Небольшой лагерь в объятиях ночи смотрелся странно, учитывая его обитателей. Зелёно-жёлтая кожа, черные метки точек на скулах и лбу у каждого по-разному, уши, торчащие над головами, а кто-то ещё эльфов называл ушастыми.

Они выставили стражу, оружие блестело свете костров и факелов, хотя одежда больше походила каким-то бродячим головорезам. Вот только встали грамотно, чтобы никто не прошёл незамеченным, но, судя по обилию света, они плохо видели в темноте.

Группа расположилась чуть в отдалении, замерла в ожидании приказов. Все они молили Владычицу Ночи укрыть их от глаз врагов и дать завершить миссию. Шэдоухарт – старшая в их отряде, колебалась, разглядывая противников и их стоянку.

Мать-настоятельница говорила, что это будет лёгкая прогулка, прийти, вырезать еретиков и забрать нужный артефакт. Пусть они не селуниты, но эта кровь прольётся во славу их богини, потому неофиты с радостью пошли в эту вылазку.

Полуэльфийка оглянулась на отряд, все ещё слишком молоды для настоящей схватки, слишком неопытны для серьёзного боя. Тяжёлая перехваченная цепочкой коса упала с плеча, но девушка не двинулась. Она смогла различить цепкий взгляд воителей, они поворачивались на любой подозрительный шум, но, хвала Шар, не покидали постов, что говорило об их дисциплине.

Пусть внешность никого не обманет, впереди не оборванцы, это закалённые бойцы, которые могли уничтожить их жалкий отряд без помех. Гитьянки, с детства учащиеся рвать врагам и друг другу глотки.

– Чего мы ждём, Шэдоухарт? – Имар – совсем молодой парнишка, но сумевший добиться расположения матушки, решился подать голос измученный ожиданием.

Их не услышал дозорный из лагеря, или же прекрасно делал вид.

– Не нравится мне это, надо уходить, – она сама не верила, что сказала подобное.

Одна из преданнейших служительниц Шар, отчаянно добивающаяся возможности пройти испытания и стать тёмным юстициаром, вдруг велела отступиться от миссии. Имар не верил своим ушам, глянул на неё, но в зелёных глаза Шэдоухарт переплелись отчаяние и страх. Да, он сам видел или настоятельницу обманули, или же она осознанно слукавила ради проверки служителей Ночи.

– Ты хоть понимаешь, что говоришь?

– Да, – прошипела она в ответ. – Впереди опытные бойцы, а в нашем отряде неофиты, едва успевшие выучить постулаты веры.

– Значит, на то воля Шар, – высокопарно ответил Имар. – Это – наше испытание. Ты ведь так хочешь стать тёмным юстициаром. Вдруг именно это – твой шанс заслужить одобрение матушки. Мы заняли позиции, жди приказа, раз сама не в состоянии его отдать.

Имар скрылся незримо, под его ногами не шевельнулась листва, а в густоте теней не шевелилась и фигура. Шар укрывала темнотой, внимала беззвучным молитвам, коконом обвивающим небольшой лагерь. Часовые следили зорко, бдительно изучали лес, реагировали на каждое движение, стоит подняться в атаку, те тут же поднимут тревогу.

Слишком много врагов для укреплённого лагеря, но слишком мало для постоянной стоянки. Шэдоухарт сомневалась, она хотела уйти, сохранить жизни неофитов, но так же понимала, что наказания не миновать. Ситуация патовая, и нападать – опасно, и вернуться с пустыми руками хуже, чем не вернуться вообще.

Раздался резкий свист, в яркие факелы костров полетели заклятия темноты. Обитателя лагеря не успели опомниться, когда всю стоянку заволокло тьмой.

– Вера направит меня, – прошептала себе под нос Шэдоухарт и ринулась в бой, едва замечая фигуры собратьев.

Они окружили лагерь и ворвались в него стремительно, не давая врагам опомниться. Впрочем… Им только так казалось.

Выпрыгнувший из тумана тьмы воин высоко занёс над головой тяжёлый меч и едва не разрубил Шэдоухарт надвое. Она успела отойти и треснуть его щитом в плечо, хотя целилась в голову.

Заклятие Тьмы глотало звуки, гасило их, а не только слепило. Её соратники и гитьянки сейчас находились в одинаковых условиях, впрочем, ещё неизвестно, кому тьма помешает, а кому поможет. Сильный удар по булаве, девушка едва не полетела следом за ней, пришлось дать инерции себя провернуть на месте, иначе – вывих руки.

Она смогла уйти от очередного удара, мысленно произнося молитву Госпоже и приказывая гиту пасть ниц. Тот уже поднял оружие и готовился разрубить наглую шарритку надвое, но мощь Шар упала на плечи. Шэдоухарт почти физически ощутила, как темные ласковые руки богини придавили нападавшего к земле. Тот распростёрся ниц с молитвенном жесте, и оставалось только не растеряться.

Удар по хребту заставил воина застонать. Доспехи под ударом прогнулись, мощь молитвы разлетелась перьями, возвращая свободу воли, но рана замедлила его. Шэдоухарт успела ударить ногой ему по лицу, хоть тот и успел отклонить голову, но пара выбитых зубов полетела на землю.

Волшебная тьма рассеялась неподалёку, снова разнесся треск костра и шум боя. Неофиты проигрывали, трое лежали на земле, стонали, но были ещё живы. Гитьянки не стали их добивать, переключившись на тех, кто ещё мог сражаться, и это была главная ошибка.

Боль ради Владычицы Шар. Страдания во имя Госпожи Утрат.

Близкие, друзья, товарищи, все они умирали, зовя на помощь Шар, молясь ей в гаснущем сознании, опуская душу в объятия Шэдоуфелла. И тьма откликалась, приглушала лунный свет, питая мощью последователей, восстанавливая им дыхания, надевая ошейник отчаяния на врагов.

Шэдоухарт видела своего противника чётче, воздух будто сам влетал в лёгкие, его не приходилось судорожно глотать, чтобы не сбить дыхание и не потерять темп. Ещё один росчерк тяжелого лезвия возле самой головы, звон металла щита. Руку дёрнуло, едва не выбив сустав, жилистый воин оказался до ужаса силён.

Она ударила в ответ, локтем задела лицо, заставила отшатнуться от боли и призвала божественный свет. Сфера замерцала в ладони и сорвалась пламенем, угодила тому в голову, сжигая кожу до мяса.

Неподалёку вскрикнул Имар, его теснил противник, прижимая к костру. Она чувствовала мощь богини, как растёт её сила над поляной, но это означало одно – неофиты гибли, и задание могло так и остаться невыполненным.

Имар и ещё несколько человек держались, но быстро уставали, они явно не рассчитывали встретить такое ожесточённое сопротивление.

«Отдайте свою боль Госпоже, возьмите её за руку, пусть она станет вашим проводником в мир идеальной и вечной тьмы», – вспомнила она проповеди в монастыре. – «Вершите её волю, да угаснет свет в глазах врагов, да обретут они вечный ужас там, где мы найдём покой».

Крик ужаса вырывался из горла Шэдоухарт, он затопил поляну, враги замерли, чем не преминули воспользоваться шарриты. Жрица кричала, горло рвало, оно стремительно сохло, должен вот-вот сорваться на хриплый кашель, но не срывалось. Шум боя затих для неё, пока стояла, раскинув руки и глядела на меркнущий ненавистный лунный свет сквозь кроны деревьев.

Шар отпустила её, дала вдохнуть, только чтобы увидеть, как лагерь погрузился в тишину. Молчание ночи, где даже звери попрятались от творящегося кровопролития, разрушал треск веток в кострище. Палатки разрублены, враги повержены, а шарриты…

Шэдоухарт встала на ноги, едва ковыляя пошла вглубь маленького лагеря. Гитьянки дорого продали свою жизнь и всё же неофиты смогли справиться с умелыми воинами, пусть и ценой собственной жизни.

И вот это их задание? Пойти на убой ради призрачной цели?

– Ай! – вскрикнула она, когда ладонь пронзила боль.

Незаживающая рана чёрной точкой заискрилась болью, отпечаток силы Госпожи Ночи, время от времени отзывался на её мысли. До сих пор оставалось загадкой, на что она реагирует, почему проявляется и терзает не только тело, но и душу. Прошло всё быстро, как и всегда, Шэдоухарт стряхнула с себя оцепенение и пошла на поиски. Она старалась не обращать внимания на павших товарищей, некоторые из которых могли быть ещё живы. Утрата – это дар, и его следует принять.

Артефакт нашёлся позорно валясь в грязи под ногами сцепившихся врагов, полупогружённый в вязкий от влаги грунт. Многогранник с рунами, удивительно лёгкий для своего размера, ведь держать его удавалось только в двух руках. Никакой магии или отпечатка божественной силы не ощущалось, просто странная вещь, отдалённо напоминающая неустойчивую шкатулку с письменами.

Что в ней особенного? Почему ради этой штуки, валявшейся в грязи, следовало отправить на убой два десятка неофитов и её с Имаром? Или же Шар решила испытать их веру? Проверить, готовы ли они по первому требованию склонить голову под мечом судьбы, если такова необходимость? Нет, она отказывалась верить, что Госпожа способна на такую жестокость.

Касание взгляда заставило встрепенуться, изготовиться к атаке, но никого не было. Лагерь обнимала тьма, где смерть собрала жатву. Шэдоухарт огляделась, настойчиво изучая темноту, ей чудился взгляд. Но чей? Шар? Селунэ? Гитьянки? Чей?!

– Покажись! – приказала жрица, вскидывая потёртый щит, но ответом была лишь тишина, постепенно наполнявшаяся звуками.

Зашуршали в траве зверьки, захлопали крыльями совы, прорезая ночь уханьем.

Забрав многогранник, поспешила покинуть место схватки. Сюда могли прийти подкрепления, а вероятнее всего – ночные падальщики и не обязательно это будут звери. Петляя среди зарослей шиповника, ныряла во тьму, стараясь скрыться от взора луны. Почему-то сейчас ей особенно не хотелось попадаться на глаза Селунэ, хотя лунная ведьма вряд ли что-то сможет ей сделать. Тьма её защитит и укроет.

Шарриты расположились в узкой расщелине, лагерь ставили впопыхах, намереваясь сорваться с места сразу по выполнении задания. Именно так планировала сделать и Шэдоухарт, запасов много не взять, вещей ровно столько, сколько необходимо. Но, стоило оказаться в окружении скал, как девушка рухнула на лежак. Ноги подкашивались, руки дрожали, рвущаяся наружу боль вылилась в крике. Они все ей верили, шли за ней, смотрели на неё, и она привела их к смерти.

– Госпожа, – обратилась Шэдоухарт в пустоту, едва встав на колени для молитвы, отставляя найденный артефакт. – Я исполнила Вашу волю, моя боль для Вас, утрата для Вас. Примите её от своей недостойной послушницы, возьмите её в уплату, дайте сил дойти до конца. Моя Госпожа, Ноч…

Она прервалась на полуслове, когда в спину что-то ударило и опрокинуло навзничь. Артефакт вдруг засветился сочленениями, задрожал, грани зазвенели металлом, будто хотели раскрыться, но никак не могли.

Шэдоухарт попыталась встать, но чья-то воля придавливала к земле, щёку резало галькой, собранные в косу густые волосы неожиданно налились тяжестью. Ладони вспотели, но на них не получалось опереться.

Внезапно стало темнее, на разум навалилась тяжесть, кто-то книжными страницами перелистывал её воспоминания. Но почти ничего, кроме служения Шар и темной поверхности Зеркала Утрат не находил. Тьма навалилась сильнее и вот Шэдоухарт обнаружила себя в странном ложе.

Она полулежала внутри какого-то резервуара, многогранник колол сочленениями ноги, но к нему не нагнуться – слишком мало места. Вокруг тяжёлый от влаги воздух, а всё тело неприятно липкое от пота.

Шарритка потянулась к полупрозрачной мембране, силясь разглядеть, где она и лучше бы не видела ничего. Стены из плоти, пульсирующие, будто в такт исполинскому сердцу, вены и артерии покрывали оголённое мясо, натянутое между белой клеткой хрящей.

– Владычица Шар, помоги мне избавиться от ужаса, найти твой путь в темноте, исполнить твою волю.

Внезапно послышался треск, мембрана отворилась, но Шэдоухарт прижало к ложу. Её не вдавливало, просто лишило возможности шевелиться. Шарритка стискивала зубы, сжимала вспотевшие ладони, шипела, но ничего не могла поделать. И тут она увидела эту фигуру.

Рассмотреть его в полутьме не получалось, виднелся лишь огромный гребень за вытянутой головой, яркие горящие фиолетовым светом глаза и свисающие вниз щупальца.

– Иллитид! – только и смогла сквозь зубы прошипеть Шэдоухарт.

И это воля Госпожи? Достать артефакт, но быть сожранной свежевателем разума? Такова воля богини? Так она захотела её отблагодарить?

Но страшнее самого нависшего над ней существа оказалась маленькая, извивающаяся в его пальцах личинка. Она выгибалась в его руках, а тот бережно-бережно положил её ей на лицо. Склизкое существо поползло вверх по щеке, Шэдоухарт сжала пальцы так, что ногти глубоко вонзались в кожу, скрежетала зубами, но не могла даже дёрнуть головой, будто бы это помогло.

Маленькие щупальца вытянулись, зафиксировали веко. В застывшем мгновении ужаса шарритка могла наблюдать только мелкие зубки личинки перед взором, а потом резкий бросок вперёд. Пара мгновений, показавшиеся вечностью, когда влажное тельце заскользило по глазному яблоку, пробираясь под кости черепа.

Ложе захлопнулось, фигура свежевателя удалилась, и только потом к Шэдоухарт вернулась способность двигаться. Хотелось расцарапать лицо, залезть пальцами за глаз и вытащить паразита, но это невозможно. Даже если бы она смогла пренебречь такой болью, личинка не даст себе навредить, пока не случится превращение.

Она закричала, замолотила по мембране. Фигура иллитида показалась возле странного устройства, тот коснулся его, а потом поплыл в воздухе прочь, не оборачиваясь на панические звуки жертвы. Воздух загустел, дыхнула большим жаром, в панике Шэдоухарт вдохнула несколько раз.

Разум помутился, всё перед глазами смазалось, и та провалилась в спасительную темноту, надеясь очутиться потом в объятиях Шар, о которых так молила.