Над головой колышутся травы. Плывут на ветру в зелеными волнами. И сквозь них просвечивает солнце. В жарком мареве полудня дрожат золотой дымкой, плавятся серебристо-сизым как облака в небе. Облака те тают в ореоле солнечного света. Он любит такие жаркие дни полные солнца. Травы мягко пружинят под весом его тела. До чего же привольно раскинуться на зелёном "ложе". Легко ему дышится нынче, свободно. Сброшен золотом шитый кафтан, сброшены сапоги и венец тяжёлый сброшен вместе с княжьим плащем. Ранорано княжичу выпало править-не нагулялся ещё. Потому и бежит в луга, подале о тревог и забот государевых, далече от шумной большой столицы, в поля, что знали его беспечным юнцом. А нынче – Князь, а у самого ещё и усы толком не выросли, и велик ему златый венец... Давит виски– целый день тяжбы да жалобы чужие судить, душно ему в стенах терема. Брат старшой тот правил мудро да верно... Старшого брата убили вороги проклятые, сполна отомстил за него княжич, а только брата местью той не воскресить и быть ему - молодшему - теперь князем заместо брата. Не о том ему мечталось-грезилось, покуда жив был брат... Позабыты нынче все мечты, осунулся княжич, похудел весь в заботах, печется о народе ему вверенном. Тяжко одному и нет-нет, суд свой вынося, оглянется за левое плечо. На брата. И бежит он от дум тяжких да от тоски в чистое поле, где вольный ветер студит горячую голову да родная землица силою напитает, лишь припади к ней. Чу, сон ли, видение – слышится ему голос девичий звонкий. Да так хорошо поет, аж заслушался. Любопытно княжичу, кто такая. Затаился в траве, будто зверя выслеживает, смотрит девица идёт с полною корзиною трав, будто плывет, подолом едва земли касаясь. Ну точно видение дивное, неземное. Опомнился княжич когда рядом оказалась и уставилась чудными глазами своими круглыми как плошки, а уж светлыми, как туман над рекою

–Кто ты, человек али нелюдь?

В пояс кланяется ему девица:

– Али сам не видишь, княже? Травница я, Агафья.

Сказала и потупилась.

– Спой еще. Спой мне – просит княжич.

– Вижу тяжко на сердце у тебя. Тоска гложет великая. То горе большое – смерть брата твоего. Тяжко тебе нынче, княже. Так уж и быть спою тебе.

Девица садится подле и поет негромко:

–Уходи печаль да горе, стороною обходи...

Развеиваются тяжкие думы, светлеет на сердце, будто и взаправду прогоняет душевную тьму дивный голос ее. А может то волшба-вон как в сон тянет. Никак околдовала его... Да только просыпается он будто заново родился и думается может то и вовсе сон был. А трава рядом примята и в золоте кудрей маки да васильки венцом. Усмехается княжич. По сердцу ему пришлась чудная девица.... Никак приворожила и с того дня он то и дело ходит в поле, ищет ее. Загадывает, коли встретит, ладою назовет своей.