«Пэнси Паркинсон в моем доме. На моей кухне.»

Гарри вертит эту мысль в голове пытаясь уложить на одну из ментальных полок. Та сопротивляется, не желая умещаться среди однообразных будней и информации о расследованиях. Сейчас, когда Паркинсон заснула и наконец-то удается вынырнуть из водоворота стремительно развивающихся событий сегодняшнего вечера, реальность кажется сном.

«Пэнси-мать-ее-Паркинсон.»

Гарри качает головой, усмехаясь превратностям судьбы. За последние годы он так или иначе сталкивался почти со всеми отпрысками Пожирателей. Кто-то попадался на глаза не тому человеку, а в следствии и на зуб кому-то из авроров, как Пьюси. Кто-то, заходивший дальше мелкого воровства, добирался и до Азкабана. С Булстроуд он столкнулся в министерском отеле, где та работает горничной уже третий год. Одна из немногих кто с трудом, но наладил подобие законопослушной жизни. Нотт подпольно торгует сложными зельями и снабжает аврорат информацией с черного рынка, а в благодарность власти закрывают глаза на его скромный бизнес. Гарри знает, где находится и чем занимается каждый из них, кроме Паркинсон.

«И вот теперь смотрю спектакль с первого ряда.»

«Или я часть представления?»

Он не считает, что поступил, опрометчиво забрав ее с берега. Один Мордред знает как долго бы Паркинсон проторчала там, из-за своего упрямства и, попробуй разбери, чего еще. Она так и не ответила полноценно ни на один вопрос. И все же ее присутствие странным образом будоражит, как взгляд, устремленный в затылок, не дает расслабиться до конца.

И дело не в том что она девушка. Гарри отнюдь не ведет монашескую жизнь. Женщины так или иначе проходят по касательной его будней, ярко вспыхивая и исчезая там же откуда взялись. Большего ему не нужно. Или же он сам убедил себя, что не нужно, потому что большего не может дать сам.

Его работа — это жена, любовница и ребенок в одном лице. За прошедшие годы Гарри добился многого, но еще не всего что планировал. Его крошечный экспериментальный отряд, под протекцией министра, работает как часы, однако этого мало. Весь остальной аврорат, вынужден действовать по-старинке, что не только оставляет множество вполне законных лазеек для контрабанды, мошенничества и чего покрупнее, но и уносит жизни двадцати, а то и более авроров ежегодно.

Вот и сегодня из-за запрета на использование усиленных чар сканирования, изобретенных Гермионой, был тяжело ранен Макмиллан, нарвавшийся на нунду, запертого в чрезвычайно хлипкой клетке. Будь там Гарри со своей командой… Но их отправили в Кент, где видели человека с меткой. Вызов оказался ложным, просто моряк со старой и отвратительно сделанной татуировкой. Гарри даже подозревал что эта наводка не просто фальшивка, а спланированная диверсия, с целью отвлечь лучший отряд аврората на время проведения сделки.

Гарри был зол и расстроен, готов на отчаянные меры, например пойти и снова наорать на главу аврората, как он сделал три месяца назад, когда погиб стажер, задетый отскочившим заклятьем. Вместо опрометчивого и безрезультатного выплескивания гнева, он предпочел отправиться туда, где всегда становилось лучше — в Хогвартс, однако уже переместившись в Шотландию понял, что время для визита в школу явно не подходящее. В желании отвлечься он отправился к могиле Дамблдора и…

«Отвлекся, так отвлекся.»

Даже разъяренная хвосторога не смогла бы настолько завладеть его вниманием как Пэнси Паркинсон в магловской кожаной куртке, не доходящей до колен юбке и разорванных колготках, сжавшаяся под ледяным ветром. Дорожки туши на ее щеках, растрепанные волосы и взгляд, растерянный, но твердый, все это так и кричало о том, что помощь ей не помешает. Уж что-что, а нуждающихся в спасении Гарри чуял за версту. У всех есть слабости, и вот это его ахиллесова пята.

Когда Пэнси почти без возражений пошла за ним, Гарри даже на миг растерялся, внутренне готовый к ее сопротивлению. Но то ли она замерзла сильнее чем казалось, то ли отчаялась не меньше, чем он сам, часом ранее.

И вот теперь, солгав ему как минимум трижды, она спит на кухонном столе.

«Да уж, такое завершение вечера я точно предвидеть не мог.»

Гарри встает, взмахом руки заставляя посуду плыть по воздуху в сторону мойки, и обходит стол приглядываясь как бы поудобнее ухватить Паркинсон со скамьи, желательно не разбудив. Она только ворчит что-то о насекомых, расслабленно откидываясь на его руки, однако продолжает спать. Сытный ужин и тепло срабатывают лучше любого снотворного.

Гарри относит ее в одну из гостевых спален на втором этаже, в которой после войны недолго жила Гермиона, прежде чем сняла квартиру недалеко от министерства. Эта комната ближе всего к его собственной, на случай если Паркинсон неожиданно проснется ночью. Ему не хочется пугать ее незнакомой обстановкой.

«Хотя возможно как раз ей такой интерьер привычнее.»

Думает Гарри, опуская ношу на кровать и кидая взгляд на резное изголовье. Приходится присесть, чтобы расшнуровать высокие зеленые кеды, завершающие образ «решила сдохнуть от переохлаждения».

Паркинсон переворачивается на бок, забавно посапывая, и зарываясь носом в подушку, на которой остаются следы косметики. Гарри касается пальцем черных крапинок.

«Магловская.»

Взгляд сам собой скользит к лицу Паркинсон. Под макияжем не заметно ничего странного, чистая кожа без ссадин и синяков.

«Значит версия с побоями отпадает. Или следы остались не на лице?»

Куртка слишком велика ей, длинные рукава закрывают запястья, и Гарри щелчком переносит ту на кресло у окна.

«Чисто.»

Тонкий серебряный браслет обхватывает левое запястье, но кожа не тронута. Никаких следов пальцев или чего похуже. За восемь лет в аврорате Гарри видел много мерзкого и низкого, особое место во всем этом занимало домашнее насилие. Казалось бы, волшебники должны быть более цивилизованными. На деле многие из них ничем не лучше самого последнего магла.

Заходить дальше он не решается и накрыв Паркинсон одеялом, перемещает остальную одежду к куртке, считая, что спать в юбке и чулках, ей явно будет неудобно.

Не до конца прикрывая дверь, Гарри спускается в гостиную и зажигает камин.

— Криви?

Через мгновение в огне возникает лицо одного из подчиненных, находящегося сейчас на дежурстве.

— Сэр?

Гарри медлит.

«Не перебарщиваю ли я?»

Он смотрит в огонь мимо лица Денниса, договариваясь с собственной совестью.

— Сэр, что-то случилось?

«Иронично.» — Усмехается мыслям Гарри. — «Я спрашивал Паркинсон о том же.»

— Криви, мне нужно чтобы ты выяснил, где сейчас живет Пэнси Паркинсон и с кем. Не оставляй следов. Все мимо протоколов. Даю два дня.

Огонь гаснет. Гарри продолжает сидеть на полу у камина, пытаясь понять правильно ли он поступает, влезая в чужую жизнь.

«Ведь по сути кто мы друг другу, если не незнакомцы? Я знаю ее имя. Знаю как она выглядит. И очень поверхностно знаю каким человеком она была восемь лет назад. Вот и все.»

«Нужна ли ей помощь? Безусловно. Нужна ли ей именно моя помощь? Маловероятно.»

Однако отданный приказ противоречит размышлениям. Глубоко внутри Гари знает, что уже принял решение и не уступит ни сомнениям, ни гордости спящей наверху знакомой-незнакомки.

***

Не открывая глаз Пэнси потягивается и проводит рукой по кровати.

«Холодная. Даррен снова не стал меня будить. Уже третий раз на этой неделе.»

Она сладко зевает, поправляя закрутившийся вокруг тела топ. Руки замирают на середине движения.

«Я легла спать в одежде?»

Пэнси медленно открывает глаза, взгляд касается белоснежной наволочки на нетронутой подушке, лежащей рядом, спускается на такого же цвета одеяло.

«Белое. Не лавандовое.»

Резко оглядывается, замечая лежащую на кресле куртку и лишь потом обращая внимание на обстановку. Кровать с тяжелым балдахином, массивный комод и гардероб из того же ансамбля рядом. Шторы плотные, спадающие до самого пола. Над письменным столом картина с городским пейзажем. Дверь в комнату приоткрыта, но в темноте сложно разглядеть что за ней.

«Быть может я все еще сплю?»

Ущипнув себя за руку, Пэнси смотрит на покрасневшую кожу так словно там должен проступить ответ. Проводит рукой по лицу, на пальцах остаются следы туши и румян. По телу пробегает озноб, как будто она стоит на астрономической башне.

«Хогвартс. Озеро. Даррен.»

Вчерашние события накидываются на нее как голодные оборотни.

«Я на площади Гриммо. В доме Поттера.»

Пэнси прячется под одеяло с головой, позволяя себе несколько мгновений слабости, прежде чем приступать к решению свалившихся на нее проблем.

— Леди Паркинсон, — слышится из-за пределов кокона отрицания, заставляя дернуть головой как от пощечины.

Обращение режет слух как тупой нож.

Она осторожно выглядывает наружу, встречаясь взглядом со старым уродливым домовиком. Немая пауза и существо склоняется до самого пола подметая тот огромными ушами.

— Критчер рад приветствовать в этом доме представительницу священной фамилии. — Подобострастно скрежещет эльф, заставляя Пэнси скривиться. — Хозяин Гарри таскает сюда только грязнокровку и предателей крови. — Заканчивает Домовик уже себе под нос.

— Где Поттер?

Вбитые с детства аристократические привычки неожиданно дают о себе знать и Пэнси сразу же переходит к тому, что действительно важно, не дожидаясь пока эльф закончит свои подлизывания пополам с ворчанием.

— Хозяин Гарри отбыл на службу.

Тут же отзывается эльф, шагая ближе к кровати.

— Что еще?

Пэнси отползает к изголовью, стараясь держаться подальше от странного домовика.

— Хозяин Гарри просил передать что вернется вечером и просил отдать вам вот эту одежду.

«Одежду? Он и меня за эльфа принял?»

На край кровати опускается аккуратно сложенная стопка вещей, преимущественно темно-бордовых и черных оттенков. Пэнси переводит взгляд с них на ее собственные вещи, лежащие на кресле, и решает все же взглянуть на то, что предложил Поттер.

— Свободен.

Машет она эльфу. Тот попятился, не отводя странно-восхищенного взгляда. Пэнси сдерживает дрожь. Давно она не оставалась наедине с этими странными созданиями. После войны многое изменилось и держать эльфов в доме стало считаться старомодным, а в среде знакомых Даррена даже осуждаемым.

«Отвыкла, видимо.»

Едва дверь за домовиком закрывается, она окончательно выбирается из-под одеяла и тянется к оставленной одежде. Носки, футболка, спортивные штаны и теплое худи с капюшоном. Между сложенными вещами обнаруживается еще и короткая записка.

«Завтрак на столе в кухне. Как спустишься с лестницы, налево.

Вещи твои. Сегодня похолодало еще на пять градусов, и они тебе точно не помешают.

Чары на камине и входной двери пропустят тебя, если решишь уйти.»

Дальше почерк меняется, становясь более угловатым. Буквы так сильно вдавлены в бумагу, что их мог бы распознать и слепой.

«Или ты можешь остаться на некоторое время и позволить мне помочь по-настоящему.»

«Вот уж нет!»

Решение уйти Пэнси принимает сразу же, однако это не мешает извлечь из ситуации все возможное. Предположив, что дверь справа от входа в комнату ведет в ванную, она спускает ноги с кровати и быстро пробегает по холодному полу, опасаясь возвращения домовика.

По-настоящему горячая вода становится приятной неожиданностью. В старых волшебных домах хозяйственные чары слабели со временем, без обновления, но видимо кто-то из немногочисленных жильцов этого дома все же заботится о наиболее важных вещах. Пэнси мысленно делает ставку на Поттера, стягивая топ и белье.

Спустя минут тридцать, или сорок она в одном полотенце возвращается к кровати, мучаясь выбором между двумя смущающими вариантами: надеть вчерашнее белье или обойтись без него вовсе. Побеждает последний.

Засунув свёрток полупрозрачного кружева в карман куртки, Пэнси бросает топ рядом с юбкой и тянется к разворошенной одежде Поттера. Футболка, которая ожидаемо ей велика, заканчивается на середине бедра. Зато такая свободная, что не заметно отсутствие белья. Штаны садятся очень низко, но Пэнси затягивает потуже вставленный в пояс шнурок и ей удается значительно улучшить ситуацию.

Отражение в зеркале на дверце гардероба смотрит на нее уставшими глазами. Лицо единственная часть, которую Пэнси в себе узнает. Все остальное словно из другой реальности. Волосы, даже в худшие послевоенные времена всегда тщательно уложенные, даже без магии, — небрежно растрепаны и оставляют мокрые следы на хлопке футболки. Мужская, к тому же магловская, одежда оказывается неожиданно комфортной, очень непохожей на то, во что предпочитали ее наряжать покровители, а до них родители.

Пэнси касается пальцами зеркала, скользя по его поверхности, словно желая убедится в реальности того, что видит.

«Совсем другая… Ничья.»

Взгляд падает на отражение записки, все ещё лежащей на скомканном одеяле.

«… можешь остаться…»

Предложение искушает. Это просто — никуда не идти, позволить себе дождаться Поттера, а ему решить проблемы. Пусть не все, только те, что лежат на поверхности: жилье, еда, одежда. Взять все что он готов предложить и быть этим довольной.

Но Поттер не один из тех мужчин с которыми она привыкла иметь дело. Его не одурачить красивым личиком и мнимой покорностью, даже если бы удалось преодолеть тот факт, что они знают друг друга, пусть и поверхностно.

Поттер ей не по зубам, и ей это прекрасно известно.

В животе урчит. Пэнси трясет головой, сама не веря тому о чет только что думала, и направляется к выходу.

«Скитер бы удавилась за подобную новость. Герой Магической Британии взял в любовницы дочь пожирателей.»

Большинство ведущих на лестничную клетку дверей закрыты, лишь из приоткрытой комнаты слева тянет прохладой. Пэнси заглядывает через порог, не решаясь зайти. В помещении словно живет несколько человек. Разорванные алые мантии на полу у огромной кровати явно принадлежат аврору-Поттеру, как и пара тяжелых сапог в углу. А вот огромный сундук почти у самой двери, из которого выглядывает гриффиндорский галстук, несомненно, собственность студента Хогвартса — Поттера, умиляющая сентиментальность. Синяя куртка с нашивками на пару размеров меньше, чем необходимо, лежащая на кресле, определенно осталась со времени курса боевой подготовки.

Пэнси замечает множество деталей, дополняющих портрет хозяина комнаты. На комоде фото Джеймса и Лили Поттер кружащихся в танце, рядом золотое трио на курсе четвертом или пятом, на последней мальчик с голубыми волосами, строящий забавные рожицы. За рамками, почти невидимый, стоит футляр с орденом Мерлина. На письменном столе пустая совиная клетка, без кормушки и поилки. Скорее всего в ней уже давно никто не живет. На прикроватном столике стакан с янтарной жидкостью. Сделав шаг в сторону Пэнси вытягивает шею, заглядывая за угол кровати.

«Так и есть.»

Ее глазам предстают несколько пустых бутылок на полу. Рядом с ними аврорский жетон, на котором маловато звезд.

«Три маленькие. Лейтенант?»

Пэнси не уверена, но что-то ей подсказывает что на металлической поверхности вовсе не фамилия Поттера.

Неожиданно все увиденное предстает слишком личным, словно она заглядывает через плечо в чужое письмо или в окно за чересчур интимной сценой.

«Мне не место здесь. В этом доме и в жизни Поттера.»

Вернувшись в комнату, Пэнси поспешно натягивает худи, рассовывает по карманам топ и юбку, подхватывает куртку и сбегает по лестнице, решая покинуть это место, как только позавтракает, не дожидаясь вечера.

«Не нужно было соглашаться.»