Проснулся Клайв под надоедливое жужжание собственного будильника, который специально завёл на более раннее время, зная, что вставать будет тяжело после вчерашнего. Кровать рядом, оголившаяся до простыни, пустовала: Уилл унёс своё одеяло в гостиную, а гостевое спрятал обратно в шкаф, чтобы потом было меньше стирать. Вчера он, уставший, не обратил на этот поступок никакого внимания; сегодня же это показалось ему странным. Странным... в хорошем смысле. Может быть, его всё-таки услышали на этот раз.

Переставив таймер будильника ещё на десять минут, он поудобнее уложил голову на подушку и прикрыл глаза. Некоторое время он лежал вполне спокойно, почти отрешённо, хоть голова и ощущалась очень тяжёлой, как и общее его состояние, а потом в памяти начал всплывать вчерашний разговор, медленно, словно бы таща за собой что-то столь же тяжёлое. Он покосился на пустую постель рядом, снова переживая предыдущий вечер, непроизвольно поморщился, а затем и вовсе накрыл лицо ладонью, болезненно зажмурившись. Ну и наговорил... Кое-что было даже лишним.

Творец, сколько же он наговорил... За каждую из этих вещей Уилл мог не разговаривать с ним несколько дней. Кто бы знал, что они произведут такой эффект, будучи высказанными все сразу. Впрочем, высказывание по одной ни к чему бы не привело, в чём он и так уже убедился. Неоднократно.

Переставив таймер ещё на десять минут, он заполз под одеяло чуть ли не с головой, чтобы отогреться. Несмотря на всё, он чувствовал себя несколько виноватым: у него не хватило терпения, чтобы поговорить спокойно и не срываться. Только в том, что оно закончилось, его вины как раз таки и не было. Как и в том, что он не хотел видеть Уилла ни сегодня, ни завтра, ни, может быть, даже на протяжении нескольких дней: ему нужно было одиночество, чтобы спокойно всё переварить, уложить внутри и успокоиться, дабы нормально общаться с внешним миром, который он тоже, честно говоря, не хотел видеть. Но последнее, в отличие от общения с Уиллом, было необходимо, так что он, отключив напомнивший об этом же будильник, наконец выполз из постели, уговорив себя побыть частью этого самого внешнего мира только ненадолго, пока не закончится совещание. У него было место, куда он мог прийти, чтобы отстраниться от всего вокруг, и, что было довольно приятно, в это же место имел доступ Дуайт, против чьего общества он не возражал даже сейчас.

Тихо шелестнула открывшаяся дверь, и одевавшийся Клайв резко обернулся, но никого в дверном проёме не увидел – ни Уилла, ни Билли. Снаружи не очень громко, почти что деликатно постучали по косяку, и дверь после этого закрылась. Отвернувшись, Клайв невольно опустил руки: он не смог себе представить, как Уилл подходит, стучит, даже не заглядывая в спальню, и уходит, не получив ответа, хотя это только что произошло. Точнее, не смог он представить, как Уилл при этом выглядел. Печально? Потерянно? Мрачно?

Прекратив гадать, он закончил одеваться, и, выходя, бросил короткий взгляд в зеркало в дверце шкафа. Мрачным выглядел он сам. Чересчур мрачным.

Уилл обнаружился на кухне. За завтраком: перед тем стояли кружка и тарелка с двумя бутербродами. Тарелка с тем же содержимым стояла напротив, там, куда за стол предположительно должен был бы сесть он. На его памяти случалось такое только когда он Уилла об этом просил. Он поджал губы, колеблясь, но всё-таки поприветствовал Уилла:

– Доброе утро.

Ответили ему только через несколько секунд, будто ещё раздумывали, что именно сказать.

– Утро, – тихо произнёс тот.

Клайв прошёл мимо, к холодильнику, чтобы достать привычную для завтрака овсянку, и, пока та разогревалась, отодвинул поставленную перед ним тарелку обратно к Уиллу. Последний позволял себе игнорировать приготовленную им еду, когда они ссорились, так пусть хоть раз ощутит, что это неприятно.

Пронаблюдавший за этим жестом Уилл поднял на него взгляд.

– Возьми хотя бы один, – столь же тихо попросил тот. – Тебе нужно набрать вес.

– Мне – нужно, – согласился он. – А ты – садишься на диету.

– Какую?

– Обычную. Забежишь в свободное время к врачу, чтобы тебе напомнили, сколько тебе чего надо, – разъяснил он для особо одарённых; Уилл собрался было что-нибудь сказать, но он прервал того, не собираясь принимать возражений: этого он сейчас требовал. И это будет исполняться. – Без разговоров! Ты в брюки уже с трудом влезаешь. С рубашкой та же история. Неудивительно, что у тебя лишняя энергия откладывается.

– Это мышцы! – с обидой откликнулся Уилл.

– Да ну? – Клайв прищурился. – За такое короткое время без усиленных тренировок? Что ж, пусть даже так. Но дело не в объёмах. Ты садишься на диету и будешь её соблюдать, иначе уедешь домой.

Сжав ручку кружки, Уилл опустил взгляд, но ничего не сказал.

– Я понимаю, что ты соскучился буквально по всему после будущего, но я думал, что месяца тебе хватит, чтобы отъесться, – добавил Клайв, усевшись с овсянкой напротив, хоть, откровенно говоря, не больно-то ему хотелось сидеть с тем за одним столом.

– Я был там больше тринадцати лет, – напомнил ему Уилл, продолжавший говорить всё так же негромко, без тени вызова в голосе, бывшего обычным явлением во время любого их спора. – Думаешь, месяца хватает, чтобы наверстать?

– Не знаю, – честно ответил он. – Но ты притормозишь, или я даже разговаривать с тобой не буду.

Уилл кивнул. Клайв ещё некоторое время смотрел на того, а потом взялся за завтрак; он параллельно всё ещё обдумывал вчерашний разговор из-за смутного ощущения того, что что-то не так, и последнее он, кажется, нашёл: очень странным было, что Уилл, в один момент разозлившийся на него, в следующий уже покладисто согласился уходить завтра, хоть в норме сразу бы подорвался собирать вещи. Выглядело это так, словно он вдруг использовал крайнюю меру, на которую кое-кто идти не хотел... или по какой-то причине не мог. И сейчас – он только что проверил это дважды – Уилл просто промолчал на оба подобных выпада, послушно с ним согласившись. Что же там была за причина? Выходило, что либо было лень уезжать (но даже лень не смогла бы перевесить вчера), либо Уилл знал что-то важное, чего не хотел ему говорить, и последнее было неприятно. Они, конечно, не договаривались прямо, чтобы тот перестал недоговаривать (а с этим человеком именно что нужно было договариваться), но он уже несколько раз высказывался по этому поводу. Могло быть что-то ещё, но пока что ему на ум ничего больше не приходило.

После совещания, показавшегося ему невероятно длинным (ещё и Дуайт, как обычно, докладывал в конце недели), он и в самом деле ушёл в зал для аудиенций, где и пристроился работать, оставив Уилла в кабинете в одиночестве. Тот долго молчал, и только к обеду ему написал, очень аккуратно спрашивая, когда он будет идти обедать. Уилл вообще начал вести себя очень осмотрительно: слова выбирал, интонацию – тоже, вчера после ужина сразу же перемыл всю скопившуюся посуду и взялся делать уборку в гостиной (по поводу чего уже тоже успел проигноровать парочку напоминаний), и, более того, утром, когда он заглянул на кухню, чтобы проверить, всё ли было выключено перед уходом, свежих тарелок в умывальнике уже не было, хотя это как раз таки целесообразно было отложить до вечера. И всё это – всего лишь из-за того, что Уилл не хотел уезжать к себе домой. Управу он всё-таки, получается, нашёл, но она его несколько беспокоила: странно ведь, очень странно...

Во второй раз он выбрался из зала для аудиенций ближе к концу дня: решился-таки зайти к Хэвлоку и немного поболтать, чтобы разгрузиться, потому что голова уже начинала немного ныть. И только после этого он вернулся в свой кабинет – начинать собираться домой. До шести оставалось ещё более получаса, но он уже не чувствовал себя способным нормально работать.

Уилла на месте почему-то не было. Это, впрочем, не было удивительным: мог пойти к помощникам, куда-нибудь в общий кабинет в отделе или вообще отойти по непродолжительным личным делам. Клайв ещё раз сугубо машинально проверил сигнал от двери в зал для совещаний, с датчиком на которой был связан его передатчик (он делал это каждый раз перед тем, как уйти домой, и периодически проверял посреди дня), и, сообразив, что его что-то обеспокоило, взглянул на экран снова.

Дверь не была заблокирована. А должна была. Было ли это связано с тем, что Уилл отсутствовал? Могло. У того передатчик тоже принимал тот же сигнал – на всякий случай; они оба регулярно проверяли, была ли заперта дверь. Уилл, конечно, вряд ли понимал, зачем именно, но приказ был приказ, и поэтому тот, не пререкаясь, поглядывать не забывал. Может быть, Уилл как раз туда и пошёл. Однако... идти туда было совсем недалеко, и можно было уже сходить и вернуться. Даже если отлучиться по другому поводу, там тоже дело нехитрое.

Вздохнув, он просто проверил сигнал с передатчика самого Уилла и, обнаружив, что последний именно что был в зале для совещаний, туда и направился. Конечно, тот мог просто поймать кого-то из членов Совета за пользование помещением в каких-то личных целях и сейчас просто чихвостить, выбрасывая скопившийся негатив, но что-то ему подсказывало, что это был другой случай. И что лучше бы ему поприсутствовать. Поэтому он, проверив на всякий случай, гладко ли ходил пистолет из кобуры, направился к залу для совещаний сам.

Когда он подошёл, то обнаружил, что дверь и в самом деле не заперта. Прежде чем вваливаться и смотреть, кто был внутри, он благоразумно оглянулся, проверяя, не было ли кого в коридоре (хоть в такое время на верхних этажах кто-то появлялся редко), и тихонько подошёл впритык к косяку, вытягивая шею и прислушиваясь в надежде уловить какой-нибудь обрывок разговора, в случае если внутри таковой шёл. Или хотя бы хоть какой-либо звук, чья природа могла бы что-нибудь прояснить. В том числе – стоило ли туда вообще соваться. Жаль, что камеру они туда никакую не повесили, опасясь её взлома...

Он едва не вздрогнул, услышав и узнав голос Уилфорда.

– ...работаете, но ещё и спите, да?

– Возможно.

На этот раз он действительно вздрогнул: голос Уилла. Какого?..

– И как?

– Я думал, ты знаешь, как это делается, – почти невозмутимо ответил Уилл. Уилфорд протяжно хмыкнул.

Это они говорили о нём?

– Что я знаю, так это то, что будет весьма забавно, если у тебя из памяти вылетит абсолютно всё, с ним связанное. Работать вам будет сложновато после этого, – задумчивый смешок. – Забудь его, – почти весело произнёс Уилфорд затем.

У Клайва на мгновение почти болезненно перехватило дыхание. Но он не сдвинулся с места. Мешать было уже поздно, а последующий разговор мог помочь ему чем-нибудь другим.

...И что его так кольнуло? Вроде ссорились только недавно, и он всё ещё злился...

– Ха! Забавный, Уилфорд, у нас ты. Ну, довольно, поиграли и будет.

Услышав приближавшийся звук шагов, он немного отодвинулся от двери. Судя по тому, что он услышал почти бесшумную обычно поступь Уилла, последний торопился. Значит, ретировался.

– Стоять.

Звук изнутри как отрезало: капельку растерявшийся (предположительно) Уилфорд успел всё-таки поймать Уилла около самой двери.

– Ага... Так, забудь последние... – небольшая пауза. – ...Семь минут, и иди по своим делам, – приказал Уилфорд.

Оглянувшись, Клайв торопливо дал задний ход, чуть ли не бегом, успев отскакать шагов на пять, и сделал вид, что шёл в эту же сторону. Вышедший Уилл, к счастью, первым делом машинально закрыл за собой дверь, так что даже если тот к нему обратится, то внутри зала этого слышно не будет.

Сделав шаг от двери к середине коридора, Уилл, замявшись, остановился, потерев шею, и, наконец обратив внимание на чьё-то присутствие, повернулся к нему, предусмотрительно выдержавшему небольшую дистанцию.

– Ты меня искал? – спросил тот, и он беззвучно вздохнул, незаметно, но с облегчением. – Нужно было просто написать.

– Что ты здесь делаешь? – негромко спросил он, проверяя память Уилла.

– М-м? Шёл... – последний нахмурился. – Задумался по дороге, из головы вылетело. Чего я шёл-то?

Тот оглянулся.

– А. Точно же, дверь шёл посмотреть.

– Я уже пришёл, оставь, – велел Клайв и, решившись подойти поближе, придержал Уилла за рукав, окидывая внимательным взглядом. Галстук – слегка ослаблен, верхняя пуговица рубашки – расстёгнута; от самого Уилла едва ощутимо пахло чем-то чужим. Точнее, кем-то. – Иди. Закругляйся с работой.

Тот кивнул, послушно направившись в кабинет. Отпустив долгий взгляд вслед, Клайв, чуточку выждав, направился к Уилфорду. Последнего, конечно, можно было просто там запереть – как пробрался, так и выберется, – но ему после всего этого захотелось того пугнуть. А то совсем распоясался.

Появился он без дружественно настроенных заглядываний, призванных обычно мягко напомнить о том, что пора бы закругляться с работой; нет, он возник на пороге с тем видом и настроем, который сообщал о провинности, не спеша ступать внутрь и давая всё прочувствовать (и немножко делая вид, что дверь открылась без его в этом участия, а просто под давлением).

Уилфорд, сидевший на стуле, но отчего-то низко наклонившийся к полу, крупно вздрогнул (даже от двери было видно). А затем, жмуря один глаз, почти картинно прижал ладонь к левой стороне груди:

– Ух. Вы меня напугали, офицер Кортс, – изобразил тот вежливо-шутливую интонацию. И тут же поднялся, не забывая о том, что был младше рангом. А взгляд опустил...

– Сидите, офицер Уилфорд, – милостиво разрешил Клайв, неспешно приближаясь. Тот выглядел довольно скверно; должно быть, потратил на Уилла много сил. Было ли это сделано просто из прихоти, или теперь следовало ожидать сюрпризов? – Что же вы здесь делаете в столь поздний час?

– Зашёл ненадолго... в глаз что-то попало. Больше нигде с этим не присядешь поблизости, – не моргнув пресловутым глазом соврал Уилфорд, воспользовавшийся разрешением сесть. Клайв с некоторым усилием поборол желание приказать смотреть старшему офицеру в глаза при разговоре. – Постойте, пожалуйста. Я линзу уронил.

– Ах, линзу, – протянул Клайв, остановившись и бросив взгляд на стол. На последнем и в самом деле стоял маленький контейнер для контактных линз. Какая ирония: у Уилфорда действительно что-то приключилось с глазом, иначе тот с этим контейнером тут бы не ковырялся. Он из интереса бегло глянул на пол, и в самом деле увидел: упавшая у Уилфорда линза едва заметно и слабо голубела на снежно-белом полу прямо около ножки стула. Тот просто искал не там. – Подсветите себе чем-нибудь, что ли. И, офицер Уилфорд, пожалуйста, не забудьте запереть дверь, когда будете выходить.

Он вышел и сам, закрыл за собой дверь, дабы не нервировать ещё больше Уилфорда, по которому, несмотря на доброжелательно-открытое поведение, обычно являемое окружающим на работе, было видно, что тот и так напрягся и весь нервно зажался при его появлении (кажется, он пугал людей даже в своём теперешнем состоянии), и оскалился: действительно, оттеночные голубые контактные линзы, как он и предполагал.

Как только он вернулся в свой кабинет, его встретил ищущий, внимательный взгляд Уилла. Он знал этот взгляд: тот пытался определить, в каком он был настроении. Обычно Уилл это делал, когда тому было что-то нужно.

Верхняя пуговица рубашки Уилла всё ещё была расстёгнута.

– Почему у тебя рубашка в таком виде? – поинтересовался Клайв, стремясь узнать как можно больше о том, как именно действовала магия Уилфорда. По последствиям можно было что-нибудь понять.

Уилл непонимающе приподнял брови, тут же потянувшись к видимому участку рубашки, и нащупал сначала ослабленный галстук, а потом и расстёгнутую пуговичку, и несколько замялся в замешательстве. Вердикт по этому поводу оказался вынесен довольно быстро, без заморачиваний о мелочах:

– Машинально расстегнул, наверное.

– У тебя нет такой привычки, – спокойно, почти с научным интересом напомнил тому Клайв. Уилл задумчиво потёр между пальцев уголок воротничка, устремив взгляд куда-то в пространство.

– Действительно, нет, – тот нахмурился. – Утром точно всё застёгивал, так почему же... – затем Уилл, поморщившись, потёр висок, видимо, пытаясь вспомнить: тот всегда следил за собственным внешним видом. – Почему же тогда?..

А следом Уилл негромко, но болезненно взвыл, схватившись за голову и коротко, спазматически втягивая воздух. Клайв всего мгновение помедлил, выбирая между аптечкой и предварительным вмешательством, и, в два шага сократив расстояние, крепко прижал тому нижнюю челюсть к верхней.

– Гипервентиляцию себе устроишь, – растолковал он поднявшему на него глаза Уиллу. Тот болезненно зажмурился, однако перестал глотать воздух, и он посчитал, что теперь можно браться и за аптечку.

Уилл подрагивающими пальцами сгрёб с его ладони таблетку обезболивающего и, тут же бросив её в рот, торопливо запил из своей кружки, почти запрокинув её и чуть не пролив на себя. Потом рычаще выдохнул, снова взявшись за голову, но, похоже, болела она у того уже не столь сильно, и дело, очевидно, было не в таблетке.

– Вот чёрт, – выдохнул Уилл. – Я... Клайв?.. Ты сейчас, наверное, будешь не в восторге, но...

– Я знаю, – всё так же спокойно сообщил Клайв. Тот поднял на него взгляд с удивлением. – Я тоже шёл посмотреть на дверь. И я вас подслушал.

На лице Уилла вдруг промелькнуло странное, униженно-болезненное выражение, почти сразу смягчившееся и бесследно скрывшееся.

– И... как много ты слышал?

Клайв нахмурился. Что Уилфорд делал, если Уилл так отреагировал?.. Ему вдруг показалось, что пугнуть того было на самом деле совсем недостаточно. А самое то, как подсказывало ему что-то внутри него, – проделать именно то, что ему недавно хотелось на одном из совещаний. А может быть, и что-нибудь похлеще.

– Не слишком много, – тактично ответил он. – Но суть я уловил. Ты вспомнил весь ваш разговор?

Уилл кивнул.

– Он приказывал тебе что-нибудь ему рассказать? – для начала спросил Клайв. Уилл отрицательно покачал головой. – Что-нибудь сделать?

Вот здесь тот замялся.

– Я имею в виду что-нибудь, когда ты вышел бы оттуда, – уточнил Клайв. Что там всё-таки происходило? – Какие-то задания? Поручения?

– Тоже нет.

Полностью верить этому, разумеется, не следовало... однако ощущал он себя пока что спокойно. Он отошёл к шкафу, намереваясь перебрать содержимое полок и навести нехитрый порядок, раз уж у него было время и не было работы, и услышал, как Уилл поднялся из своего кресла и направился к нему, едва слышно ступая.

– Клайв?

– Да? – он чуточку развернулся, напрягшись, но заставил себя стоять на месте. Приблизившийся Уилл почти невесомо коснулся его запястья.

– Я хотел кое-что попросить, – тот провёл ладонью по его предплечью, тоже едва ощутимо сквозь униформу; во взгляде у Уилла в этот момент проскользнула какая-то странная смесь из тоски, голода и обречённости. Последнее он пару раз замечал и раньше, и его это настораживало, отчего сейчас он и близко не хотел подпускать Уилла в таком состоянии к себе, помня о разнице в силе не в свою пользу и понятия не имея о том, как Уилл себя поведёт. А особенно теперь, после беседы с Уилфордом. – Можешь отпустить меня сейчас?

– Всё на сегодня закончил?

– Да.

Клайв пристально взглянул на того, но спрашивать, зачем это, не стал: у Уилла могли быть сугубо личные дела, да и если тот не захочет ему о них рассказывать – всё равно что-нибудь солжёт.

– Иди.

– Спасибо, Клайв.

И Уилл, снова отчего-то искательно всмотревшись ему в глаза, шустро собрался и ушёл, явно торопясь. Клайв ещё некоторое время провёл в кабинете, вычистил полки в шкафу, холодильник, потом, остановившись, сообразил, что по инерции, так, как привык разбираться с домашними делами, управился за несколько минут, а всё оставшееся время до конца рабочего дня ему занять теперь было нечем. Ещё немного помаявшись и опять всё пересмотрев, он полил перед уходом фикус, о котором после ухода Эйдена никто и не вспомнил бы, неспешно собрался и ушёл домой.

Едва он вошёл, снял куртку и разулся, на пороге кухни возник Уилл, шагнул вперёд, давая двери закрыться, и привалился плечом к выступавшему внутрь коридора углу гостиной. Клайв несколько мгновений просто смотрел на того, пока не сообразил: его не пускали на кухню. На его собственную кухню.

– Ты пылесос не видел? – поинтересовался вдобавок Уилл, ожидающе глядя на него. Клайв слегка склонил голову набок, размышляя.

– Я пока пойду переодеваться, посмотрю, там ли он, – пообещал он, избавляя Уилла от необходимости дальше что-то выдумывать и изворачиваться. Но пылесос, действительно нашедшийся в спальне, он мстительно отправил на кухню – посмотреть, как Уилл выворачиваться будет: тот не любил Билли и пользовался последним крайне редко.

Когда он появился на кухне сам, то сначала не понял, туда ли он попал. Во-первых, освещение был приглушено, по сравнению с обычным, настолько, что вечерний свет, нехотя вливавшийся в кухню из окна, был почти той же интенсивности. Во-вторых, тихо звучала музыка. Предположительно – радио. Предположительно – из пылесоса, которого Уилл, снова-таки, не слишком жаловал.

Маленький обеденный столик был накрыт. Явно впопыхах, поскольку ничего вычурного или лишнего на нём не было, но умело и красиво – хоть готовить Уилл и не умел, сервировке зачем-то научился. Кроме салфеток, столовых приборов и четырёх небольших тарелочек с едой (два блюда, две порции) на стол ещё стоял стакан с водой и одиноко торчавшим в нём цветком астры. Это был единственный вид цветов, который Клайв действительно любил и оттого переносил срезанным со стебля.

Одним словом, происходившее на столе очень напоминало какой-то обычный, почти банальный романтический ужин (по красивой, но одноразовой скатерти было сразу понятно, что всё это без изобретения велосипеда было просто куплено где-то в ресторане). Кое-чего, впрочем, не хватало.

– Где свечи? – требовательно и чуточку сварливо спросил он. Сидевший за столом Уилл только уставился на него. Выражение лица у того было просто непередаваемое; он едва выдержал тот же тон. – Свечи давай.

Брови у Уилла поднялись ещё выше, и он, не выдержав, коротко рассмеялся, прикрыв глаза ладонью и прислонившись виском к косяку.

– Ну, ладно, свечи так свечи, – растерянно пробормотал Уилл.

Через пару минут на столе и впрямь появились свечи: их Уиллу упаковали тоже в ресторане. Клайв отметил, что тот попросил обычные, не ароматические, наверное, решив посчитаться с его чувствительным нюхом и с тем, что он лишних запахов у себя дома не любил. Интересно, почему сразу на стол не поставил. Не хотел напоминать о будущем, где свечи были буквально везде? Мог, в принципе, и вовсе от них отказаться, но зачем-то взял; всё-таки надеялся, что он спокойно к этому отнесётся?

– С чего вдруг? – лаконично осведомился он, усаживаясь за стол. Уилл бросил на него взгляд из-под ресниц.

– Просто, – уклончиво ответил тот. В глазах у Уилла заплясали отражения от беспокойных огоньков свечей. – Мне хотелось. А я помню, что ты не любишь рестораны.

Подлизывается, понял он. Обычно это происходило не просто так, а для чего-то. Сейчас это тем более указывало на некую конкретну причину, потому что с их ссоры едва ли прошли сутки, а Уилл обычно так быстро не остывал.

– А может, ты что-то сделал? – прямолинейно поинтересовался он.

– Я? Я – нет.

– Ты – нет, – зацепился он за форму ответа. – А кто тогда?

Уилл не ответил.

– Уилфорд? – Клайв слегка прищурился.

– Хочешь сейчас об этом поговорить? – тихо спросил Уилл.

– Почему нет?

– Давай сначала поужинаем.

Клайв не донёс вилку до рта.

– Что с едой? – с подозрением осведомился он. Уилл поднял на него непонимающий взгляд.

– Еда как еда. Чего ты?

Отложив приборы, он откинулся на спинку стула.

– Рассказывай.

– Клайв, я не... подожди, ты что? – тот уставился на него с обидой. – Ты только что в чём меня заподозрил?

– Не тебя, а Уилфорда, – невозмутимо ответил он. – Рассказывай. Что ты там «не»?

– Не хотел портить ужин, – Уилл поджал губы. – Это... он не пытался ничего вызнать или внушить мне. Он был... во мне заинтересован. И его запасов сил, насколько я понял, хватило бы не слишком на многое, а он... Послушай, я вправду не хочу портить нам аппетит. Давай потом. Хочешь, тарелками поменяемся, если не веришь. Клайв, ну, правда, это ещё на обеденном перерыве было куплено. Хочешь, чек покажу?

Клайв покачал головой. Зачем ему было смотреть на чек человека, который мог без особых усилий (и колебаний) подправить не только его, но даже данные в учётных записях ресторана, в котором всё это было куплено? Не было смысла.

– Клайв? – Уилл искательно (уже в который раз за день?..) заглянул ему в глаза.

– Да не нужен мне твой чек, – буркнул он. Что его интересовало, так это то, что нужно было самому Уиллу. Кроме прочего, на столе не было ничего алкогольного, что часто сопутствовало подобным ужинам, и он не знал, к чему склониться: руководствовался ли Уилл, когда с этим определялся, тем, что ему потом ещё предстояло работать, или же тем, что он не любил заниматься с партнёром чем-либо интимным после возлияний? Он, честно говоря, не хотел бы, чтобы это оказался второй вариант. Первый нравился ему больше, даже если всё ещё значил, что Уилл пытался к нему для чего-то подлизаться. Либо же тот считал, что свою вину можно просто вот так взять и искупить... – Уилл? – Клайв сосредоточенно уставился на свои нож с вилкой, чтобы не видеть выражение лица того, наверняка обидевшегося бы. – Если ты мне хоть что-нибудь вздумаешь подарить, то действительно уедешь домой.

– Я не собирался, – негромко ответили ему после небольшой паузы. Клайв кивнул, показывая, что услышал; у него отлегло: если бы Уилл что-то ему притащил, он бы опять вспылил. А силы ему тратить больше было нельзя. Особенно при том, что Уилфорд начал такое вот выкидывать: он догадывался, что при общем упадке сил сопротивляемость к магии у него тоже снижалась.

Некоторое время они молчали, занимаясь исключительно ужином, пока Клайв, уже довольно долго помаленьку подтачиваемый совестью, не опустил нож с вилкой и не произнёс:

– Уилл? Я наговорил тебе вчера... некоторые вещи были лишними. Прости.

– Всё в порядке, – торопливо отозвался тот. И тут же поднялся из-за стола, сунувшись в микроволновую печь, из которой на стол перекочевали ещё две тарелки с той же едой, пододвинутые к Клайву. – У тебя всё ещё голодный вид, – объяснил Уилл под его испытующим взглядом. – Ешь, порции недостаточно большие, чтобы наесться.

Он, чувствовавший себя так, словно всего лишь немного перекусил, отказываться не стал. Зато после ещё одной порции вдруг почувствовал себя почти блаженно сытым, настолько, что веки у него отяжелели.

– Иди, прикорни пару часиков, – предложил внимательно смотревший на него Уилл. – Я разбужу тебя ближе к ночи. Ты ведь в девять опять за ноутбук садишься?

Дрожавщие огоньки свечей всё ещё отражались у того в глазах, однако собственного блеска, которого Клайв не видел уже несколько дней, в них от этого не появилось. Хотя, надо признать, было довольно похоже. Можно было только догадываться о том, как в такой атмосфере выглядел Уилл, будучи в нормальном состоянии и в настроении. Что с тем происходило?

– У тебя ничего не болит? – поинтересовался он на всякий случай. Не хватало ещё, чтобы Уилл болеть чем-то взялся, с подписанным-то запретом на медицинские исследования...

Тот едва заметно сжал губы; на протяжении нескольких мгновений Уилл выглядел так, словно уже готов ввернуть что-нибудь резкое. Но затем тот просто покачал головой. С оглядкой на это всё Клайв решил отложить вопрос о том, чего Уилл хотел, на потом, и действительно ушёл спать, пока ему хотелось.

Его исправно, почти что пунктуально разбудили к девяти. На фронте с атаввами всё было совершенно тихо и безмятежно, и он, некоторое время поизучав обстановку и решив, что корректировать ничего не нужно было, наспех поужинал и вернулся в спальню: ему после ужина снова захотелось спать, так что он собирался урвать себе побольше сна, пока это было возможно, совершенно при этом забыв, что нужно было поговорить с Уиллом – тот обещал ему разговор.

Уилл разбудил его и ночью, под его же собственный надрывавшийся будильник: он спал так крепко, что даже не услышал сигнал. Около получаса он приходил в себя, отгоняя сон, после чего проверил входящую корреспонденцию и, опять-таки не обнаружив ничего, стоившего хоть грана хлопот, отправился спать дальше, уже до утра.

В спальне он обнаружил сидевшего на своей половине кровати Уилла. Последний только взглянул на него при его появлении, и она едва не дёрнулся: зрачки у того снова были чересчур сильно расширены. При том, что сидел Уилл без включённого освещения, довольствуясь проникавшим в комнату светом из окна, выглядело это и в самом деле жутковато. Поэтому первое, что он сделал, – включил ночник на своей тумбочке. И, усевшись на кровать и сам, обнаружил, что спать ему сейчас не хотелось; организм, привыкший получать урезанное количество часов сна, решил, что сейчас – время работать, и что нужно быть пободрее. Почесав маковку, он решил, что пока у него сна не было ни в одном глазу, он наконец выяснит, что там было в зале для совещаний между Уиллом и Уилфордом, потому что это могло быть важным. На это указывало уже хотя бы то, что выглядел Уилл скверновато, а вёл себя как нашкодивший кот, желавший прежнего к себе отношения. Последнее, конечно, могло быть и не с Уилфордом связано.

– Уилл, скажи честно, чего ты хочешь? – прямо спросил он, решив разобраться для начала с этим: тот ведь не просто так здесь настойчиво торчал; чтобы просто поговорить, мог прийти к нему на кухню.

Кровать сзади едва слышно скрипнула. Затем ещё раз. Обойдя её, Уилл сел около него, соблюдая, впрочем, расстояние приличия.

– Позволь мне сегодня спать здесь, – в лоб заявил тот. Клайв вскинул брови, озадаченный: это Уилл хотел мириться? Что-то быстро тот к этому решению пришёл. Крайне быстро для обычного своего образа действий. Вот только даже Уилл должен был понимать, что так быстро и просто это не делалось после крупных ссор.

С другой стороны, Уилл вёл себя осторожно и очень аккуратно... и внимательно.

– Спи, – разрешил он, внимательно наблюдая за реакцией: к нему немного запоздало пришла мысль о том, что тот мог просто требовать обратно спальное место, к которому привык, а не мириться.

– Спасибо.

Уилл тут же притащил свои одеяло с подушкой, сразу принявшись и переодеваться в пижаму; Клайв, уже забравшийся под одеяло, наблюдал за этим процессом, подспудно ожидая увидеть что-нибудь, выбивавшееся из нормы. Поймав его взгляд, тот почти показательно, неспешно избавился от рубашки, ещё и развернувшись так, чтобы попадать получше под скудный свет из окошка, но Клайв ничего принципиально нового не увидел, кроме, пожалуй того, что Уилл чуточку уменьшился в размерах. Возможно, сбросил вес от стресса, к которому ещё и добавилась диета.

– Со мной всё в порядке, – сообщил тот, устраиваясь на своей половине кровати. Он скептически угукнул. – Ну что?

– Я же просил не разговаривать с Уилфордом и тем более не оставаться с ним наедине, – напомнил Клайв, уже просто решивший брать быка за рога, и приподнялся на локте, пока ещё не пересекая грани, за которой можно было бы сказать, что он нависал. – Просил?

– А я ничего не мог сделать, – тут же отозвался Уилл, словно был готов к этому разговору в любой момент, хоть среди ночи... впрочем, сейчас и было около трёх часов ночи. – Я завернул туда посмотреть, почему дверь не заперта, и он поймал меня прямо на пороге. Сначала остановил, а потом завёл внутрь. И дверь заставил закрыть за собой.

– Почему не отправил тревожный сигнал? Я и это просил.

– Сначала не успел. А потом уже не стал дёргаться, потому что он бы заставил рассказать, что, кому и почему. И узнал бы, что ты это приказал.

Клайв задумчиво прикусил губу. Это-то он и не учёл, думая в первую очередь о безопасности всех своих союзников и себя самого. Ну, тут уже ситуация «либо – либо».

– Да-а... – протянул он. – Интересно, почему последние две команды у него сработали, а та, что была перед этими – нет.

Уилл усмехнулся.

– Сколько мы с тобой уже знакомы? – риторически вопросил тот. – С тем же успехом маг Земли мог бы попытаться сдвинуть гору. Слишком большой пласт. Кстати, вот что действительно интересно, так это то, что он только блокирует воспоминания, а не стирает, хоть предполагается последнее.

– Мы с Дуайтом тоже сильно ослабли в этом плане после возвращения.

Клайв потёр глаза, уже чувствуя, что сон начал возвращаться обратно.

– Будешь спать? – очень мягко поинтересовался Уилл, тоже приподнимаясь на локте. Ладонь того легла ему на плечо.

– Буду, – он повёл плечом, намекая на то, что не желал, чтобы его сейчас трогали. Уилл вместо того чтобы убрать руку придвинулся ближе к нему.

– Клайв... Ты мне нужен, – тихо-тихо прошептал тот, накрыв тёплой ладонью его шею.

– Не порть день, – предупредил он, понявший, куда Уилл клонил в конечном-то итоге. Кроме того, ладонь у того была слишком тёплой. Почти горячей. Это его насторожило: с Уиллом, судя по всему, что-то было не в порядке, раз температура повысилась.

Уилл погладил его большим пальцем (тоже чересчур тёплым), очерчивая линию нижней челюсти, и, убрав ладонь с его шеи, добрался им до подбородка. Потом ещё чуточку приподнялся на локте, подавшись к нему.

– Уилл, – предупреждающе произнёс он.

– На ночь? – попросил тот. Клайв толкнул того в плечо, укладывая обратно: ему вообще не хотелось целовать Уилла.

– Спать.

– Спокойной ночи, – со странной отрешённостью и почти бессильно произнёс Уилл. В интонации того проскользнула та же обречённость, которая в последнее время была заметна и во взгляде.

– Спокойной.

Утром Уилл проспал будильник.

Клайв проснулся под свой собственный, и, повернувшись, увидел, что Уилл всё ещё спал, хотя обычно тот просыпался раньше него, и спал как-то не очень хорошо. Он легонько толкнул того в плечо, негромко позвав. Обычно этого хватало, чтобы разбудить, однако сейчас он не увидел ровным счётом никакого эффекта; у Уилла даже выражение лица не изменилось. Нахмурившись, он уже достаточно уверенно потряс того:

– Уилл. Уи-илл. Проснись.

Тот, дёрнув бровями, зажмурился. Потом неохотно разлепил веки, хмурясь, и тяжело перевернулся на спину, опять болезненно зажмурившись.

– Сейчас. Ты собирайся, я сейчас... сейчас встану.

Он потрогал Уиллу лоб и обеспокоенно покачал головой: горячий. Хуже вчерашнего, кажется.

– Как ты себя чувствуешь?

– Не очень, – слабо отозвался тот после паузы.

– Собираешься куда-то идти? – уточнил Клайв, уже мысленно утрясая план действий в случае если нет; в конце концов, можно было чего-то такого ожидать: Уилл в последнее время выглядел довольно скверно.

– Да, я пойду, – заверил его тот. – Сейчас, пару минут и встаю.

Клайв торопливо оделся и принёс с кухни жаропонижающее с кружкой Уилла – запить. К этому моменту тот уже успел выползти из-под одеяла и сесть, и теперь отчего-то устало потирал лицо.

– А, не нужно было...

– Пей, если собрался куда-то идти, – непреклонно нажал Клайв. – Если нет – то пожалуйста, но тогда залезай обратно под одеяло, грейся и спи. Только позавтракай сначала.

После этого Уилл, снова заверив его в том, что пойдёт на работу, послушно выпил лекарство, и принялся собираться; судя по несколько скованным движениям, у того началась ломота. Где-то, значит, грипп умудрился подцепить. Оно и неудивительно: середина ноября, самое время для сезонных заболеваний.

– Работай с Бертраном и Эйденом, пожалуйста, дистанционно некоторое время, – распорядился Клайв. – Не хватало ещё, чтобы вы одновременно болеть взялись.

– Ладно, – опять же послушно откликнулся Уилл. Клайв, впрочем, по интонации и едва заметной доле безучастности определил, что тот посчитал это бессмысленным и согласился только чтобы не наживать себе сейчас неприятностей. Интересно. Может быть, это было что-то характерное только для монохромных?

– Что это ты болеть взялся? Ты, вроде, сезонное обычно не подхватываешь, – отметил он, рассчитывая что-нибудь вызнать, чтобы его это перестало беспокоить. Опять же, если это не совсем человеческое, лучше было бы знать, как именно стоило Уиллу помогать, если всё станет хуже.

Тот отправил ему долгий и неожиданно острый взгляд.

– А вот теперь подхватил. Может, иммунитет от нынешних штаммов утратил.

Логично, отметил Клайв. Может быть, чересчур логично для мгновенного ответа от приболевшего человека. А может быть, и не мгновенного: тому ведь ещё вчера могло быть не очень хорошо. Но целоваться вчера полез, вирусное-то подозревая... Да чёрт этого Уилла разберёт, раздражённо подумал он, и ушёл от греха подальше на кухню, завтракать. Сказано «грипп», значит, будет действовать сообразно гриппу.

Завтракал Уилл вяло и, судя по всему, доел только под его взглядом, иначе большая часть завтрака так и осталась бы нетронутой. Зато обедал тот уже с куда большим аппетитом, и он бы даже расслабился по этому поводу, если бы не было даже невооружённым глазом видно, что Уилла лихорадило. Ещё одна таблетка, которые он предусмотрительно держал и в рабочей аптечке, кажется, подействовала даже на меньшее время, чем ей полагалось, и выявивший это Клайв тут же поставил Уилла перед выбором: либо тот прямо сейчас идёт к врачу, либо – домой. Тот сразу засобирался, согласившись вернуться домой, и Клайв заключил, что это всё-таки было что-то незаразное и крайне специфическое, что облегчения ему не принесло: в специфическом, если дело будет крайне плохо, придётся разбираться, а для этого ему придётся срочно дёргать Дуайта, чтобы тот подписал вместе с ним и Уиллом указ, нивелирующий запрет на медицинские исследования последнего, который Император подписал по требованию того же.

На всякий случай он вернулся вместе с Уиллом, присмотрев, чтобы ничего не случилось по дороге, и сразу же загнал под одеяло, после чего, измерив температуру того и обеспокоившись ещё больше, вколол Уиллу из ампулы жаропонижающее посерьёзнее. И с облегчением увидел, что температура у того начала понижаться; когда она понизилась до тридцати семи и двух, Уилла просто отключило. Зная, что теперь того, крепко уснувшего можно было спокойно оставить как минимум на шесть часов, он ушёл работать на кухню, чтобы не мешать, но через пять часов, к половине восьмого вечера, его дёрнуло обратно.

В спальне отчего-то немного странно пахло. В обычном запахе Уилла, сейчас заполнявшем комнату, ощущалась какая-то странная, специфическая нотка, к которой примешивалось что-то ещё, и Клайв не смог определить, что именно, помимо того, что это было что-то очень ему знакомое.

Уилл спал очень беспокойно. Того бросало то в жар, то в холод: когда он вошёл, Уилл лежал, свернувшись калачиком, только частично накрытый одеялом, которое, видимо, некоторое время назад сам же и отбросил. На ощупь тот был горячим. Встревожившись, он взялся за градусник, чтобы знать точно, на каком они оба сейчас свете, и тут Уилл проснулся.

– Что с тобой? – тут же спросил он, надеясь сейчас получить максимально честный ответ, и взглянул на градусник: тридцать девять и пять. У Уилла нормальная температура была немного выше, чем у людей обычно, но опасный для жизни порог, как подозревал Клайв, оставался тем же.

– Это... специфическое, – хрипло ответил тот. – Пройдёт. Вколешь мне ещё ампулу? Хоть посплю нормально.

Отрывистость ответа Клайву не понравилась. Ещё больше ему не понравилось то, что Уилл в чём-то солгал, хоть он и не понял, в чём, из-за того, что только ощутил ложь. Тем не менее, ещё одну ампулу жаропонижающего он тому вкатил.

– Не уходи, – попросили вдруг его, когда он собрался именно это и сделать. – Ты не будешь мне мешать, если будешь тут работать.

Он согласился. Его это вполне устраивало: что бы у Уилла ни было, он не знал, прошёл ли пик этого, и если нет – так проще было это поймать.

Некоторое время Уилл маялся, ворочаясь и то отбрасывая одеяло, то опять кутаясь, пока температура не спала, и тогда тот, укутавшись и зачем-то подобравшись как можно ближе к нему, снова нормально, крепко уснул. Клайв же, с некоторым трудом удобно пристроив ноутбук на коленях, вернулся к работе, закончив сначала свою, а потом взявшись за отчётность контрразведки, которую ещё днём попросил Бертрана пересылать ему, как и срочные сообщения. Срочных, слава Творцу, не наблюдалось, хотя обычно во время подобных неурядиц неприятности начинали вылезать все и сразу. В отчётах тоже не было ничего подозрительного, что не могло не радовать. Клайв, однако, перечитал всё ещё раз, чтобы быть уверенным, что не пропустил ничего важного на нервах, и, удостоверившись, что это было действительно так, проверил время – половина десятого – и решил, что мог поужинать и пару часиков подремать: у него было время до того как жаропонижающее перестанет действовать, а потом Уиллу могло стать и ещё хуже, и тогда у него времени на еду и сон могло и не найтись. Спал он чутко, так что в случае чего проснётся.

Когда он вернулся в комнату, Уилл всё ещё спал нормально, хоть и хмурился во сне. Когда он пристроился подремать, хмуриться тот отчего-то перестал, и он заключил, что Уиллу и впрямь было как-то спокойнее, когда он был рядом.

Некоторое время он провёл, прислушиваясь к несколько скованному дыханию Уилла, а потом заставил себя заснуть.