напоминает, что при наличии большого количества денег и нужных связей, которыми обладает рики, становится возможным все.

кюбин продолжал утверждать, что нашел бы другой способ доставить ханбина и хао в лас-вегас, даже если бы это значило незаконно пересечь границу; ханбину было бы крайне любопытно увидеть, каким образом кюбин с его энтузиазмом и потрясающими идеями помог бы им переплыть океан.

он обещает подумать об этом немного позже.

церемонию назначают через пару дней — рики предусмотрительно оплачивает всем гостям, близким им людям и семье, проживание и проводит последние холостые дни, планируя со своим женихом все мелочи свадьбы. в последний момент отменяется бронь их ресторана по самым нелепым причинам, возникают сложности с предоставлением документов на предоставление гражданства кюбину.

возмущения кюбина становятся первыми словами вместо долгожданного приветствия после долгой разлуки, после долгих видеозвонков, наполненных обещаниями обойтись хотя бы первые дни без постоянных дружеских подколов. кюбин вламывается в комнату хао и ханбина без стука и начинает метаться по комнате, практически сразу спотыкаясь о валяющиеся на полу чемоданы.

— почему вы даже не предупредили, что уже заехали?

— мы приехали сюда только десять минут назад.

кюбин оказывается совершенно не впечатленным ответом — в каждом его движении чувствуется нервозность, волнение. он не может найти в себе даже сил, чтобы остановиться, только продолжает ходить по комнате, лишь ненадолго задерживаясь у окна, и потом вновь возвращается к ханбину.

— ты мог бы мне написать, — продолжает возмущения кюбин. ханбину приходится приложить немало сил, чтобы заставить свой сонный мозг работать и сосредоточиться на разговоре.

— я написал тебе, но ты даже не прочитал сообщение.

кюбин хмурится еще сильнее. тихое «ой» срывается с губ совершенно случайно, и его руки все еще слегка трясутся, когда он вытаскивает из кармана телефон.

— я даже не заметил.

ханбин не отвечает — только хлопает кюбина по плечу успокаивающе. кюбин и так в последние дни неустанно повторяет, что слишком переживает из-за предстоящей поездки и по этой причине постоянно надоедает своим друзьям своими переживаниями. гонук, прилетевший в лас-вегас еще пару недель назад одним рейсом с ним и рики, неустанно щелкает кюбина по лбу и говорил, что его проблемы не глупы.

в его случае, когда во время подготовки к собственной свадьбе появляются проблемы, любой даже самый спокойный человек начнет переживать. для кюбина, который раньше стрессовал из-за простейшей проверочной школьной работы, это становится невыносимым.

свадьба в другой стране, отличной от родины, кажется кюбину вполне логичной. наличие рядом спутника жизни, который случайным образом имеет гражданство сша, делает все еще проще. кюбину даже не страшна идея, что им придется доказывать правдивость своих отношений в дальнейшем — он знает рики достаточно для того, чтобы назвать его раздражающие привычки даже в полусне, а его галерея забита их совместными фотографиями и фотографиями их собак настолько, что ради этого в скором времени придется покупать новый телефон.

ханбин не знает, будет ли этого достаточно для того, чтобы доказать правдивость их намерений. он уверен, что проверяющему будет достаточно один раз взглянуть на то, как именно кюбин смотрит на рики и как о нем говорит, и вопросов в дальнейшем не возникнет.

— вы готовились к этому дню. почему все должно пойти не так?

— как все может пройти нормально?!

аргумент кюбина неубедительный — он ложится на кровать, закрывая лицо руками, и глубоко вздыхает. после его монолога о том, что родители в очередной раз высказали ему недовольства по поводу выбора свадебного костюма, а собственная младшая сестра в очередной раз закатила ему истерику по нелепому поводу, остается только ждать заветного дня и бороться со стрессом из-за ожидания. непредсказуемость всегда пугает больше всего.

вода в ванной перестает шуметь, когда ханбин садится возле кюбина и взъерошивает его волосы, пытается придумать способ хоть как-то отвлечь его от мыслей. способ не находится.

— вы долго планировали эту свадьбу. почему что-то должно пойти не так? — повторяет ханбин, чувствуя что-то неприятное в груди от одной мысли, как сильно переживает кюбин. казалось, еще немного, и он может отключиться — его руки продолжали дрожать.

вскоре хао выходит из ванной комнаты и замечает кюбина у них на кровати.

— что с тобой? — спрашивает хао. его волосы мокрые от воды, липнут ко лбу, в его руках полотенце. голос звучит осторожно, немного уставше. он не дожидается ответа и только подходит к кюбину, всматриваясь в его лицо.

— просто… нервничаю из-за свадьбы.

— ясное дело, что ты нервничать будешь. но это не повод умирать прямо здесь.

хао плох в том, чтобы утешать людей, определенно — он только бросает полотенце на кресло, стоящее неподалеку от кровати, и его голос становится привычно грубым. но есть что-то в том, как он продолжает всматриваться в лицо кюбина, не отходя подальше от кровати, как продолжает бормотать что-то про то, почему не следует так сильно нервничать и что все пройдет идеально.

решение устроить мальчишник принимается само собой.

***

рики напивается первым. он что-то говорит про то, как хорошо, что они все сегодня смогли собраться, что ему очень радостно видеть близких ему людей — музыка в клубе достаточно громкая, чтобы заглушить шум мыслей, но недостаточно тихая, чтобы от нее не болела голова.

— кажется, я слишком стар для подобного дерьмища, — говорит хао без особого энтузиазма, когда садится за барную стойку рядом с ханбином. барменша ставит перед ними коктейли и мягко улыбается, желая приятного вечера; хао опустошает коктейль практически залпом, игнорируя горькое послевкусие, и потом делает пару глотков из бокала ханбина. ханбин никак не реагирует.

его виски все еще пульсируют, взгляд мечется по всему заведению в надежде остановиться хоть на чем-то. рука хао на его бедре — мягкое, привычное прикосновение, — немного успокаивает. английская речь, не привычная слуху, все еще доносится отовсюду, и ханбин тяжело вздыхает, чувствуя, как боль становится только сильнее. рука хао поднимается с бедра ханбина к его лицу, заправляя прядь волос ему за ухо.

— ты в порядке? — спрашивает он мягко, практически шепотом — это слегка различимо среди шума, громких разговоров и звона стакана.

— в полном, — говорит ханбин. барменша снова наливает им напиток, и ханбин слегка шлепает хао по руке, когда он снова тянется к своему бокалу. хао выпячивает нижнюю губу — снова ведет себя, как капризный маленький ребенок, которому не дали сладость.

иногда это даже казалось очаровательным — то, насколько немного пьяный и любящий хао отличался от того человека, которым обычно видели его остальные. ханбин все еще не может поверить, что стал тем, с кем хао ведет себя подобным образом. хао слегка придвигает к ханбину барный стул, на котором сидит. пластиковые ножки слегка царапают пол, голова оказывается на плече ханбина. пальцы хао находят чужие пальцы, переплетают их.

ханбин вновь позволяет себе закрыть глаза, чувствуя, как тяжесть постепенно сходит на нет. он только облокачивает свою голову на голову хао, оставляет быстрый поцелуй на его волосах — запах знакомого одеколона, знакомые до невозможности жесты: желание быть как можно ближе, как только в тело попадает капля алкоголя, искренность и излишняя тактильность, чуждая обычному хао.

человек, работающий в известной строительной компании и близкий к тому, чтобы занять должность главного инженера в ближайшие годы, человек, которого все зовут по полному имени и боятся лишний раз посмотреть ему в глаза, сейчас собственноручно тянется к ханбину ласково, словно кот, подставляющийся под мягкие прикосновения руки. ханбин гладит его ладонь большим пальцем и позволяет хао лишь сильнее облокотиться на него.

они оба устали.

— ты теплый, — бормочет хао. он все же выпивает еще пару бокалов коктейлей и практически вынуждает ханбина отойти в сторону — усаживает его на дальний диван и устраивается сверху него, располагаясь на его коленях и поворачиваясь к нему лицом.

ханбин игнорирует взгляды других людей и то, что их поведение могут посчитать неприличным: в конце концов, они оба в чужой стране, вдали от консервативных корейских устоев и постоянного опасения осуждения; в конце концов, они находятся в чертовом ночном клубе, где они оба знают лишь двоих человек — и те уже наверняка ушли, точно так же занятые друг другом.

ханбин не спросил кюбина, куда они с рики пропали — он только видел, как рики практически вытащил кюбина из клуба в сторону выхода, оставляя остальных многочисленных гостей среди ярких вспышек и терпкого запаха алкоголя, пота и сигарет.

тихий звук электрогитары доносится из колонок. парень, стоящий на импровизированном танцполе, практически в полумраке, перебирает струны и что-то напевает в микрофон.

ханбин этого даже не замечает. он замечает лишь руки хао на своем теле — он осторожно, практически невесомо пробирается под футболку ханбина, оглаживая его талию, и утыкается носом ему в шею, оставляет пару поцелуев. ханбин лишь цепляет руки на талии хао, прижимая его тело еще ближе к своему.

— вы оба не отлипаете друг от друга ни на секунду, — бормочет незнакомый парень, когда подходит к хао и ханбину, занимая место неподалеку от них.

он представляется гонуком, другом кюбина, дружелюбно протягивает руку. как только к его затуманенном мозгу приходит осознание, что хао все еще сидит на коленях ханбина, он снова морщится, будто бы это вызывало в нем не то негодование, не то смущение.

— как вы думаете, у меня есть шанс с тем пареньком? — спрашивает он с особым энтузиазмом, глядя на гитариста на той же самой сцене. он прерывает затянувшуюся, неловкую тишину.

— сомневаюсь. — ханбину приходится чуть прищуриться, чтобы найти его силуэт среди толпы — парень по-прежнему держит в руках электрогитару, пряди осветленных волос слегка спадают ему на глаза, закрывая очки. гонук не сводит с него глаз, его сердце пускает удар.

его сердце начинает стучать еще сильнее, когда он пробирается дальше.

— тебе случайно не нужен кавалер на вечер? — спрашивает он практически шепотом, прислонившись к ближайшей стене — вблизи этот парень выглядит еще более очаровательно, и гонук слегка ухмыляется, когда замечает легкое недоумение в его глазах.

его дыхание все еще не выровнялось после пения, гитара свисает с тела на ремне. немного нелепый разноцветный джемпер в полоску кажется помятым, слегка задирается от каждого самого легкого движения руки.

— нет, — отвечает этот парень на корейском — это вызывает в гонуке лишь еще большее любопытство. он все еще стоит возле стены импровизированной гримерки — в любой другой момент он бы скорее назвал это кладовкой, переполненной коробками. этот клуб на окраине города хоть и пользовался популярностью, но все равно больше походил на нечто, над чем совершенно не работали.

слышимость плохая, аппаратура отказывается работать — гонук замечает раздраженность на лице паренька от недавнего выступления: он практически бросает гитару в чехол, успешно отсоединив от нее все провода, и стягивает с себя дурацкий полосатый джемпер, оставаясь в короткой майке без рукавов.

эта майка липнет к мокрой от пота спине, волосы на затылке слегка влажные — гонук лишь смотрит со стороны, как тэрэ парочкой движений натягивает на себя чистую белую рубашку, оставляя не застегнутыми верхние пуговицы, и взъерошивает ладонью беспорядок в волосах.

гонук кусает губу.

— ты знаешь корейский? — гонук переключается с иностранного языка на свой родной. возможность разговаривать свободно на корейском с кем-то, кроме друзей, кажется знаком свыше. гонук не хочет оставлять это просто так.

и когда вместо заинтересованного ответа тэрэ лишь кивает, сосредоточенный лишь на том, чтобы собрать свои вещи и уйти из клуба как можно быстрее, гонук только скрещивает руки на груди и облокачивается на дверной проем, вставая посреди прохода.

— не хочешь обменяться номерами?

— я уже сказал, что мне не нужны интрижки на одну ночь.

— может, мне не нужна просто интрижка на одну ночь, — слегка улыбается гонук, немного приукрашивая. нет ни единой причины, по которой бы он хотел поменять свои приоритеты из-за незнакомца, каким бы интригующим он ни был. гонуку всегда хочется одного: просто ощутить человеческое тепло, просто почувствовать чужой вкус на своих губах — и он думает, что было бы неплохо, если бы этот паренек сам захотел нечто подобного.

но гонук не станет настаивать.

он никогда не настаивает, когда дело касается нечто подобного — скорее просто предлагает, наблюдая за поведением человека, и отступает, когда переходит черту. в случае этого незнакомца черту было определить сложно. гонуку хочется надавить немного сильнее, чтобы посмотреть, в какой момент нарочитая маска его спокойствия сломается.

— ты многое упускаешь, — продолжает гонук, все еще не сводя с этого парня взгляда. тот остается беспрекословным, продолжая укладывать в свой поношенный рюкзак пару вещей и с особой осторожностью относясь к гитаре. через пару секунд она скрывается в черном чехле. — я смогу относиться к тебе так хорошо, как никто еще не относился. тебе следует просто дать мне шанс, красавчик.

— найди кого-то еще. много парней и девчонок лягут под тебя без вопросов.

— мне считать это за комплимент?

всего лишь один шанс — гонуку хотелось бы убрать равнодушие с чужого лица, заставить видеть в гонуке больше, чем очередного паренька, который не может ничего предложить: у гонука было все, чем можно было привлечь чужое внимание. внешность и очарование — минимум.

к отсутствию полного интереса ему не привыкать. к тому, что парень бросает на него лишь незаинтересованный взгляд, прежде чем накинуть на плечо чехол с гитарой, гонук тоже был готов — и он отходит в сторону, освобождая незнакомцу путь и выдерживая дистанцию, когда тот собирается уходить.

— хотя бы свое имя, ради приличия, ты бы мог назвать, — бормочет с недовольством гонук: получить желаемое все равно не получится. гонук мог бы надавить, мог бы проявить большую настойчивость, но это не привело бы ни к чему, кроме как к сломанному носу и противному ощущению внутри него самого. паренек наверняка бы не дал ему возможности сделать хоть что-то.

гонук был бы не против разложить этого паренька в ближайшем укромном углу: только бы поймать его губы своими, прижаться к нему еще ближе и помочь чувствовать себя хорошо.

— я ким тэрэ, — бросает вскользь незнакомый паренек, который уже становится для гонука знакомым. гонук чувствует на себе его долгий взгляд, прежде чем тэрэ уходит прочь, оставляя гримерную пустой.

этим же вечером он находит в своих объятиях девушку — и ее помада ощущается на губах гонука ничем не хуже, чем ощущалась бы кожа на шее тэрэ.

***

— чисто теоретически, ты бы вышел за меня замуж, если бы я предложил тебе?

пьяный хао — последнее, с чем ханбин хочет иметь дело. предложение гонука оставить хао, готового подраться со всеми подряд просто потому, что у пьяного агрессия идет выше всего остального, в клубе, уже перестает казаться такой нелепой. ханбин заказывает такси ближе к полуночи и на ломаном английском объясняет таксистке, в каком направлении им следует вообще ехать.

они около получаса стоят в пробке — хао укладывает голову на плечо ханбина, практически засыпая, пока ханбин только смотрит в окно и старается унять головную боль. он не замечает ни ярких вывесок магазинов, выстроенных единой линией, ни прохожих людей с улыбками и немного нелепой одеждой. ханбин не привык к этому.

он никогда не бывал за границей.

он мог ездить в китай на командировку — в свои двадцать два года он был наиболее перспективным молодым сотрудником, которого еще не обременял ни официальный брак, ни наличие детей. ему приходилось выполнять большую часть работы, на которую иной другой человек бы не согласился; ханбин не имел право ослушаться.

другая страна, расположенная за тысячи километров от родного города, кажется глотком свежего воздуха.

— в чем вообще смысл замужества?

ханбин отвечает так, как только помогает хао зайти в их номер, придерживая его за талию. несколько раз хао вырывается из его хватки, бормоча что-то про то, что не позволяет парням трогать его; как только он узнает в этом парне ханбина, его агрессия снова сходит на нет, и он позволяет ему уложить себя на кровать, стянуть с себя куртку, которая полностью пропахла перегаром.

хао продолжает рассказывать по меньшей мере десять несмешных анекдотов, как делал перед тем, как выйти из такси. сонный и пьяный, тогда он напоследок сделал комплимент красивой стрижке таксистки — женщина только мягко засмеялась и смотрела на то, как ханбин вытаскивает собственного бойфренда из автомобиля, пытаясь найти в себе силы дойти до нужного номера.

ханбин проводит в душе двадцать минут, стягивая с себя ненужную одежду и чувствуя, как от прохладной воды боль в висках становится немного меньше. растянутая футболка и шорты кажутся на теле свободнее, чем привычные джинсы и рубашка — хао молчит, не произнося ни единой привычной шутки вслух, когда ханбин ложится на кровать рядом с ним и накрывает их обоих одеялом.

хао отстраняется и в момент, когда ханбин обнимает его со спины — его движения получаются нескоординированными, резкими, и ханбин оказывается лежать на спине, смотря на затылок хао в темноте.

— что не так? — спрашивает ханбин. ответа не следует.

он снова пытается обнять хао, но хао снова вырывается и бормочет, что в следующий раз выбьет ханбину зубы, если он приблизится к нему еще немного. ханбин не находит ни единого подходящего объяснения; боль в висках только усиливается.

он слегка проводит пальцами по плечу хао — в ответ он все еще получает лишь тишину. желания выяснять, что конкретно ханбин опять сделал не так, не остается. он отворачивается.

воздух в комнате кажется разреженным. ханбин закрывает глаза, пытаясь избавиться от ощущения, что что-то не так. одеяло на нем кажется еще более неудобным, жарким, простынь путается в ногах.

— какой смысл встречаться столько лет, если ты даже не планируешь выходить за меня? — бормочет хао.

ханбин молчит некоторое время, заставляя сонный мозг придумать подходящий ответ.

— я не говорил, что не планирую выходить за тебя. просто мы оба… парни, хао. это нельзя сделать так легко.

ханбин долго ворочается в кровати, мечется с одной стороны на другую, прежде чем лечь снова на бок. его лицо снова повернуто к спине хао. пальцы непроизвольно тянутся вперед, чтобы коснуться спины хао, но он убирает их в последний момент, боясь снова столкнуться с холодом.

они говорили на эту тему, говорили много — у обоих нет никакой возможности уехать в ближайшее время за границу, а все мечты о будущем сосредоточены лишь на том, чтобы как можно быстрее вырваться из их страны. переехать в другое государство, не имея за собой ни опыта работы, ни финансовой подушки кажется нелепым.

ханбину не хочется рисковать всем тем, что есть у них обоих.

— я бы не стал встречаться с тобой, если бы не хотел в итоге завести семью, — говорит шепотом. он плохо умеет выражать свои чувства через слова, в то время как хао отчаянно нуждается в этом.

— то есть, если бы я сделал тебе предложение, ты бы не отказался? — спрашивает хао, наконец бросая на ханбина взгляд через плечо. ханбин все еще не может понять, раздражен ли хао или нет.

— нет, я бы согласился, — отвечает ханбин сразу же. он слегка тянет хао на себя, вынуждая его тоже лечь на кровать спиной, и слегка приподнимается на локтях, чтобы посмотреть ему в лицо. — нам просто нужно подождать подходящего момента. мы все еще слишком молоды для… этого.

хао вглядывается в лицо ханбина и кажется уязвимым.

— но я хочу уже звать тебя своим мужем.

— я тоже хочу этого. но ты сам говорил, что планируешь хорошую свадьбу. ты знаешь, сколько денег нужно для ее проведения?

хао определенно знает. он сам считал, сколько денег нужно на идеальную свадьбу: он постоянно говорил, что нужно провести ее по всем правилам, не упуская ни единую деталь. его семья, которая с натяжкой принимала его ориентацию, утверждала, что это нечто обязательное. ханбин, который всегда был равнодушен к любому свадебному переполоху, но не равнодушен к чувствам хао, был согласен на все что угодно.

свадебная церемония, банкетный зал и множество гостей, которых нужно будет чем-то развлечь — ханбин понимал романтику всего мероприятия, понимал, чем она может быть вызвана, но не видел в этом смысла. ему будет достаточно хао рядом. отчего-то сейчас начинает казаться, что хао этого тоже достаточно.

— ебал я все эти деньги, — глубоко вздыхает хао, смотря в потолок. реальная жизнь оказывается куда сложнее, чем хао себе может представить — он только поворачивается в сторону ханбина полностью и всматривается в его лицо. — если мы поженимся здесь, до нашего отъезда в сеул, наши семьи нас убьют?

ханбин давится воздухом. слова срываются с губ хао легко и быстро, будто бы он не предлагает ничего важного, будто бы нет ничего особенного, чтобы просто подписать подходящие документы, и…

— ты хочешь пожениться прямо сейчас? — хмурится ханбин. в его картинку мира, где они должны были работать еще несколько лет, чтобы провести хорошую свадьбу, энтузиазм хао не вписывается.

— почему нет? мы все равно сейчас в сша, где законны однополые браки, — говорит хао без смущения, его голос все еще хриплый от алкоголя. — просто нужно выяснить, что именно нужно для подписания этих бумаг, и пожениться.

— это не может быть так просто.

— плевал я на это все.

хао определенно плевал. он продолжает говорить это серьезно, нисколько не задумываясь, — будто озвучивает то, что давно крутится в его голове. ханбина это пугает. ханбин соображать не может из-за того, что в висках все еще сильно стучит.

— я просто не хочу ждать еще несколько лет, чтобы просто считать тебя своим официально, — продолжает хао. он снова ластится к ханбину, забыв про то, что еще пару минут отворачивался от него, изображая обиду.

— ты сейчас пьян, хао. мы поговорим об этом с тобой, когда ты протрезвеешь, — выдыхает ханбин между рваными поцелуями. одна мысль о том, чтобы в ближайшее время звать хао своим мужем, кажется заманчивой, но он стремительно отбрасывает ее.

они не могут поступать так безрассудно.