Офис в их самой обычной корпоративной высотке почти в центре Сеула тоже самый обычный. Типовой даже. Настолько, что, побывав в одной такой штаб-квартире любой другой страховой компании по соседству, поневоле запомнишь, что в какой стороне: уборная в дальнем конце коридора, лифт слева, пожарная лестница чуть за ним. Кабинет начальника прямо по курсу. Гудят люминесцентные лампы, то тут, то там визгливо звонит телефон. Сотрудники суетливо снуют туда-сюда, но у стеклянной двери с плотными жалюзи чуть оживлённее, чем обычно. Кабинет начальника заперт (хотя дюжина сотрудников видели его на месте с утра), а его секретарь куда-то запропастился. Опять. Что тоже не редкость.
Конкретно на этом этаже на удивление много чудесных тихих мест, куда почти никто никогда не заглянет; они тоже в многочисленных конторах и компаниях мало чем отличаются. И, когда их посещаешь, запоминаются чудесно. Да, каждый этаж их офиса обычен и прост до безобразия. В особенности если босс заботливо и очень тщательно продемонстрирует тебе каждый его потайной уголок.
В маленькой подсобке темно и тесно, а если не торопиться, то становится ещё и нечем дышать, хотя дышать в таких обстоятельствах, по скромному мнению Юнги, совершенно не обязательно. Любое неосторожное движение производит массу шума, а на двери нет замка. Это могло бы быть проблемой, если бы не было так наплевать. Одной рукой приходится прижимать к стене ручки многочисленных швабр и метёлок, чтобы они не попа́дали на голову господину Киму, пока тот увлечённо выделывает своим языком что-то невообразимое с членом Юнги. Вторая рука давно искусана до не видимых в темноте, но хорошо ощутимых болезненных следов.
— Господин Ким, не хочу торопить, но... — рвано шепчет Юнги и охает от впившихся в бедро пальцев, — у вас совещание через десять минут.
Тэхён долго, тягуче мычит что-то утвердительное и снова проделывает что-то языком, отчего перед закрытыми глазами у Юнги ярко вспыхивает, и снова приходится как следует сжать зубы на ребре ладони. Отпущенные ненароком швабры таки валятся всем скопом на макушку начальника, а тот вместо того, чтобы героически их поймать, гортанно рычит и слизывает с внутренней стороны бедра остатки семени. Дышать всё ещё нечем, снаружи слышны чуть замедлившиеся прямо у двери шаги, и всё это так до невозможности глупо и банально, что Юнги никак не может удержаться от сдавленного смеха, пока они пытаются в полной темноте привести себя в более-менее приличный вид.
Дождавшись тишины в коридоре, господин Ким первым выскальзывает за дверь, не забыв холодно нахмуриться. Кому придёт в голову расспрашивать начальника, где тот был и что там делал? Даже если кто-нибудь только что своими глазами видел, как он тайком вышел из крошечной кладовки, откуда всё ещё доносится подозрительное шуршание.
Телефон коротко вибрирует под новый приступ едва сдерживаемого глупого смеха.
«Всё чисто, секретарь Мин».
Пригладив напоследок растрёпанные волосы, Юнги на цыпочках выбирается в пустой коридор и воровато оглядывается по сторонам, весьма запоздало против воли заливаясь краской. В другом конце коридора у двери своего кабинета господин Ким невозмутимо сыпет распоряжения на голову уже изрядно пришибленного секретаря из соседнего офиса. Сдержанно усмехается и выглядит при этом настолько нелепо, несколько нелепым можно выглядеть, наскоро одевшись в полной темноте после внезапного секса в кладовке с собственным секретарём.
Первейшая добродетель начальника — пунктуальность, поэтому в офисе он появляется первым, задолго до подчинённых. Почти всех, потому что у секретаря день тоже поминутно расписан, и хорошо бы начать его пораньше, чтобы всё успеть. Так что ранним утром в ещё совсем пустом офисе в лифте всего двое, и по пути на свой этаж есть время продуктивно начать день.
Камеры в обоих лифтах сто лет как не работают (об этом господин Ким, бессовестно пользуясь должностью, позаботился лично), но Юнги всё равно моментально краснеет, игриво шлёпнув Тэхёна по заднице. Хотя думать об этом тут же становится некогда, ведь будучи прижатым к стене думать весьма затруднительно. Предусмотрительно развязанный галстук — как приглашение, поэтому под парой верхних пуговиц рубашки начальника появляется несколько быстрых красных отметин. Тот не остаётся в долгу: под рубашкой Юнги уже вовсю хозяйничают горячие ладони. Времени, как и всегда, ни на что особенное не хватает, но из лифта секретарь Мин выходит уже одетым, безукоризненно собранным (приводить себя в порядок при свете несравнимо легче) и чертовски довольным. Всё-таки очень приятно, когда начальство так ценит.
Когда босс не в духе, это ощущается чуть ли не в воздухе: разговоры стихают, глаза устремляются в бумаги или мониторы, толпа у кабинета господина Кима незаметно редеет и вовсе испаряется, всё словно замирает в ожидании, когда буря утихнет. И только секретарь Мин, легкомысленно мыча что-то себе под нос, будто совершенно не улавливает всеобщих настроений и вопиюще беспечно расхаживает туда-сюда с горой отчётов, документов и папок.
Над осуждающими взглядами Юнги про себя посмеивается и строчит начальнику очередное сообщение с новым неотложным вопросом. Может папочка и зол, но работа от этого никуда не девается.
На обеденных перерывах в такие дни на этаже почти всегда как-то жутковато тихо, но не в этот раз: сейчас Юнги удивлённо выглядывает из кабинета на внезапный всеобщий галдёж. В чём дело — вообще не понятно, потому что господин Ким совершенно не умеет орать на сотрудников. Когда кого-то отчитываешь, мало звучать угрожающе; неплохо бы, чтобы люди вокруг ещё и понимали слова, которые на них орут. Тэхён в этом деле совершенно безнадёжен, поэтому обычно препоручает вразумлять совсем уж неисправимых болванов Юнги. Но в этот раз случилось что-то совершенно очевидно экстраординарное, поэтому господин Ким как дикарь прямо посреди коридора громко отчитывает какого-то бедолагу. Вздохнув, Юнги выбирает из общей стопки несколько отчётов — всё равно нужно было зайти к бухгалтеру — и выдвигается разведать обстановку.
Приходится протискиваться через любопытную толпу, зато в процессе становится понятно, что крик стоит из-за полнейшей ерунды; Юнги даже чувствует смутную вину за то, что не высыпающийся из-за него Тэхён периодически так бесится. Если такой шум продолжится и дальше, придётся вмешаться, иначе работа встанет ещё на добрых полчаса.
На обратном пути от кабинета бухгалтера дорогу всё ещё преграждает притихшая толпа, которую отчитывают уже без разбора, всю сразу. Господин Ким так и сыпет хлёсткими обещаниями урезать зарплату и всё никак не может сбавить тон и хоть чуть-чуть угомониться. Словом, выглядит очаровательно.
Юнги невозмутимо дожидается, когда на него обратят внимание, и укоризненно приподнимает брови, всем своим видом выражая неодобрение, отчего господин Ким на секунду теряется; следующие за этим угрозы поувольнять весь отдел к чёртовой матери звучат не так уж убедительно. Фыркнув под ошалелые взгляды пары перепуганных студенток-практиканток, секретарь Мин поудобнее перехватывает стопку папок и документов и остаётся дослушать всеобщий (и уже не такой яркий) выговор.
Ни один из коллег в этом не признается, но каждый под тяжёлым взглядом грозного господина Кима чувствует себя как минимум неуютно. И только он, Юнги, знает, как их босс сладко мурлычет под нос всякие нежности, перед тем как кончить. От этого смотреть на его нахмуренные брови и слушать холодный командный тон ещё забавнее.
Как ответственный руководитель, Тэхён глубоко убеждён, что служебные романы не должны нарушать политику компании, поэтому всегда пристально следит за временем и с весьма возбуждающей строгостью требует от своего секретаря поминутной отчётности.
Вообще-то Юнги чувствует себя невероятно неловко, когда, ещё ощущая в волосах чужую руку, а на языке вкус приторной вишнёвой смазки, сидит в переполненном конференц-зале и быстро отправляет короткое сообщение:
«–15 минут обеденного перерыва».
На самом деле, немного больше, но высчитывать точно нет времени: вот-вот начнётся презентация приглашённого специалиста, а секретарь Мин так и не может толком вспомнить, какие конкретно документы он совершенно забыл отправить ему накануне. Поэтому обжигающий взгляд где-то на виске совершенно некстати и мешает сосредоточиться. Телефон коротко вибрирует.
«Кажется, в отчёте есть ошибка».
Юнги поднимает голову и оглядывается по сторонам; Тэхён стоит чуть впереди, недалеко от трибуны, и сверлит его требовательным взглядом, такой собранный и деловой, словно это не он минут десять назад, стоя на пустой площадке пожарной лестницы в спущенных по колено штанах, торопливо шептал что-то о том, какой Юнги умница. Секретарь Мин коротко вздыхает и приподнимает брови. Серьёзно?
Босс невозмутимо слегка пожимает плечами и со строгим выражением лица пару раз стучит пальцем по наручным часам. Нет, ну он точно издевается. Юнги едва удерживается от того, чтобы скорчить ему рожицу, и, плюнув на презентацию и на спикера, быстро показывает господину начальнику язык. Удобно, что тот не может придушить его прямо сейчас. Наверное, сможет позже, но возможность физически выполнить такую угрозу наверняка улучшит ему настроение.
Тэхён не меняется в лице, только со сдержанной прохладной улыбкой достаёт телефон и снова что-то печатает.
«Очень плохо, секретарь Мин. Жду вас у себя в кабинете после презентации».
Юнги тут же прячет телефон и рефлекторно проводит языком по вдруг пересохшим губам. Встречаться взглядами с боссом больше совсем не хочется; на языке всё ещё ощущается слабый вишнёвый привкус, и секретарь Мин совершенно не замечает, как снова быстро облизывает губы. Когда Тэхёну хочется поиграть в строгого начальника, у Юнги щекотит в животе и горло перехватывает. Сидится уже не так беззаботно; он то и дело беспокойно ёрзает на месте к неудовольствию коллег и больше вовсе не обращает внимания ни на что вокруг, а висок всё ещё сверлит прожигающий взгляд. Когда этот чёртов выпендрёжник уже закончит со своим докладом?
Очередное никому не интересное собрание длится, как и всегда, гораздо дольше, чем того заслуживает, а под конец ещё и приходится задержаться: нагоняй нагоняем, но не хочется бросать группку туповатых стажёров бродить по этажу в одиночку. Возможные проблемы потом всё равно решать ему, а Юнги это категорически не нужно. Ему нужно побыстрее избавиться от «балласта» и послушно явиться на ковёр к начальству. Учитывая специфику их взаимоотношений, нарваться на выговор хочется очень сильно и побыстрее.
Когда за Юнги мягко закрывается дверь, на этаже уже стоит почти полная тишина; кто ещё не успел уйти, уже собирался домой. О его приходе и так знают, но Юнги всё равно коротко кашляет и неловко топчется у двери, ожидая разрешения войти.
Тэхён откладывает документы, поднимает глаза и сыто улыбается, хотя поставленный тон звучит максимально строго:
— Я вами крайне недоволен, секретарь Мин.
Настроение играть робкую секретаршу как рукой снимает, и Юнги, удивляясь собственной наглости, неторопливо подходит ближе и опирается руками о стол, чуть наклонившись вперёд и ехидно сощурившись.
— И что же такого я сделал, господин Ким?
На столе босса всё, как обычно, в безупречном порядке, что Юнги каждый раз очень удивляет. Это же надо, раз за разом с таким завидным упорством раскладывать документы и папки в бесчисленные аккуратные стопки только для того, чтобы потом уложить поверх этого рая перфекциониста и как следует отыметь собственного секретаря. Порой закрадывается осторожное подозрение, что у господина начальника какой-то странный фетиш. А может, Тэхёну просто нравится смотреть на то, как Юнги смешно кривится и бормочет под нос ругательства, пытаясь прямо посреди всего процесса вытащить из-под себя очередную впившуюся куда-то пониже лопатки скрепку. Это до невозможности бесит, но тут ничего не поделаешь. Всё-таки, в остальном стол чертовски удобный.
Юнги быстро встряхивает головой и снова проводит языком по пересохшим губам. Господин Ким неторопливо откатывается в кресле чуть назад и пару раз приглашающе хлопает ладонью по столешнице перед собой.
«Будто собачку подзывает», раздражённо ворчит про себя Юнги, пока поспешно огибает стол и, неуклюже ёрзая, садится на указанное место под строгим взглядом начальника. Тэхён тут же встаёт и придвигается ближе, настойчиво, вынуждая рефлекторно чуть развести ноги.
— Твои отчёты меня очень злят. Кажется, я ясно говорил, что и зачем мне нужно. — Горячий выдох обжигает кожу у уха. — Это ведь совсем не сложно.
— Ты знаешь, как меня бесит этот твой заскок. — Юнги кривится и пытается пристроиться поудобнее. Голос сам собой понижается до язвительного шёпота. — Платить за поминутно учтённый секс на рабочем месте — это не сверхурочные. Это идиотизм.
— Согласен. — Тэхён серьёзно кивает, чуть наклонив голову и вздохнув. — Было бы куда проще, если бы ты брал у меня деньги просто так.
— Обойдусь.
Юнги вспыхивает и упирается ладонями в грудь многоуважаемого господина Кима в настойчивой попытке отодвинуть его подальше. Во-первых, он опять за своё, а во-вторых, когда он вот так нависает, мозги совершенно отключаются. Включается кое-что другое. Тэхён вдруг коварно ухмыляется, будто прекрасно знает об этой небольшой детали.
— Это всего лишь поощрение за хорошую работу, — сладко тянет он и как бы невзначай проводит ладонями по чужим бёдрам, так наигранно-провокационно, что Юнги незамедлительно ехидно ухмыляется в ответ:
— А по-моему, один неуверенный в себе господин начальник просто самым грязным образом пытается подкупить своего бедного неимущего секретаря. Боитесь, что без денег я вас брошу?
Тэхён замирает, и на его лице вдруг на секунду появляется такое неподдельное потерянное выражение, что Юнги не выдерживает и громко фыркает, притягивая его за галстук обратно поближе к себе. От осознания собственной власти где-то внутри начинает приятно щекотать.
— Торжественно клянусь, что буду спать с вами, даже если вы не будете мне платить, господин Ким.
Горячий шёпот теряется где-то между их губами. Благо, Тэхён не успевает съязвить в ответ, зато тут же настойчиво лезет руками под рубашку. Так нетерпеливо, словно сам напрашивается на то, чтобы его как следует проучили.
Незаметно сдвинувшись чуть ближе к краю стола, Юнги сбрасывает пиджак и в пару быстрых движений обхватывает Тэхёна ногами за талию, не давая двинуться. Теперь остаётся откинуться назад и медленно, плавно выгнуться, неспеша расстёгивая пуговицы своей рубашки. На господина начальника больно смотреть: он как заворожённый следит за чужими пальцами, судорожно сглатывает и вдруг скорее рефлекторно подаётся бёдрами вперёд. Его член упирается Юнги в пах, взгляд мутнеет, а руки тянутся к ширинке на брюках, но Юнги покрепче сжимает ноги, чтобы вжаться в Тэхёна теснее и заодно помешать ему добраться до ширинки. Хочется язвительно усмехнуться. «Попросите, господин начальник».
Тэхён что-то недовольно бормочет, бестолково шаря руками по его животу, и вдруг бросает угрожающее:
— Не уберёшь сейчас же ноги, я тебя уволю к чёртовой матери.
Юнги даже замер, изумлённо вскинув брови, и уставился на застывшего начальника.
— Господин Ким, по-моему, вы обнаглели. — На это Тэхён забавно склоняет голову набок и уже с самым невинным видом добавляет:
— Пожалуйста?
— Так-то.
Юнги удовлетворённо кивает и убирает ноги, предоставляя Тэхёну увлекательную возможность стянуть с него брюки. Соглашается, наверное, даже слишком легко, но что поделать, если он такой незаменимый? Юнги отпихивает Тэхёна в сторону и проворно переворачивается на живот так аккуратно, как может, чтобы не очень сильно помять рубашку. Так уж и быть, поломается в другой раз.
Как предусмотрительный и крайне похотливый зануда, господин Ким всегда имеет в своём кабинете всё, что может ему срочно понадобиться, и вот знакомо стучит нижний ящик стола и на всю комнату несёт смазкой опять с каким-то дурацким ароматизатором. Юнги не сдерживается и фыркает в кулак. Ну просто анекдот.
Тэхён не церемонится: от первого же резкого движения Юнги под ним сжимается и громко шипит, но ему не оставляют времени на передышку; придерживая его за бёдра, Тэхён делает ещё пару несдержанных толчков, явно не собираясь останавливаться. Несколько первых попавшихся под руку бумаг оказываются смяты в кулаке.
— Эй, стой! — Голос вдруг срывается, и Юнги прикусывает язык, пытаясь сбавить тон. — Не так быстро, господин Ким.
— Ну зачем так официально? — явно издевательски бросает Тэхён, заставляя Юнги вскинуться с неироничным намерением его стукнуть.
— Придержи свой чёртов член или я...
Возмущается всё же слишком громко и, ещё не закончив фразу, вдруг слышит в коридоре приближающееся к двери цоканье каблуков, а ещё с пугающим безразличием осознаёт, что забыл запереть дверь. Реакция у Тэхёна безупречная: Юнги чувствует, как тот быстро наклоняется ближе и, не прекращая грубо двигаться, зажимает ему рот ладонью.
Слабое мычание приходится душить самому. Юнги прерывисто дышит, вцепившись Тэхёну в запястье, и не спускает глаз с двери. От всё приближающихся звуков и движений обнаглевшего босса сердце всё быстрее колотится где-то у горла. Наконец внутри всё замирает, торопливое цоканье проходит совсем близко и под шумное дыхание Тэхёна начинает удаляться.
Господин Ким шумно выдыхает, зачем-то крепче прижимая ладонь к его рту, но Юнги уже почти не обращает на это внимания.
Где-то над ухом Тэхён тихо мурлычет какую-то ерунду. Юнги сорвано пытается отдышаться и, опустив глаза, видит под ладонями скомканный лист из своего квартального отчёта, над которым корпел последние полторы недели, но, чувствуя подступающую волну дрожи, тут же жмурится и окончательно мнёт лист в кулаке.
Наверное, всё же стоит подумать об этом попозже.