Этой ночью, казалось, не спал весь город. До «Эльфийской песни» пришлось добираться по одному, чтобы не быть замеченными. Порт гудел от моряков, Кулаков и зевак. Взрыв фабрики слышал, наверное, весь город, а упавшими марионетками Стальные Стражи перебудили тех, кто не соизволил проснуться. Не хотелось вспоминать, как пришлось скрываться с территории по канализации, а потом и переходами подземного города, где так же могло прятаться что угодно.

Через пару часов, ближе к рассвету, все собрались в таверне, разве что Мар не явился. Куда он делся и вернётся ли – непонятно. И стоящая на крыше Иша не знала, радоваться этому или нет.

Она неосознанно коснулась губ, вспоминая вкус крови, едва заметно он обжёг язык, обдав горло, а в носу почувствовался запах расплавленного золота. По телу тогда пробежала дрожь, но то было не чувство насыщения, а нечто другое.

– Ты в порядке? – Астарион подошёл неслышно, обнял сзади, едва не стискивая до невозможности дышать, будто демонстрировал всему миру свои права на неё.

– Нет, – покачала головой чародейка. – Чем дальше, тем больше перестаю следить за событиями. Как только начинает казаться, что всё идёт спокойно, так тут же боги или обстоятельства выделывают новый пируэт. Я уже не знаю, смогу ли совладать хаосом, случится ли он вообще, выкинет ли возможность в нужный момент или раздавит окончательно.

– Хаос, наверное, на то и хаос, чтобы оставлять тебя в неизвестности, – вампир развернул её к себе, приподнял голову за подбородок, заставляя посмотреть в глаза. – Но я тебя никому не отдам, ни богам, ни дьяволу, ни иллитидам. Пусть сначала попробуют справиться со мной.

– Давно мне такого никто не говорил, даже этому искренне хочется верить.

– Ты думаешь, я лгу?

– Ты соткан из лжи, Астарион. О своём выборе, я, возможно, пожалею, но всё же он сделан и назад дороги нет. Буду всего лишь отродьем, пусть и любимым.

– Не произноси это слово, – зашипел он, будто от зубной боли. – По отношению к тебе я не собираюсь его применять, мне вот больше нравится: спутница, моя правая рука, моя тёмная наместница.

Иша засмеялась, поскольку слышать такое из его уст, правда, было смешно.

– Я совершенно серьёзно. Как думаешь, если я позову Мара исполнить некий символический ритуал, он не откажется?

– Боюсь, Багамут тогда отвернётся от него окончательно. Зная тебя, эта церемония будет темной, кровавой и абсолютно аморальной.

– Ты права. Но, неужели ты мне не веришь?

– Я хочу верить, только уже не вижу смысла заглядывать столь далеко. Смерть всё ближе, она уже кладёт руки нам на плечи, времени не остаётся и чем ближе к развязке, тем сильнее я… боюсь.

Она задрожала. Хотелось переждать этот момент, не разбить образ, не показать свои слабости, дабы никто не видел, что на самом деле прячется под многочисленными масками. Как бы она ни выстраивала стены из уверенности и циничности, но под слоем драконьей чешуи всё равно скрывалась израненная душа. Лолт, Шар и Маск поскреблись там отменно, каждый оставив свой след и раны, которые теперь не залечить и не закрыть ничем.

Страх всё больше сковывал неуверенностью, оплетал на удивление всё ещё бьющееся сердце, пусть его бег стал медленнее, чем был. Он перерастал в ужас перед силами, которые играют с ними, и стоит хоть немного увериться в перехвате инициативы, как реальность швыряет обратно в круговорот. Они – игрушки, вокруг которых стягиваются силы, о чём красноречиво Ише напоминало вернувшееся кольцо с нитями Плетения. Мистра поблагодарила Маска, значит, тот или поделился планами, или она решила отыграть в них свою роль.

Прохлада сумерек не чувствовалась на коже, она вздрогнула лишь когда на талию легли руки Астариона.

– Тебя никто из них не получит, – его голос звенел от странной смеси чувств, которую сложно разобрать. – Я никому не позволю тебя забрать. Ты моя.

– Знаю, – усмехнулась Иша. – Я бы тоже тебя никому не отдала. Скажи, кстати, а какой на вкус была моя кровь?

– Неожиданный вопрос, – вампир даже слегка напрягся и ослабил объятия. – А с чего такой интерес?

– Пожалуйста, ответь, – попросила его она.

– Ну, жгучий коктейль, обжигающий горло огнём, на языке долго ещё чувствовался оттенок пламени, а в носу стоял запах расплавленного золота. Правда, мне так могло показаться, из-за того что в первый раз я не сдержался.

– Но потом-то я тебе давала кровь, и всё было в порядке.

– Да, но почему ты решила узнать об этом сейчас?

– Я украдкой попробовала кровь Мара, после ранения в Литейной. И, не знаю, может, ощущения у нас не сходятся, но примерно то же почувствовала и я, хотя там была всего капля.

– Подожди, – прищурил глаза вампир. – Я, конечно, ощущал от него странный запах, но списывал это на поклонение Багамуту. Он не чародей, значит, драконья кровь в нём или не проявилась или её вовсе нет.

– Император сказал, что он – не человек.

Не успев озвучить догадку, которая уже долгое время крутится в голове, как внизу раздались громкие голоса. Запах серы вылетел из чердачного люка и послышался звонкий голос Мизоры, зовущей Уилла.

– Вот только её здесь не хватает! – прорычал Астарион и кинулся к чердачному люку.

Спустившись в гостиную, они застали дьяволицу и застывшего перед ней Уилла. Карлах красноречиво поигрывала топором, не удовлетворившись игрой в кошки-мышки со Стальными Стражами. Но как бы тифлина не желала этой гадине всех мук ада, вмешиваться в её дела не спешила, как и остальные. Им хватает теперь проблем из-за выходки Орин, чтобы вешать гнев дьяволицы на шею.

– Уилл, мне кажется или ты не рад меня видеть? – сладкий голос Мизоры в этот момент искрился довольством.

– Не кажется, – прорычал он, сжимая кулаки и едва сдерживаясь, чтобы не напасть на неё.

– Ой, да перестань ты так дуться, щеночек. Я ведь здесь, чтобы выполнить нашу с тобой сделку.

– Какую сделку?

Мизора отлично выдержала паузу, улыбнулась плотоядно и победно, чуть помедлила, откровенно наслаждаясь тем, как Уилл закипал от бешенства.

– Sorore surge, – её голос отражался от стен, руки опалило пламя. В комнате резко открылось ещё два огненных круга, таких же, откуда являлась Мизора. – Testis esto pacti mei.

Пришлось отступить, Уилла будто взяли в клещи. Из глубины черных вод поднялись две фигуры и распахнули кожистые крылья – красивые женщины, в темных, легких и не менее откровенных, чем у Мизоры, платьях.

Карлах уже хотела кинуться спасать товарища, но её остановила Шэдоухарт. Что бы ни задумала дьяволица, сейчас вмешиваться тем более нельзя.

– Сёстры, будьте моими свидетелями, – обратилась к прибывшим Мизора.

– Сестры закона, – выдохнула Карлах, едва не роняя топор на пол. – Я никогда их не видела лично, но они заведуют всеми дьявольскими сделками. Ох, не к добру это…

– Что тебе нужно?

– А как ты думаешь? Или ты уже забыл про своего дорого папочку? И что Уилдера Рейвенгарда так никто и не видел после коронации эрцгерцога?

– Ты… Ты знаешь, где он?

– Конечно, щеночек, – она улыбнулась особенно плотоядно. – Но ты же сам понимаешь, правила есть правила. Я расскажу тебе всё, но мы заключим сделку. Сёстры?

Одна из них прикрыла глаза и стала произносить ритуальные фразы. Её голос разлетался тихим шелестом ветра в гостиной. И только после них Мизора взмахнула рукой, и воздухе повис пергамент.

Иша уже видела такой, сама подписывалась под подобным. Горящий огнём зазуренный дьявольский шрифт и две подписи внизу.

– Твою ж мать, – тихо выругался Уилл, поняв, что сейчас должно произойти что-то страшное для него и его отца.

– Твой контракт. Он подписан кровью, закалён огнём и скреплен костью, но его можно расторгнуть.

Слишком щедро, слишком не вовремя она явилась для этого, хотя возможно, так считала только их компания. Для Мизоры всё обстояло совершенно иначе, и время она подобрала крайне удачное.

– Какова цена? – пальцы у Уилла задрожали, на лбу проступила испарина, он догадывался, что может стать ей.

– Жизнь за жизнь. По-другому контракт не расторгнуть. Цена должна быть уплачена.

Дьявольские круги полыхнули, заключая три фигуры в объятья пламени.

– Итак, Уилл Рейвенгард, вот мои условия. Вариант первый. Я покажу тебе, как добраться до твоего отца, Уилдера Рейвенгарда, и обещаю, что никто не причинит ему вреда, если это не будешь ты или твои друзья, – она издевательски глянула на скалящуюся Карлах. – За это ты отдаешь свою душу мне и архидьяволице Зариэль на веки вечные. Или, вариант второй. Я расторгаю договор, ты свободен в своих действиях и помыслах, великий герцог гибнет от рук врага, а Врата Балдура лишаются своего главного защитника. Итак, называй свою цену.

– Да будь ты проклята, тварь, и твоя хозяйка! – воскликнула Карлах, и тут скривилась. Движитель не полыхнул, но доставил ей ощутимую боль.

– Какая же ты сука, Мизора!

– Выбирай, – дьяволица предвкушала ответ.

Что бы сейчас ни сказал Уилл, она получит свою жертву тем или иным способом. В этот момент по спине Иши пробежал холодок. Она до сих пор слабо понимала, что заставило её ступить на эту скользкую дорожку, каким образом она собиралась выпутаться из паутины, в которую сама же себя и пихнула. Не Лолт, так Рафаил точно так же поставит в рамки, где в любом случае в выигрыше останется лишь дьявол. И условия контракта по прежнему расплывались перед глазами. Она понятия не имела, какой шаг станет роковым, лишь помнила, что должна отдать корону.

– Выбирай, – голос звучал мягко, обволакивающе, будто сейчас должна состояться сделка века.

Уилл сжимал кулаки, тяжело дышал, скрипел зубами. Его выбор причинял ему столько же физической боли, сколько эмоциональной. На одной чаше он сам, из благородных чувств заключивший договор с стоящей перед ним стервой. На другой – его отец, надежда и опора города, который для чего-то пока ещё нужен Горташу живым. Одно слово, одно решение и в вечно голодную пасть Преисподен падёт чья-то жизнь.

Он желал спасать жизни, всегда считал, что поступил правильно, заключив контракт, а теперь понимал его истинную цену.

– Я тебя изгоню отсюда, – вспылила Шэдоухарт, вскидывая Копьё Ночи.

– Не советую, жрица. Не думаю, что тебе захочется иметь меня во врагах.

– Разорви, – едва слышно выдохнул Уилл. – Разорви этот чёртов договор!

Мизора впервые на их памяти искренне удивилась, вскинула тёмную бровь и в первую секунду не нашлась со словами. Впрочем, быстро с собой справилась и мгновенно вернула на лицо победную улыбку.

– Какая неожиданность. Мой мальчик, наконец-то, повзрослел.

Взмах изящной руки и пергамент вспыхнул пламенем, уничтожая связь между Мизорой и Уиллом. Две дьяволицы тут же сложили крылья и провалились в ад, их работа закончена, они стали свидетелями заключённой сделки.

– Мой щеночек в выборе между жизнью дорогого папеньки и своей свободой, выбрал свободу. Знаешь, милый мой пёсик, – она сложила крылья и размяла плечи. – Я, пожалуй, не стану отбирать у тебя силы прямо сейчас. Как-никак Абсолют решила распустить свои лапы и попытаться меня поработить. И я очень надеюсь, что ты заставишь этих Избранных и их взбесившийся мозг пожалеть о том, что они посмели тронуть адскую бестию. Все должны знать, что это никогда не пройдёт безнаказанно.

– Пошла вон, тварь! – зарычал на неё Уилл. – Ты! Ты поставила меня перед невозможным выбором!

– Я тебя умоляю, что тут невозможного? – закатила глаза дьяволица. – Жизнь старого герцога, что через несколько лет всё равно сыграет в ящик или свобода нового, что сможет править Вратами Балдура ещё долгие годы.

– Я тебе советую прислушаться к нему, – вступилась Лаэзель. – Убирайся отсюда, я не побоюсь твоего гнева.

– И очень жаль, гитка. Хотя на фронте Войны Крови ты была бы неплохим бойцом. Там такие ценятся. Правда ведь, Карлах?

– Провались ты в ад, Мизора!

– Ох, как же с вами скучно, но да ладно, раз уж вы столь негостеприимны, пойду туда, где мне рады.

Всполох огня, запах серы и громкий хлопок крыльями. Мизора исчезла, оставляя на душе Уилла незаживающую рану. Он говорил, что расторгнуть договор с дьяволом можно только заплатив ему выкуп и играя по его правилам, третьего не дано. И вот он выкупил свою душу, отбросил цепи адских козней, тем самым погубив жизнь отца. Он пришёл сюда в намерении спасти его от рабства, и сам же отдал его жизнь в обмен на свободу.

– Простите, но мне надо выпить, – Уилл быстро оделся и спустился вниз, чтобы хоть немного заглушить боль.

– Как бы он дел не натворил, – прошептала Шэдоухарт.

– Не дрейф, сестрица, я за ним пригляжу, если что смогу скрутить.

Карлах действительно пошла следом за Уиллом. Они не знали, станут ли те напиваться до потери сознания, но завтра им обоим желательно быть в тонусе. Нужно нанести удар Горташу как можно скорее, пока он не оправился от потери Стражей и не придумал что-то новое.

Иша предупредила Джарлакса о происках Орин с помощью удивительно послушно себя ведущего кольца. Казалось, для него вообще ничего не изменилось, просто сменился цвет камня. Дроу не сомневалась в способностях главы Бреган Д'эрт разобраться с Зентаримом самостоятельно, даже в случае неожиданного нападения. Но всё же предпочитала по возможности уменьшить риски. Этому пауку сильно не понравится, если он узнает об осведомлённости чародейки, а та не пожелала предупредить.

– В очередной раз убеждаюсь, как бы тяжело ни было, путь колдуна не для меня, – заметил Гейл, а потом повернулся к Ише. – Одно дело заплатить такую цену, чтобы его заключить, но совершенно другое, чтобы разорвать. А возможно, это повод задуматься…

– Я, кажется, предупреждала насчёт лекций! – возмутилась дроу не желая слышать ни единого слова. – Мой договор уже заключён и это не отыграть. К худу или добру, но я его выполню.

– И отдашь дьяволу корону, что стреножила Старший Мозг.

– Гейл, я уверен у неё всё под контролем, – заступился Астарион.

– Она сама способна за себя ответить, – громкий голос Мара прервал их спор, он выглядел на удивление бодро и решительно, несмотря на помятые доспехи. – Не советую брать на себя слишком много.

– Иначе что?

Паладин двинулся на Астариона, Иша поспешила встать между ними, поскольку сейчас они были близки к открытому конфликту как никогда. И кто выйдет победителем – неизвестно, а дроу неожиданно поняла, что не хотела бы смерти ни одному из них.

– Хватит. Нам сейчас только конфликтов не хватает. Остыньте.

– Да я-то и не горячился, радость моя. А вот наш святоша, смотрю, сам не прочь взять на себя слишком много.

Мар вдохнул полной грудью и шумно выдохнул. Иша украдкой посмотрела на раненую руку и не заметила там ни единого следа бинтов, хорошо взбешённый поведением вампира, он не заметил её взгляда.

– Несмотря на визит Мизоры, и… случившееся, я с хорошими вестями.

– Да уж, для разнообразия они нам точно не помешают, – кивнул Гейл, на которого произошедшее представление произвело не менее сильное впечатление, чем на Уилла.

– Багамут явил свою волю, – паладин прошёл вперёд так, чтобы все его видели. – Я знаю, почему Уилдер Рейвенгард всё ещё жив, почему Платиновый Змей заставил проделать столь долгий путь, и кого я должен отыскать.

– Так не томи же, – прорычала Лаэзель, не слишком любящая такие долгие вступления. – Если это – союзник, мы всецело «за».

– Да, это союзник, древний, могущественный и уснувший. Багамут не может до него дозваться, его не видели уже сотни лет. Ансур – медный дракон и близкий друг самого Балдурана.

Иша почувствовала шевеление призмы в сумке. В прошлый раз Император так отреагировал на имя Белины Стелмины. Интересно, с чего бы он сейчас выражал недовольство?

– Я должен его разбудить и призвать к долгу перед другом и городом.

– Подожди, ты о чём говоришь? – удивился Астарион. – Я десятки лет живу здесь, и ни о каком Ансуре никогда не слышал.

– То есть мне теперь есть чем тебя удивить?

– Боги! Хватит! – взмолилась Шэдоухарт, которой тоже осточертела эта пустая пикировка. – Может, вы уже просто снимите штаны и померитесь?

– Я за, между прочим! – тут же воскликнул Астарион.

– Интересный способ выиграть спор, – почесала щеку Лаэзель, не сразу поняв, чем именно жрица предложила им помериться.

– Так, мы отвлеклись, – Иша поспешила вернуть их в действительность. – Что за Ансур и уверен ли ты, что он – наш союзник?

– Все металлические драконы – подданные Багамута. Ансур – древний вирм, когда-то подружившийся с основателем города, Балдураном. Ни для кого не секрет, что Балдуран жить не мог без моря, и, отправившись в последнее путешествие, он оставил Ансура сторожить город. Тот поклялся в час нужды оказать Вратам Балдура всяческую поддержку в битве с врагом, но только один раз. Сотни лет жители справлялись с бедами сами, но иллитидский Старший Мозг – это совсем иная и очень большая угроза. Багамут велел найти Ансура. Дракон должен встать на защиту города, такова его воля, но, увы, оковы долга перед старым другом слишком сильны. Настолько, что даже Платиновый Дракон не способен прервать его сон.

– Слушай, я знаю, что драконы могут спать сотни лет, – вмешался Гейл, явно не испытывая большого желания встречаться с драконом. Ему, как и всем, хватило его красных собратьев, рассекающих черные небеса Аверно. – Но не все способны после этого проснуться. И потом, если даже Багамут не может призвать его выполнить долг, то каким образом мы-то это сделаем?

– Багамут уверен, что нам всё удастся, но сначала следует избавиться от Энвера Горташа. Платиновый Дракон указал путь. Он открывается под Змеиной Скалой, но для того, чтобы открыть чертоги вирма, следует пройти испытания Балдурана. И именно поэтому Уилдер Рейвенгард всё ещё жив, только достойный человек с благородным сердцем и душой способен пройти их.

– Но он ведь короновал Горташа, – удивилась Шэдоухарт. – Вряд ли возведение на трон узурпатора – благородный поступок.

– Он сделал это не по своей воле, его разум полностью подчинён Старшему Мозгу. Запятнать свою душу или очистить её можно только добровольно. Горташ не сможет пройти испытания, а вот Уилдер – да.

– Боги, ох, уж мне эти героические ребусы, – покачал головой вампир. – Почему для того, чтобы дракон исполнил свой долг, надо доказывать, что мы достойны его помощи?

– Потому что только благодетель откроет истинный путь. Созданию тьмы этого не постичь никогда, вампир. К тому же так он поймёт, что к нему пришли друзья.

– Конечно, ведь сам дракон не в состоянии это сделать, правда?!

– Я не желаю с тобой препираться, ты безнадёжен. В любом случае первая наша цель – Энвер Горташ, он не даст нам проникнуть в подземелья Змеиной Скалы. К тому же я слышал, что там вдруг начались поиски некоего клада. Если преданные тирану доберутся до Ансура первыми, они могут убить его во сне.

– Нам нужны планы крепости, – покачала головой Иша. – Когда мы были на приёме в честь коронации, в стенах виднелись ниши и много. Я уверена это – механизмы и ими утыкан весь тронный зал, а, возможно, не только он. Не знаю, на каком принципе они работают, но стоит нам оказаться там, как весь замок превратится в мышеловку. Ловушки надо или обойти, или обезвредить, но проблема в том, что мы понятия не имеем, как это сделать.

– Но ведь все механизмы делали гондийцы, – напомнила Лаэзель. – Может, имеет смысл спросить у них?

– А если это личный проект Горташа? Мы не сможем драться с его гвардией и убегать от ловушек, о которых ничего толком и не знаем.

– В любом случае, я бы спросила Заннера, он нам должен, пусть отплатит хотя бы такой мелочью, – заметила жрица и широко зевнула. – Ладно, вы как хотите, а я спать, чувствую, завтра у нас тоже будет насыщенный день.

Только вместо сна жрица пошла в угол залы, встала на колени и начала молиться. Там стоял небольшой идол Селунэ, удивительно, как порой поворачивается судьба. Ещё пару недель назад Шэдоухарт проклинала её и воротила нос от одного упоминания Лунной Девы, а теперь возносит молитвы.

Иша тоже отправилась отдыхать, недолгое забытье точно не повредит, да укроет от осуждающего взгляда Мара. И дроу искренне надеялась, что не проснётся от шума драки между ним и Астарионом. После выпитого зелья паладин стал относиться к вампиру намного резче, хотя и до того дружелюбия не проявлял.

Долгожданное спокойствие глубокой медитации уложило на знакомую поляну среди мерцающих звёзд и двух застывших на небосводе лун. Император смотрел на неё грозно, хотя так можно говорить постоянно из-за скупой мимики иллитида, но исходящее от него напряжение ощущалось физически.

– Что-то случилось?

– Вам не нужно идти к Ансуру

– Прости что? – изумилась Иша, поскольку никогда он не был столь категоричен. – Тебе не кажется, что отказываться от помощи металлического дракона – глупо?

– Если всё пойдёт по наихудшему пути, а всё, увы, к тому идёт, хотя и уповаю, что с камнями нам удастся этого избежать, то в небе будет не протолкнуться от драконьих всадников гитьянки. Одним больше – одним меньше, разницы никакой. Или потомки Эфеломона не кажутся тебе достаточно грозной силой?

– Не знаю, по-моему сейчас любое подспорье пригодиться. Эйлин, конечно, аасимар и убить её невозможно, но и полубогу может прийтись несладко. Мы не в том положении, чтобы разбрасываться союзниками.

– Никакого дракона там нет, – отрезал иллитид, явно не горя желанием отправляться в загадочные чертоги.

– Ты уверен? Ты там бывал?

– Я просто знаю. Думаешь, я не направил бы вас сразу к нему, вместо того, чтобы обрастать собственными силами и ходить по городу?

– Откуда мне знать, что ты опять чего-то недоговариваешь?

– Я много о чём недоговариваю, но никогда не лгу. Вспомни мои предостережения о яслях гитьянки. Вы не послушали их. Напомнить, к чему это привело?

– Ты становишься похожим на Мара.

– Вот кстати о нём, – иллитид наставительно поднял длинный палец. – Он меня всё больше беспокоит, паладин явно вспомнил о чём-то важном. Зелье Талоны сработало, все куски мозаики собрались в его разуме, я вижу, он теперь цельный. Но Мар замкнулся так, что нужно сильно постараться, чтобы пробить этот панцирь. Его окружает огромная сила, и она исходит изнутри, аура Платинового Дракона скрывает её весьма тщательно. Но я сомневаюсь, что божественный вирм позволил бы кому-то использовать своё благословение, чтобы что-то спрятать, если, конечно, сам этого не пожелал.

– То есть моя догадка верна?

– Почти в этом уверен, и что-то мне подсказывает, будто поиски мифического Ансура предлог для чего-то иного. Ваше убийство он точно не замышляет, но вокруг танцует слишком много богов. Если сейчас вмешается ещё и Платиновый Дракон… Тогда даже я перестану что-либо понимать. Впрочем, учитывая угрозу… Если она смогла привести пусть и ко временному, но всё же перемирию между божественными сёстрами, то это уже не удивит.

– Так или иначе, нам надо вывести из игры Горташа, он не простит уничтожения Стальной Стражи. И у него слишком много инструментов, чтобы нас раздавить. А если всё сказанное Маром – правда, то в любом случае придётся спускаться в чертоги Ансура. Вдруг нам удастся спасти отца Уилла, пока они не прошли испытания? До этого момента он нужен Горташу живым.

– Надеюсь, вам всё удастся, спасение великого герцога даст поддержку, а я смогу оградить его от влияния паразита. Но всё же не тратьте время попусту, я чувствую, что его остаётся всё меньше, мозг набирает силу, он затих.

– Подожди, как это, затих? Землятресения…

– Они происходят – да. Но я чувствую, что в ментальных плетях всё меньше приказов, возможно, Избранные опасаются отдавать ему команды, боясь, что всё выйдет из-под контроля. У меня дурное предчувствие, то, что мозг порабощён, не значит, что он перестал мыслить. Он что-то задумал, а город ходит ходуном только чтобы всё думали, будто ничего не изменилось, как и Орин с Горташем.

Повисла тяжёлая пауза, в которой наверно слышался бы стрёкот сверчков, если бы они тут водились.

– Идите, и не тратьте время и силы попусту. Расправитесь с Горташем, перережьте глотку и Орин. Ансур – всего лишь миф, не более того.

Он отвернулся и мягко отпустил её сознание, возвращая в забытье медитации.