Йонна и Йоона не любили скучать, и появление человека-Вилле их очень обрадовало и воодушевило. Во-первых, новое лицо, да еще прямо у них в магазине, а не на дальнем хуторе. Во-вторых, ну надо же, Ханну, кто бы мог подумать. Вот так живешь рядом с человеком всю жизнь, а на двадцать пятом году узнаешь, что друг детства — гей. И когда успел, спрашивается? Здесь, в деревне, он людей очень старательно избегал. Пока навещал родителей в городе? И настолько проникся, что притащил «друга» жить к себе домой, тогда как друзей детства к себе даже на чай пускает со скрипом и ворчанием. Что такого в этом Вилле (ну, кроме имени, как у покойного пса Ханну), что отъявленный мизантроп и хамло Ханну терпел его присутствие?
Сам Ханну на расспросы отвечал редко, неохотно и каждый раз по-новому. И близнецы Куикка сделали стойку и начали слежку. Решить загадку века — ну и заодно позырить на геев в деле. А это сложно, когда хвостиком увивается милая младшая сестренка. Посовещавшись, Йонна и Йоона решили, что шестилетней Ооне проводить секспросвет рано.
Правда, там пока нечем было просвещать. Ханну вел себя с Вилле на удивление терпеливо, и только. Максимум, похлопывал по макушке — даже если рядом никого не было (сами следователи сидели в засаде далеко, на крыше магазина, и наблюдали в бинокль). Но Ханну вообще по жизни отмороженный, а Вилле… Вилле производил впечатление человека, который все свои чувства выплескивает на окружающих сразу. Но и он лишь таскался хвостиком везде за Ханну, пересказывал ему все, что видел и делал (не, серьезно? Хвастаться тем, что вынес мусор?), максимум, хватал за рукав, чтобы привлечь внимание. Даже когда Йонна, оставив брата на шухере, прокралась к коттеджу Ханну в темноте, чтобы позаглядывать в щели между занавесок, то сбежала через пять минут от скуки: Вилле смотрел телик без звука, а Ханну спал, закрыв голову подушкой.
– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил Йоона сестру на закрытом совещании следователей в подсобке отцовской пекарни. – Это все странно. И Вилле этот странный.
– А может… – она отзеркалила его позу роденовского мыслителя на второй табуретке. Привычка копировать друг друга осталась с детства, когда близнецы вовсю пользовались своей похожестью, чтобы играть на нервах окружающих. Да даже в юности их можно было различить только в сауне, и лишь пару лет назад Йоона сжалился над односельчанами и отрастил клочок шерсти на подбородке, раз уж сестра, как он выразился, не сумела отрастить сиськи. – Может, Ханну украл Вилле из психушки, чтобы пудрить ему мозги и эксплуатировать его? Согласись, Вилле слишком охотно выполняет и свои, и его обязанности по работе. И столько всего не знает. Прикинь, он не знал, что муку делают из злаков! Или кто сейчас президент…
– Да-да, он вообще не знал, что такое президент! – перебил ее брат.
– А, вспомнила, он почему-то считал, что самый главный начальник у нас — заведующая кладбищем, как ее...
– А как он держал твой мобильник вверх ногами и пытался говорить в его заднюю стенку?.. Но нет, псих – это слишком банально. И не сходится кое-что. Вилле в принципе не дурак, все схватывает на лету, когнитивные способности у него в норме, а знаний фиг да нифига. Как с луны свалился. Таких пробелов не добиться, даже сидя всю жизнь в психушке. И знаешь что? Вспомни, как он любит играть в фрисби с Ханну. Что есть диск фрисби? Летающая тарелка, вот. Значит, он..
– Инопланетянин! – закончили фразу они хором.
– Точно! Недавно внедрился. Интересно, зачем? Туризм, деловая командировка, шпионаж? – кажется, это сказала Йонна — они с братом частенько думали одно и то же и сами не запоминали, кто высказывал общую мысль.
Судя по всем фильмам, инопланетяне прилетали захватывать Землю. Нет, был еще американский фильм с добрым инопланетянином, похожим на черепаху, и летающим велосипедом, но дружелюбному пришельцу маскироваться под местного ни к чему. А раз маскируется, значит, шпиен и захватчик. Ох.
Близнецы переглянулись. Оба синхронно почувствовали себя на страже всего человечества. Поежились. Им и за главных в магазине не нравилось оставаться, когда отец уезжал на доставку оптовых заказов. А тут целая планета.
– Может, начнем со спасения Ханну? – предложила Йонна. – Скажем ему, кого он пригрел на груди или где там еще.
Йоона призадумался. Ханну, конечно, тот еще сволочь. И работник никудышный — в отличие от того же Вилле.
– Может, ну его? – он явно подумал о том же.
– Надо, братец, надо. А то что мы одни целыми днями ломаем голову, а он будет жить спокойно? Не, пусть тоже мучается подозрениями.
– А он будет? Мучиться, в смысле?
– А посмотрим.
И на следующий день они угнали Вилле отнести корзину пирожков на лесопилку, выгнали в пешее эротическое путешествие кучку старшеклассников из кафе при пекарне и загнали Ханну в угол у печи. И наперебой изложили аргументы и выводы.
Ну, этого следовало ожидать. Ханну спросил, в курсе ли Йоуко Куикка, что его старшие дети принимают наркотики. Или сам начал добавлять травку в выпечку для увеличения спроса? А сейчас, если господа придурки не хотят, чтобы партия фирменных булочек обратилась в уголь и досталась Ханну на обед, то пусть освободят его рабочую зону и отнесут свои глюки в другое место.
– ...А ты заметил, – размышляла вслух Йонна на очередном военсовете защитников Земли, – как Ханну напрягся, когда ты в самом начале заявил, что знаешь, кто такой Вилле?
– Думаешь? Он всегда напрягается, когда с ним заговаривают другие люди.
– Да, но с нами он обычно наглее, мы ж друзья. А тут хамить начал не сразу.
– Ага. Словно взял себя в руки. А это значит…
– Что он в курсе! – закончили они опять хором.
– С него станется помогать инопланетным захватчикам, – согласился Йоона. – Или даже…
Они переглянулись.
– Ханну и сам пришелец, – договорила Йонна.
– Тогда понятно, почему он так не любит людей.
– Не, погоди, – Йонна дернула брата за рукав, – мы же знаем его с детства. На соседних горшках сидели, в одной лохани купались. Как Ханну может быть инопланетянином?
Ответ она и сама сообразила, но Йоона озвучил его первым:
– Его внедрили еще при рождении. Подменыш натуральный.
Ну, вот это уже походило на правду. Сразу понятно, почему Ханну такой… чудак с большой буквы М. И в детстве он брал у старика Пекки арбалет, чтобы потренироваться на мелких зверушках и птичках убивать все живое. И Риикку мог подстрелить совсем не случайно. Вот так живешь рядом с человеком, а через четверть века оказывается, что он совсем и не человек.
Но мысли, чтоб их, текли дальше, к другим логическим выводам.
– А что если он не один?
Кажется, это сказал Йоона. Но Йонна подумала то же самое.
– Точно. Пайю, например. Она ж натуральный завоеватель, ей вечно надо всем заправлять и всеми командовать.
– Ага, А как она прибегает, стоит упомянуть ее имя? Это что-то сверхъестественное… Так, глянь, она не идет?
Близнецы выглянули из подсобки в кафе. Нет, никого, дверь заперта. Но тут на улице за дверью мелькнула тень, и знакомый, пронзительный голос Пайю раздался так, что аж стекла задрожали.
– Туоми! Марш домой, уроки учить! Я кому сказала!
Йонна и Йоона инстинктивно упали на колени, чтобы не отсвечивать, и тихонько отползли в обратно в укрытие.
– Нет, являться при поминании всуе, – прошептала Йонна, – это из другой оперы, то есть, жанра. Это про нечистую силу.
– Кстати, ее младший брат тоже может быть пришельцем, – шепотом отозвался Йоона. – Такой же мизантроп, как Ханну. А еще на днях я видел, как он сидел на опушке и играл на кантеле для зайца. Зайца, представляешь?
– Угу. И вообще, вся его банда одноклассников того же поля ягоды. Помнишь, какую музыку они слушают? Это инопланетные звуки, нормальному человеку от них плохо.
– Или этот, с края деревни. Чтоб горожанин бросил карьеру и вернулся в родную глушь возиться на ферме — где это видано? Наверняка готовит базу для вторжения…
Так они с полчаса перебирали знакомых и пришли к выводу, что пришельцем мог оказаться абсолютно кто угодно.
– Может, отец? – дошел до крайностей Йоона. – Посмотри на логотип нашей пекарни. Помесь утки и улитки — это ж надо додуматься! А вдруг так выглядят жители его родной планеты?
– Но тогда мы с тобой тоже, получается, инопланетяне? – высказала Йонна то, что само собой напрашивалось.
– Ага. Из расы с коллективным разумом.
Она кивнула. Очень может быть. А главное, очень удобно — потому что это будет означать, что человечество они защищать не обязаны, так как не относятся к людям. И к тому же, поди разбери, кто тут человек на самом деле. А значит, можно расслабиться и пустить дела на самотек. И с Вилле ничего предпринимать не надо, пусть работает за двоих. Или даже за четверых.