Добравшись домой, Клайв первым делом вымыл руки – и обессиленно плюхнулся на кухонный стул, уставившись куда-то в пространство. Он снова чувствовал себя уставшим, причём отчего-то ещё и физически.

Он даже замаячившего в поле зрения Уилла не сразу заметил.

– Ты это чего? – с приличной долей любопытства и не слишком понятным подозрением вопросил тот.

– Да ничего.

Уилл хмыкнул.

– Так, давай-ка вставай. Давай-давай, – тот потянул его за запястье, и он с неохотой поднялся со стула. – Форму хоть сними. И вообще, хочешь спать – иди и ложись, я тебя через пару часов толкну, поужинаешь.

– Режим же.

– Да к чёрту его. Если хочется спать – надо спать.

Клайв чуточку осудительно покачал головой. Уилл за время, проведённое в будущем, успел совсем отвыкнуть от соблюдения режима дня, как и от диеты, и он, в общем-то, по этому поводу того почти не трогал: то, когда и как Уилл спал, его не касалось, главное, чтобы просыпался вовремя; с диетой было ещё проще – тот послушно ел всё, что выдавали. Порции, правда, запрашивал немаленькие. Вот по потреблению сладкого он Уилла периодически притормаживал: последний, хоть и не был большим любителем всяческих кондитерских изделий, видимо, всё же соскучился по ним (и их разнообразию), и налегал на сладкое так, словно вообще не кормили.

Вот и сейчас тот полез в холодильник.

– Хочешь пироженку?

– Нет.

– Ну, как хочешь, – пожав плечами, Уилл достал себе пирожное.

– Не слипнется? – со скептицизмом поинтересовался Клайв, потирая висок.

– Чего? – переспросил Уилл, вероятно, и в самом деле не слышавший этого выражения. Клайв его когда-то подцепил на вечно холодной и проблемной (но неожиданно приветливой) Росинке.

– Хотя, с другой стороны... – задумчиво изрёк Клайв, вспомнив, как его заездили в конце прошлой недели. – Ты кушай, кушай. Можешь и моё схомячить.

Уилл замер, ощущая некоторое подтрунивание над собой, но не понимая, в чём именно; невольно усмехнувшись, Клайв вышел из кухни, на ходу расстёгивая пиджак. Минуток через двадцать, после ужина, сонливость ушла, и он заключил, что это была не совсем усталость, а недостаток энергии.

В пришедшем к нему довольно бодром состоянии он сумел набросать краткий отчёт, а потом его снова начало клонить в сон. Чтобы немного скоротать время до отбоя, он взялся приводить в порядок осеннюю и зимнюю куртки. Не то чтобы они были не в порядке – он прятал в шкаф верхнюю одежду только выстиранную и до конца высохшую, – но он всё равно по привычке осматривал все швы, особенно на подкладке карманов, и пристёгивал на положенное место капюшон и мех к последнему.

– Эй, Клайв, – неслышно приблизившийся Уилл заговорил почти ему на ухо, и он непроизвольно вздрогнул. – Скажи-ка мне одну вещь.

– Ты можешь как-нибудь обозначать своё присутствие? У меня иногда создаётся впечатление, что ты специально подкрадываешься.

– И не пытался, – сообщил Уилл, подозрительно крепко взяв его за бока. – Это ты вечно где-то в размышлениях и ничерта не слышишь. Так вот, скажи-ка, милый...

Клайв поморщился. Интонация Уилла ему не нравилась, а уж произнесённое ею слово «милый» ему не понравилось ещё больше.

– На тебя все главы отделов так пялятся?

Он промолчал. Зная Уилла – любой ответ окажется неудовлетворительным.

– Я с тобой разговариваю? – недовольно осведомился тот.

– Ага.

– Что именно «ага»?

– Предположим, со мной, – Клайв встряхнул капюшон, ощущая некоторую нехватку третьей руки: мех, который он пытался пристегнуть, упорно лез в молнию, а держать всё сразу самую чуточку не хватало пальцев.

Уилл дёрнул его за прядь волос, и он чуть не выронил капюшон из рук от неожиданности. Новости...

– Я спросил.

– Слушай, угомонись, – он едва подавил желание потереть затылок. – Людям банально интересно, что за человек будет теперь с ними работать, вот и всматриваются.

– Значит, все, – изрёк Уилл, выводы сделавший, как обычно, интересовавшие того, а не те, которые следовало извлечь из услышанной информации.

Тем не менее, Клайв знал, к чему Уилл клонил и что собирался делать: этот разговор завёлся не ради того, чтобы поругаться.

– Уилл, не сегодня.

– Что «не сегодня»?

– Я сейчас закончу с курткой и лягу спать, – очень терпеливо заговорил он. – Я хочу сегодня выспаться.

– А разговаривать со мной ты, значит, не хочешь.

Утверждение факта, не вопрос; будь интонация вопросительной, раздражало бы не так. На мгновение поднявши взгляд к потолку, беззвучно вздохнувший Клайв взял себя в руки: что-то он стал чересчур раздражительным. Наверное. Он слишком устал, чтобы сейчас ещё раз прогонять в голове их разговор и в чём-то пытаться разобраться.

– Я прямо сейчас с тобой разговариваю.

Уилл фыркнул. Клайву снова показалось, что что-то было не так, но это ощущение было слишком слабым, чтобы понять, что именно. Управившись, наконец, с молнией, он потянулся за курткой, чтобы пристегнуть к ней капюшон, и его придержали на месте; хватка на боках почти неуловимо изменилась, приобретя совсем иной контекст.

– Брось, – велел Уилл, закрывая дверцу шкафа.

– Уилл, успокойся, пожалуйста.

У него выхватили из рук капюшон и бросили на тумбочку; сразу же после этого рука того поползла через его грудь наискосок и обхватила его плечо.

– Я бы и успокоился, но мне действительно это не нравится.

– Уилл. Угомо...

Уилл прижался к нему, притиснув к шкафу.

– Мебель попортишь, – напомнил Клайв, непроизвольно сглотнув. У него пересохло во рту. Каждый чёртов раз Уилл умудрялся вызывать в нём отклик, и это было очень странно, учитывая, что он к тому в целом, вообще-то, давно привык, и буквально месяц назад подобное у него совершенно ничего бы не вызвало, кроме раздражения и возмущения. – Тебе кресло напомнить, которое ты сломал?

– А это и не дерево, – заметил Уилл, продолжая крепко сжимать его плечо.

По нему пробежали мурашки от чужого дыхания около уха. Ладонь второй руки Уилла уверенно легла ему на бедро.

– Я выспаться хотел, – зашипел Клайв, пытаясь того отпихнуть. Чтоб того с этой силищей, что ж такое-то...

– Ага. Выспаться, – пальцы Уилла ожидаемо уползли с внутренней стороны его бедра выше. – А по-моему, у тебя есть желание поинтереснее, – мурлыкнул тот, нащупав доказательство последнего утверждения.

Клайв втянул воздух сквозь зубы: он теперь чувствовал себя сонным и возбуждённым одновременно, и это было не слишком приятное ощущение. Прикрыв глаза, он прижался лбом к шкафу, испытывая желание (незамысловатое и не слишком интересное, на самом-то деле) просто побыстрее разрешиться от тяжести в паху, чему жадно поглаживавшая его ладонь Уилла весьма способствовала.

– Так и будешь стоять? – недовольно осведомился последний. Клайв промолчал, медленно и почти размеренно дыша; состояние у него было какое-то плавающее, словно бы он вот-вот отключится.

Будь он на месте Уилла – не стал бы настаивать.

Тот развернул его к себе и напористо поцеловал, крепко прижав к себе за талию.

– Прекрати так делать, – прошипел он, едва Уилл от него отстранился, и, приложив немалые усилия, отцепил-таки от себя руку того. – Сколько раз уже говорил – я тебе женщина, что ли?

– Да какая к чёрту разница, где взял – там взял, – фыркнул Уилл. – Мне так нравится.

– Мне не нравится. Можешь хотя бы...

Не дослушивая его, Уилл вжал его в дверцу шкафа, снова настойчиво целуя. Клайв прикрыл глаза, отчётливо понимая, что до подушки и вожделенного ещё примерно с шести вечера сна он уже доберётся быстрее, если просто позволит тому продолжать, чем если всё-таки попытается отвертеться. Да и последнее уже вряд ли выйдет.

– Пойдём-ка, – жарко выдохнул Уилл, увлекая его за собой и начиная стаскивать с него свитер прямо на ходу.

В спальне Клайва, уже избавленного от одежды в верхней части тела, толкнули на кровать, после чего Уилл упёрся в матрац коленом между его ног, не давая ему подняться, и принялся снимать с себя рубашку. Клайв, взявшись за пояс штанов того, прислонился лбом к животу Уилла, мешая расстёгивать пуговицы.

– Что-то ты какой-то вялый, – с недовольством заметил тот, и, коротко огладив его по затылку, нажал на плечи, укладывая на кровать. О нет, только не горизонтальное положение, подумал он, глядя на то, как Уилл с усмешкой переставляет через его бедро колено, чтобы усесться на него верхом, и пытаясь не дать враз потяжелевшим векам сомкнуться. Идея прикрыть ненадолго глаза показалась ему вдруг невероятно заманчивой. Ничего ведь не случится...

Очнулся он под будильник. Под свой будильник. Уилла в постели не наблюдалось. Поставив таймер ещё на десять минут, он укутался поплотнее, обнаружив, что замёрз (с приближением осени становилось всё холоднее) и что на нём почему-то домашние джинсы, в которых он совершенно точно не спал. И даже не ложился спать. Хотя по поводу последнего вряд ли можно было быть уверенным. Он честно попытался вспомнить, что вчера было перед самым сном, и... либо он не мог вспомнить, либо он уснул где-то по пути. Во всяком случае, последним, что он помнил, было навязчивое желание ненадолго прикрыть глаза. Кажется, он так и поступил.

Он прикрыл глаза ладонью. Вот это Уилл ему будет вспоминать долго.

Дверь в спальню едва слышно прошуршала, сдвигаясь в сторону, и Клайв повернул голову. Сказать он ничего не успел: Уилл смотрел на него всего несколько мгновений, видимо, удостоверившись, что он проснулся, и после этого исчез из дверного проёма. Обиделся, определил он со вздохом. Теперь будет долго дуться. Однако... засыпал-то он не здесь; хоть тот и обиделся, а допёр его до его подушки и даже накрыл (не слишком добросовестно, конечно, но что есть).

Уныло выползши из вчерашних джинсов и, с некоторой брезгливостью, – из трусов, он столь же уныло и устало выполз из спальни в душ, уже чувствуя себя усталым. А ведь только вторник...

В душе (место, весьма сопутствующее размышлениям) ему пришёл в голову весьма занимательный вопрос: почему он не очнулся, когда Уилл его перетаскивал на его половину? Должен был бы. Даже без «бы». Он никогда не терял сознание надолго, и привести его в чувство было проще простого. Так что сейчас было не так? С ним что-то было не в порядке?

В конце концов, он додумался до того, что вспомнил-таки, что тело у него было не совсем то, что раньше. Однако, учитывая сходство... Интересно, насколько оно было схоже с предыдущим генетически? Если взять информацию из его профиля в базе данных для сравнения, сколько процентов соответствия выдал бы гено-тест?

Клайв торопливо задвинул эту мысль куда подальше. Сам факт запроса проверки им уже вызовет подозрения, а уж если процентов окажется маловато...

– Доброе утро, – мрачновато-задумчиво изрёк он в дверях кухни, всё ещё перебирая варианты того, что могло случиться от проявления излишнего любопытства. Интересно всё равно было. Даже несмотря на то, что он не знал, какой из результатов оказался бы более пугающим. Девяносто девять целых и девять десятых, пожалуй, привели бы его в крайне некомфортное состояние со стопроцентной вероятностью.

Уилл не соизволил даже кивнуть в ответ. Не став и пытаться что-нибудь всё-таки получить, Клайв разогрел себе оставшуюся со вчерашнего дня овсянку и, немного поколебавшись, отрезал себе к ней внушительный кусок колбасы. Диета диетой, а есть хотелось зверски.

– Уж от тебя я такого не ожидал, – с холодком проронил Уилл, лениво и вместе с тем очень сосредоточенно помешивая ложкой свой кофе. Клайв поморщился: он и так-то не любил заезженных фраз, а уж начинать с них утро...

– Извини, – буркнул он, совершенно, впрочем, не чувствуя вины. Какого-либо ответа он снова не получил, но говорить больше ничего не стал – не видел смысла оправдываться. В конце концов, глаза у Уилла были, состояние его тот видел; да даже если Уилл закрыл на это – фигурально выражаясь – глаза, уши-то тот закрыть не мог, а ведь несколько раз сказали.

Хватило Уилла на два дня, если не на полтора. Клайв несколько этому удивился: обычно дулся тот долго. А тут уже взялся с ним разговаривать, сам, не сквозь зубы... было бы даже занятно, если бы тот перед сном не потянул к нему лапы. Он сделал вид, что ему нужно было именно сегодня, о чём он совершенно забыл, постирать униформу, и благополучно избежал поползновений в свою сторону.

А вот на следующий день Уилл подловил его вечером в спальне, уставшего от прогулки по отделу снабжения (там, оказывается, во всех местах, кроме отвечавшего за обмундирование сегмента, царил полнейший беспорядок, сходу разобраться в котором не помогали даже наиболее очевидные знаки различия между категориями офицеров; Клайв разбираться и не стал, просто решив, что раз этот хаос всё ещё поддерживал жизнедеятельность армии, то и нечего было выносить себе мозг), и снова утомил его до отключки.

Утром его будили отчего-то очень уж рьяно.

– Ты вставать собираешься или что? – пробился в его восприятие голос Уилла, звучавший подозрительно близко.

– А что такое? – спросонья забеспокоился Клайв.

– «Что»-«что», на работу пора. Ты же собирался вставать.

– Собирался? – переспросил Клайв, закидывая на Уилла руку, и только после этого сообразил, что тот уже у него под одеялом.

– Ну да. Я тебя уже будил, – с недоумением отозвался Уилл. – Ты же угукнул.

– Не помню.

Уилл отодвинулся, присматриваясь к его лицу.

– Да встаю, встаю, – Клайв потёр глаза. Он не помнил ни того, что его будили, ни того, что он что-то ответил. Хорошо, хоть безобидно угукнул, а не выругался. – Встаю сейчас.

Потянувшись, он попытался взъерошить волосы, почувствовав в них что-то лишнее, и наткнулся на пальцы Уилла.

– Ты как себя чувствуешь? – вспомнил он.

– Да нормально. Хорошо всё, – резковато ответил тот.

– Уилл?

– Ну что «Уилл»? Сколько раз говорил, что всё у меня по утрам в порядке. Перестань.

Настроение у Клайва слегка подпортилось. Он молча отбросил одеяло, выбираясь из постели.

– Эй, ты чего, обиделся?

В этом вопросе он не ощутил никакого беспокойства, и это его вдруг задело. Он немного посидел на краю кровати, пытаясь избавиться от ощущения некоторой неправильности происходящего, и, так и не поняв, в чём дело, поднялся: время уже начинало пождимать. Кстати, он не слышал своего будильника, хотя вчера выставил последний погромче, зная, что вставать может прийтись тяжело. Это было плохо.

– Клайв?

Клайв, проверив время на передатчике, вышел, проигнорировав вопрос. Уже не было времени на какие-либо разборки.

Дуэйн снова ждал их в вестибюле. Они успели впритык к началу рабочего дня, и Клайв, торопливо извинившись, понёсся сдавать в гардероб свою куртку.

– Утомились за две недели? – без малейшего ехидства произнёс Дуэйн, когда он вернулся. Клайв чутко расслышал долю сочувствия в тоне того. – У вас сегодня большой день. И интересный. Вы когда-нибудь бывали в отделе связи?

– Так точно, – хором откликнулись они с Уиллом.

– А на верхних этажах связистов? – Дуэйн хитровато блеснул глазами. Клайв с Уиллом переглянулись.

– Никак нет, – осторожно ответил Клайв, краем глаза отметив, что Уилл отрицательно покачал головой.

– Побываете, – просто сказал Дуэйн, после чего поднялся и качнул головой в сторону лифта, куда и направился. Посчитав, что офицер собирался говорить с ними по пути, Клайв поравнялся с тем, но до лифта Дуэйн ничего не произнёс. Как и непосредственно в лифте; даже на последних этажах, когда с ними больше никто не ехал, не было сказано ни слова. Клайв, уловив атмосферу, которая, как ему показалось, свидетельствовала о том, что происходило что-то важное и как минимум необычное, молчал, вперив предупреждающий взгляд в Уилла. Последний, впрочем, тоже что-то ощутил, поскольку даже не попытался открыть рот.

Они вышли на верхних этажах, где располагались нижние сегменты отделов разведки и связи, и Дуэйн повёл их к одной из дверей последнего. По табличке сразу стало понятно: снова глава отдела.

Он тихо постучался, сосредоточенно прислушиваясь. Потом вошёл. К удивлению Клайва, заговорил он гораздо тише, чем это было принято:

– Разрешите?..

– Да, – прервали того. Голос был негромким, но отчётливым и очень хорошо слышным; он перекрыл голос Дуэйна, хотя, казалось, громкости в нём было ещё меньше. – Входите.

Дуэйн бросил на них красноречивый взгляд через плечо, и они зашли внутрь, вытянувшись по стойке «смирно», едва миновали порог.

– Всё, всё, – глава отдела, строго выглядевший мужчина лет пятидесяти пяти, неопределённо взмахнул ладонью, и Дуэйн подтолкнул их под локти, вынуждая сделать ещё шаг вперёд.

Сзади едва слышно закрылась дверь.

– Вот, значит, какие, – всё так же негромко промолвил глава отдела, строго и испытующе глядя на них.

– Если позволите, какой, – сообщил Дуэйн.

Клайв бросил быстрый взгляд на Дуэйна. «Какой»... один из них?

– Хм? Один? – взгляд главы отдела связи забегал по ним с Уиллом, оценивающе оглядывая; Клайв вдруг понял, что соображал этот мужчина гораздо быстрее, чем могло показаться на первый взгляд. И это при том, что отнюдь не выглядел глупым.

– Так точно. Но проинструктировать велено обоих.

Взгляд офицера остановился на Клайве. Клайв спокойно его выдержал.

– Вот как. Хорошо. Идите, Дуэйн. Спасибо, что предупредили заранее.

Дуэйн молча вышел, и Клайв под взглядом главы отдела задумался о том, что же было предназначено только одному, и почему в таком случае они тут были не по отдельности.

– У меня к вам просьба, – негромкий голос офицера разогнал воцарившуюся было тишину. – Всё, что вы сегодня здесь увидите и услышите, не должно выноситься наружу. Должны знать вы – и больше никто.

«Просьба», отметил Клайв. Не приказ. Почему? Что происходило и почему, чёрт побери, у них сегодня был большой день?

– Есть, – отозвался он, и Уилл запоздало откликнулся вслед за ним (наверное, тоже пытался понять, к чему это всё).

– Хорошо. Это в ваших же интересах. Конечно, я не имел в виду что-то общеизвестное... вы поймёте в итоге, – довольно загадочно произнёс глава отдела. – А теперь пойдёмте.

Тот повёл их из кабинета в другую дверь, где, очевидно, располагался рабочий отсек. В нём было неожиданно тихо. Конечно, офицеры переговаривались между собой, но негромко, изредка и коротко, словно бы заговаривая только по делу. Просто невероятный контраст по сравнению с отделом снабжения.

– Доброе утро, ребята, – голос главы отдела снова перекрыл все звуки.

К ним начали обращать взгляды, прежде устремлённые в мониторы ноутбуков и компьютеров, экраны передатчиков, планшетов для заметок и справочников. На большинстве лиц, попадавших в поле зрения Клайва, появились улыбки; офицеры отозвались нестройным хором ответных пожеланий. Клайв с удивлением расслышал парочку голосов, произнёсших «доброе утро, Корделл». Должно быть, офицеры высших рангов; но называть начальство (а во многих случаях и коллегу) просто по имени – большая привилегия. Большая. Очевидно, в отделе связи тоже царили весьма своеобразные порядки. Хорошо быть младшеньким: ко всем обращаешься одинаково вежливо и не паришь себе мозг, подумал Клайв.

– Оставляю офицеров на вас, – и глава отдела тихо исчез, словно бы и не появлялся здесь.

Из-за одного из столов поднялся офицер, судя по форме – высшего ранга, и направился к ним; остановившись в паре шагов, тот кивнул. И кивнул с большей учтивостью, чем полагалось бы офицеру девятого ранга. Клайв окончательно разнервничался, не понимая, что вообще происходило, точно так же кивнул в ответ, надеясь, что здесь всё же так было принято, и офицер, едва заметно улыбнувшись, жестом показал следовать за ним, после чего повёл их в противоположную от двери сторону и остановился под стеной.

– Несложно догадаться, как у нас здесь всё работает, если немного понаблюдать, – из этого места голос офицера, кажется, был не так хорошо слышен, как из других мест помещения. Интересная акустика... – Конечно же, мало кому удаётся задержаться настолько, чтобы понять. Но у нас другой случай.

Отсюда были видны экраны мониторов, и Клайв видел на них по несколько открытых окон. В одном из них информация сменялась очень быстро; он предположил, что это – список входящей корреспонденции. А может быть, и исходящей.

– Этажом выше проходит пресортировка сообщений. Здесь часть офицеров занимается расшифровкой и передачей входящих и исходящих сообщений для гражданских, часть – служебных.

Клайв вопросительно взглянул на офицера.

– Разумеется, это всё касается того, что приходит с других планет, – добавил тот.

Наверху, почти над отделом связи торчал шпиль межпланетной радиопередачи, основание которого начиналось ещё на уровне первого этажа. Шпиль этот принимал сигналы, приходившие из космоса; связь в пределах атмосферы планеты осуществлялась без его участия.

– А местная служба связи? – вполголоса, следуя здешним правилам тишины, спросил Клайв, и тут же почувствовав, как Уилл, едва касавшийся его кисти своей, еле заметно дёрнулся: он на такой тон переходил, когда был очень зол и, более того, собирался сказать что-то крайне неприятное для собеседника, о чём тот хорошо помнил. Не в последнюю очередь потому, что слышал это много раз. – Тут же, или в отдельном помещении?

– Тут же, конечно, – вежливо ответил офицер. – Вон тот сектор.

Молоденький офицер третьего ранга, сидевший за ближайшим из столов в упомянутом секторе, шутливо поднёс два пальца к виску в полуофициальном жесте приветствия, и вернулся к работе. Взглянул он при этом, впрочем, не на Клайва, а на Уилла, что было неудивительно.

– Всё это вы, конечно, и так знали. Или догадывались. Во всяком случае, большой тайны здесь нет... и на этом общеизвестные сведения заканчиваются. Дальше обо всём, что будет сказано, распространяться нельзя. И... дальше мы поговорим о шифровании.

О технической стороне работы офицер рассказывал неспешно и вдумчиво, с приводимыми по ходу своеобразной лекции наглядными примерами, за что Клайв ему был благодарен. Он успевал вникнуть и уложить сказанное в голове; Уилл же, изначально имевший тягу и способности к подобного рода деятельности, всё хватал на лету, и, судя по всему, уже начинал раздражаться от слишком медленного для того темпа поступления информации.

– На этом всё. Я рассказал вам всё, что должен был. Можете сделать перерыв, а потом поднимайтесь выше. Я предупредил, что вы появитесь.

– Есть, – отозвался Клайв. Уилл запоздало повторил, словно бы эхом. Офицер едва заметно усмехнулся; Клайв в выражении лица того прочёл «ой, да брось ты». Причём с упором на «ты». Мол, уж ты-то брось, не корчи младшего. «У вас сегодня большой день», – снова вспомнил он слова Дуэйна, и у него пробежал по спине холодок. У него было одно предположение, но он наотрез отказывался его рассматривать всерьёз, потому что на его памяти ни одного офицера не повышали сразу на несколько рангов. Исключения – через один – были, конечно, когда разом лишались командования (особенно касалось разведки), но то были критические условия... – Разрешите идти?

– Идите, – офицер отчего-то вздохнул. Может быть, просто порядком наговорился.

Как только за ними закрылась дверь, Уилл поинтересовался:

– И что ты обо всём этом думаешь?

Клайв окинул взглядом коридор, и, только удостоверившись, что их никто сейчас не слушал, ответил:

– Кажется, мы с тобой крупно вляпались.

– А нечего было в кому заваливаться, – хмыкнул Уилл.

– Ты первый начал.

Переглянувшись, они коротко рассмеялись.

– Идём, зажуём чего-нибудь, – Уилл хлопнул его по плечу, и они направились в столовую, успев пообедать до начала обеденного перерыва.

В верхнюю часть отдела связи они постучались весьма нерешительно. Точнее, постучался Клайв: когда он кивнул Уиллу на дверь, тот проделал аналогичный жест, после чего подтолкнул его под локоть, и он поднёс руку к двери сам – Уилл, настроенный ребячески попрепираться, делал это обычно долго.

Открыли им на удивление быстро.

– Так и знал, что вы будете стучать, – проворчал кто-то сбоку, но Клайв даже не обратил внимания, пытаясь объять взглядом открывшееся перед ним помещение. Кто б знал...

Около тускло мигавших россыпью светодиодов (вечером наверняка похожих на призрачное помигивание звёзд) приборов на полу и на двух узких подмостках выше, образовывавших ярусы внутри помещения, змеились кабели разных диаметров, которые расходились от приборов в разные стороны. Наверное, в беспроводной связи творился бы полный бардак, мимолётно подумал Клайв, ошалело поднимая взгляд выше, туда, куда убегали другие провода, сходившиеся в единый поток; через высокий стеклянный потолок было видно небо и вздымавшийся ввысь шпиль межпланетной радиопередачи, находившийся буквально через стенку. Ночью вид был наверняка потрясающий, если выключить в помещении свет. Ну, если и не потрясающий, то умиротворяющий уж точно.

Через несколько мгновений Клайв сообразил, что к ним обратились, и повернул голову, уже собираясь произнести что-нибудь, соответствовавшее случаю, и не стал: офицер смотрел не на них. Взгляд того был обращен туда же, куда и его собственный только что, и выражение лица у того было несколько мечтательное. Клайв мельком опустил взгляд на погоны офицера: снова девятый ранг. Оба возившихся с ними офицера вполне могли докладываться непосредственно главе отдела. Прям начальство выделили, как будто мы какие-то важные шишки, подумал он, нервно облизнувшись.

– По распоряжению...

– Знаю-знаю, – перебил его офицер, переведя взгляд на них. – Теперь вас нужно ознакомить с технической стороной вопроса.

То есть, до этого была ещё и не техническая, уныло подумал Клайв. То, что им рассказывали раньше, было, вообще-то, довольно интересным, но он понятия не имел, о чём пойдёт речь сейчас; быть может, о чём-то ещё более сложном...

Однако это действительно оказалась именно что техническая сторона осуществления связи, и Клайву с его специализацией всё это далось достаточно легко и интересно. До момента, как офицер закончил рассказывать, они, неспешно шагавшие вместе с тем по ярусам всё выше и выше, добрались до захода на верхний.

– Есть вопросы? – дружелюбно поинтересовался офицер.

– Никак нет.

– Тогда на этом я вас оставлю, – тот повёл рукой в сторону наклонного трапа, ясно давая понять, что им следовало подняться на самый верх.

Переглянувшись, Клайв с Уиллом потопали наверх. Верхний ярус был самым коротким, и на нём стояли всего две металлические коробки приборов (Клайв уже знал, чем именно они были начинены), и одинокий стул. С последнего, едва завидев их, поднялся офицер, в котором Клайв тут же узнал главу отдела связи.

– Так, отставить, – дал отмашку Корделл, позволяя опустить формальности.

Мельком взглянув на Уилла, Клайв отметил, что тот даже и не дёрнулся – и не оттого, что отвык от дисциплины, а потому что не очень хорошо себя чувствовал: морщиться Уилл начал ещё на среднем ярусе, а пока они поднимались, потёр лоб, незаметно потирая висок. Клайв чуточку сместился к тому, чтобы коснуться тыльной стороной кисти запястья того, беспокоясь, и Уилл отдёрнул руку. Клайву в этот момент очень захотелось ущипнуть того за бок, сильно ущипнуть – напомнить, что такое внезапно обидно.

– Я хотел с вами поговорить о важной вещи. Очень важной, и уже касающейся вас непосредственным образом. Одного из вас, точнее, но полезно будет знать обоим, – глава отдела связи кивнул в сторону поначалу незамеченной Клайвом ограждённой площадки, находившейся сбоку от выступавшего угла, и направился к ней, жестом велев им присоединиться.

Через ограждение они прошли просто так, но после каждого из них что-то глухо пискнуло; Клайв заподозрил наличие на решётке автоматического регистратора. Затем Корделл поднёс к небольшому экранчику с внутренней стороны ограды запястье, вызвав послышался писк уже немного другой тональности, и на противоположной стороне ограждённой площадки на квадратной металлической стойке открылась панель управления. Тут-то Клайв понял, что это подъёмник. И так как внизу больше не было ничего интересного или важного, их собирались поднимать.

Корделл тем временем нажал что-то на не изобилующей кнопками (что подтверждало догадку Клайва) панели управления, и площадка под ними дрогнула и начала подниматься; Клайв бросил взгляд вверх, где с металлическим шуршанием отъехала в сторону находившаяся прямо над ними стеклянная ячейка потолка.

– Не вздумайте вывалиться, – то ли пошутил, то ли вполне серьёзно посоветовали им. Уилл нервно прыснул, и Клайв тут же коротко ткнул того локтем в бок.

– Вопросы? – поинтересовался Корделл.

– Никак нет.

Вопросы, вообще-то, у Клайва были. Но он рассчитывал, что сейчас и так всё объяснят.

Подъёмник неспешно вёз их вверх. Обычно лифты ездили быстрее, но здесь такая скорость, вероятно, была оправдана: на такой высоте мог давать о себе знать перепад давления. У Клайва с давлением всё было в порядке, у Уилла тоже (что они уже проверяли и с этими телами на восстановлении квалификации) – иначе их бы вообще не взяли никуда, где обычным делом были как планетные, так и межпланетные перелёты. Однако сейчас что-то было не так, судя по несколько болезненному виду Уилла, который тот почти успешно скрывал. Клайв не припоминал, чтобы Уилл боялся высоты; того, наоборот, тянуло к высоким местам, так что с этим проблем быть не должно было. Может быть, на этот раз действительно обожрался сладкого, предположил он, переводя взгляд на раскинувшийся перед ними вид. Подъёмник, похоже, собирался доставить их на самый (ну или почти на самый) верх шпиля. Шпиль межпланетной радиопередачи был высоким; многоэтажное здание штаба низким отнюдь не было, а шпиль возвышался над ним на десятки метров.

Уже на половине пути до верха можно было видеть краешки других городов, соединенных с этим дорогами-паутинками. Последние давали побеги не во все стороны: около промышленных зон жилых зданий не строили, на заповедных территориях построек почти не было, кроме постов охраны, наблюдения и опеки, туристические базы тоже располагались обособленно.

И всё же, зрелище восхищало. Казалось, что инфраструктура вольготно раскинулась везде, где это не было запрещено, хотя планировка на самом деле была строгой и не позволявшей ничего лишнего. Клайв ощущал не совсем понятное ему самому удовлетворение от вида ровных улиц, рядов кварталов, казавшихся чистенькими и новенькими даже отсюда (хотя построены были давно), почти равномерно и часто расположенных небольших зелёных объёмных пятен сквериков и нечастых, но довольно крупных – больших растительных парков...

Взгляд перестал охватывать сразу всё: слишком высоко, слишком много предметов в поле зрения, слишком далеко, чтобы можно было хорошо рассмотреть; более того, рассмотреть уже мешали атмосферные условия. Должны были помешать гораздо раньше, но погода всё ещё стояла безоблачная, и пока что ландшафт ещё было достаточно неплохо видно для такой высоты.

Подъёмник вывез их на площадку и мягко завершил свой ход.

– Приехали, – сообщили им. – Ну как, нравится?

– Так точно, – подтвердил Клайв. Корделл посмотрел на него несколько укоризненно, и он отвёл взгляд. Что тот хотел-то? Субординация есть субординация; разговаривать по душам никто не будет, даже если зрелище нравилось обоим.

Его взгляд наткнулся на Уилла. Вот уж кому определенно точно не нравилось. Вид у того был более болезненный, чем внизу; Уилл был бледным и осторожно, почти незаметно придерживался за ограждение подъёмника.

– Это – смотровая площадка, – Корделл сошёл на последнюю, направляясь к обвешанной оборудованием доступной части шпиля. Проследивший за тем взглядом Уилл потёр висок, морщась, и, поймав взгляд Клайва, торопливо опустил руку. – Секунду...

Что-то щёлкнуло после нажатия офицером нескольких кнопок, и несколько раз коротко запищало.

– Вот так. Теперь мы можем спокойно поговорить. Идите поближе.

Клайв подошёл, рассматривая причудливую конструкцию, образованную всяческими коробочками, панелями, проводами, протянутыми между ними, краем глаза посматривая под ноги, чтобы не запнуться об те же провода.

– Разрешите вопрос? – спросил он.

– Конечно, – во взгляде Корделла отчётливо читалось «ты и тут формальничаешь?».

– Мне всегда было интересно, как эта штука принимает сигнал. Чтобы отправить – антенны вполне достаточно, – Клайв показал взглядом наверх, намекая на сам шпиль. – Но чтобы принять, нужна большая поверхность. Разве с орбитальной станции транслируют настолько точно?

Глава отдела связи улыбнулся, одобряя его любознательность.

– Хороший вопрос, – тот поманил Клайва за собой, подходя к внешнему краю смотровой площадки. Клайв шагнул следом с некоторой опаской, чутко прислушиваясь к ощущению поверхности под подошвами ботинок; Корделл же без какой-либо тревоги облокотился об ограждение. – Со станции транслируют действительно довольно точно, но и атмосферные искажения никуда от этого не деваются. Смотрите.

Тот показал вниз. Клайв увидел торчавшие из-под площадки довольно длинные металлические штыри, расходившиеся от шпиля как спицы в зонтике. Только у этого зонтика каждая была продублирована чуть более тонким штырем, отстоявшим от основного сантиметров на тридцать. Напоминало то ли смычок, то ли косточки человеческого предплечья. Присмотревшись, Клайв заметил и тонкие перекладины между штырями, тускловато поблёскивавшие под солнечным светом и выглядевшие от этого почти прозрачными.

– Это улавливатель. Если сигнал или какую-то его часть не сумел уловить шпиль, то тут он точно захватится. С конструкцией, конечно, пришлось повозиться: с проектированием, подбором состава сплавов и ещё многим другим... я, разумеется, в этом не участвовал – тогда едва ли два года в отделе отслужил, – но сколько возни было, помню, – тот задумчиво взглянул на одну из ажурных планок улавливателя. – Ладно, не время для воспоминаний. У нас ещё есть разговор.

Отстранившись от ограждения, Корделл направился к центру смотровой площадки, туда, где они оставили Уилла. Последний без разрешения примостился на металлическом стуле с мягким сиденьем, ножками намертво приваренном к полу.

– Садитесь, – Корделл показал на второй стул, и Клайв осторожно присел на краешек, ожидая почувствовать холод: высоко всё-таки. Матерчатое сиденье, впрочем, оказалось вполне толстым, чуть ли не подушечкой, и холодной совсем не было. Зато подлокотник через несколько секунд после того, как он на него опёрся, обжёг локоть холодом даже сквозь униформу, и он решил больше металл не трогать. – Вы ведь знаете, что у Императора есть личный канал связи?

Клайв, едва не вздрогнув, поднял взгляд; спокойно вопросивший у них такую вещь, саму по себе сообщавшую им этот факт, Корделл чуть ли не привычно уселся на коробку приборов, кажется, уже выдерживавшую подобное с собой обращение не один раз. Покосившись на всё ещё бледного Уилла, Клайв понял, что поддерживать разговор ему, похоже, придётся самому: Уилл сидел, нахмурившись, и то ли смотрел куда-то вниз, сквозь сетчатый пол смотровой площадки, то ли просто закрыл глаза.

– Слышал об этом, – осторожно ответил он. Глава отдела связи слегка склонил голову набок, с интересом глядя на него.

– Вы будете пользоваться этим каналом, Клайв.

Последний едва не поперхнулся. Зато Уилл ожил и вскинул голову; Клайв быстро, предупреждающе взглянул на того, призывая к молчанию.

– Простите? – он сделал непонимающий вид. Впрочем, он и в самом деле не понимал.

Корделл только усмехнулся.

– Не изображайте. Вам наверняка... – тот осёкся, уставившись на него так, словно о чём-то догадался. – Вы тоже только получили указания, и больше ничего?

Клайв нахмурился. Следовало ли отвечать на это утвердительно? Разбалтывать что-либо кому-либо было запрещено, это было ясно как день. С другой стороны, Корделл завёл с ними разговор о его канале связи, что значило, что тому было известно немного больше, чем остальным, и, следовательно, что Император доверял этом офицеру.

Нахмурившись ещё больше, он кивнул. Надо же, он только что усомнился в старшем офицере... Несколько месяцев в будущем, должно быть, скверно повлияли и на него.

– Я так и думал, – Корделл на несколько мгновений поднял взгляд к небу. – Он редко объясняет. Чаще это просто указания.

– Я уже привык, – Клайв пожал плечами.

– Мы можем перейти к делу? – сдавленно произнёс Уилл, впервые подав голос за всё то время, что они тут находились. Клайв покосился на того, не поворачивая головы; Уилл прижимал ладонь к виску, уже даже этого не скрывая.

– Как редко попадаются восприимчивые люди, – задумчиво проронил глава разведки. – Синтетика есть?

– Никак нет.

– Любопытно. Ладно, давайте вкратце.

Офицер и в самом деле кратко и ёмко осветил некоторые особенности императорского канала связи, у всех остальных на передатчиках именовавшегося как «Штаб» (именно с заглавной буквы и без какой-либо дополнительной нумерации, присваивавшейся местным штабам на других планетах).

– ...Шифрование меняется каждые несколько часов. Это автоматический процесс, вы этим можете не озадачиваться. Если в связи возникают какие-то заминки, значит, сейчас должно смениться шифрование. Обычно через несколько секунд связь возобновляется.

Внимательно слушавший Клайв кивнул.

– Так... Ещё кое-что. – Корделл приподнял во внутреннего кармана пиджака передатчик, проверяя время, и уронил обратно; следом оттуда же появился на свет небольшой полупрозрачный контейнер, в каких обычно продавались дополнительные внешние карты памяти для передатчиков. Внутри оказалась тонюсенькая и крайне хрупкая одноразовая карточка. Клайв давно уже такие в продаже не видел.

– Давайте свой, – потребовали у него, и Клайв торопливо достал передатчик, поддел отдвижную панель, под которой размещались слоты под карты памяти (к счастью, у него был занят только один, и ещё два были свободны), развернул этой стороной от себя и, крепко держа, протянул Корделлу. Выпускать свой родной передатчик из рук он не собирался. Более того, он вряд ли смог бы, даже если бы действительно собирался это сделать; ему казалось, что он физически не сможет разжать пальцы, помня о высоте, на которой они находились. Мало ли. Он сильно привязывался к вещам.

Глава отдела связи, на мгновение подняв на него взгляд, в котором проскользнул слабый интерес (будь Уилл в нормальном состоянии, уже бы заметил и истолковал неправильно), вставил карточку в слот, аккуратно задвинув её до едва слышного щелчка. Клайв, поднося передатчик к себе поближе, отстранённо подумал о том, что у того наверняка есть запасная: пол-то сетчатый, снова-таки, мало ли...

Экран передатчика проснулся и слабо засветился, выдав надпись «Инициализация устройства», что было, в общем-то, нормально: передатчик пытался понять, что к нему подключили. Через несколько секунд надпись исчезла, и появилась снова, но буквы теперь были отображены курсивом, что на пару мгновений вогнало Клайва в ступор. Эта надпись в принципе не могла быть прописана курсивом, потому что такого шрифта в операционной системе передатчика не было. Выглядело так, словно карточка пыталась распознать, к чему же её подключили, и что там у него за устройство. Следом появилась надпись «Запись данных», что Клайва тоже немало удивило: внешним подключаемым устройствам разрешалась автоматическая идентификация в операционной системе, но никак не самозапуск или иная подобная самодеятельность.

«Требуется перезагрузка», сообщили ему далее. «Все функционирующие приложения будут закрыты».

А затем экран погас. У Клайва едва челюсть не отвисла. Это, что бы это ни было, не посоветовало ему перезагрузиться, не спросило разрешения, а просто взяло и самовольно вырубило ему передатчик.

Экран проснулся снова, и он, решив больше не удивляться, с интересом уставился на передатчик. Что же ещё могла выдать эта штучка?.. «Задача завершена корректно», отобразил экран новое сообщение. Затем, чуть ниже: «Подключена новая сеть». И – Клайв ещё не успел задуматься над тем, что за сеть, – «Сеть недоступна».

– Всё, – Корделл, уже поняв, что он определённо точно не собирался выпускать свой передатчик из рук, даже если об этом его просил старший по званию, шагнул немного ближе и потянул карточку из слота. А затем, взяв её тремя пальцами, с кратким сочным хрустом переломил пополам и сложил обломки в тот же маленький пластиковый контейнер, из которого её достал.

Уилл прочистил горло. Даже не глядя на того, Клайв понял, что офицер, по мнению Уилла, стоял к нему слишком близко, хотя в этой дистанции ничего зазорного, в общем-то, и не было; даже он сам, весьма трепетно относившийся к своему личному пространству, не ощущал, что последнее нарушили. Однако он на всякий случай всё же чуточку отступил назад, пока офицер, не глядя на него, прятал контейнер в карман пиджака. Возможно, контейнер вместе с содержимым отправится в утилизатор: наиболее надёжный способ полностью стереть информацию с физического носителя – уничтожить физический носитель.

– Ну, на этом всё, – глава отдела связи указал на подъёмник. Уилл с облегчением поднялся на ноги ещё до того как тот закончил фразу.

Спуск отчего-то вызвал у Клайва более неприятные ощущения, нежели подъём. Возможно, дело было в том, что он, даже несмотря на то, что конструкция явно была надёжной, подсознательно ожидал того, что контролируемый спуск мог и превратиться в неконтролируемое падение.

– Мы с вами ни о чём не говорили, – рассеянно проронил Корделл, как бы невзначай напоминая.

– А нас там и не было, – понятливо отозвался Клайв.

– Чудно. Вы как? – последнее уже было адресовано Уиллу.

– Полегче. Благодарю, – сухо отозвался последний. Корделл окинул того долгим взглядом, в котором читалось, что кое-кому бы прямо сейчас вспомнить о субординации, потому что приватные разговоры закончились, и Клайв беззвучно, терпеливо вздохнул, переживая желание закатить кое-кому выговор.

Когда они вышли из отдела связи в общий коридор, он с облегчением выдохнул.

– Эй, ты как после всех этих катаний? – на всякий случай поинтересовался он у Уилла. Тот отпустил в ответ долгий, нечитаемый взгляд и, заведя его за угол, в тупиковую ветвь коридора, где сейчас никого не было, вдруг прижал его за плечи к стенке:

– Что происходит?

Клайв непонимающе уставился на того: по-хорошему, это ему сейчас это надо было спрашивать.

– Что за канал связи? Какого чёрта, Клайв? А? – Уилл замолчал, через мгновение подняв брови так, словно того осенило. – Ты что, сам ничерта не знаешь?

Клайв покачал головой. Он-то кое-что, конечно, знал, о чём-то догадывался, но точно ответить на вопросы Уилла не мог. Догадки же лучше было не озвучивать. Во-первых, его просили о конфиденциальности, во-вторых, Уилл мог просто пытаться поскандалить с дурного настроения, и лучше было не давать тому поводов к чему-нибудь прицепиться. Не на работе же, в конце концов, ругаться.

– Ну хоть что-то же ты знаешь, – уже утвердительно произнёс Уилл. – Над чем ты работал? Где ты был помимо всей этой чуши с отделами? С чего-то же тебе было уставать? Или ты прикидываешься уставшим?

Ну уж развернулся. На всём сразу уже потоптаться решил, подумал Клайв, слегка прищурившись, и, взяв Уилла за запястья, отцепил от себя, указывая взглядом на общий коридор:

– Ты хорошо подумал, прежде чем обсуждать это здесь?

– Это всё, что у тебя есть сказать? – вызывающе бросил Уилл.

– Нет, – вкрадчиво протянул Клайв. – Тебе напомнить, что мы на работе? Соблюдай приличия.

Уилл мог бы отпустить его, сделав вид, что не больно-то и надо было, но видно было, что знать тот действительно хотел.

– «Приличия», – фыркнул Уилл. – Он говорит о приличиях. Я хочу знать, куда нас пытаются втянуть, Клайв.

– Нас уже втянули. И тебе не дадут знать.

– Мне? А тебе, значит, дадут?

– Во всяком случае, не всё и не сразу, – Клайв просто проигнорировал этот выпад. – Я тоже мало что понимаю. Прекрати ко мне приставать, толку из этого всё равно не выйдет.

– Вот как, – Уилл поджал губы. – И почему канал передали только тебе, ты тоже сказать не можешь?

– Не могу.

– Не можешь или не хочешь?

Уилла это, судя по всему, прямо зацепило. Поняв, что увещевать было бесполезно, Клайв чуточку приблизился к тому, прекрасно зная, как того отвлечь и собираясь этим знанием воспользоваться; ещё раз бросив взгляд в общий коридор, он взял Уилла за пуговицу пиджака (хотя тот, кажется, и не собирался от него дёргаться) и шепнул почти на ухо:

– Угомонись. Дуэйн что-то говорил про большой день, так что, скорее всего, сегодня всё и узнаем, – Клайв легонько потянул Уилла за узел галстука, заставляя немного наклониться к себе, и коротко, едва прикоснувшись губами, поцеловал того около уха, наверняка вызвав этим небольшую волну мурашек. – Не нервничай, Уилл.

– Да я и не то чтобы нервничаю... – протянул тот. Клайв, только почувствовав его пальцы на своей талии, отстранился.

– Идём к Дуэйну. Он наверняка уже знает, что мы освободились.

– ...Я просто возмущён, – мрачно закончил свою мысль Уилл, которого в итоге только подразнили, но ничего не дали.

– Идём, говорю. Нечего отлынивать.