После того как офицеры разделились на две почти равноценные группы, одна из них под командованием Ксана, Бертрана и Эйдена отправилась в гернийский штаб, где сейчас и должен был находиться глава отдела гернийской контрразведки. О них Клайв не беспокоился: Ксан командовал своими офицерами, Бертран – контрразведкой, Эйдена без малейшего недовольства слушалась разведка, в которой тот раньше служил; у него и так было о чём волноваться. Но не о том, как будут себя вести офицеры Ксана, нет; эти смотрели на него так почтительно, словно тот случайно сболтнул кому-то из них, что вызвавшие их офицеры могли быть не просто членами Совета Бринии... а может быть, и не случайно – для того, чтобы оставшиеся без присмотра подчинённые побоялись допустить хоть малейшую оплошность в присутствии таких людей.

Группа, которую повёл он, расселась по любезно предоставленым Ксаном служебным джипам, и поехала по направлению к особняку Анхальтов: на последний ему нужно было взглянуть лично. И на старшего Анхальта, Зигфрида. За этим он не просто так ехал сам – у того были связи и большой жизненный опыт, и Зигфрид мог попробовать заболтать даже офицеров при исполнении, обмануть или застать врасплох. Его, конечно, мог попробовать тоже, но на данный момент его положение было выше, отчего ему никакие связи не могли помешать, и, кроме этого, у него было некоторое преимущество: Зигфрид вряд ли знал, что он на самом деле был гораздо старше, нежели выглядел. А значит, будет беспечнее.

Доехали они очень быстро: особняк Анхальтов располагался в том же квартале, что и особняк Фезеров. Этот оказался ещё более громадным, чем дом Уилла, и пытаться его оцепить было попросту бесполезно, так что Клайв велел четырём офицерам дежурить снаружи, по разные стороны здания, и просто стрелять в любого, кто попытается сбежать, а не спокойно выйти, а остальным – входить внутрь, следя за спиной.

Охранников за воротами особняка они, ничего не объясняя, попросту выгнали, заставив разъезжаться по домам, и те не стали протестовать – любая служба охраны, приватная или нет, обязана была подчиняться военным. Затем основная группа офицеров вошла через главный вход, особенно не церемонясь и не стучась, и Брайан, ощутив, что то, что они прямо сейчас делали, было весьма похоже на работу полиции, подхватил на себя командование передвижением, помогая разведке, более привыкшей к кораблю, нежели к жилому зданию, и контрразведке, не привыкшей к подобному вовсе. Зато офицеры Ксана были привычны к такому целиком и полностью, и Клайв намётанным взглядом подметил, что они прикрывали его ребят там, где те с непривычки оставляли незащищённые направления, и делали это спокойно и молча, без какого-либо ощущения собственного превосходства, что ему очень понравилось.

Они прошли сквозь огромный холл, точно так же направляя встречавшийся им по пути персонал и охрану на выход, ждать около крыльца до дальнейшего разъяснения обстоятельств, и когда им навстречу сунулся какой-то парень, не похожий ни на тех, ни на других, два офицера Ксана, оказавшиеся рядом с тем, тут же взглянули на ближайшего коллегу из контрразведки, и, получив от последнего едва заметный кивок, обменялись взглядами. Ими же они моментально о чём-то договорились, и после этого один из офицеров достал пистолет из кобуры, спокойно, но достаточно быстро, и столь же спокойно проделал аккуратную дырку в чужом лбу. Без малейших колебаний. В этом не было ничего удивительного: у жителей Росинки были весьма свободные нравы, и иногда, при взрывном или скверном норове, эти самые нравы прорывались даже сквозь дисциплину и выучку; поэтому отдел военного суда был натаскан на решительный разбор с нарушениями и преступлениями без промедлений и колебаний, отчего офицеры оттуда часто напоминали не ищеек, с которыми их часто сравнивали, а догов, спокойных, невозмутимых, но способных одним выверенным движением настичь жертву и обезвредить.

После прозвучавшего выстрела в ближайших помещениях особняка, где было ещё слышно смягчённый глушителем характерный звук, началось оживление. Персонал, выглядывавший на шум, испуганно и без расспросов направлялся ко входной двери, едва только на неё указывали; прозвучало ещё два выстрела – офицеры Ксана, мельком сверявшиеся с коллегами из контрразведки, моментально осуществляли вынесенный приговор. С Клайвом всё ещё не связался кто-то из оставленных снаружи офицеров, что значило, что там всё было пока что спокойно.

Они прошли в гостиную, шикарный большой зал с высоким потолком, и из кресла около камина (настоящего, не искуснейшую подделку под настоящий, как в доме Уилла) поднялся мужчина, который был Анхальтом, но выстрела не последовало: Клайв задолго до этого уточнял для отобранного отряда из контрразведки, что старшего Анхальта нужно было знать в лицо, но не спешить расстреливать. Он хотел посмотреть, что тот будет делать. По этому кое-что можно было определить. Да и, в конце концов, ему просто было интересно.

В руках у Зигфрида Анхальта была книга, которую тот до этого спокойненько читал. Самая настоящая и, похоже, невероятно старая.

– Это ещё что? – спокойно, с достоинством, веско, словно был начальством всех находившихся в зале людей, поинтересовался Зигфрид; тон был чем-то похож на тон отца Уилла, но этот вообще не предполагал ослушания. Неудивительно: этот человек был главой рода настолько старинного, что и представить себе было страшно, притом очень влиятельного, а его сын был главой гернийского отдела контрразведки, контролировавшим львиную долю радиосвязи на Гернии. В руках Зигфрида было очень много власти. Клайв, предполагавший, что не стоило позволять тому говорить дольше необходимого, только удостоверился в этом.

– Бриния, – максимально кратко дал он понять, что именно это такое было, и вместе с этим представился. Зигфрид кратко мазнул взглядом по его погонам, а затем, всего на несколько мгновений, взгляд того метнулся вбок и вниз, и он понял, что искать все интересовавшие его вещи следовало в первую очередь на цокольном этаже или в подвале.

– Что вам нужно? – строго, почти подавляюще спросил Зигфрид, откладывая книгу на стол. Пару офицеров, которых Клайв видел со своей позиции, поёжились, но самому Клайву этот тон был что слону дробина – он уже немного привык даже к голосу Императора, с которым Зигфрид и рядом не стоял. – С чего вы решили, что можете вот так просто ворваться в дом Анхальтов?

Вот так вот, не в чей-то дом в принципе, а в дом Анхальтов. Зигфрид действительно очень много о себе мнил.

– Член Совета? – Зигфрид слегка прищурился, видимо, узнав его; может быть, сын передавал новости и показывал ко всему прочему фото, и тот запомнил ещё и внешность членов Совета. – Что вы забыли здесь лично?

Зигфрид внимательно в него всмотрелся. Говори-говори, подумал Клайв, потихоньку собирая картинку воедино и выбирая момент, дабы пресечь эту речь.

– Или, может быть, вы пришли что-то потребовать? М-м, господин Кортс?

– Никакой я вам не господин, – скупо ответил он, поудобнее взявшись за винтовку. – И никого на Бринии так называть не будут.

Зигфрид успел только шагнуть из-за кресла, а он – вскинуть винтовку, когда по обе стороны от него прозвучали выстрелы. И тот, очутившийся с двумя лишними отверстиями в организме, качнулся назад и почти величественно завалился на диван. Клайв коротко оглянулся сначала на мрачного Брайана, опускавшего винтовку, затем на спокойно и почти нежно взглянувшего на него в ответ Уилла, и неглубоко, беззвучно вздохнул; мотив Брайана был вполне понятен, тот заглаживал свою провинность, а вот Уилл... пытался быть полезным? Или не дать ему взять на руки чужую жизнь, жизнь гражданского? Или же рассчитывался с ним таким манером за когда-то убитого им Оффеля? Последнее, кстати, действительно могло иметь место – Уилл уже пару месяцев пытался что-то где-то исправить или загладить, хоть и часто весьма неочевидным способом.

– Прочесать особняк, – кратко распорядился Клайв. – Брайан, бери на себя командование. И касательно тех, кто остался снаружи, тоже, пусть меня не беспокоят. Уилл... – здесь он ненадолго задумался, окидывая взглядом находившихся рядом с ним офицеров, и кивнул двоим из разведки: – И вы двое – за мной.

Уилл приблизился вплотную к нему, подсовывая ему свой передатчик, и он, взглянув на экран, увидел раздобытый откуда-то план особняка, и вместе с этим сразу же нашёл интересовавшее его место, после чего он, собиравшийся вернуться в холл и оттуда выбраться в общий коридор, сразу направился к одной из дверей, ведших из гостиной.

Навстречу им вылетела молодая женщина лет двадцати семи, и тут же была встречена выстрелом; Клайв не успел даже посетовать на то, что не подумал взять кого-нибудь из контрразведки, чтобы знать, кто из попавшихся на пути людей был Анхальтом или их другом. Уилл, оказывается, озаботился тем, чтобы запомнить эту информацию и самому. Конечно, в конечном итоге всех их всё равно устранят, но оставлять кого-либо за спиной было всё равно опасно.

В общем коридоре Клайв, на несколько мгновений растерявшийся от величины и убранства даже этого помещения, свернул налево, жестом попросив прикрывать его, и уверенно направился туда, где он рассчитывал найти ответы. Ответы эти могли бы быть получены от самого Зигфрида, и, вероятно, были бы куда более полными (хоть и не факт, что достоверными; во всяком случае, не сразу, только после работы спецов из контрразведки), но оставлять того в живых даже на непродолжительный срок было бы опасно. А сделать кое-какие выводы он мог и сам, особенно сопоставляя с уже виденным им вариантом будущего.

Место, которое он искал, нашлось очень быстро, несмотря на то, что было достаточно хорошо упрятано от посторонних глаз. Остановившись перед неприметной дверью, почти терявшейся на фоне окружавшей её роскоши, он ненадолго задумался, колеблясь. В целом, у него на руках было всё, что ему нужно было, однако он размышлял над тем, понадобится ли ему там ещё кто-нибудь; он склонялся к отрицательному ответу, но не забывал о возможности наличия охраны. Наконец, решившись, он велел ждать его, взялся за дверную ручку... и обнаружил, что дверь была заперта. Последующий осмотр показал, что замок был почему-то электронным, хоть всё остальное в двери (и во всём интерьере) буквально-таки кричало о старине, если не о древности, и обнаружить современный замок было странно. Сразу же возникало впечатление, что всё вокруг было изощрённым обманом или просто видимостью, призванной обмануть даже не постороннего для дома человека, а тех, кто в нём жил; некий странный, неприятный и чуждый восприятию Клайва самообман. Он тщетно пытался стряхнуть с себя вызванное всем этим какое-то неприятное чувство, пока Уилл взламывал замок, но так и не смог. Вероятно, из-за дополнительно давившего на него предчувствия, почти знания того, что он увидит в этом месте.

Уилл незаметно и почти неощутимо коснулся его запястья, когда он собирался войти, словно бы пытаясь его остановить, и он отрицательно покачал головой: он чувствовал, что должен был пойти один. Он хорошо знал это чувство; оно не раз посещало его в последнее время, когда он имел дело с Уилфордом.

Когда он вошёл – сразу же запер за собой дверь, давая понять, что за ним ходить не следовало. Это было очень чёткое желание, оформившееся окончательно после того как он включил свет: помещение оказалось лабораторией. Причём совмещённой с инкубаторием. Что-то подобное он и ожидал увидеть, однако он не предполагал, что это будет выглядеть... так.

Лампы освещали большой зал. Помещение совмещало подвальный и цокольный этажи, и потолок здесь был высоким, отчего было неуютно, особенно учитывая предназначение лаборатории. Вдоль стен стояли инкубаторы, однако не плотным рядом, состоявшим из одинаковых больших колб, как можно было ожидать; они были разными по виду и форме, располагались группками по два-три, и у каждой такой группы был свой собственный контрольный центр, словно бы для разных существ, находившихся внутри, нужны были индивидуальные и заметно отличавшиеся от остальных условия содержания. Скорее всего, так оно на самом деле и было.

Сначала Клайв с винтовкой наготове обошёл всю лабораторию, присматриваясь к укромным уголкам и тёмным местам и прислушиваясь. Кроме редкого побулькивания из инкубаторов и тихо шелестевшей вентиляции он ничего лишнего не услышал, и тогда позволил себе немного расслабиться. Однако только немного. У него всё-таки была здесь работа. И на Бринии всё ещё была...

И ему было интересно. Он впервые за долгое время ощущал настолько острое любопытство. Для него это было почти что в новинку. Неужели он менялся?

Встряхнув головой, он вытряхнул из неё ненужные на данный момент мысли, и для начала написал ожидавшему его снаружи Уиллу, попросив того снять информацию со всех устройств, находившихся в этом помещении. И только после этого подошёл к ближайшей паре инкубаторов.

Подписей под кнопками на панели управления контрольного центра не было, зато были значки, довольно ясно говорившие о предназначении каждой из них, и он нажал на ту, которая открывала закрывавший колбу инкубатора щит. Панели последнего разъехались в стороны, открывая взгляду непосредственно колбу, и у Клайва немедля зачесались руки: внутри, в жидкости мутновато-жёлтого оттенка, находился пёс – такой же, с парой сотен каких он расправился в будущем. Эта разновидность была помельче, с длинной узкой пастью, как у крокодила, и Клайв обнаружил, что изначально в этих псах было куда больше крокодильего, чем в виденном им будущем, как будто собачья генетика в конечном итоге начала выживать из себя нечто, ей чужеродное. В соседнем инкубаторе оказалась такая же особь, и он сообразил: либо Зигфрид ещё не дошёл до той стадии эксперимента, которая предусматривала наблюдение за выведенными существами вне инкубаторов и их естественное скрещивание, либо уже это исследовал, и теперь просто хранил так образцы до поры до времени, если пока что не имел чего-то вроде криокамер.

Закрыв на всякий случай защитные панели обратно, он направился к следующему контрольному центру. Здесь было целых четыре инкубатора, и в них оказались тоже псы, но те, что были крупными, с короткими и широкими, словно жабьи, мордами. Внешний вид этих впоследствии не претерпел вообще никаких изменений, и у Клайва от этого неприятно шелохнулось что-то внутри. Он поторопился закрыть колбы щитами и, двинувшись дальше, тут же наткнулся на два вида копытных хищных зверей, рогатых и безрогих, с которыми он впервые столкнулся в старом порту на Атеоте. Как же давно это было...

Следом он обнаружил куффа. Тут-то он во всей красе увидел, что именно у них было под одеждой, и его передёрнуло от отвращения. Это, конечно, мог быть ещё недоработанный, недоделанный вариант, но видеть такое было всё равно неприятно, даже несмотря на то, что он многое в жизни повидал. У человека неподготовленного это зрелище могло бы вызвать крайний дискомфорт.

А потом Клайв, всё пытавшийся избавиться от мысли о том, что он всё же ошибся, в конечном итоге поставив на то, что куффы под воздействием неизвестных факторов мутировали сами, испытал почти что шок, отчего мысль испарилась самостоятельно.

В следующем инкубаторе, бывшем в единственном экземпляре около сообщавшегося с ним контрольного центра, была женщина. Кожа у неё была нездорового, металлического оттенка, как и её волосы, просто тёмно-пепельные; Клайву отчего-то показалось, что раньше они были каштановыми. Более того, форма её тела напоминала нечто усреднённое между человеком и кошкой, и кошачьего в ней было куда больше, чем можно было найти в фелнах, виденных им в будущем, как будто за прошедшее время у них отпало всё, что толком не прижилось, или же часть кошачьего выродилась при дальнейшем скрещивании с людьми. Из увиденного им логически следовало, что у фелнов и монохромных был один и тот же общий предок, но эта мысль пробилась в сознание Клайва не сразу.

Лицо женщины было искажено болью. И она была беременна.

Выглядело это страшно. Живот у неё был не просто большим – огромным, и к тому же неровным, словно бы внутри у неё было куда больше одного или двух... существ. И он не выглядел так, словно это был конечный срок, когда живот опускается ниже, нет; едва ли шестой-седьмой месяц. А это значило, что он должен был увеличиться ещё больше.

Клайв никак не ожидал увидеть подобное. Он рассчитывал, что найдёт здесь ту странную и жуткую помесь человека и ящерицы, и был готов к этому, и даже к тому, что увидит здесь предка куффов (хоть он и предполагал, что те мутировали самостоятельно, однако не исключал и такой вариант), но это... Потерев лицо, Клайв, усилием воли изживший из восприятия застрявшую в нём картину, так и стоявшую у него перед глазами, закрыл щитами колбу и направился дальше. Он, конечно, пришёл за ответами, так что теперь оставалось только получить их все, что бы там ещё ни оставалось.

Затем он наткнулся действительно на то, что и ожидал увидеть: сначала на двуногого змееящера, выглядевшего точь-в-точь как те, что были в будущем, а затем и на прямоходящую тварь, которая умела воздействовать на чужое сознание. Последняя отчего-то отреагировала на раскрытие щита на колбе, хотя и довольно слабо, и открыла глаза, расфокусированно глядя на него. Его это не испугало. Как и то, что он почувствовал едва ощутимое прикосновение к своему сознанию. Интересно, как Зигфрид управлялся с этой тварью? Должен же был тот себя как-то защищать. Может быть, придумал что-нибудь экранирующее? Или же естественная сопротивляемость, как у него самого?

Гадать, в любом случае, не было смысла. Это теперь могли прояснить разве что дневники Зигфрида, если последний их вообще вёл. Клайв, конечно, на это надеялся: люди, занимавшиеся какой-либо научной деятельностью по собственному желанию, обычно оставляли дополнительные заметки, содержание которых варьировалось от просто планов на проект до довольно личных переживаний по этому поводу. Нужно будет просто хорошенько поискать.

Решив отсюда и начинать заниматься делом, Клайв нашёл на панели управления контрольного центра кнопку, запускавшую слив жидкости из колбы инкубатора, и немного поколебался: спускать неизвестную жидкость неизвестно куда, с одной стороны, не хотелось; с другой – его последующее взаимодействие с колбой предполагало проделывание в последней парочки пулевых отверстий, сквозь которые жидкость тут же потечёт наружу. Учитывая, что делать это он собирался со всеми колбами, – бродить по колено непонятно в чём ему не хотелось. Опять же, какие-то отходы уже точно куда-то сливались, так что всё равно придётся найти, куда, и обезвредить всё, что там найдётся. Так что он всё же зажал кнопку спуска. И, прицелившись, дал два одиночных выстрела в человекоподобную ящерицу, задергавшуюся в шоке и панике оттого, что привычная среда обитания сменилась вдруг недружелюбным воздухом.

Немного выждав и дождавшись, пока тварь затихнет, он на всякий случай пустил ей контрольный выстрел в голову, чтоб уж точно наверняка.

В оставшихся инкубаторах обнаружились парочка велоцизавров, крупнейшие ящерицы, кажется, попросту вывезенные из заповедника и пока ещё не слишком сильно видоизменённые, и ещё несколько очень странных существ, шанс самостоятельного выживания которых, очевидно, близился к нулю. В будущем Клайв таких точно не видел; да и он мог предположить это безо всякого будущего, только по внешнему виду этих созданий. Всех их он избавил от существования тем же образом, что и человекоподобную ящерицу, и скрепя сердце направился к инкубатору, где была беременная прародительница монохромных и фелнов.

Когда жидкость из колбы начала утекать, женщина открыла глаза, оказавшиеся тоже серыми, как и белки, и, увидев его, попыталась прильнуть к нижнему краю колбы; в толще мутно-желтой жидкости вслед за ней натянулись тонкие провода, замеченные Клайвом только сейчас. Кажется, она не хотела, чтобы из колбы спускали жидкость, что было вполне логично: в последней находиться было наверняка легче, чем в воздушной среде. Хотя, может быть, женщина просто боялась того, что должно было последовать за извлечением её из инкубатора.

Едва сумев пристроить огромный живот между колен, женщина вскинула голову и, уставившись на его винтовку, ударила кулачком в толстое стекло колбы, а затем подняла взгляд на него самого, безмолвно моля об услуге.

Клайв вдруг увидел в её чертах лица что-то, что было присуще роду Анхальтов (схожее было в Зигфриде и Бертольде), и он ужаснулся. Свою же кровь... Ему немедля, до дрожи в пальцах и мурашек на загривке захотелось сломать шею Зигфриду собственными руками, и он испытал ни с чем не сравнимое разочарование оттого, что тот уже был мёртв. Прикусив губу, он нажал на кнопку, закрывавшую шлюз, пока голова женщины не оказалась вне жидкости, потому что для неё это закончилось бы не лучшим образом, и кивнул; женщина после этого просто наклонила голову, кое-как собрала густые волосы с одной стороны, зажав их в руках, и застыла. Клайв, глядя на её висок, к которому тоже тянулся тонкий проводок, открыл шлюз ещё ненадолго, так, чтобы лицо женщины всё ещё оставалось под поверхностью жидкости, а пробой в колбе, который он собирался сделать, – над ней.

И, медленно вздохнув, тщательно прицелился, стараясь сделать всё аккуратно, сразу и наверняка.

Снова прозвучал выстрел. Женщина даже не дрогнула, лишь покачнулась и завалилась набок. Её тело немного приподнялось в остававшейся в колбе жидкости.

Зажмурившись, Клайв тяжело вздохнул. Ещё один гражданский на его руках... хоть и из милосердия, а не осуществляя приговор. Вскорости туда добавятся остальные Анхальты, которых он велел устранить, и уже можно будет выразиться «на его счету».

Он, конечно, понимал, что при нужде подобное делать было нужно.

Но он не думал, что это будет вот так.

Хмурясь, он спустил жидкость до конца, и направился после этого к остальным инкубаторам. Те уже не доставили ему никаких проблем или тревог; он велел себе не вглядываться в лицо куффа, чтобы невзначай не рассмотреть там ещё чего-нибудь беспокоящего.

Истратив всю обойму, он перезарядил винтовку и, ненадолго положив её на краешек панели управления контрольного центра, снял с себя рюкзак. Из последнего он достал то, за чем ненадолго заходил в штабную больничную лабораторию: респиратор, перчатки и большой пластиковый конверт, в который он чуть ранее напихал пакетиков поменьше, содержавших плоские контейнеры и одноразовые инструменты для отбора биологических проб. И снова обошел все инкубаторы, открывая их и собирая образцы тканей и жидкостей: ими заинтересуется как Вик, так и Хэвлок; по поводу Аркелла ещё стоило бы поразмышлять. Вообще, было бы неплохо показать их ещё и экологу, особенно пробы жидкостей, в которых содержались существа, но к новому экологу, которого ещё предстояло найти, они будут присматриваться ещё довольно долго, чтобы знать, можно ли было доверить ему подобную информацию.

Он на мгновение замер. Новый эколог... Смогут ли они правильно выбрать человека? Так, чтобы Дуайту не приходилось постоянно того читать...

Встряхнув головой, он продолжил отбор образцов. Об этом он будет тревожиться позже, сейчас же ему и так было чем заняться.

Напоследок он прошёлся ещё раз по всему помещению, делая фотографии: они понадобятся ему в любом случае, если не им самим, то Императору уж точно. Закончив, он сложил всё в рюкзак и взвесил в руке; тот ощутимо потяжелел. Не настолько, чтобы сложно было нести, но добавочный вес уже ощущался. Не став надевать лямки, он вышел обратно в коридор, где его терпеливо ждали Уилл с офицерами разведки, и обратился к последним:

– Раздобудьте чего-нибудь горючего. Побольше. Подойдёт что угодно, лишь бы хорошо горело. Расходы я покрою.

– Есть! – откликнулся старший из офицеров, внимательно его слушавший, но приступать не взялся, сначала выразительно окинув взглядом всё доступное глазу пространство, а затем вопросительно взглянул на него. Он кивнул. – Разрешите выполнять? – справился понятливый офицер, уже приблизительно прикинувший, насколько много нужно было пресловутого горючего.

– Выполняйте. И будьте осмотрительны.

Офицер всё так же коротко, понятливо кивнул, а затем кивнул уже товарищу – сниматься с места и следовать за собой.

Проводив их взглядом, Клайв вышел из закутка, в котором был спрятан вход в лабораторию, прислонил рюкзак к стене, уселся прямо на пол и прислонился спиной к стене и сам. Уилл длинно, задумчиво взглянул на столик с большой (и немного нелепой) вазой, которыми были наполнены коридоры, видимо, раздумывая о том, чтобы, спровадив куда-нибудь вазу, усесться сверху, но затем передумал и устроился около него с таким тяжелым вздохом, будто он уселся прямо на землю, а не на чистенький ковёр без единой соринки. Из Клайва, только-только собравшегося закурить сигарету (пачка, принесённая ему Риком, так и лежала в рюкзаке), вырвался почти такой же вздох, словно это было заразно. Затем он всё-таки прикурил и хорошенько затянулся, с удовольствием выдыхая дым. От непривычки у него едва заметно закружилась голова, казавшаяся сейчас пустой.

– Вандал, – коротко произнёс Уилл, догадавшийся о том, что он собирался делать чуть позже. Он, расслышавший в тоне того лёгкую смешливую нотку, ничуть не обиделся; ему и самому было жаль ресурсов, вложенных в этот огромный дом.

– Иногда нужно.

Уилл покосился на него, внимательно глядя при этом на сигарету, но ничего не сказал; предложения тоже не получил: тот не курил, даже если хотел – зубная эмаль моментально желтела. Так что вместо этого Клайв выковырял из одного из мелких кармашков рюкзака леденец и положил на охотно протянутую ладонь; Уилл, тут же развернув фантик, сунул конфетку в рот и благодарно прислонился к нему плечом.

Так они сидели до тех пор, пока неспешно выкуриваемая Клайвом сигарета не закончилась, а потом последний поднялся, окидывая взглядом коридор.

– Да сбрось в вазу, – посоветовал Уилл, всё это время наблюдавший за тем, как он стряхивал пепел в ладонь. – Всё равно ведь уже.

Вздохнув, он стряхнул пепел на столик около пресловутой вазы, затушил об край окурок, но внутрь бросать не стал, вместо этого сунув его в один из кармашков на разгрузке, предназначенный для мелкой всячины: он предполагал, что температура будет достаточно высокой, чтобы брошенный в вазу окурок всё равно истлел, но рисковать не стал. При желании можно было отсеять некурящих офицеров, которых было очень много, а в разведке пока что помнили, что он курил. Ещё можно было попробовать определить марку сигарет, а тут уж выйти на совсем узкий круг людей. Чуть ранее он из тех же соображений забрал с собой респиратор и перчатки – мало ли.

– Ну, пойдём.

Ему отправили вопросительный взгляд, и он вспомнил, что не поделился с Уиллом дальнейшими планами. Следом у него в кармане завибрировал передатчик, оповещая его о срочном входящем сообщении: писал Брайан, извещая его о том, что в особняке не осталось ни одного гражданского и ни одного живого Анхальта; он в ответ попросил вернуться в холл. Там они с Уиллом прихватили того с собой, и уже втроем взялись искать по особняку дополнительные сведения. Интересовавшая Клайва информация нашлась как на личном компьютере Зигфрида, мощном, почти таком же, какой они когда-то нашли в одном из подвалов на будущем Атеоте, так и в нескольких тонких книжках с мягкими и тонкими обложками, которые Уилл обозвал «тетрадями» – Зигфрид вёл в них дневник.

Когда они собрались искать комнату Бертольда (Клайв надеялся, что тот жил тут, и что здесь тоже должно было найтись что-нибудь любопытное), он получил сообщение о том, что его приказ исполнен, и горючее подвезли к крыльцу особняка; тогда он, пораскинув мозгами, велел Уиллу, чтобы тот вместо поисков прошерстил снятые с личного компьютера Зигфрида данные и начал составлять список людей, с которыми тот вёл все относившиеся к заговору дела. Этот список (или хотя бы его часть, насколько успеет справиться Уилл) он планировал передать дальше, чтобы избавиться и от сообщников Анхальтов.

Когда они закончили с комнатой сына Зигфрида и собрались уходить, ему пришло ещё одно сообщение, на этот раз – от Ксана. Последний отчитывался о том, что работа в гернийском штабе полностью закончена, и что отдел связи на данный момент контролировался отделом военного суда и несколькими связистами, которых Ксан хорошо знал. К сообщению скрупулезно был приложен короткий список пресловутых связистов и куда более длинный – казнённых офицеров. Поблагодарив, Клайв выслал распоряжение о том, чтобы тот продолжал оставаться в штабе с несколькими доверенными офицерами, а остальных своих подчинённых вместе с бринийскими офицерами отправил продолжать устранять Анхальтов и наиболее тесно связанных с ними людей. Он бы без колебаний оставил в местном штабе Брайана, но того наверняка хотели видеть все остальные члены Совета – для выяснения обстоятельств.

Затем Клайв отправил всем офицерам, находившимся поблизости, приказ покинуть здание и собраться около входа. Тут же проверив засигналившие передатчики, Уилл и Брайан, которых он поленился исключить из рассылки, почти одинаково покосились на него, но оба промолчали.

Выйдя на крыльцо (Уилл при этом исхитрился проскользнуть первым, всё ещё его прикрывая), Клайв, окинув взглядом терпеливо ожидавших его офицеров и подогнанные к крыльцу грузовики с целыми цистернами, а также кучку уже готовых к применению канистр (он сделал себе пометку в памяти о том, чтобы выделить командующего офицера того отряда, который всё это добро раздобыл за столь краткий срок), велел воспользоваться горючим по назначению и сжечь к чертям особняк Анхальтов. Офицеры взялись за это занятие, кажется, даже с некоторым энтузиазмом: все гражданские, которыми являлись большинство Анхальтов, и которые были убиты ими, хоть и по приказу сверху, после пожара уже, вероятно, будут считаться погибшими именно от огня для всего остального мира, который не был в курсе каких-то там заговоров.

Лично поджигать он не стал. Только пронаблюдал за тем, чтобы особняк хорошенько занялся, и увёл оттуда ещё нескольких офицеров – перекрыть въезд в квартал, чтобы по дороге не смогли проехать из службы пожарной безопасности. Следом он попросил у Уилла ту часть списка, который тот уже успел составить, и Уилл вдруг притормозил его, шагнув к нему поближе и приобняв за талию.

– Остановись, – шепнули ему на ухо. – Готов поспорить, у тебя ещё остались дела на Бринии. Не трать на это силы, тут уже без нас разберутся.

– Верно, – со вздохом признал он. И, обернувшись, намекающе качнул головой, подзывая к себе Брайана. – Мы возвращаемся, – тихо уведомил он их обоих.

И они вернулись к «стрижу»... где с удивлением обнаружили троих офицеров от Ксана, которые не пропустили их на борт, пока они не показали пропуски.

– Напомнишь потом мне, чтобы я этому твоему Ксану выписал повышение, – недовольно проворчал Клайв, угнездившись в кресле пилота.

– Уверен, что не премию? – ревниво уточнил Уилл, кажется, наконец-то успокоившийся.

– Уверен.

Когда они вернулись на Бринию, в ангаре штаба их встретил Хэвлок.

– Дуайт нормально себя чувствует, я оставил с ним Вика, – тут же отчитался тот под взглядом Клайва, примирительно подняв ладони.

– А Норберт? – придирчиво спросил он.

– Норберт?.. А, стабилен. Хорошо стабилен, если ты это собирался спросить, – сразу же прервал Хэвлок его, и в самом деле собиравшего поинтересоваться, стабилен был хорошо или плохо. – Безмятежно спит.

– Тогда что ты тут?

– Совет. Забыл, пока по своим делам летал? – чуть более резко, чем следовало, поинтересовался Хэвлок, уперев взгляд в Брайана, и он вздохнул. Он догадывался, что все ждали каких-то объяснений, так что пришлось продумать то, что ему следовало говорить, ещё во время перелёта.

– Созывай всех на срочное совещание. До кого-нибудь, наверное, нужно будет ещё дозвониться... – он взглянул на небо, на котором не было ни намека на рассветное посветление.

– Все в штабе. И ждут тебя, – уведомил его Хэвлок. – Дуайт сказал, что ты многое выяснишь и многое сможешь объяснить, поэтому без тебя начинать совещание не следует. Я не знаю, откуда он это взял и почему так в этом уверен, но я склонен ему верить. Он почему-то знает... многое.

Произнеся это, тот слегка смутился. Клайв, знавший, в чём дело было, подавил усмешку и кивнул, жестом велев Уиллу и Брайану следовать за ним.

– Клайв?.. – с какой-то непонятной интонацией протянул Уилл. Оглянувшись на того, он приподнял брови, но Уилл покачал головой, едва заметно усмехнувшись. – Потом.

Он рассмотрел у того во взгляде очень хорошо упрятанное восхищение. Уиллу же не приспичило сейчас что-нибудь вытворить?.. Было не время и совсем не место. Потом – тоже; потом они, скорее всего, будут слишком уставшими. Впрочем, вряд ли это относилось к выносливому Уиллу...

Когда они вышли из ангара и направились в центральный корпус штаба, Хэвлок взглянул на экран своего передатчика и бросил долгий, неуверенный взгляд на больничное крыло; должно быть, Дуайту было что-то нужно.

– Иди, – отправил он того, хлопнув по плечу. – Я объявлю начало совещания через... скажем, двадцать минут.

– Не стоит. Это не то, ради чего можно заставлять всех столько ждать. Мне нужно всего пару минут, могу и припоздниться немного.

– У меня ещё есть дело, – возразил он. – Поболтаешься где-нибудь ещё двадцать минут.

Хэвлок поглядел на него с сомнением, но кивнул. И, оставив их, направился ко входу в центральный корпус. Задумчиво взглянув на Брайана, Клайв поколебался, не зная, брать ли того с собой: если оставить в штабе, тут же прицепятся требовать объяснений, а то и доказательств. А доказательств у Брайана было не так много. И наиболее существенным был он сам. Тот едва заметно сделал к нему шажок, словно определил, о чём он думал, и тоже не желал оставаться здесь в одиночку, и он решил потащить-таки Брайана с собой.

На этот раз собирался он недалеко – к району, который прежде был оцеплен, к самому его центру. Впрочем, ради экономии времени он всё же одолжил со стоянки служебный джип, поскольку ещё плохо представлял себе, как именно будет искать нужную ему вещь, и сколько времени это может занять. Он не был даже уверен, что у него получится что-то найти; на тот момент, когда он говорил, что у него ещё было дело, эта идея находилась ещё на этапе оформления, возникла же она тоже не так давно – тогда, когда долгий взгляд Хэвлока снова напомнил ему о Дуайте.

Немного не доехав до регистрационного центра, крыша которого так и осталась вывернута наружу, словно большой уродливый цветок, он притормозил: дорогу преграждало оцепление. Это вызвало у него дежавю, несмотря на то, что это было куда меньше и состояло целиком из военных, без полиции.

– Это ещё что? – поинтересовался он, высунувшись из окошка.

– Приказ офицера Таскилла, – лаконично ответил ближайший к нему офицер, преграждавший дорогу. Клайв неспешно подъехал почти впритык, чтобы не орать, и чтобы офицерам оцепления было хоть как-то видно их с Уиллом и Брайаном униформы в скудном ночном освещении.

– А поподробнее? – поинтересовался он.

Офицер вытянулся в струнку, отдавая честь.

– Прошу прощения... офицер Кортс?

Клайв несколько мгновений смотрел на того, пытаясь сообразить, был ли у офицера какой-то приказ касательно него, или его уже просто узнавали. Если последнее, то тот, вообще-то, просто грубо нарушал устав, потому что был задан вопрос от офицера старше.

– Вас велели пропускать по требованию, – сообщили ему, пристально присматриваясь к его глазам. Опознал по цвету, догадался Клайв. – Эвакуация прекращена, эту зону было приказано оцепить и не пропускать никого, за исключением вас либо человека, который представит неопровержимые доказательства того, что его послали вы.

– Благодарю, – отозвался он. Он даже не успел добавить, что теперь хотел бы проехать дальше – понятливый офицер уже жестом велел пропустить машину, и ему осталось только надавить на педаль газа. Поблагодарить, кстати, следовало и Дугласа, который вот это устроил, потому что довольно большая часть тех гражданских, кому пришлось эвакуироваться, теперь могла вернуться и завтра спокойно выйти на работу: при подобных обстоятельствах в зонах, где была объявлена эвакуация, и для работников, которых она задела, рабочий день предприятий и производств, не относившихся к критически важным, начинался на два часа позже и, соответственно, был на них же сокращён, однако оплата рабочего дня оставалась полной. Таким образом, им нужно было выплатить компенсацию только за два часа, а не за весь рабочий день. Дуайта это наверняка обрадует.

Сумев пробраться между обломками от ракеты и доехать прямо до регистрационного центра, Клайв заглушил мотор и выбрался из джипа, на всякий случай внимательно поглядев по сторонам. Убедившись в том, что вокруг никого не было, он направился к ближайшей клумбе, присматриваясь к кусту. Кустику явно было нехорошо. Присев рядышком, он присмотрелся к листочкам, пытаясь найти сходство между ними и листьями каких-либо растений, виденных им в будущем. Точнее, даже почувствовать: биологом он не был, чтобы хорошо разбираться в ботанике, а сложности добавляло ещё и то, что в будущем большинство видов известных ему растений мутировали и были уже видоизменёнными. Ничего не ощутив, он придвинулся поближе, почти уткнувшись лицом в куст, но и так ничего не почуял. Несколько мгновений он смотрел на печально повисшую весеннюю зелень, коей полагалось быть бодро торчащей, и, оторвав листочек, смял его и растёр в пальцах. Может быть, так...

Поднеся к лицу пальцы, он учуял-таки едва ощутимый запах. И задумчиво усмехнулся.

Вслед за этим ему в голову стукнула мысль о том, что если в лаборатории, где околачивался Уилфорд со своими экспериментами, были растения, то они наверняка повидали и пережили больше, чем одноразовое облучение магией. А ещё они, будучи в цветочных горшках, были как нельзя более готовы к изъятию и транспортировке...

Едва подумав об этом, он поднялся и, придерживая висевшую на плече винтовку (с которой он уже почти что сросся – старые привычки быстро возвращаются), быстро направился в лабораторию. Сзади послышался нервный хлопок дверцы джипа, и через несколько секунд его догнал Уилл.

– Я иду с тобой, – непреклонно заявили ему.

– Замечательно, – невозмутимо отозвался он. – Будешь помогать.

Тот вопросительно взглянул на него в ответ, но он не объяснил: сначала следовало взглянуть на растения, прежде чем раздавать указания.

Внутри ничего не изменилось с тех пор, как они отсюда ушли. Только лужа крови под Уилфордом, в приглушённом освещении едва заметно искрившаяся золотистыми крупицами, расползлась больше. И появился тяжёлый, неприятный запах.

Не обращая больше внимания на лежавшее на полу тело, Клайв направился к ближайшему цветочному горшку и, приподняв пальцем листочек растения, наклонился поближе. Обоняния тут же коснулся очень слабый, но хорошо узнаваемый запах магии, и он непроизвольно расплылся в улыбке, довольный тем, что его предположение подтвердилось; затем, спохватившись, убрал улыбку с лица.

– Уилл? Вазоны в руки, и грузи в багажник. Только осторожно, не ронять и не трясти, – предупредил он на всякий случай: здесь растения тоже выглядели не особенно довольными жизнью и немного поникшими, словно на них что-то давило. Он надеялся на то, что запах был не просто остаточным эффектом, потому что в будущем от части растений тоже попахивало магией. Да и за столько лет она должна была истратиться, а это означало, что её запас в мире постоянно откуда-то пополнялся, и не исключено, что именно из растений. Более того, он уже выводил логическую цепочку ранее: учеников в Академии кормили мясом куриц, которых привозили с Атеота, тех кормили выращиваемым там же подножным кормом, что в свою очередь означало, что в растениях, произраставших на Атеоте, где когда-то произошла катастрофа, магии было гораздо больше, чем в растениях на более удаленном Аскаоте, а следовательно, магией была заражена и земля. Только она почему-то не распределялась с водой почти равномерно по всей планете, а пить из крайне редко встречавшихся поверхностных источников на Атеоте было нельзя – можно было отравиться. Зато с подземными всё было в полном порядке. Возможно, эта странность станет понятна после исследований вещества, которое создавал Уилфорд, и самой выделявшейся при этом магии.

Уилл без вопросов взялся за самый большой горшок и последовал наружу за Клайвом, загрёбшим сразу несколько самых маленьких и молоденьких растений.

– А что «потом»? – поинтересовался он по пути, вспомнив странный взгляд того.

– «Потом»? – переспросил Уилл. – А, это. Ничего, просто вспомнил, как ты поначалу колебался с выдачей распоряжений, – тот усмехнулся. – А теперь приказываешь уже на ходу, чуть ли не машинально, будто тебе так и должно. Привык, наконец.

Он коротко покосился на Уилла. Последний едва заметно, но отчего-то довольно улыбался.

– Вот как.

За несколько раз они вынесли все растения, что были в лаборатории, чуть ли не бегом, потому что Клайв, бросивший взгляд на часы, почувствовал, что переставал успевать обернуться за двадцать минут; в багажник всё не поместилось, и часть горшков пришлось поставить под заднее сиденье, рядом с недоумевающе обозревавшим всё это Брайаном.

– А зачем это? – рискнул полюбопытствовать тот, когда они с Уиллом, наконец, уселись в джип.

– Из научного интереса, – лаконично отозвался Клайв и тронул за локоть Уилла, которого пустил за руль: – Жми, мы не успеваем.

– Понял.

Тот выжал из джипа всё, что смог, и они вскорости заехали на внутреннюю стоянку, от которой понеслись к центральному лифту так, словно за ними гнались: Клайв не желал опаздывать.

Однако они всё же опоздали на две минуты. Ему не оставалось ничего другого, кроме как сделать вид, что так и должно было быть.