Маражай был один.

Он сидел на ступенях бассейна в каюте Лорд-капитана. Без освещения, когда с трудом различаешь под ногами рисунки на плитах, эта часть корабля как будто была погружена в мутную воду, где любое материальное проявление только теряло свою явность.

Взгляд тёмного эльдара был погружён в созерцание тусклых отблесков гербовой лилии между пальцев. Маражай никогда не проявлял хоть какого-нибудь интереса к символике людей, хотя о низших проявлениях человеческой натуры знал больше, чем сам их вид. Эти знания были выжжены в его мозгу вместе с низким готиком. Но вещь, которую он держал в своей руке, вызывала в нём смешанные чувства привязанности и пренебрежения.

Тёмный провёл кончиком указательного пальца по контурам лилии, чувствуя гладкость прохладного металла. В его изумрудных глазах промелькнуло удивление. Старый слуга Вольного Торговца оказался прав. Из многих сокровищ Человечества блаженные, праведные души ценнее всего.

И, кажется, Маражай нашёл такую, которая должна принадлежать только ему.

Он жаждал растоптать её, оторвать каждый лепесток от прекрасной лилии.