Солевой раствор сверкал идеально ровной поверхностью, а ещё тут было очень жарко, будто они вовсе не в подземелья спустились. Корабли иллитидов дергали огромными щупальцами, но с места не двигались. Похоже, вся колония собралась там и ждала только команды, разглядеть получалось только штуки три, но не более. Личинка за глазом извивалась всё активнее, но хотя бы не пыталась выпрыгнуть наружу. С одной стороны – хорошо, такие раны лечить тяжело, да остаться без глаза совсем не хотелось. С другой – плохо, ведь Иша ясно понимала, что может способствовать такой её активности. Лаэзель тоже это осознавала, двигалась аккуратнее, скованнее и во взгляде читался плохо скрываемый ужас. Однако то, что могло здесь обитать, на удивление не подавало никаких признаков жизни.

На плато находились трое. Женщина с длинной косой бесцветных волос в вызывающе открытом облегающем наряде красного цвета. Кожа её была до того бледной, что её можно принять за мертвеца. Кетерик же ухмылялся, глядя на Песнь Ночи. Аасимар шипела неподалёку в точно такой же ловушке, какая сковывала её в Шэдоуфелле. Волшебные руки крепко держали её на месте, не давая даже малейшего шанса дёрнуться.

Пришлось подбираться крадучись, хорошо, что тут было достаточно укрытий из сталагмитов. Оставалось надеяться, что никто не оступится и не упадёт. Третий участник странной встречи стоял спиной в дорогом длиннополом пальто с золотой вышивкой и высоким воротником, почти полностью закрывающим его голову.

– И после всего, ты говоришь, что у тебя всё под контролем, генерал? – голос прозвучал мягко и даже слегка заискивающе.

– Это… – Карлах неожиданно часто задышала, бросилась вперёд, прижимаясь к укрытию и стискивая в пальцах солевой столб так, что ещё немного, и он треснет.

Наконец, тот обернулся к Кетерику. Это был молодой мужчина чуть старше тридцати, участливый взгляд темных глаз, заискивающая улыбка, густые каштановые волосы немного неряшливо торчали в стороны. Руки его закрывали странные сделанные из узоров золота перчатки, на них виднелись когти, а на правой руке сверкал фиолетовым камень, подобный которому находился в броне генерала.

– Ты, – прошипела Карлах, всё сильнее впиваясь когтями в сталагмит. – Сука! Горташ!

«Останови её, она может всё испортить», – буквально приказал гость из снов, но Иша и так всё видела.

Если сейчас тифлина сорвётся с места, то они могут погибнуть. Но на удивление её опередила Лаэзель:

– Не время вершить суд, – жестко осадила её она, пытаясь скрыть страх, но у неё это не получалось. – Я знаю, что тут может обитать и молю Влаакит, чтобы я ошибалась.

– Мы не сможем причинить вред Кетерику, пока Песнь в тюрьме, – бросила через плечо Иша.

– Не волнуйся, предоставь это мне, – Астарион улыбнулся. – Побоище в любом случае, начнётся, так что просто отвлеките его, а я до неё доберусь. Скажите, как вы её освободили в прошлый раз.

– Надо коснуться её, – прошептала Шэдохарт. – Волшебные путы не дают ей сойти с места. Мы не в Шэдоуфелле, не думаю, что здесь обязательно это должен сделать шарит.

– Понял, – кивнул тот и аккуратно пролез между сталагмитами, пробираясь чуть вперёд, но потом замирая.

Между их укрытием и тюрьмой аасимара довольно большое открытое пространство. Вампира заметят, неизвестно, на какие ещё фокусы способен Кетерик, да и остальные двое, раз решились встретиться в таком странном месте.

– Я не отчитываюсь перед тобой, Горташ, – подтвердил догадки тифлины сам Торм.

– О, прорезался генеральский тон. Может, нам ещё тебе честь отдать? – чтобы тут не происходило, он явно не боялся некроманта, раз говорил с ним столь вызывающе.

– Да, – подала голос женщина, которая сидела на чём-то. Точнее на ком-то.

Этот человек сгорбился, сломленной фигурой стоя на коленях и не шевелился, кто это – неясно, но подойти ближе и рассмотреть не получится. Их тут же заметят.

– Отдадим честь – кинжалами в его обескровленную плоть, – голос женщины в красном отдавал шипением и плохо сдерживаемым безумным смехом. – Неудачи липнут к нему, как мухи к гнилой падали.

– Не забывайся, Орин! – Кетерик, действительно, ни на секунду не забывал, что он – генерал. Его тон всё так же не менялся, оставаясь приказным и горделивым. – Я исполнил всё, что должен.

– Ты собрал армию – это верно. А как же быть с астральной призмой? – Горташ откровенно издевался над Тормом. То ли он не понимал, то ли не хотел понимать опасности, которая исходила от злого и готового к драке генерала. – Всё это время предательница-Верная размахивала ей у тебя под самым носом, и что сделал ты? Сбежал от неё.

– Потому что они последуют за мной и принесут призму в мои руки, – уверенно сказал ему Торм. – Здесь я навяжу им бой на своих условиях, если кое-кто не прекратит меня отвлекать.

– Чувствую, согласия у них нет никакого, – аккуратно прошептал Уилл, силясь рассмотреть сгорбленного пленника.

Эти трое – союзники, но большой любви друг к другу, если так можно выразиться, не питали совершенно. Орин глядела на мужчин, кривя губы в поистине сумасшедшей улыбке, от которой мурашки ползли по спине. А Торм и Горташ, кажется, готовы были разорвать друг друга на части.

– Я тебя отвлекаю? Ты сам отвлекаешься на ненужные пустяки. Может, нам всё же не стоило выкапывать твою дочь?

Уже и так зная, что тема Изобель для Кетерика болезненна, никто не удивился, что Торм бросился с кулаками на союзника, но так и не ударил. Орин быстро вскочила со своего «стула» выставляя кроваво-красный кинжал и кольнув им генерала в кадык. Неизвестно почему, но всё же снова ставший неуязвимым генерал не решился отпихнуть от себя женщину и попытаться избить Горташа.

– Вижу, остроту ты свою не потерял, впрочем, до Орин тебе далеко.

Она глубоко и шумно вдохнула, затем искривила губы в ещё более сумасшедшем оскале, хотя, казалось, дальше уже невозможно.

– Его потаённо дыхание поёт в моих жилах, снова и снова, снова и снова! – её голос срывался, переходя на грудной истеричный смех. Спустя мгновение она с явным сожалением убрала клинок от его шеи. – Но он нам ещё пригодится, чтобы возглавить марш к Могиле Балдура.

– Она права, мы с Орин больше не можем ждать. Мы отправляемся в город, надеюсь, ты последуешь за нами не только с армией, но и с оружием.

Горташ отошел от поникшего Торма к самому краю плато и поднял руку. Камень в его перчатке засверкал, послышался призыв:

– Веление Бейна!

– Плеть Баала! – радостно вскричала Орин, поднимая кинжал с сияющим кровавым цветом камнем.

Земля задрожала, спокойное солевое озеро забурлило, со стен посыпались мелкие камни. Иша и её спутники замерли, гитьянки беззвучно молилась Влаакит, путь уже и знала о её предательстве, но иного маяка у неё просто не было. А вот дроу впервые хотелось вознести молитву Лолт. Паразит извивался, казалось, грыз всё вокруг, но никакой команды ему не поступало.

Тяжелый раствор вздыбился, пошёл пузырями и из озера показались крупные щупальца. Они уцепились за плато, вытаскивая на свет то, что управляет любой колонией иллитидов.

Медленно, с трудом доставая себя с насиженного места, показался исполинских размеров мозг. С его подрагивающих извилин стекал раствор, дождём капая в озеро.

– Боги, корона, – голос Гейла сломался, став благоговейным и до ужаса возбуждённым.

Его абсолютно не волновал доставший себя из озера Старший Мозг, который он мог видеть только на картинках в книгах. А лично его видели единицы, и то вряд ли могли рассказать об этом.

Взгляд волшебника впился в крупную красную корону над лобными долями, венцом пульсируя над живым существом. Он схватился за отворот мантии, где скрывался рисунок сферы.

Стоило мозгу воспарить выше, как стал виден и позвоночный столб, а потом Орин и Горташ скривились. Мозг заходил ходуном, сопротивляясь чужой воле, противясь приказам и стремясь вырваться из-под веления жалких людишек.

– Завет Миркула! – крикнул Торм, выходя вперёд и возвращая контроль над начавшим вырываться на свободу страшным существом.

Когда Старший Мозг успокоился, все три камня погасли, одно из щупалец опустилось вниз к сгорбленной фигуре. Орин издевательски подошла к пленнику и подняла ему голову, заставляя посмотреть вверх.

– Узрите, Уилдер Рейвенгард. Абсолют.

– Отец! – вот теперь пришлось держать и кинувшегося на помощь Уилла.

– Делать нечего, – вздохнул Гейл, когда на его груди засиял символ, а на нём печать Мистры. – Я должен это сделать, мы нашли сердце Абсолют и я…

– Нет, не делай этого, – тут же запротестовала Иша, стараясь унять панику и никак её не показать. – Гейл, мы можем найти и другой способ.

Она понимала, что её слова звучат глупо, ведь уничтожить Старший Мозг не только не тривиальная задача, она почти невыполнима. Они живы и не сошли с ума сейчас только потому, что эти трое отвлечены и не могут отдать приказ убить их. Отдельный вопрос, что это за корона и каким образом её удалось нацепить на это существо, оно никого к себе никогда не подпустит. А камни, похоже, помогали держать его в полном подчинении.

Но и умирать Ише не хотелось. Она не для того столько испытаний прошла и столько вытерпела, чтобы просто сдохнуть в этом отвратительном подземелье, потому что так повелела Мистра.

– Ты знаешь, что я должен, – волшебник тоже не хотел умирать, он колебался всё сильнее, и решимость выполнить приказ Мистры таяла с каждым мгновением.

– Гейл, – неожиданно зашипела Карлах, всё это время не сводя ненавидящего взгляда с Горташа. – Я хочу, чтобы этот ублюдок заплатил, чтобы он сдох за то, что сделал со мной. Вот только я хочу сделать это сама, переломить ему хребет и вырвать руки. И не смей отнимать это у меня.

– Мы сможем, Гейл, – поспешила поддержать её Иша. – Дай нам шанс, дай его себе.

Уилдер в этот момент коротко вскрикнул, похоже, его всё-таки заразили. Уилл до крови закусил губу, пальцы глубоко впились в сталагмит, оставляя там борозды и едва не выгибая ногти. Но Клинок Фронтира этого уже не замечал, он с трудом сдерживался, чтобы не ринуться в бой. И, похоже, даже не слышал короткую перепалку с Гейлом.

– Отлично, а теперь нам с Орин нужно возвращаться. И Кетерик, постарайся не впадать в хандру. Тебе ведь предстоит быть грозным генералом, когда ты придёшь завоёвать город, – издевательски весело проговорил Горташ. Торм поднял с земли молот и поджал губы в ответ. – А мне – героем, который его спасёт.

Щупальце коснулось Орин и Горташа, они исчезли вместе с Уилдером Рейвенгардом. Кетерик остался один, а потом растворился в сумраке пещеры и мозг, напоследок засияв короной. Корабли иллитидов пропадали один за одним в чёрной вспышке, паразит постепенно успокоился, перестав дёргаться и доставлять неудобства их компании. У Гейла поникли плечи, символ звезды на сфере угас. Волшебник чувствовал себя неважно, ведь снова подвёл Мистру, но, вместе с тем, облегчённо вздохнул, поскольку совершать самоубийство хотел ещё меньше.

– Теперь надо его отвлечь, – заявила Лаэзель, первая выпрыгивая из укрытия.

– Конечно, я и не сомневался, что вы придёте, – губы генерала тронула издевательская ухмылка

– Ты – сумасшедший! – вскричала гитьянки, отходя в сторону, чтобы дать Астариону возможность незаметно выскользнуть и направиться к аасимару. – Ты хоть понимаешь, что вы натворили? Старший Мозг, взятый под контроль – это немыслимо. Если вы считаете, что он не хочет и не ищет способов освободиться, то вы просто идиоты. Рано или поздно…

– Помолчи, гит. Мне всё равно, что ты думаешь, но мы знаем о рисках, на которые идём. И ради Миркула я исполню всё, что он мне велит.

– И всё из-за дочери? – возмутился Уилл. – Всё из-за одной души?

– Тебе не понять, мальчишка. Ты не знаешь, что такое потерять семью.

– О нет! Я отлично понимаю. Вы только что заразили моего отца.

– А, так ты и есть сбежавший сыночек Уилдера?! Жаль мозг уже улетел, тебя тоже следовало бы вписать в наши планы, – генерал совершенно не замечал, что одного из их компании нет.

Астарион в тот момент крадучись подбирался к ловушке Песни. Та, конечно же, заметила это, но старалась вести себя, как и раньше, кряхтела, плевалась, шипела, чтобы отвлечённый разговорами Торм ничего не заподозрил.

– Стать некромантом, играть в игры Миркула, отказаться от благословения Шар и ради чего? Объясни мне, – наконец-то не выдержала Шэдоухарт, всё ещё цепляясь за свою предыдущую жизнь.

– А ради чего ты предала Шар? Думаешь, я не увидел на тебе её благословения? Думаешь, не понял, что ты можешь стать проблемой? Я слишком хорошо знаю обеих сестёр, чтобы рисковать. Надеялся, что Бальтазар превратит вас в глупую нежить, но вам как-то удалось его устранить. И помешать вернуть дочь.

– Она – не твоя собственность! А ты решил, что можешь делать выбор за неё?

– Есть у тебя дети? – его этот разговор начал утомлять, но видимо, он был слишком уверен в своих силах, чтобы атаковать сразу.

А может, Миркул шептал ему всё это время, помогая лучше понять, куда бить и кого первым устранить.

– Вижу по глазам, что нет. Да и кто ты теперь, чтобы увидеть суть божественного замысла?

Звон магии, отдалённый звук цепей и сочленений доспехов, Кетерик пошатнулся, хватаясь за грудь. Песнь Ночи взмыла вверх, снова обрушиваясь на генерала. Она уже не старалась сдерживаться, чтобы не повалить башню или не задеть невинных. Здесь таковых больше нет, только группа товарищей, готовых поддержать её.

Генерал выставил молот, удар меча аасимар пришёлся по рукояти. Металл треснул, но в грудь Эйлин попал мощный заряд некромантии. Она отлетела, снося сталагмиты своим телом, но в этого удара оказалось недостаточно, чтобы лишить её сознания.

– Я готов на всё, Миркул. Забери меня!

Кетерик отступил к краю плато и бросился вниз, полетел куда-то в недра раствора, из которого только что вылез мозг. Секунда-две…

– Как вы смеете причинять боль моему Избранному?

Загробный и очень громкий голос заставил всех подобраться, схватиться за оружие и отступить. Некротическая энергия разлилась по залу густым туманом, сбивая с ног и едва не проникая под кожу. Она с воем мертвецов собралась над ними, сотрясая стены пещеры и вырисовывая силуэт, сотканный из множества костей. Могильный холод прогнал влажность и жар, покрывая тонким слоем инея всё вокруг, заставляя живую плоть пола застыть в мгновении смерти и почернеть.

Огромный череп в обрамлении короны-треугольника показался над озером, отсутствующий зуб по центру, чадящие кадильницы на плечах и гигантские длинные руки, сжимающие собранную из костей косу.

– Я – Миркул, Повелитель Костей, ты не можешь меня убить, ибо я Смерть. Я завершение и я – начало.

– Ну, это мы ещё посмотрим! – зарычала Шэдоухарт и неожиданно для всех кинулась вперёд.

Её не успели остановить, коса чудовища взлетела, чтобы перерубить хрупкую мелкую букашку, вознамерившуюся преступить ему дорогу.

Короткая молитва раздалась вместе со звуком плача, побежавшими по щекам слезами, болью вонзившейся в плоть от магического шрама Шар. Богиня тьмы не отпускала, мелочной местью напоминая о сделанном выборе, но уже не имея той власти над улетевшей на своё место душой. Место, которого её лишили так много лет назад.

Серебряными звёздами закружились мотыльки вокруг фигуры Миркула. Он отпрянул, зарычал, проводники Лунной Девы жалили кости, лезли в пустые глазницы, путая и слепя.

– Давай! Другого шанса у нас не будет, – закричал Гейл.

В его руке загорелся свет, яркий и ударяющий слепотой в глаза, а потом сорвался с рук. Удар солнечного луча пришёлся в широкие рёбра, сжигая мотыльков, но и образуя огромную брешь в защите аватара. Впрочем, этого удара недостаточно, чтобы свалить эту тварь.

Коса упала сверху вниз, Иша едва успела отскочит прежде, чем превратиться в мокрое место. Пол от чудовищного удара раскололся, могильный холод хлынул вокруг, жаля кожу и сковывая мышцы морозом. Взмах костяной руки и некромантия потоком безудержной силы коснулась их, дыхнуло гнилью, впиваясь когтями. Энергия смерти старалась проникнуть сквозь жалкую защиту феи и растворяла её, кислотой жаля кожу.

Шёпот смерти прервался рёвом и треском костей, Песнь Ночи взмыла вверх, и с потолка ударил лунный свет. Он остался на крыльях, засверкал на лезвии меча, вспыхнул огнём в глазах. Поняв, что аасимар способна его уничтожить, Миркул резко повернулся, но повреждённая рука переломилась и отправилась на дно солёного озера.

Одной рукой перехватив оружие, попытался сцапать Песнь, но та взлетела, описала круг, жаля оголённые кости ещё сильнее, чем оставшиеся мотыльки. С трудом встав на ноги, Иша свела руки, призывая весь бурлящий в крови огонь, у неё не будет иного шанса, энергия смерти никуда не делась, пусть и ослабла, но она по-прежнему разъедала кожу, ещё немного и благословение пикси сломается под тяжестью этой силы. И они мгновенно превратятся в разложившиеся трупы.

Огненный шар сорвался ладоней, стоящая рядом с Миркулом Шэдоухарт вскричала, отвлекая его. Снаряд врезался в лицо оставляя мелкую трещину на черепе, чудовище пошатнулось, но не желало подыхать.

Карлах и Лаэзель напали с двух сторон. Меч гитьянки со свистом врезался в кость оставшейся руки, глубоко пробив и завибрировав псионической энергией, но так и остался там. Миркул махнул рукой, Лаэзель отскочила, но всё же один палец задел её. Воительница отправилась в полёт на торчащие шипами сталагмиты, Астарион прыгнул, перехватывая гитку в полёте поперёк груди. Они упали на пол всё-таки врезавшись в сталагмиты, больно прокатились по скованной морозом застывшей плоти, и затихли.

Тифлина, источая огонь и ревя от ярости, как никогда, оттолкнулась и схватилась за дымящееся кадило на плече. Адский огонь и некромантия на миг схлестнулись, источая вонь серы и гнили. Миркул качнулся, попытался достать Карлах, но та полетела в сторону на цепочке. Поняв, чего она хочет, сбил кадило с плеча, но было уже поздно, тифлина спрыгнула и зацепилась за кости, поползла вверх, к голове.

Песнь кинулась в атаку, видя, что о ней позабыли, стрелой сталкиваясь с толстым черепом, расширяя и углубляя трещину. Чудовище дёрнулось снова, припало на треснувшую руку, не в силах достать всё ещё вибрирующий клинок гитьянки.

Карлах едва удержалась на месте, но всё же добралась до цели и со всей силы ударила топором. Череп в этот раз треснул, выпуская вонь некромантии и лишая аватара части сил. Осколки полетели на пол, рука скелета едва удержала от падения в бездну косу. Вибрирующий клинок не выдержал и разломился на несколько частей.

Копьём света Песнь пронеслась под телом Миркула, вонзая клинок под рёбра, пробивая мощные плечи. Существо наконец-то начало падать, терять силы, хаотичная энергии смерти всё сильнее рвалась из тела теряющего контроль чудовища. Последним в этом жутком спектакле сыграла адская рапира. Она удлинилась иглой в руках Уилла, и он метнул её подобно копью в уцелевшую часть лица Миркула. Он смог отвести корпус, но огонь впился в символ треугольника.

Замерев на секунду, получил ещё один удар топором сверху, а потом из клетки рёбер, проламывая огромные кости и опаляя светом, вырвалась на волю аасимар. Тело с треском разломилось, пошло трещинами, засияло зеленью. Карлах поспешила спрыгнуть и неудачно упала, зарычала, хватаясь за ногу. Астарион с трудом поднялся, совершенно не огорчаясь, что пропустил всё веселье, а гитьянки не приходила в себя, слишком сильно задел её монстр.

Иша и Гейл вздохнули спокойно, больше не чувствуя на себе мощные удары некромантии. Дроу сплюнула кровью и даже совсем этому не удивилась, магия почти угасла в крови, отдавая всю себя на сопротивление. Она усохла, подобно цветку без воды, сейчас они были беззащитными, как никогда.

Зелёное свечение погасло, оставляя после себя только иссушенную и жалкую фигуру Кетерика, упавшего на колени. Из его ран сочилась чёрная гнилая кровь, потрескавшиеся губы шевелились, но поверженный Избранник не мог вымолвить ни слова. Песнь Ночи взмыла ввысь, расправила крылья и с яростью упала на генерала.

– Тиран мёртв! – его глаза горели яростью, такой, какой никто не видел даже у Карлах.

Светлоликая аасимар вдруг стала просто втаптывать тело в грязь, стучала по нему, заставляя гнилую кровь плескаться во все стороны.

– За всё, что ты сделал с нами! – рычала она. – За все твои грехи!

А потом устало отступила, часто задышала, опустила плечи. После сотни лет мучений, после всего, что пришлось пережить этой женщине, она выглядела уставшей, разбитой, но радостной. Она может, наконец-то взмахнуть крыльями, ощутить ветер на лице и разбить оковы, что держали всю её силу ради одного, чтобы этот ублюдок жил, пока она раз за разом умирала за него в тюрьме теней.

– Теперь мы свободны, я… Я должна идти, – устало проговорила Песнь и взмахнула рукой.

Сотнями звёзд засиял портал, где виднелись расплывчатые интерьеры башни.

– У нас есть что закончить, – заметил Астарион, подходя ближе и глядя на горящий камень в доспехах Миркула.

– Да, понимаю. Но я не хочу больше оставаться тут, буду ждать вас.

– Стой, ты должна…

Шэдоухарт скрылась в портале следом за аасимар, а Иша не стала тратить время. Карлах в этот момент взвалила на плечо бессознательную Лаэзель, хотя у самой явно подкашивалась нога. Дроу же кинжалом отогнула держатели на доспехах Кетерика и вытащила из углубления кривой кристалл. Гейл неожиданно протянул к нему руки, жест выдавал жажду и маниакальность так, что Иша даже отступила и поспешила прижать к груди трофей.

Волшебник будто очнулся ото сна, посмотрел на них побитой собакой и поспешил уйти следом за жрицей, чтобы никого не смущать.

– Ну, раз мы здесь закончили, то предлагаю перевязать раны и хорошенько отдохнуть, – излишне весело произнесли Карлах, и вошла в портал с гитьянки на плече, за ней поспешил и Уилл.

– И что мы теперь будем со всем этим делать? – спросил её Астарион, когда они остались одни. – Так понимаю, этот уродливый склизкий мозг – серьёзная проблема.

– Ты даже не представляешь какая, – Иша посмотрела на кристалл, стараясь не показывать, что готова рухнуть на пол прямо здесь и сейчас. – И если им можно управлять только с помощью трёх кристаллов, то боюсь представить, как сейчас он бунтует. Идём, после всей этой свистопляски, мы действительно заслужили хоть немного отдыха.

– Согласен, в кои-то веки можно взять паузу.