Утро выдалось промозглым и сырым. Дышалось тяжело из-за низко нависших над самой головой грозовых туч – воздух застыл в преддверии яростной бури. Худшая погода для того, чтобы выдвинуться в путь.

Лучшая погода для того, чтобы затеряться раз и навсегда.

Лису поправил заплечный мешок и продолжил спуск, практически не глядя себе под ноги. При нём было достаточно запасов, чтобы добраться до какой-нибудь далёкой глухой деревушки, занять заброшенный дом на отшибе и прожить там как минимум до следующей весны, однако он не собирался задерживаться здесь настолько, чтобы они подошли к концу. Единственное, чего при нём не было, так это меча: Мэнху забрал Вэнь Жохань, а тренировочное оружие в лагере было совсем не пригодно для нормального пользования, поэтому легче оказалось оставаться безоружным, чем тащить на себе лишние килограммы металла. Пара кинжалов не в счёт.

Но, наверное, так было даже к лучшему. Без оружия у него меньше шансов пережить встречу с каким-нибудь оголодавшим мертвецом, и раз Лису по-прежнему вверял свою смерть кому угодно, но не себе самому, ему стоило уменьшить шансы на выживание настолько, насколько это возможно. Изначально он собирался уйти вовсе без припасов, но затем здраво рассудил, что лучше воспользоваться щедростью Бессмертного Владыки, чем долго и мучительно умирать от голода. Нет уж, если он и покинет этот мир, то быстро – и желательно так, чтобы не заметить этого самому.

Внезапное расформирование тренировочного лагеря вызвало достаточную шумиху, чтобы Лису мог без проблем покинуть территорию, не привлекая лишнего внимания. Вскоре наверняка поползёт множество слухов о произошедшем, и люди станут строить предположение одно другого невероятнее, но было ли ему до этого дело? Совсем нет. Разве что из мимолётного любопытства: человеческая фантазия порой доходила до такого, что это впечатляло побольше многих сериалов и драматических фильмов. Если он проживёт в дикой природе достаточно долго, чтобы добраться до цивилизации, то ему определённо стоило посетить парочку постоялых дворов.

Настроение было совсем ни к чёрту, полностью соответствуя погоде, но… Но какой-то частью души Лису испытывал облегчение. Он покидал место, в котором находилось слишком много теней, он уходил от людей, одно существование которых причиняло боль, и от этого действительно становилось легче. От его связи с Цишань Вэнь осталась только фамилия, которую он так и не решился отбросить, и даже на его одежде – дешёвый материал, простой покрой – не осталось никакой символики, даже цветовой. Чёрный и серо-зелёный – вот какой была его нынешняя гамма. Ни белого, ни красного, ни уж тем более розового и золотого: на всё это он больше не имел никакого права.

И от этого почему-то тоже становилось легче.

Он был никем. Человек, чьё имя не знал никто в этом мире. Человек, чья история стала неудачной поучительной сказкой для того, кто не придавал его словам никакой ценности. Это было правильно – так, как должно было произойти ещё в прошлый раз, когда он впервые открыл глаза в теле Вэнь Чао.

У него не было семьи. Не было друзей, знакомых, приятелей – соперников, врагов, тех, кто пожелал бы им воспользоваться. Призрак без связей с окружающим миром, в котором он так нелепо застрял.

Быть может, всё это было куда ближе к тому, кем Вэнь Лису являлся на самом деле, без системы и ошмётков чужой истории на его плечах.

Сейчас он был никем – и сейчас он был самим собой. Это ощущалось куда как более нереальным, чем очередное перерождение.

Он шёл вперёд, не обращая внимания на то, куда вела его выбранная дорога. Когда воздух уже начал ощущаться как желе, а солнце вошло в зенит, его ноги гудели, как никогда в жизни, но Лису не останавливался. Он не преследовал какую-то определённую цель, даже не прислушивался к подозрительным звукам, которые нет-нет да появлялись где-то там, в глубине леса. Он просто шёл, и этого было достаточно.

Возможно, он так и не найдёт то, к чему, как он думал, искренне стремился. Возможно, он продолжит бесцельно путешествовать – или же осядет где-нибудь в тихом месте, где никто не признает в нём Вэнь Чао. Возможно, он сможет окончательно отпустить мир, которому он больше не принадлежал, и заново построить свой дом, наполнив его смехом новой семьи. Но пока он не строил никаких планов, а просто шёл.

Его третья жизнь началась с того, что он проснулся – в той же точке, откуда уже начинал свой путь. Вот только повторять его Лису не собирался, даже если ему на короткую секунду захотелось увидеть А-Юаня, Вэнь Нина, Вэнь Цин, А-Яна – лишь для того, чтобы убедиться, что их жизни текли своим чередом, и они не были теми, кого он так любил. Если ему суждено выкарабкаться из топи, в которой он продолжал тонуть, так и не сумев зацепиться хоть за какую-то веточку, то у него будет совсем иная история. Не связанная с Цишань Вэнь. Не связанная с миром заклинателей вообще – за тем лишь исключением, что в случае войны он постарается помочь тем, кто окажется рядом и будет нуждаться в его поддержке.

Вэнь Лису, скромный лекарь, живущий на отшибе мира. Вэнь Лису, на чьих одеждах больше не горит солнце. Вэнь Лису, который слишком устал, чтобы продолжать жить, но слишком хочет жить, чтобы наложить на себя руки. Звучало… Довольно жалко. Но, честно говоря, в то же время обнадёживающе.

Он никогда не вернётся к своей семье, но, быть может, однажды он найдёт в себе силы попытаться ещё раз создать что-то новое, не боясь лишиться и этого. Все пути были открыты перед ним, кроме дороги назад. И он хотел дать себе шанс – хотя бы попробовать освободиться.

(Или он думал, что хоть какой-то из выбранных путей приведёт его к свободе.)

(Ведь пускай солнце уже не горело на его одеждах, оно всё ещё текло по его венам и ждало своего часа, чтобы вновь вспыхнуть ослепляющим золотом.)