Сюэ Янлин рано, ещё до того, как лишиться пальца, поняла одну неприложную, и оттого отдающую горечью, истину. Мальчишкам на улице проще.
Даже при том, что у всей уличной братии были примерно одинаковые, хоть и неизменно поганые, условия жизни, они все равно были быстрее, больше и сильнее. Особенно старшие. Сюэ Янлин уже давно перестала считать сколько раз ей прилетало по голове или в живот. И если получить тумаков от взрослых ещё не так досадно, тут разница в преимуществе очевидна, то вот от таких же босяков, как она сама, и потерять честно заработанное или с трудом сворованное обидно до точек перед глазами, что появляются, когда зажмуриваешься так сильно, как только можешь. Лишь бы не заплакать. А то загрызут за слабость, как голодная свора.
А ещё сильно бесило то, что у пацанов шансов заработать было больше. Принести, передать, убрать, помести. На любую работу охотнее брали мальчишек, а девчонок чаще, в лучшем случае, просто не замечали. В худшем выпроваживали пинком под тощий зад. И смотрели ещё так мерзко, словно видели перед собой жалкого и ни на что не годного калеку.
Однако, те, что вышли мордашкой, могли попробовать сунуться в бордели или на постоялые дворы. Для таких оборванок подобные места уже неплохой вариант. Янлин вот не вышла. Не то, чтобы ей вообще туда хотелось, но слышать подобное было неприятно. Она тогда одной из проституток её заказ из лавки принесла. Не за бесплатно, естественно. Та сначала достала из деревянного ящичка какой-то цветастый флакон, повертела его в руке, осмотривая его, а то вдруг оборвашка повредила, а потом перевела свой оценивающий взгляд на девочку перед собой и выдала:
- Эх, взяла бы тебя в ученицы, да только страшная ты, как гуй, что только вылез из болота.
И, хохоча, надменная девка бросила обещанную монетку Сюэ Янлин под ноги и удалилась, плавно покачивая бёдрами.
Янлин тогда в долгу не осталась. Выследила, в какой комнате эта змея жила и в одну из ночей камнем разбила ей окно. Да так удачно она свой снаряд метнула, что он, пролетев сквозь окно, угодил прямо в тот самый флакон на тумбочке. А вместе с ним перебил ещё целую кучу склянок. Удушающим цветочным запахом воняло потом на всю округу недели две. Зато Янлин полюбила лаванду всей своей детской душой. Запах мести как-никак.
Но потом роковая встреча действительно превратила девочку в калеку. Мерзавец Чан Циан раздробил её руку каретой. Сюэ Янлин умерла в тот день, когда ей пришлось, едва не подыхая от жара, в грязном переулке тупым ножом, найденным среди мусора, отрезать гниющую плоть мизинца от руки. Родился Сюэ Ян. Еще более мстительный, чем Янлин, босяк и оборванец. Но самое главное его преимущество было в том, что он был мальчишкой. Сюэ Ян стащил мужскую одежду, каждый день тренировался с тем самым ножом, представляя, как однажды вгонет его по самую рукоять в чужую глазницу.
Шансов отомстить будучи парнем гараздо больше. А скрыться после этого будет легче лёгкого. Надеть мужское ханьфу, скрыть лицо по время расправы, а потом исчезнуть. А если совсем уж туго станет, то Сюэ Ян снова уступит место Янлин. И, если понадобится, будет строить невинное личико, лить притворные слезы от якобы несправедливых обвинений и никто заподозрит в хрупкой девушке убийцу. Кто поверит, что ей хватит сил и духу прикончить человека?
Но со временем простое убийство стало казатся Сюэ Яну слишком простой расплатой. Нужно что-то посущественее. Так желание отомстить привело злобного демона на дорогу изучения тёмного пути, а эта дорога свела его с Цзинь Гуаньяо.
Сюэ Ян столкнулся с ним в подворотне, когда решил ограбить ряженного павлина, что шляется по тёмным закоулкам. Угрожая барскому сынку расправой, оборванец продемонстрировал тёмный амулет в доказательство своих намерений.
В тот день была сделана мысленная заметка "Нападай на заклинателей исподтишка", потому что Яо чужую шкуру тогда потрепал знатно. А потом ухмылялся, разглядывая талисман и вертя его в изящных руках. При этом он совсем не изящно прижимал горло непутевого тёмного заклинателя подошвой расшитого сапожка к грязной земле. Сюэ Ян вертелся, пытаясь высвободится, но давление только нарастало. Удивительная сила для такого тщедушного парня. Как же Сюэ Янлин ненавидела мужчин за это.
- Сам сделал? - Гаденыш не скрывал своего любопытства.
Сюэ Ян кое-как кивнул, мысленно желая уроду сдохнуть самой мучительной смертью. Озвучить пожелания вслух не хватало воздуха.
- Думаю, ты можешь мне пригодится. И прежде, чем ты откроешь рот, чтобы облить меня грязью, - сказал парень, видя, как скривилось лицо уличного оборванца, - я озвучу тебе условия сделки. Думаю, они тебе понравятся.
И не соврал ведь, сучья морда! Условия действительно были лучше некуда. Сюэ Ян мысленно поблагодарил судьбу за то, что подбросила ему пусть и незаконнорожденного, но отпрыска главы самого богатого заклинательского ордена. Благодаря этому знакомству у него появился доступ к хорошему оружию, обучению и книгам по тёмной магии, а самое главное, к сладостям. Они перевешивали все возможные недостатки этой сделки, например, необходимость строить из себя приличного члена общества. А то, что время от времени приходилось чужие глотки резать, то это не страшно, наоборот, без практики мастерство не отточить.
- Не ты первый, не ты последний, - думал Сюэ Ян, вырезая язык очередному проходимцу, от которого Яо приказал избавится.
Они с Гуаньяо особо не лезли в тайны друг друга хотя бы потому что не хотели. Всё, что было нужно, они уже друг о друге знали и большее для того, чтобы продолжать сотрудничать и поддерживать видимость дружбы, им было не нужно.
А потому прятать истинную сущность от прозорливого змеёныша было легко. Но однажды природа решила напомнить босяку из Куйджоу, что вообще-то он не босяк, а босячка. И если бы не это весьма досадное недоразумение, то Яо и не узнал бы никогда, кем на самом деле является его закадычный приятель.
Однажды ночью Сюэ Янлин разбудило неприятое ощущение внизу живота. А, когда она встала и зажгла свет, то обнаружила кровавое пятно на простыне и одежде.
- Нет-нет-нет-нет! - Мысли как перепуганные птицы метались в голове, пока ужас затапливал сознание. - И не недели не прошло, как мне стукнуло тринадцать! Я не могу подохнуть так рано! Я ещё не отомстила за свою руку ублюдку Чан Цианю! Блять!
Единственным выходом показалось рассказать Цзинь Гуаньяо. Может в честь дрянной, но дружбы, он исполнит последнее желание и прикончит Чан Цианя, раз её руки до него уже не дотянуться?
Гуаньяо как раз нашелся в своей комнате, разбирал бумаги, и был весьма удивлён столь позднему визиту.
- Что случилось? - Спросил он, намекая на вид Сюэ Яна. А видок был ещё тот. Надетое на голое тело чёрное ханьфу небрежно запахнуто, ноги босые, волосы распущены и растрепаны сильнее обычного, а вокруг пояса повязана сложенная в несколько раз простыня. Янлин было плевать на свою внешность. Раз началось кровотечение, то она точно не дотянет до утра.
- Кончилось наше сотрудничество, Яо-гэ, - Улыбнулась Янлин. Судя по тому, как подобрался Цзинь Гуаньяо, у неё вышел безумный оскал. - Подохну я скоро. Так что найди место, где можно мою тушку прикопать.
- Что случилось? - С нажимом повторил он.
Янлин сложила руки на груди и привалилась плечом к стене.
- Я проснулся в луже крови, - сказала она, опустив голову. - Она и сейчас не останавливается.
Она поморщилась от омерзения и продолжила:
- А если не остановить, то все, время подбирать гроб. Просьба есть. Порешаешь за меня Чан Цианя? А то стану Бай гу-цзин и буду за тобой таскаться до самой твоей смерти.
- Я позову врача. - Мэн Яо встал со стула. С его лица слетела снисходительная улыбка, а в тусклом свете свечей могло показаться, что он побелел.
Заклинатель на мгновение задержался у двери.
- В Бай гу-цзин превращаются только женщины. Невнимательно читал.
- Ну так, а я кто? - Безразлично пожала плечами Янлин. К чему скрывать, все равно ведь узнают, когда закапывать будут.
Гуаньяо замер как вкопаный. Даже шага за порог сделать не успел.
- Погоди. Что ты сейчас сказал? - Надо же! Ей удалось удивить его. Таким озадаченным она его ещё не видела.
- Говорю, что я и есть женщина.
Шлюший сын смеялся долго. Настолько долго, что Янлин уже было потянулась свернуть ему шею. Он все объяснил только тогда, когда наконец сумел взять себя в руки. Янлин, надувшись, слушала его и думала:
- Ну ясен хрен, тебе-то все известно. Мне-то это некому было рассказать.