Время собрания назначать было не нужно: разбрестись слишком далеко в отеле было сложно и без этого, но и Харгривсы сейчас не слишком горели желанием уходить далеко друг от друга. Хотя бы через стену, хотя бы в соседних комнатах, но они хотели быть рядом.

Только так они могли быть уверены, что больше никого не потеряют.

Пятый передвигался уже увереннее. Правда, переодеться из пижамы в костюм было не самой простой задачей с одной рукой, но кое-как он с этим справился.

И теперь он стоял в холле, прямо напротив лестницы, совсем как несколько дней назад, когда они решали, отправляться в Забвение или нет.

– Что ж, – он отвёл руку в сторону. – Полагаю, стоит поздравить друг друга с тем, что мы не только не спасли мир, но ещё и застряли чёрт знает где. И, как я понимаю, ничего полезного об отеле вам не удалось разузнать.

– Не то чтобы мы очень старались, – признался Диего. – Мы искали Эллисон, но остальное… мы же даже не в курсе, что именно должны узнать.

Пятый поджал губы, прикрыл глаза и кивнул. Звучало вполне обоснованно.

– Ну, если вы ждали, что я проснусь и расскажу, что именно нам нужно узнать про отель, то у меня плохие новости, – Пятый качнул головой и тяжело вздохнул. – Давайте начнём сначала. Что произошло, что вообще мы знаем?

– Мы застряли в отеле, который построили вокруг… как там… божественного компьютера? Какая-то такая ебалда, – сказала Лайла. Она опиралась спиной о колено Диего, но не сводила взгляда с Пятого.

– Окей. Что ещё?

– Отец использовал нас в качестве аккумулятора для этого компьютера, – добавила Слоан, не поднимая взгляда. Она комкала в руках салфетку. Её глаза были красными, лицо опухшим от слёз. Но голос не дрожал, будто она была решительно настроена помочь Пятому и его семье разгадать эту загадку.

Вернее, конечно, своей семье. Теперь у неё были только они.

– Он его на что-то запрограммировал. Предположу, что на создание новой реальности, – продолжила она.

– Эллисон нажала на кнопку, – подхватил Виктор. – И исчезла.

– Кто-то обратил внимание на то, как именно она исчезла? Растворилась в воздухе, развоплотилась, разлетелась на атомы? Кто-то ещё был в сознании, когда это произошло?

Виктор поднял руку.

– Всё залило белым светом. А потом мы снова оказались здесь. А Эллисон – нет.

Клаус обхватил колени руками и кивнул. Потом устремил взгляд на Пятого:

– После этого нам было как-то не до разборок, куда она делась, потому что наши номера пять в квадрате активно заливали плитку в холле кровью.

– Номера пять в квадрате… – непонимающе протянул Пятый. Клаус кивнул головой в сторону, и Пятый проследил взглядом, куда он показывал. И увидел Слоан, всё так же мнущую в руках салфетку.

Ну да. Точно.

Номер пять и номер пять.

– Неважно, – Пятый мотнул головой. – Клаус, ты пытался вызвать отца?

– М-м-м, нет? – Клаус качнулся из стороны в сторону. – А должен был?

– Да уж постарайся, – Пятый упёрся рукой в бок и немного отклонился в сторону. – Уверен, что он в курсе, что произошло и где Эллисон, так что хорошо бы это у него выпытать.

– Ты же знаешь отца. Он будет говорить размытыми фразами и не даст никаких понятных ответов, – возразил Клаус.

– Что ж, тогда нам придётся найти способ заставить его говорить чётко и по делу, – Пятый пожал плечами. – Я почти уверен, что когда только попал в Даллас, видел, что ты на что-то такое способен.

– Потрясающе, – Клаус округлил глаза. – И теперь я должен внезапно осознать, как это делать, просто потому что ты захотел?

Пятый снова поджал губы. Потом посмотрел через плечо на крутящиеся двери. Снова на Клауса.

– Нам некуда спешить. Не похоже, что в ближайшее время с этим местом что-то случится, так что у тебя есть уйма времени на то, чтобы не только призвать папочку, но и придумать, как сделать ему больно.

Клаус выпустил из объятий свои колени и возмущённо всплеснул руками.

– Если ты такой умный, почему тебе не отмотать время обратно и не спросить у отца самостоятельно? – подал голос Бен. На пару тонов громче, чем стоило.

– Может, я так и сделаю, – сощурился в ответ Пятый. – Но не раньше, чем станет очевидно, что другого выбора нет.

– Да, не хотелось бы, чтобы нас снова раскидало, – Диего потер висок, очень старательно не глядя на Пятого. Подавить накатившее раздражение оказалось непростой задачей, но Пятый смог прикусить язык и промолчать. Сделать несколько глубоких вдохов и выдохов.

Диего ведь был прав и озвучил то, что Пятый решил не говорить.

– Вы уже проверяли дверь в отцовском люксе?

– Ведёт в стеклянный коридор, – ответил Диего. – Но дверь оттуда заблокирована. И выглядит очень паршиво.

– Да, будто её кто-то пережевал, переварил и выблевал, – добавила Лайла. – Так что этот путь закрыт.

– Что насчёт балконов и выходов на крышу?

– Не проверяли, но по ощущениям это тоже должен быть дохлый номер, – Диего немного подался вперёд. Из всех собравшихся он, похоже, больше всех ждал пробуждения Пятого, чтобы наконец-то взяться за дело. – Но проверим.

– Нужно проверить каждый угол этого отеля, но в первую очередь служебные помещения – кухню, офис администратора, склады, подвалы, – Пятый начал загибать пальцы. – Понимаю, что когда в душе не ебёшь, что ищешь, это кажется бессмысленным, но не то чтобы у нас был какой-то выбор.

– Значит, – Виктор посмотрел на него исподлобья, – мы ищем то, что покажется нам странным.

– И если находим, не трогаем, – добавил Диего.

Пятый кивнул:

– Если это действительно место, в котором создавалась реальность и которое построил отец, то здесь просто не может не быть запасного выхода.

Он говорил уверенно, хотя на самом деле в это не верил. Плохое предчувствие копошилось где-то у него в желудке, как агрессивный паразит, готовый в любой момент его обездвижить.

Потому что больше всего Пятый сейчас боялся, что обнаружит, что он снова застрял. Но в этот раз у места, из которого он не мог выбраться, не было бы ни даты, ни географических координат.

Никакая дамочка на красных шпильках не появится здесь, чтобы их спасти.

– Окей. Разделимся на группы, – Диего поднялся, спустился со ступенек и встал рядом с Пятым. – Мы с Лайлой пойдём наверх. Бен и Слоан…

– Я бы хотел, чтобы Слоан осталась, – перебил его Пятый. – Нам нужно перекинуться парой слов.

– И Клаус, – торопливо добавил он. – Так что обыск будет на вас четверых.

– Как скажешь, – Диего развёл руками.

Пятый отступил. Взглянул коротко на Слоан, кивнул ей в сторону бара и исчез в своей вечной синей вспышке.

– Обязательно было телепортироваться? – спросила Слоан, подходя к стойке. В её голосе не было ни злости, ни обиды. Будто на самом деле это её не волновало.

Пятый ждал её за стойкой. Он не моргая смотрел перед собой. Вроде как на бутылку виски на полке, а вроде как и сквозь неё.

– Пятый? – Слоан оперлась рукой о стойку рядом с ним и заглянула ему в лицо.

Пятый вздрогнул, стряхивая оцепенение. Повернулся к ней и похлопал целой рукой по стулу рядом с собой.

– Полагаю, свой номер ты получила за высокий коэффициент интеллекта и гениальность, – сказал он. Это был не вопрос, он констатировал факт.

– Никогда об этом не задумывалась, – Слоан опустилась на соседний стул. Сцепила руки в замок. – Но, наверное, в этом есть смысл.

– Между нами, Пятыми, – Пятый склонил голову набок, – мы умнее остальных братьев и сестёр.

Он скосил на неё взгляд. Слоан какое-то время молчала, словно взвешивала каждое его слово.

– И? – наконец сказала она.

– В чём ты разбираешься?

– Проще сказать, в чём я не разбираюсь. А что?

Пятый шевельнул культёй.

– Мне нужно собрать себе протез. Я примерно представляю, как это можно было бы сделать, но…

Слоан подняла на него заплаканное лицо. Впервые за всё это время она смотрела прямо ему в глаза.

И впервые за этот час в её взгляде появилась искра. Всё это время она казалась Пятому тенью. Будто она постепенно растворялась в окружающей их обстановке. Блекла. Серела.

Но сейчас она ожила. Мягкие черты лица заострились, между бровей залегла складка. Пятый хорошо знал это выражение.

Она вдруг увидела задачку, которую очень хотела решить.

– Нужно прикинуть, какие у нас будут исходники, – сказала она. – Но я бы хотела сделать его на подвижном шарнире. С электродами… – Она протянула к культе Пятого руку и тут же замерла. Не стала касаться. – Думаешь, здесь найдётся что-то подходящее?

– Я понятия не имею, – Пятый качнул головой. – Думаю, нам с тобой тоже будет смысл наведаться в служебные помещения.

– Если мы не найдём никаких электронных деталей, думаю, всё равно можно будет собрать механизм, который будет достаточно подвижным.

– Да, но без электродов им будет сложнее управлять.

– Мы что-нибудь придумаем, – Слоан всё же коснулась рукой его плеча и улыбнулась. Это была, пожалуй, самая печальная улыбка, которую Пятый видел в своей жизни. – Я набросаю пару чертежей. Ты посмотришь. Мы обсудим.

Пятый кивнул, едва заметно улыбнувшись ей в ответ.

– Приятно встретить кого-то с таким же пытливым складом ума.

– Сам же сказал, меня не просто так сделали номером Пять.

Пятый кивнул. Помолчал немного, кусая губы. Всё происходящее нервировало его так сильно, что скоро от губ и щёк у него останется только кровавое месиво.

– Мне жаль, что… так вышло с Лютером. Нам всем будет его не хватать, – выдохнул он. Все эти слова казались ему неправильными. Недостаточными. Они не отражали то, насколько болезненной была эта потеря для их семьи.

И насколько болезненной она была для Слоан.

– Он был сердцем нашей семьи. Знаю, звучит ба…

– Я знаю, о чём ты говоришь, – Слоан кивнула. – Мне тоже жаль, что так вышло. И я знаю, что вам тоже его не хватает.

– Полагаю, – Пятый накрыл её руку своей и слабо сжал. – Нам теперь не остаётся ничего другого, кроме как выбраться отсюда живыми. Чтобы его смерть не была напрасной.

Слоан кивнула. Потом соскользнула со своего места, легко провела ладонью по спине Пятого и ушла, больше ничего не говоря.

А Пятый остался за стойкой. Какое-то время он просто сидел так, постукивая пальцами по столешнице и глядя перед собой. Он не мог – просто отказывался – верить, что выхода из этого места нет. Что оно осталось последним отголоском поглощённого Кугельблитцем мира. Разве не должно оно было исчезнуть или хотя бы открыть им двери в новый мир?

Или теперь они навсегда останутся здесь, в безвременной капсуле? Посланием в бутылке, которую никто и никогда не найдёт? Узниками странного вивариума, который построил отец?

Это просто не могло быть правдой.

В этом не было никакой логики.

Пятый закрыл глаза и запрокинул голову. Сделал глубокий вдох. И очень медленный выдох.

– Пятый? – раздалось у него за спиной. Певучий, тихий голос Клауса. – Ты попросил меня остаться, потому что тебя посетила гениальная идея экспресс-курса в привиденческие пытки, или есть какие-то ещё причины?

– Я не собираюсь прогонять тебя через мясорубку, чтобы достичь результата, если ты этого боишься, – Пятый открыл глаза и посмотрел через плечо. – Выпьешь со мной?

– С удовольствием. Только разве ты не жрёшь обезбол, как конфетки? Может, стоит полегче на алкогольных поворотах?

– Я мешал в своём организме вещи и похуже, – Пятый криво улыбнулся, а потом перенёсся через разрыв в пространстве в сам бар. Пробежался взглядом по этикеткам бутылок, поводил по ним кончиками пальцев, а потом схватил за горлышко и вытянул бутылку портвейна. – Вот, – он развернулся и поставил её на стойку прямо перед Клаусом, который только уселся и упёрся ладонями в столешницу. – Не экстремально крепко. Не слишком слабо.

Клаус мотнул рукой.

– Ладно, давай, – сказал он. – Но я тогда не смогу призвать тебе нашего папеньку прямо здесь и сейчас.

– Я знаю, – Пятый достал стаканы из-под стойки, один за другим. – Я попросил тебя остаться, чтобы мы могли обсудить, что у него нужно спросить. И как.

– Я думал, ты собираешься сидеть рядом и держать меня за ручку, – Клаус криво улыбнулся. Забрал бутылку, открыл её и стал разливать вино по стаканам. – Поддержка старшего братишки и всё такое.

– О, я буду рядом, – Пятый склонил голову набок. – Но вопросы задавать всё равно будешь ты.

– Ладно, – Клаус закатил глаза. Потом пожал плечами, взял со стойки свой стакан. – И что же, кроме «какого хрена??», ты хочешь у него спросить?

– Где Эллисон. И почему связь отеля с реальностью разорвана, если он её перезапустил, – Пятый немного поболтал вино в своём стакане. Сделал глоток. Посмотрел на брата исподлобья.

– Даже если он ответит уклончиво, мы сможем это расшифровать.

– Ага, – Клаус щелкнул пальцами. – Значит, ты не хочешь, чтобы я учился управлять призраками!

– Вообще-то, было бы неплохо, – задумчиво протянул Пятый. Даллаский Апокалипсис все ещё слишком ярко стоял у него перед глазами. – На случай, если мы выберемся и нам придется противостоять какой-нибудь очередной организации, которая нас очень не любит.

– Когда, – сказал Клаус.

Пятый вскинул голову:

– Что?

– Не если, а когда, Пятый. Потому что у нас тут собрались светлейшие умы семьи, ну, и мы на подхвате, – он перегнулся через стойку и похлопал Пятого по здоровому плечу. А потом в несколько глотков осушил свой стакан. – Уверен, что рано или поздно мы обязательно выберемся.

Пятый прикусил щеку и опустил взгляд. Снова поболтал вино в своем стакане, облизнул губы и шумно вздохнул.

Хотелось бы ему сейчас обладать хотя бы небольшой долей оптимизма Клауса. Но, быть может, дело было ещё и в том, что сам Пятый всё это время не останавливался ни на минуту.

Потому что, если он пытался хотя бы притормозить, его тут же сносило новой волной событий, неизбежно ведущих к очередному Апокалипсису.

Клаус играючи считывал его настроение.

– Если ты сомневаешься, – сказал он, доливая себе портвейн, – вспомни, что ты видел, как ты умрёшь. Столетним дедом в бункере.

– Это звучит утешительно для меня, – Пятый фыркнул и покачал головой. – Но что насчет вас?

– О, я тебя умоляю, – Клаус запрокинул голову и рассмеялся. – Ты скорее ногу себе отгрызёшь, чем оставишь нас здесь.

Крыть Пятому было нечем. Он не мог представить себе, что может оставить семью в этой капсуле времени. Черт знает где, черт знает когда. После всех лет, что он провел вдали от них. После всего, через что он прошел.

После всех тех людей, что он убил, чтобы вернуться и чтобы их спасти.

– Ты прав, – он кивнул, так и не подняв на Клауса взгляд.

– Конечно, – Клаус протянул руку со стаканом и легко ударил краем своего о край стакана Пятого. – Когда именно ты завтра хочешь поговорить с papa?

– Не то чтобы здесь было легко определять время, – Пятый пожал плечами, повел стаканом и вздохнул. – Как проснешься и поймешь, что ты достаточно трезв. Как тебе такой вариант?

– Ты будешь у себя или здесь?

– Вероятнее всего, у себя.

– Замётано, – Клаус снова осушил свой стакан в пару глотков. Потом встал одним быстрым, плавным движением, потянулся, вытянув руки, и ушёл куда-то по своим делам.

А Пятый снова остался один.

Через несколько часов они снова собрались внизу. Вышло спонтанно: они не договаривались, просто в одно и то же время оказались все вместе за стойкой суши. Пятый устало сгорбился на своем месте, втянув шею в плечи и прижимал правую руку к плечу. Клаус поставил перед ним чашку кофе и сел рядом.

Лайла и Диего сидели плечом к плечу. Слоан и Бен тоже были рядом, но в то же время чуть поодаль.

Виктор спустился последним. Занял свободное место рядом с Пятым, подтянул к себе прямоугольную тарелку для суши и невидящим взглядом уставился перед собой.

Они молчали какое-то время, каждый в своих мыслях. Пятый думал о том, как странно собираться вот так, всем вместе, но…

Но без Лютера и Эллисон. Чувствовались ли семейные завтраки, обеды и ужины такими же пустыми, когда он исчез, а Бен умер? Или тогда это было пережить намного проще? Детская гибкая психика могла привыкнуть к чему угодно.

Он знал это лучше многих.

– Раз мы все здесь, – подал голос Виктор. – Давайте вспомним тех, кто не с нами.

– Как, например? – спросил Диего, отрывая взгляд от руки Лайлы. Она поглаживала костяшки его пальцев.

– Как это обычно бывает, – Клаус поднялся. – Расскажем, что хорошего мы о них помним. – Он повернулся к Бену и Слоан и поднял в их сторону чашку матчи. – Можете рассказать что-то о своих братьях и сестрах, если хотите.

Бен откинулся назад и поджал губы. Даже головой не покачал.

Пятый потёр культю и перевел взгляд с него обратно на Клауса.

– Меня всегда удивляло, насколько идеализм Лютера был непробиваемым, – продолжил Клаус. – Мы на десятках миссий были, столько сброда видели, столько человек убили, а он продолжал верить, что мы делаем что-то достойное и можем спасти мир. В идеальном мире он мог бы быть прям пиздатым супергероем. Увы… – он повел рукой в сторону и посмотрел себе под ноги.

– Он всегда был «моим мужиком», – с кривой усмешкой сказал Диего. – Наверное, если бы я не ушел из Академии, мы бы так и продолжили быть корешами.

– Два дебила – это сила? – хихикнула ему в плечо Лайла.

Пятый тоже не сдержал смешок, но спрятал его в чашке кофе.

– Ну, не надо. Лютер на самом деле отлично разбирался в физике, в химии, в астрономии, в тактике, в философии… Нас же всех на этом растили, – Диего развернулся к Лайле всем телом. – Просто когда появляются уникумы вроде тебя, Пятого и Слоан, мы все превращаемся в тупиц, и как бы уже не сильно хочется отсвечивать.

– Он был надежным, – всё же заговорил Пятый. Слова давались нелегко, особенно по-трезвяку, но сегодня был именно такой вечер. – Я всегда знал, что могу на него рассчитывать. Что у него не будет какого-то… бонусного приключения, из-за которого он не придет вовремя.

– Эй, это что за подковёрные наезды? – Клаус развернулся и с улыбкой махнул в сторону Пятого рукой. – Не то чтобы ты был не прав, но…

– Я просто говорю правду, – Пятый вскинул голову и дёрнул бровями. – Вы не можете сказать, что я был не прав.

Какое-то время они снова молчали. Пятый взглянул на Виктора, задумчиво рассматривающего пустую тарелку для суши.

– Он очень переживал, что не может вписаться в семью, – едва слышно сказала Слоан. Но чем больше она говорила, тем сильнее был её голос. – Что он не справляется с лидерством, что все постоянно ругаются, что… Что вы семья. – Она повела плечом и выдавила улыбку. – Что всё разваливается, но…

– Каждый из нас это чувствовал, – отозвался Пятый. – Наша семья – это коробка котят, где у каждого своя жизнь, свои желания, свои представления о том, что правильно. И это нормально. В конце концов, мы всё равно сидим за одним и тем же столом и справляемся с одними и теми же глобальными проблемами.

Эта мысль пришла к нему не сразу. Лютер прожил с остальными бок о бок семнадцать лет, а потом наблюдал, как они уходят один за другим. И продолжал лелеять надежду, что в конце концов они снова станут семьёй. Соберутся, как команда, когда придёт время.

Пятый был точно таким же. С той лишь разницей, что его эта мысль грела сорок пять лет в Апокалипсисе. А потом он понял, что ничего подобного и быть не может.

Это было обидно. Даже больше.

Но он был достаточно стар, чтобы понимать, как бывает в жизни.

– А ещё он обнимался лучше всех, – добавила Слоан, прерывая его поток мыслей.

– Не согласен, – Виктор поднял палец. – В смысле, объятия правда уютные, если только он при этом не пытается перекрыть тебе воздух.

– Чего? – Бен, всё это время закатывавший глаза, резко выпрямился и уставился на Виктора. – Он таким занимался?

– Не лучшее его выступление, – вскинул руку Клаус. – Топ-10 его худших поступков состоит исключительно из того, как он справился с первым Апокалипсисом.

– Но я понимаю, почему он так поступил. Ну, теперь понимаю, – Виктор покачал головой. – Он просто не знал, как ещё себя вести. И был напуган из-за Эллисон… – Он сделал паузу. – Но моё сердце грело, что, несмотря ни на что, он всегда верил в то, что мы можем быть семьёй. И хотел этого больше всего.

Все снова замолчали. Пятый прокашлялся, поднял в воздух свою чашку кофе.

– За громилу, – сказал он.

– За громилу! – подхватил хор голосов.

Ещё на минуту стало тихо. Было слышно, как скрипит стул Бена, когда он раскачивается из стороны в сторону.

Клаус прокашлялся.

– Эллисон, – проговорил он по слогам, будто пробовал её имя на вкус. – Удивительным образом всегда была готова подобрать меня на вписке и отвезти в рехаб. Или привезти мне треники в рехаб. А ещё… – Он мечтательно прикрыл глаза. – У неё был лучший вкус в косметике и одежде, и таскать это всё у неё было чистое удовольствие.

– Она была совершенно лютая. Где-то там, глубоко внутри, – подхватил Диего. – За всей этой дипломатичностью и её способностью, которой она так кичилась, скрывалась страсть, ярость и… дикость. Она была крутая.

– И она всегда знала, чего хочет. Не всегда добивалась этого правильным путём, – Пятый покачал головой, – но с пониманием, что ей нужно, у неё точно проблем не было.

– Она всегда хотела того, что было бы лучше для меня, – Виктор ссутулился, втянул шею в плечи. Уменьшился ещё сильнее. – А я подвёл её.

Клаус обошёл Пятого, сел рядом с Виктором и обнял его за плечи.

– Мы все совершаем ошибки. Она их тоже совершала. И ты. Так случается.

– Ну, где бы она ни была, – Лайла подняла стакан воды, – надеюсь, что она наконец-то со своей дочерью. За Эллисон!

Пятый поднял чашку с остатками кофе. То же повторили и остальные:

– За Эллисон!

И снова затихли. Будто бы слов больше не осталось, только воспоминания, которые можно было перебирать в своей памяти, будто книги в библиотеке или драгоценности в шкатулке.

Каждый из них этим и занимался.

И каждый из них пытался смириться с тем, что теперь вместо Лютера и Эллисон была пустота.

– Хотите что-то сказать про своих? – Клаус повторил свой вопрос, обращаясь к Бену и Слоан.

Бен снова поджал губы, выражая так своё несогласие. Слоан пожала плечами.

– Мы были больше командой, чем семьёй, – сказала она. – И я уже их оплакала. Но спасибо.

Пятый смотрел на неё украдкой. Сколько же моральных сил было в этой девушке. Не только чтобы пережить столько потерь, но и чтобы озвучить эту мысль.

Мы были больше командой, чем семьёй.

Они все сидели внизу ещё какое-то время, а потом снова начали расходиться – парами или по одному.

Пока холл не опустел окончательно.