25 августа 1992 года

???

Франческа отбила себе колени из-за неудобной позы на неровных гористых дорогах. Она потеряла счет времени и, когда затихла музыка, уже не пыталась освободиться. Это было бесполезно: ее всё равно увезут туда, куда им это нужно.

Спустя какое-то время стало легче дышать — открыли багажник. Чьи-то руки грубо подхватили ее, а затем кто-то закинул на плечо. Франческа безвольно повисла, стараясь не навредить себе же в первую очередь — было страшно упасть. Судя по ощущениям, они зашли в какое-то здание, а затем похититель поднялся по лестнице. От таких перемещений закружилась голова, да и после поездки тошнило. Она уже не думала ни о свободе, ни о семье, ни о чертовой свадьбе — хотелось снять мешок с головы и какое-то время полежать на ровной поверхности. Для начала и это бы сгодилось.

Преодолев очередную дверь, мужчина наконец сбросил Франческу на кровать, которая жалобно скрипнула под ее весом. Резким, неаккуратным движением он сорвал с головы мешок, дернув тем самым за волосы.

Франческа жадно вдохнула — то ли от недостатка воздуха, то ли от волнения. Перед ней стоял всё тот же светловолосый мужчина из переулка.

— Что уставилась, сучка?

Мужчина наскоро запихал мешок в карман и отряхнул ладонью свою кожаную куртку. Метнув недовольный взгляд на Франческу, он кинул ей:

— Ну, что пялишься? Добро пожаловать, людоедка. Это хочешь услышать?

По лицу мужчины было заметно, как растерянность и страх в глазах Франчески веселили его. Больше ничего он не сказал — молча развернувшись, он спешно покинул комнату, оставив Франческу в полном одиночестве и недоумении.

Взгляд суетливо заскользил по комнате, Франческа старалась зацепиться хоть за что-то, что дало бы крупицу информации. Было темно, но глаза привыкли к отсутствию света. Да и взяться ему неоткуда — окно было заколочено. Комната же была совершенно пустой: голые стены, кровать, под потолком, кажется, лампа. И ничего более.

По спине пробежал холодок, Франческа невольно дернулась, испугавшись увиденного. Неужели она в рабстве?.. Да, определенно. Зачем еще ее красть с улицы и запирать в комнате, где нет ничего, кроме кровати? Было совершенно ясно — сюда будут приходить разные мужчины, будут пользоваться ее телом. Теперь она только вещь. Едва ли можно было придумать что-то хуже.

Захотелось плакать, зарыдать навзрыд. Лицо исказилось в жалобной гримасе, по щекам потекли горячие слезы. Низ живота сковало тянущей болью, хотя никого пока не было рядом и никто ее не трогал. Она обхватила себя руками и уткнулась лицом в колени, не находя сил даже лечь на кровать.

Вдруг Франческа услышала за дверью в комнату шум, будто кто-то отпирал тяжелый замок. К ней кто-то идет.

Размазав руками слезы по лицу, она проскользнула к двери и спряталась за ней. Если повезет, то получится убежать. Или что-то сделать с вошедшим.

Ключ залязгал в замке. Еще мгновение — и неизвестный войдет сюда. Ручка опустилась, дверь, за которой пряталась Франческа, медленно отворилась. В комнату вошел мужчина. Рослый, крепкий, одетый по-летнему легко — на контрасте с похитителем он выглядел даже нелепо, неправильно для такой обстановки. От этого стало еще более гадко.

— Вот же придурок... — пробубнил мужчина, озираясь по сторонам.

Крупное телосложение сбило с толку — что она, Франческа, добьется своим нападением?.. Франческа на секунду замялась, не зная, как поступить. Пытаться сбежать было страшно, да и... ключ. Она заметила у него в руках связку ключей. Кто знает, сколько там еще дверей? Они наверняка заперты. Нужно действовать, пока этот бугай ничего не сделал с ней. У Франчески преимущество — он ее пока не видит.

Практически не дыша, она выскользнула из-за двери и набросилась сзади на мужчину. Слегка подпрыгнув, она крепко обхватила руками его шею и начала душить. Тот закряхтел и дернулся, пытаясь сбросить ее с себя. Свободной рукой схватил ее за запястье и ослабил хватку вокруг шеи. Повиснув на его плечах, Франческа потянулась к ключам в правой руке мужчины. Но ничего не вышло — он резко отвел руку в сторону. Полный провал. «И чего теперь?» — пронеслось в ее голове.

Мужчина с силой дернул плечами, и она свалилась с него. Франческа жестко приземлилась на дощатый пол, едва не засадив занозы в руки. Дверь же громогласно захлопнулась — мужчина не медлил и, отрывисто дыша, заелозил ключом в замке. В его поведении читался, как ни странно, испуг: закрывал он дверь неловко, неуверенно, как будто был здесь впервые, а глаза быстро метались то в сторону двери, то в сторону Франчески. Она с камнем на сердце наблюдала, как шанс на побег запирают на несколько оборотов ключа. Уже ничего нельзя было сделать.

Она подскочила на ноги, игнорируя резкую боль в ногах и бедрах. Падение было не из приятных.

— Кхм... — он убрал ключи в карман. — Это было... неожиданно.

Франческа внимательно смотрела в лицо мужчины, словно пытаясь узнать, что у него на уме и насколько он опасен. Это едва ли удалось бы — в лице не читалось ничего, кроме обескураженности и легкого раздражения, а по чертам невозможно было понять, похож ли он на бандита. Вот предыдущий точно был похож. А этот, кажется, клиент.

— Еще бы, — процедила она, отступая на шаг назад. Франческа сейчас была словно загнанный зверь. Она до дрожи в коленках его боялась, но не могла хотя бы не попытаться себя защитить. — Я не знаю, какого хрена ты задумал, но если ты меня тронешь хоть пальцем, хоть что-то попытаешься сделать — я тебя убью, понял меня?!

Она уперлась в стену, пока пятилась от мужчины. Франческа обхватила себя руками, крепко вцепившись в одежду. В голове смешались воедино животный страх и злоба за то, что с ней уже однажды произошло и за то, что произойдет сейчас.

— Ты просто моральный урод, вот что! — выпалила она дрожащим от подступающих слез голосом. — Я ненавижу таких, как ты! Думаешь, можешь так просто прийти и трахнуть кого-то, пар выпустить?! А ну не подходи! Убью!

— Господи, — пробормотал мужчина, с какой-то, как послышалось, жалостью, совсем неуместной и чужеродной в этой ситуации.

Он не делал ни шага в ее сторону, сохраняя ту же дистанцию, и лишь ухватился рукой за голову, отвернулся ненадолго, громко выдохнул. В эту паузу могло произойти столько всего — как ожидала Франческа — но из-за отсутствия какого-либо ответа, эмоций, хоть какой-то реакции казалось, что они оба замерли в этом моменте.

— Я не трону тебя, прошу, успокойся. Ты неверно всё поняла. Тебя никто не тронет. Ни я, ни кто-то другой. Сядь, выдохни, — спокойно проговорил мужчина, четко, но как можно мягче произнося слова.

Он отошел немного от двери и пропустил Франческу к кровати.

— Не сяду, — резко ответила она, не желая даже касаться сейчас этой кровати. Она всё еще ему не верила. Скажет сесть, а потом навалится... Как же.

Но его слова заставили задуматься. Неужели правда всё не так? Ей хотелось в это верить, она жадно хотела, чтобы ее тут никто не трогал. Стало до горечи обидно. В какое же дерьмо она вляпалась, что надеется о таком, а не о свободе в первую очередь?..

— Тогда зачем? — она выдохнула, продолжая обнимать себя за плечи и не двигаясь с места. Франческа боялась, даже язык заплетался.

— Только не волнуйся, — повторил мужчина, выставив ладони вперед — будто пытаясь показать, что он открыт и честен. — Обещаю, я не наврежу тебе. И всё сейчас объясню. Мы неправильно начали наше знакомство, давай это исправим?

Мужчина примирительно улыбнулся, а его тон смягчился так, будто он говорил с ребенком.

— Мое имя Серсе. А тебя как зовут?

Франческа нахмурилась, всё еще с подозрением глядя на мужчину. Редкое у него имя. И всё же, хоть Серсе и выглядел безобидно, она не доверяла ему. Пугающе было даже просто вести этот странный диалог. Как-то очень неправильно. Он казался волком в овечьей шкуре.

— Паола, — соврала Франческа.

Серсе вдруг изменился в лице — сначала вскинул брови, но затем сдержанно усмехнулся и ответил:

— Нет, тебя зовут не Паола. Давай не будем друг другу лгать, договорились? Попробуем еще раз…

Франческа нервно улыбнулась. Диалог становился не только странным, но и ужасно неловким. Что ж, Серсе, очевидно, знает ее имя. Стоило заметить — он всё еще не попытался с ней что-то сделать. Неужели правда не рабство?..

— ...Франческа.

— Спасибо, Франческа, — кивнул Серсе, — будем знакомы. Я буду твоим... охранником. Я буду следить за тем, чтобы ты не сбежала отсюда.

Речь его была медленной, было заметно, как Серсе тщательно подбирал каждое слово. Отчего-то он перестал смотреть на Франческу, как делал это весь разговор — и глядел куда-то в сторону, в одну точку, лишь в конце фразы подняв на нее глаза.

— Прелестно. Только зачем я вам? На органы продадите? Что дальше?

Похоже, саркастичный тон Франчески не прошел мимо ушей Серсе — с каждым вопросом он менялся в лице, а взгляд его тяжелел. Да и в целом он выглядел как-то устало и неуместно замучено, будто бы это его украли посреди переулка и привезли в багажнике авто. От этого не меньше росло раздражение к нему.

— Нет, Франческа, никто не будет продавать тебя на органы. Мне очень жаль, но ты стала заложницей. За тебя просят выкуп. Как только его выплатят, тебя отпустят.

Слова мужчины звучали как сценарий какого-то плохого криминального кино. Она — заложница, а ее семья должна доставить пару чемоданов с деньгами этим мафиози, чтобы вытащить ее. Просто чудно. И кому только отец перешел дорогу?.. Почему она? Слишком дерьмово, чтобы быть правдой. Настолько, что даже не верилось. Еще и его слова жалости... Словно Франческа получила перелом, а не оказалась в заложниках.

— Я ничего не понимаю... Какой выкуп? О чем речь?

— О деньгах, — лаконично ответил Серсе, как назло говоря так сдержанно и кратко, — как только за тебя заплатят, ты вернешься домой. А пока это не произойдет, ты будешь находиться в этой комнате. Как ты уже поняла, за твоим пребыванием здесь слежу я. В определенное время я буду приносить тебе еду, а еще ты можешь выйти в туалет или в душ — ты зовешь меня, я открываю тебе дверь.

— О...

Франческа притихла, стараясь осознать услышанное. Тело расслабилось — она уже не чувствовала прежнего страха перед собеседником, и это вселяло ложное чувство, что всё происходящее — неправда. Глупая ошибка. В самом деле, ну какая мафия в Лигурии? Какие похищения людей, выкупы?..

— Ладно... Понятно, — она вздохнула. Хотелось вцепиться в Серсе и замучать того вопросами, и Франческа не стала откладывать это на потом. — Как часто будет еда? Насколько часто я могу ходить в душ? Как мне тебя позвать? Крикнуть, постучать? Что мне вообще позволено теперь делать?

— Ох, ничего себе, — шутливо ответил Серсе, — сколько вопросов.

Но ситуация совсем не располагала к смеху, и Серсе заметно сконфузился от собственных слов, особенно под взглядом Франчески. Тем не менее, он ответил точно на каждый заданный вопрос:

— Я буду приносить тебе еду два раза в день... В душ ходи, наверно, сколько хочешь — я почти всегда буду рядом с этой комнатой. Чтобы позвать меня, ну, скажем... Постучи в дверь, этого будет достаточно. Что же касается прочих правил... Полагаю, их нет. Не шуми особо, ладно? Думаю, так будет лучше для тебя самой. Как-то так, Франческа. На все ли вопросы я ответил?

Озвученные условия казались... сносными? После слова «заложница» она ожидала совсем другого. А тут даже туалет. Напомнило в чем-то нормальную жизнь, не считая лишения свободы и ощущения, что Франческа теперь под прицелом. И всё же базовые удобства и факт, что ее, кажется, не собираются истязать, немного успокаивали.

— Понятно. Могло быть и хуже, — она кивнула.

В голове вертелся ворох мыслей, которые она не успевала поймать и распутать: от усталости и пережитого они совсем не задерживались в голове. Столько всего еще хотелось спросить, узнать. Нужно было выяснить, насколько ситуация плачевна, сколько примерно ее планируют тут держать... Но с чего начать? Какие вопросы можно задавать?

Между ними повисло неловкое молчание. Серсе уже, кажется, готов был уйти молча, сделал шаг к двери, но всё же остановился.

— Что ж... Франческа? Есть ли у тебя вопросы? Или я могу идти? Может быть, я могу что-то сделать для тебя? — повторил Серсе.

Франческа, вынырнув из тягостных размышлений, обескураженно глянула на него.

— А... Хм. Да, у меня еще есть вопросы. Вы... Ну, как бы это сказать... Мафия? Или что-то вроде?

Она старалась подбирать слова с осторожностью, лишь бы не нарваться на проблемы. И все-таки было важно знать, с кем приходится иметь дело.

— Можно и так сказать, — задумчиво протянул Серсе, — в общем, да.

— Ясно... Я могу позвонить семье? Папе? Есть у меня право на звонки? Хотя бы дать им понять, что я пока жива? — с надеждой спросила Франческа, особо не ожидая утвердительного ответа.

— Франческа... — заговорил Серсе, но вдруг запнулся, умолк ненадолго. Не поднимая глаз, он продолжил: — Нет, пока что ты не можешь связываться с семьей. К сожалению, ни звонить, ни писать.

Франческа лишь неопределенно хмыкнула, будто бы соглашаясь с заявленными условиями. Выбора всё равно было немного. В голове сразу появилась Джованна, которая рвет на себе волосы от тревоги, представилась семья, которая всей толпой идет в отделение полиции. Быть может, они даже решили, что она в самом деле сбежала перед свадьбой. Сейчас это уже казалось таким мелочным.

— Который час? — вдруг поинтересовалась Франческа.

— А, сейчас, — сказал Серсе и взглянул на наручные часы. — Полпервого ночи.

— Спасибо, — она вздохнула. — Я бы сейчас сходила в уборную и хотела бы отдохнуть. Видишь ли, я весь день на ногах, целую смену отработала, а потом с ветерком прокатилась.

Франческа усмехнулась своей же немного жестокой шутке и направилась к двери. Подходить к Серсе было уже не так страшно, раз она даже нашла в себе силы на юмор.

— Это... кхм... Тяжелый был день, — проговорил Серсе, заметно смутившись ее шутки.

Снова воспользовавшись связкой ключей, Серсе открыл дверь, и они вышли в небольшое помещение, похожее на укороченный коридор. По правую руку растянулась решетка от пола до потолка, с прорезью-дверью. Сразу за решеткой находилась еще одна дверь, а в углу стоял стул. Серсе указал на другую дверь — ту, что находилась ровно напротив комнаты, из которой они вышли.

— Здесь туалет и ванная, — сказал он, — а вон там, за решеткой, буду находиться я. Практически всегда, — с тяжелой усмешкой добавил Серсе.

Франческа застыла на месте. Очевидно, к ее прибытию готовились. Это явно был некогда жилой дом, ведь никто в здравом уме не стал бы делать такую планировку для места, где сам будет жить. Если включить немного воображения, Франческа легко могла бы представить себя опасной преступницей, которая оказалась за решеткой после долгих судебных разбирательств. Персональная тюрьма.

— Да уж, вы явно боитесь, что я могу убежать, — она нервно хмыкнула и подумала, что совсем не зря боятся. — Я прям-таки ощущаю себя птичкой в клетке.

— В клетке? — задумчиво переспросил Серсе. — И правда... Птичка.

Он взглянул на Франческу, украдкой, недолго. Только их взгляды пересеклись, и, то ли от неловкости, то ли еще отчего, но Серсе сразу опустил глаза.

— Интересный у тебя юмор, Франческа.

— А кто же шутит?

Франческа зашла в туалет и стала искать на двери щеколду или замок, но не нашла. Что ж, хотя бы дверь позволяют прикрыть, и то неплохо.

Закончив с запланированным, Франческа опустила крышку унитаза и уселась поверх, закрыв лицо руками. Сквозь пальцы она осмотрела помещение. В сравнении с пустой комнатой и коридором с решеткой ванная ощущалась хоть сколько-то обыденно, почти привычно. В столешницу напротив унитаза была вмонтирована раковина. Но шкафчик под ней оказался пуст. Слева была ванна, на ее бортике висело небольшое полотенце. Франческа с тревогой отметила, что тут не было занавески. И ей так и не попались на глаза ни мыло, ни зубная паста…

Ноги ее уже не держали. Франческа опустилась на холодный пол и уткнулась головой в дрожащие колени.

Она теперь заложница. У отца какие-то проблемы с мафией, причем настолько серьезные, что ее решили использовать как гарант выплаты. Сколько же она тут пробудет? Неделю, полгода, год... Больше? Сложно сказать. Франческа поежилась, обхватила себя руками, будто успокаивая, утешая.

Жизнь больше не принадлежит ей. Теперь каждый день, каждый выход из комнаты, каждый вздох принадлежали кучке бандитов. Они могут сделать с ней всё, что заблагорассудится. Может быть, отец заупрямится, решит договориться иначе, а ее убьют в отместку? Франческа не знала, насколько всё было плохо. Но раз ее украли — очень, очень плохо.

Охранник несколько вселял надежду. Было видно — Серсе испытывает жалость, насколько позволяют его рабочие обязанности. Само собой, жалеет недостаточно сильно, чтобы выпустить на свободу. Но он закрыл глаза на всё то, что Франческа устроила в порыве окутавшего ее страха. Будь на его месте тот бандит из переулка рядом с тратторией — Франческа уже считала бы синяки на теле. «Черт, — подумала она, — стоило остаться вместе с Карлоттой и Микеле и посидеть в уголке, пока они пьют свое дурацкое вино…».

Хотелось верить, что хватит сил через это пройти, что она вернется к обычной жизни. Но после такого — никакой свадьбы, сразу к тете Сибилле в Париж. Франческа постаралась ухватиться за эту мысль, представить себя на спокойных французских улочках недалеко от квартиры тетушки. Однажды она будет там. Однажды всё это закончится.