Клайв сидел в баре, в котором раньше иногда бывал, и покачивал гранёный стакан, мрачно наблюдая за бултыхавшимися в жидкости полурастаявшими кубиками льда. Выглядел он, наверное, не лучшим образом, раз к нему всё ещё не подошёл никто из официантов с предложением взять что-нибудь ещё, кроме выпивки и скудненькой закуски. Иногда он ловил на себе обеспокоенные взгляды бармена, но тот ничего не предпринимал, видимо, просто ожидая того, что человек в подобном настроении, напившись, мог и начать буянить. И ему было глубоко на всё это плевать. Он отдыхал.

Неделя у него выдалась паршивая донельзя. И из всех событий, оставшихся просто рядом картинок в его памяти, затёртой работой, рутиной, и к сегодняшнему дню уже не слишком уверенной в том, что за чем происходило, наиболее неприятным был Уилфорд.

Этого человека привёл Аркелл. Просто взял и привёл. Сказать, что Клайв с Дуайтом были возмущены – ничего не сказать; большинство остальных членов Совета придерживалось того же мнения. Однако Клайву очень не понравилась реакция Милларда и Родерика. Первый, кажется, вообще посчитал, что не произошло ничего страшного, второй... Клайву показалось, что Родерик этого ожидал. Кроме того, в какой-то момент он заподозрил, что они с Уилфордом были знакомы... но ему не хватило времени, чтобы в этом убедиться. Заметил он это лишь под конец совещания, потому что вскипевшее в нём негодование на время перекрыло ему всё остальное.

– Аркелл, ты будешь целиком и полностью ответственен за всё, что бы этот человек ни сделал, – сказал он тогда Аркеллу, едва взяв себя в руки и дождавшись, пока в зале для совещаний наконец воцарится тишина. – Ты меня понял?

– А с чего это ты взялся распоряжаться? – тот вскинул бровь.

– А что, нет? – вклинился Дуайт. – Разве ты не ознакомился с положениями по поводу внутренней политики? Я с Клайвом сейчас согласен целиком и полностью, и это значит, что решение принято. Он его объявляет.

Клайв еле сдержался, чтобы не пропустить удовлетворение во взгляд.

– Более того, – продолжил Дуайт, жёстким, резким, которого почти половина присутствовавших, кажется, не ожидала. – Почему ты сперва не уведомил нас о том, что хочешь допустить сюда кого-то постороннего? Такие вещи решаются Советом, а не тобой лично. Ты нарушил конфиденциальность, Аркелл. Что ты вообще себе позволяешь?

Судя по выражению лица, Дуайт хотел бы добавить что-то ещё, но то ли сдержался, то ли ещё не оформил мысль до конца.

– Это тебе не детская площадка, куда можно привести другана поиграть, – вкрадчиво произнёс Клайв, продолжая мысль того. – Ты вообще понимаешь, где ты находишься? И какая на тебе лежит ответственность?

– А вы хоть понимаете, насколько обширна наука? Мне нужен помощник, я не могу справиться с таким объёмом один. Тем более что вам, – Аркелл глянул на Дуайта. – Подробные отчёты нужны.

Спроси у меня, насколько обширна Империя, подумал Клайв, прищурившись. У него уходило много времени, чтобы вникнуть в отчёты разведки из всего объёма Империи.

– Ответственен за него ты. Я всё сказал.

– А как же... – Брайан, не найдя слов, глухо, рычаще простонал в раздражении, уронив лоб в ладонь. – И в самом деле, уже ничего не поделаешь.

– Прошу вас, давайте перейдём к новостям, – тяжело, устало попросил Дуглас, обычно отмалчивавшийся. Кажется, неделя далась тому тяжело.

И они перешли к новостям. Клайв поначалу сосредоточился только на них, постепенно успокаиваясь благодаря этому, а потом, ощутив, что мог уже иметь дело и с какими-то другими входными данными, взялся рассматривать Уилфорда. Последний ему не нравился, хоть и сидел скромно и тихо. Что-то он в том чувствовал... паршивенькое. Более того, у него возникло такое впечатление, что Аркелл и сам не до конца понимал собственную нужду в помощнике.

– Уилфорд мне не нравится, – сказал после совещания Уилл, но не категорически, как высказывался, когда ревновал, а почти задумчиво, ещё не определив, что было не так, но уже донося до его ведома свои подозрения. Рыбак рыбака, подумал тогда он, ощутив в них что-то неуловимо схожее.

Он сделал мелкий глоток из стакана, думая об именах Родерика и Уилфорда. Последнего звали Доминик. Оба этих имени его беспокоили, но он ухватил причину только сейчас, выпив и расслабившись; он отпустил мысли в свободное плавание, и прибой вынес на берег ответ: у всего круга Совета были бринийские имена, но исключительно бринийские были у всех, кроме этих двоих. Имя «Родерик» было в обиходе также на Гернии, откуда родом был Уилл, а «Доминик» – вообще широко распространённое в Империи. Встречавшееся на Гернии в том числе. Связи между этим могло не быть вовсе никакой, но что-то ему подсказывало, что она была, пусть и пока что неощутимая.

Он отпил ещё, потихоньку отпуская себя. Неделя у него выдалась тяжёлая: много информации, много работы, много колебаний и решений. Да ещё Уилл вдобавок будто с цепи сорвался, требуя себе запредельно много внимания. Как следствие, он плохо высыпался, отчего чувствовал себя подавленным и раздражённым; на него к тому же периодически нападал голод, будто начался авитаминоз.

И Уилл перестал его радовать. Чуть ранее ему было более чем приятно смотреть на того, довольного, едва ли не светившегося от счастья, красивого настолько, что даже красивые женщины бросали на Уилла не заинтересованные, а завистливые взгляды; он сам порой был столь восхищён, что у него перехватывало дыхание, а теперь он поймал себя на том, что снова, как и прежде, стал к внешности того равнодушен. Это было неприятно: он ведь действительно ощущал удовлетворение, просто глядя на Уилла. А теперь перестал. Более того, тот перестал его понимать. Возможно, потому, что перестал к нему прислушиваться. А ведь чуть ранее, всего несколько недель назад, Уилл чётко знал, когда его что-то беспокоило, и зачастую – что именно; а когда тот, обращаясь к нему, в точности произносил слово из последней его мысли, по нему едва ощутимо, но немного жутко пробегали мурашки.

Конечно, может быть, они оба просто устали, но...

Уилл перестал брать его за запястье. Он только сейчас понял, что его это не просто устраивало – ему это нравилось. Уилл перестал беспокоиться о его чувствах. Уилл снова начал позволять себе какие-то простейшие, элементарные манипуляции, отчего полностью расслабиться он рядом с тем больше не мог. Этих трёх вещей вполне хватало, чтобы признать, что что-то не так, но он ещё не понимал, что именно. Потому что если бы Уилл его разлюбил – его бы уже бросили, в этом он был совершенно уверен. На все сто процентов.

Клайв мрачно отхлебнул из стакана. Он бы и рад был перестать об этом думать, раз уж пришёл сюда отдохнуть, но мысли упрямо крутились именно вокруг этого.

К нему вдруг кто-то подсел, и он поднял взгляд.

– Привет, – Хэвлок ему улыбнулся, даже несмотря на его хмурый вид.

– Давно не виделись, – буркнул он, покачав льдом в стакане и больше не поднимая взгляда. Неужели по нему не было видно, что он хотел бы побыть один?

Напротив что-то мягко звякнуло, и он всё же взглянул туда; Хэвлок, поднявший стакан (жидкость в котором, к слову, была того же оттенка, что и в его собственном), чуточку прищурился поверх тонкого стекла. Почти озорно.

– Я понимаю, что по мне, может быть, не видно, – Клайв выплеснул в голос столько яда, сколько вообще мог. – Но я пришёл сюда для того, чтобы посидеть в одиночестве.

– И для чего же? Если я не ошибаюсь, ты здесь для того же, что и я – разгрузить мозг. Ты мог бы это сделать и со своим... партнёром, но раз ты здесь, значит, не можешь, не так ли? – судя по звуку, Хэвлок усмехнулся... но не особо-то весело. – Может быть, проблема даже в нём самом.

Клайв поднял на того глаза. Члены Совета договорились, что будут называть друг друга по имени и на «ты» для удобства, и он придерживался этого на совещаниях. Вне последних он продолжал называть Хэвлока «офицер Крофтон» и «вы», соблюдая дистанцию, что того, кажется, ни капельки не смущало. И, судя по всему, так же не смущало лезть в чужие дела.

– «Вы», офицер Крофтон. Я не разрешал вам называть себя на «ты» вне совещаний. И я, конечно, извиню вам ваше врождённое отсутствие чувства такта, но извольте...

– Перестань, Клайв, – перебил его Хэвлок, выразительным взглядом окидывая его рубашку: пиджак он, выпив и ощутив, что ему стало жарковато, снял и повесил на спинку кресла. – Мы не на работе. Почему бы и не поговорить о внерабочем... и по-внерабочему. Я ведь здесь для того же, что и ты, просто решил обзавестись понимающей компанией, с которой можно перекинуться словечком... или и вовсе помолчать. Ты, кстати, обещал мне со мной выпить.

Он заметил внимательный взгляд Хэвлока, брошенный на его стакан. Интересно, на что тот рассчитывал? Он, может быть, и выглядел так, словно приканчивал уже не первый стакан, но на самом деле он всё это время растягивал одну порцию. Если Хэвлок подумал, что он со своим «партнёром» поссорился и теперь пытался нахлестаться, то мог решить его споить. А что бы и нет? Чувство такта, как он уже убедился, тот либо где-то хорошо скрывал, либо и вовсе не имел.

Однако ему могло быть на руку посидеть с Хэвлоком немного. Кроме того, что последний убедится в том, что он себя споить не даст, потом к нему не будет вообще никаких претензий: выпить он тому обещал совместно, вот как раз и выпьет.

– Что ж, хорошо, офицер Крофтон. Давайте выпьем, – вкрадчиво произнёс он. И поднялся. – Я ещё за одной порцией. И закуской. Есть предпочтения?

– На твой вкус, – Хэвлок хищновато прищурился, но Клайв даже не обратил на это внимания. Он всё ещё не ощущал от того какой-либо угрозы (иначе и выпивать бы вместе не стал), а находиться подальше старался исключительно из-за того, что чувствовал себя неловко от откровенно выказывавшихся намерений, да ещё потому, что Уилл начинал вскипать, даже если просто видел их рядом. Плохим человеком, в конце концов, Хэвлок не был и выслушивать что-либо оскорбительное не заслуживал.

Кивнув, он прихватил свой стакан и отошёл к стойке; выпивать с Хэвлоком внезапно перестало казаться ему хорошей идеей: его забеспокоила интуиция, сообщавшая, что впереди опасность. Или где-то рядом. Расслабляться и пить в таком случае не стоило.

– Всё в порядке? – всё же поинтересовался бармен, выдавая ему его заказ.

– Разумеется. Пришёл отдохнуть после работы. Но коллега нашёл меня и здесь.

Бармен просто кивнул, показывая, что услышал, и он забрал свой стакан, который ему просто обновили (пусть Хэвлок думает, что он успел его прикончить около стойки), тарелку с закусью и вернулся к столику. Поставив всё принесённое, он машинально взглянул в окно.

И увидел в сгущавшихся сумерках замахивавшегося человека.

Инстинкты мгновенно подсказали ему, что человек замахивался не просто так, и что опасность исходила именно оттуда. А в следующее мгновение – что нужно уберечь соратника.

Ухватив Хэвлока за лацканы пиджака, Клайв дёрнул того на себя, стаскивая со стула, и повалил на пол; Хэвлок, кажется, не успев удивиться, отреагировал по инерции так, как рассчитывал провести вечер:

– Эй, вообще-то, это я планиро... – окончание слова заглушил краткий звонко-сухой хруст со стороны окна. – Быть сверху...

Стекло выбило ударной волной. В следующее мгновение оглушённый Клайв обнаружил, что прижат лбом к Хэвлоку, притиснувшему его к себе за шею и затылок. Затем его отпустили, и тот, спихнув его с себя, приподнялся, почти вжав его в бок кресла, коротко оглянулся и осторожно вытянул шею, заглядывая в окно. Клайв похлопал Хэвлока по плечу, призывая отодвинуться, и кое-как наконец извернулся вниз лицом, после чего тут же подхватился на корточки, тоже осторожно выглядывая в окно. Сжав его за плечо и заставив посмотреть на него, Хэвлок что-то коротко спросил, и он, не разобрав, что от него хотели, показал на ухо, покачав головой; от нахмурился, снова оглядываясь, и, поморщившись, выдернул из тыльной стороны ладони кусок стекла. Этот же кусок, похоже, оказался бы у него либо в шее, либо в виске, если бы его не прикрыли.

Пробравшись между креслом и их столиком, Клайв приник к подоконнику, нащупывая рукоять пистолета в кобуре, и осторожно выглянул. К нему потихоньку начали пробиваться звуки окружения, и он отвлекался на них больше, чем хотел бы: вот уже достаточно чётко воющая сигнализация чьей-то припаркованной снаружи машины, вот снаружи же чьи-то крики и приближающиеся завывания полицейской сирены, вот едва слышные всхлипывания где-то позади и чей-то командный голос, призывавший переворачивать столы и укрываться за ними, и лишний раз не высовываться...

Опустив голову, он тряхнул ею, коротко зажмурившись и на всякий случай оглянулся на Хэвлока. Около последнего, выбрав доверительно выглядевшего человека в униформе, уже появился бармен, нервно поглаживавший цевьё короткого травматического дробовика, помогавшего разве что при пьяных драках и сейчас не особо полезного; Хэвлок, поймавший взгляд Клайва, жестом показал не высовываться. Клайв отвернулся, проигнорировав призыв (пусть какому-нибудь мальчишке показывает) и, когда снова выглянул, в более-менее рассеявшемся дыму увидел того же человека, который замахивался, но уже в другом месте, немного дальше по улице и довольно близко к окну, около которого он только что сидел. У человека не было оружия и не было ничего, похожего на какого-либо рода униформу... зато был капюшон и куртка, скрывавшие внешность, и была сумка, к которой тот потянулся.

Не раздумывая (дальше по улице был большой магазин, где пострадавших могло быть куда больше), он перемахнул через подоконник, пользуясь тем, что из окна рядом всё ещё валил дым, и, проигнорировав оклик Хэвлока, быстро зашагал к человеку, что-то доставшему из сумки. Выйдя из задымленного участка, он сорвался на бег, одновременно с этим окидывая взглядом улицу, и заметил ещё несколько человек в схожего рода одежде; часть стояли, столпившись, и, кажется, с чем-то, что можно было принять за оружие (и воспользоваться соответствующе), и ему это совершенно не понравилось.

Он подлетел к человеку, уже зажёгшему самодельный фитиль в какой-то ёмкости и замахнувшемуся, и за поднятую руку того и поймал, с силой сжав чужое запястье. Человек взвыл, выпустив то, что держал в руке, и Клайв, инстинктивно ощутив, что лучше бы не давать этому падать на асфальт рядом с ним, пинком отправил предмет подальше, в сторону полупустой стоянки, и, увидев, как там рвануло, а огонь разметался по асфальтированной площадке, пытаясь найти чем кормиться, со внезапно вспыхнувшей яростью эту самую руку сломал.

Изначально он рассчитывал просто взять заложника и привлечь внимание выстрелом в воздух, но взрыв и отчаянный болезненный вопль сделали это, пожалуй, ещё лучше: от содействовавшей тому группы послышались выкрики, и Клайв с удивлением увидел, что люди ощетинились чем-то, издалека напоминавшим пистолеты. Не мешкая, он выхватил из кобуры собственный и, перехватив парнишку (это он понял по тональности вопля и болезненного поскуливания) поудобнее, показательно приставил ствол пистолета к виску того. Группа замешкалась. Будь они профессиональнее (или хотя бы организованы профессионалом), кто-нибудь уже бы полез по карманам искать транквилизатор помощнее, и его бы уже попытались снять.

– Бросить оружие! – рявкнул Клайв. Он ещё не успел вдохнуть поглубже для следующего требования, как ему завторил мегафон:

– Оружие на землю, руки вверх! Вы уже окружены!

– Сумки на землю! – на всякий случай вклинился он туда же: в сумках-то и было всё самое опасное, как он уже успел убедиться. Полиция наконец появилась из-за углов ближайших домов, держа группу людей на прицеле; машины обычно приезжали очень быстро, но останавливались где-нибудь на непросматриваемом участке, чтобы застать нарушителей врасплох и минимизировать собственные потери. Помимо светло-сиреневых курток полицейских Клайв заметил и тёмно-серые униформы приватной охраны, наверняка вызванной от бара. Обе спецслужбы, видимо, уже успели скооперироваться, поскольку он увидел охрану в большинстве по другую сторону улицы, когда оглянулся.

– Оружие на землю, руки вверх! – повторил глас мегафона, и он усадил своего заложника на колени на асфальт, продолжая придерживать того за шею, после чего убрал пистолет в кобуру, не дожидаясь персональной просьбы.

– Неплохо, – произнёс кто-то со стороны основной части приехавшей приватной охраны, и Клайв оглянулся. К нему приближалось двое, один, судя по всему, главный. Остальные прошли мимо, сужая кольцо окружения. Охранник помладше рядом с главным взял всё ещё поскуливавшего и баюкавшего руку парня под прицел. – Мы видели, пока подъезжали. Спецслужбы?

Клайв просто кивнул.

– Руки вверх, кому сказано! – с другой стороны к ним подобрался один из старших офицеров полиции, держа Клайва на прицеле.

– У этого – одна сломана, – охранник спокойно кивнул на парня. – Не думаю, что ему нужно её задирать.

– Вы, – резковато бросил офицер полиции, глядя на Клайва.

– Тоже не думаю, – столь же флегматично отозвался охранник, пока Клайв раздумывал, что бы ответить слегка зарывавшемуся офицеру. Тот посмотрел в сторону, и Клайв, тоже бросив туда взгляд, увидел приближавшегося Хэвлока. С его пиджаком. Слегка пыльным, но вышивку, свидетельствовавшую о высшем ранге, было хорошо видно. Клайв молча принял протянутую ему вещь, отряхнул, и повесил на локоть, отметив, что чувство такта у Хэвлока всё-таки хоть какое-то было.

Офицер полиции выпрямился, отдавая честь; к его собственной, сидевшего на коленках парня он продолжал держать на мушке, перебросив пистолет в левую руку.

– Прошу прощения, офицер, – изрёк тот, и, судя по выражению лица, следом должно было последовать «но». – Но это всё-таки наша юрисдикция...

– Хорошо, – Клайв смерил его взглядом. – В следующий раз буду сидеть сложа ручки и ждать, когда вам разнесут, скажем, супермаркет, – он кивнул в сторону упомянутого здания. – Это же всё равно будет в вашей юрисдикции.

– Пошли лучше часть своих туда и успокой людей, – почти бесцеремонно посоветовал ему охранник, бывший, впрочем, совершенно правым: полиции люди обычно были склонны доверять больше. – Мои присмотрят за этими идиотами.

Офицер полиции после долгого взгляда на того посмотрел на Клайва, потом на Хэвлока, и, ещё раз смерив Клайва взглядом, поджал губы и развернулся.

– Молодёжь, – слегка укоризненно проронил охранник, глядя ему вслед.

– Кстати о молодёжи, – произнёс Хэвлок. – Я показывал не высовываться?

Клайв перевёл на того взгляд.

– Чего ты вылез? Ты, конечно, молодец, что уви...

– Послушай меня, ты, – не выдержал Клайв. – Я двадцать пять лет отработал в разведке. Если ты интересовался моей специализацией, то и это наверняка узнал. Нарываешься?

Хэвлок долго на него смотрел.

– Покажи пропуск, – наконец произнёс тот. Клайв, в принципе, понимал, что в сказанное им слабо верилось, так что пропуск всё-таки достал. И когда он показал его Хэвлоку, вот тогда у того глаза на лоб полезли. Неудивительно: на пропуске в дате рождения красовался триста четвертый год правления Императора, в то время как сейчас заканчивался триста пятьдесят второй.

– Качественные протезы начали делать, да? – заключил охранник, просто принявший молодую внешность Клайва за чиненную после какой-то травмы. Было уже почти темно, его было плохо видно, и, учитывая, что у него ещё и радужки слабо светились в темноте, вполне можно было так подумать.

– Весьма, – согласился он, отобрав пропуск у Хэвлока. Последний поднял на него взгляд, и он увидел, что интереса там теперь было ещё больше, чем раньше, хотя он до этого не представлял, куда уж больше. Хэвлок-то видел его при свете дня, и видел, что никаких операций он не переносил. Ощутив себя немного неловко под таким взглядом, он немного отвернулся, пряча пропуск обратно.

Появился бармен, коротко, крепко пожал руку охраннику, передал Хэвлоку аптечку, а Клайву протянул его куртку, бывшую, в отличие от пиджака, в неплохом состоянии; должно быть, осталась последней на вешалке. Он поблагодарил, принимая свою вещь, и ответ бармена почти утонул в рычании мотора. Непроизвольно схватившись за пистолет, он оглянулся, и увидел, как залетевший на парковочную площадку полицейский мотоцикл остановился; с последнего, похлопав водителя по плечу, слез кто-то, двигавшийся очень знакомо. И в узнаваемой наспех накинутой куртке. Расслабившись, Клайв прикинул расстояние от дома досюда; было не слишком далеко, но поспеть сюда в столь краткий срок, пусть даже на полицейском мотоцикле... а откуда Уилл знал, где он сейчас находился? И это уже во второй раз. В прошлый раз он посчитал, что тот просто видел, как они с Дуайтом вошли в подсобку, затем понял, что Уилл не стал бы столько ждать, и, наконец, пришёл к мысли, что это действительно было подозрительно.

Подлетев к нему, Уилл взял его за плечи, быстро осмотрел и, видимо, удостоверившись, что он цел и невредим, крепко, порывисто обнял.

– Пусти, – буркнул он, когда объятие затянулось. – Холодно.

Он-то всё ещё оставался в рубашке, что ему в наступавшей темноте всё больше хотелось исправить. Отпустив его, Уилл снова окинул его взглядом, в котором, впрочем, он на этот раз почему-то не увидел беспокойства, и перевёл взгляд на Хэвлока.

– Почему он тоже здесь?

– Выпить человек пришёл, – Клайв с удовольствием застегнул куртку, решив не надевать под неё местами пыльный пиджак. Хэвлок, кое-как перематывая кисть, огрызнулся:

– Куда хочу, туда хожу. Тебе-то что?

– Вы пили вместе?

– А что, если да? – в голосе Хэвлока, которому никак не удавалось затянуть повязку покрепче, заплескалось раздражение. – Опять же, какая тебе разница? Я делаю что хочу, он делает что хочет, какое твоё чёртово дело?

– Рассказать тебе, какое моё чёртово дело? Клайв, а ты... Клайв?

Клайву, упёршему взгляд в высокое здание университета, в котором он когда-то учился, больше всего сейчас хотелось просто развернуться и уйти, просто оставив их, непонятно с какой стати взявшихся выяснять отношения. Ему хватало того, что у него и так шумело в ушах после взрыва. Уилл, встав перед ним, осторожно опустил его голову, пытаясь поймать его взгляд.

– Что с тобой? Что-то случилось?

Вообще, он бы сказал, что это Уилла нужно было расспросить о присутствии здесь, но устраивать выяснения на улице он не хотел, в отличие от некоторых. Кроме того, пока они добрались бы домой, прошло бы время, а того лучше всего было заставать с таким врасплох, чтобы говорил, как на самом деле было, а не успевал что-нибудь придумать. Но, честно говоря, он и говорить-то больше ни с кем сегодня не хотел; у него не вышло ни спокойно посидеть, ни отдохнуть, ни обдумать до конца всё, что крутилось у него в голове. Поэтому он просто проигнорировал оба источника раздражения, молча отступил от Уилла, подошёл к бармену, совершенно спокойно рассчитался за взятую выпивку и закуску, и, развернувшись, сделал именно то, чего ему прямо сейчас и хотелось: зашагал домой. Благо, было недалеко, всего минут пятнадцать пешком, и это если не торопиться. Он и не торопился.

Через несколько секунд его догнал Уилл:

– Это что было?

– Я иду домой, – проронил он, вкратце объяснив, куда направлялся. И замолчал, не намереваясь переругиваться по пути. Уилл тоже затих, видимо, перебирая в памяти день и пытаясь понять, где же проштрафился.

Так, в молчании, они и добрались до дома, и в том же молчании поужинали. Уилл подошёл к нему только после этого, будто бы с ним сытым проще было иметь дело.

– Клайв? Объяснишься? – поинтересовался тот. Он отправил в ответ долгий, пристальный взгляд, и Уилл добавил: – Я действительно не понимаю, в чём дело.

– Хорошо, – вкрадчиво согласился он. – Но объясниться придётся тебе.

Уилл слегка нахмурился; видимо, никак не мог отыскать момент, в котором провинился. С точки зрения того этих моментов было меньше, чем видел Клайв, так что Уилл часто пребывал в неведении, причём совершенно искреннем.

– И в чём же?

– Зачем ты сорвался из дома?

– Потому что встревожился, – Уилл прищурился. – Что-то рвануло там, где ты был, вот я и рванул туда сам.

– Я не говорил тебе, куда именно собираюсь, – Клайв воспользовался одной из форм вызнавания информации самого Уилла, вопросом без вопроса. И после этого призадумался: в последнее время тот при разговоре с ним не этим пользовался, а прямыми требованиями, с соответствующей интонацией. Как будто он обязан был отвечать...

– В чём ты собираешься меня обвинить? – тот вдруг пошёл в наступление, рассчитывая, что ему совестно будет продолжать. Попался, подумал Клайв. Хоть и не прямо, но это указывало на то, что тут что-то такое было, причём что-то, что ему не понравится, и Уилл это понимал.

– Ты знаешь моё местоположение. Откуда?

– Откуда? – переспросил тот. – Я не... – Уилл запнулся под его взглядом. – Ладно, я знал.

– Откуда? – нажал он, собираясь выяснить всё до конца: раз Уилл собирался отделаться признанием о том, что солгал, за этим был ещё скрытый мотив. Такое он за годы общения с Уиллом видел уже чётко.

– Ну... умыкнул у контрразведки небольшую хитрость, – пространно протянул тот. Настроение у Клайва испортилось ещё больше.

– Значит, ты меня отслеживаешь. Замечательно. Просто замечательно.

– Мне нужно знать, где ты.

– Для чего? – резко спросил он, догадываясь, что кое-кому опять ревность здравый смысл прижала.

– Нужно, – почти мягко повторил Уилл; он ощутил, что сейчас разговор начнут сворачивать в другое русло. – Ты мог пострадать.

– И что бы ты сделал? Отслеживанием предотвратить ничего нельзя.

– Экстренная помощь должна оказываться правильно. Ты действительно в порядке?

– Я устал, – он, не особенно церемонясь, решил свернуть разговор. И по тому, как Уилл склонил голову набок, понял, что просчитался.

– Я тоже. Тяжелая неделя, да? Давай-ка пойдём отдохнём.

– Ты за мной следил, – спокойно ответил он, столь же бесцеремонно уходя от темы, которую ему попытались навязать.

– Если это проблема, я перестану, – Уилл примирительно улыбнулся.

Пятница, подумал Клайв. Уилл ещё на что-то рассчитывал после этого.

– По чему ты меня отследил?

– Мне нужно знать, где ты находишься, – терпеливо повторил Уилл.

– Не «почему». По чему? – раздельно произнёс он. – Что это было? Ты повесил на меня маячок? Или что это?

– Это... передатчик, – неохотно ответил тот.

– Передатчик, значит. Устрой так, чтобы я тоже знал, где ты находишься.

– Ты мне не веришь? – переспросил Уилл, хмурясь.

Клайв прекрасно знал, что Уилл мог хоть заобещаться, но отслеживать его не перестанет, раз проверить это нельзя. Поэтому вместо того чтобы ответить «конечно, верю» (на что его так откровенно подбивали), он произнёс только одно слово, даже зная, что тот сейчас взбесится:

– Нет.

Уилл медленно вдохнул, чуть шире открывая глаза.

– Ах, вот как, – процедил тот. – Больше двадцати пяти лет совместной работы, и вот что я в итоге от тебя слышу?

– Не больше, – равнодушно поправил он. – Я отработал в разведке двадцать пять лет, это я точно знаю. И последние восемь мы вместе не работали.

– Не съезжай с темы. И мы знаем друг друга дольше.

– Ты сказал «работы», – напомнил Клайв, отлично зная, что Уилл терпеть не мог быть пойманным на слове, хоть к чужим словам цеплялся порой более чем охотно. – Это семнадцать, – и он, опережая Уилла, открывшего рот, чтобы снова что-то сказать, закрыл тему: – Достаточно, Уилл. Я устал, и от этого разговора в том числе. Сделай, пожалуйста, то, что я тебя попросил.

– Ладно, – почти осторожно протянул тот, голодно блеснув глазами. – А что ты будешь делать?

– Проверю почту и уйду спать.

– Так рано?

– Да, – твёрдо ответил он. Он действительно собирался выспаться сегодня, несмотря на их договоренность по поводу пятницы; на это уходило слишком много времени, хоть в процессе так и не казалось. Уилл и до завтра мог потерпеть, ничего с тем не случится.

Чуть позже Уилл всё-таки пришёл, ещё более голодно блестя глазами, вернул ему его передатчик, сообщив, что всё сделал, и долго наблюдал, как он переодевался.

– Со мной всё в порядке, – на всякий случай ещё раз заверил того Клайв, забираясь под одеяло.

– Ты сидел возле окна?

– Да.

Уилл опустился около него на кровать.

– Больше не сиди.

– Вообще?

– Около окна. Сам же понимаешь, – коротко разъяснил Уилл, произнося это, наверное, из тех же соображений, по которым он ещё в начале недели заставил того отыскать свое полевое снаряжение, и перед выходом из дома влезать в бронежилет ( точнее, во внутреннюю часть его часть; нагрудник был слишком громоздким для того, чтобы выглядеть незаметно под одеждой). Клайв спокойно кивнул. Уилл немного наклонился над ним, заглядывая в глаза, повисел, пытаясь что-то высмотреть, и наконец встал. – Спокойной ночи, – резковато бросил тот от двери.

– Спокойной, – отозвался он, уже давно отвыкнувший от того, чтобы отвечать «спокойной и тебе», как было принято в будущем на Атеоте.

Ночью он проснулся, уже по привычке, и опять проверил почту на предмет срочных сообщений. Он попросил офицера Картера устроить автоматическую пересылку во внерабочее время, чтобы данные от разведки появлялись у него сразу же, без ожидания единого отчёта: он не умел командовать армией в глобальных масштабах, приходилось учиться прямо на ходу, и если Император умел просчитывать всё наперед и нуждался в отчётах от кораблей, уже вовлечённых в боевые действия, только для того чтобы удостовериться в своих расчётах, то для него те несколько часов, на которые сообщения доходили до него раньше, были крайне важны, поскольку чем раньше он мог отправить распоряжение обратно, тем меньшими потерями он мог обойтись, если ситуация где-нибудь начинала принимать неблагоприятный оборот.

Сообщений было два, и оба принесли ему хорошие вести, в противоположность тому, что принёс ему конец недели. Клайв заранее настраивался на худшее, но после этого лёг спать дальше со спокойной душой.

А утром ему пришло сообщение о внеплановом совещании. До этого Совет собирался только в будни, но Дуайт, который так же как и он не хотел повторения того, что они уже наблюдали в будущем, настоял на том, чтобы внести изменения в график, потребовав совещания по выходным на час дня и внеплановые, на случай экстренных ситуаций, в чём он того целиком и полностью поддержал. Внеплановые совещания проводились через сорок минут после оглашения, потому что за это время можно было успеть собраться и добраться до штаба с любой точки Бринии, используя служебный транспорт.

Что любопытно, оповещение пришло не от Дуайта, а от Брайана. Возможно, за вечер и утро полиция или никогда не спавшая контрразведка уже установили, что и зачем происходило, и Брайана это обеспокоило. Странно, что Уилл ничего не сказал, хотя новости должны были прийти тому срочным сообщением: подобное у них нормой не было. Клайв вообще не мог припомнить, когда у них в последний раз что-то взрывалось не с подачи спецслужб – а последние не проводили учения прямо в городе. А если и проводили, то об этом оповещались все, включая гражданских. И Клайву очень не нравилось то, что у них начало что-то происходить именно тогда, когда Император удалился на отдых, о чём вообще никто знать не должен был, кроме них с Дуайтом; более того, это произошло в один день с появлением Уилфорда, а подобных совпадений он не любил.

– Тебе что-нибудь приходило? – спросил он у Уилла по дороге, не выдержав.

– Кроме совещания – нет.

– А твои ребята? Раскопали что-то?

– Может быть, и раскопали, – равнодушно бросил тот. Клайв поднял взгляд к хмурому небу, затянутому плотными сероватыми облаками, ощущая, что впереди у него был тяжёлый день: он точно знал, что Уилла сейчас будет бросать от паршивого из-за отсутствия обычного пятничного моциона настроения до подлизывания с намерением всё-таки что-то получить. Хорошо хоть, амплитуда этих колебаний была не слишком большой.

– Я спрашивал серьёзно. Рабочий день начался.

Уилл вздохнул.

– Ничего особенного. Как обычно, идиоты, решившие, что могут лучше.

Клайв чуть не запнулся. «Лучше» что? «Как обычно»? «Ничего особенного»? У них тут мятеж, а Уилл даже не сообщил бы ему, если бы он не спросил?

Он оглянулся, проверяя, не слушал ли их кто-нибудь, и возмущённо вдохнул, собираясь озвучить свои мысли; Уилл вдруг взял его за локоть, немного замедлив шаг.

– Ш-ш. У нас там таких находят каждые полгода. Просто об этом никому не говорится, сам ведь понимаешь, – тихо поведал ему тот. «У нас», отметил Клайв. Уилл уже считал контрразведку своим отделом.

– Мне об этом говорится, – прошипел он, пока что подавив желание заставить того ежедневно ему докладывать. – Не понимаешь, насколько это важно?

– Каждые полгода, – Уилл отпустил его руку. – И ничего не случается. Я буду всё равно сообщать тебе, если хочешь.

– Хочу, – согласился он. – Откуда знаешь, что каждые полгода?

– Часто у них бывал. Много слушал, много слышал. Ты же знаешь, я люблю быть в курсе новостей.

Уилл и до этого захаживал в отделы, в которых можно было разузнать почти всё, что происходило в штабе, вероятно, из-за того, что действительно любил знать всё о всех, а с заданий они возвращались как минимум через две недели, за которые успевало происходить массу нового. Так что тот умел собирать информацию в кратчайшие сроки (нужно было ведь ещё и успеть отдохнуть), что Клайву было бы весьма на руку – если бы Уилл с ним ею делился полностью, а не избирательно.

– Вот как. Я хочу, чтобы новости доходили до моего слуха тоже.

– Я очень часто слышу от тебя в последнее время «я хочу», – отметил Уилл.

– Держи меня в курсе всех новостей, будь так любезен, – спокойно повторил распоряжение Клайв. Тот слегка прищурился, блеснув глазами.

– Ладно, раз ты просишь...