Всегда больно терять своих родных, но ещё больнее пребывать в неопределённости. Мужчина смотрел в лицо своего сына, который не открывал глаза уже несколько месяцев, ведь был подключен к системе, ожидавшей возвращения, шанс на которое был печально ничтожен. Теперь живёт он далеко, не дома, и одиночество стало роковым спутником отца. Свою жену он тоже потерял в магнитном шторме, когда её душа в мгновение выветрилась из тела. Удалось спасти лишь ребёнка, вовремя пересадив его на аппаратную заглушку. А кошка Гурья, как и полагается, без всякого на то повода перебралась в убежище, стихию чуяла заранее.

Пожалуй, она была единственной, кто скрашивал жизнь бедняги, когда тот возвращался с работы в научном центре. Человек приносил для неё бракованных мышей, которые не смогли бы навредить её здоровью, но уже отработали своё. Некоторых приходилось очищать, вытягивая из-под кожи металлические нити и узелки. Как-никак, такая кормёжка всяко лучше покупного корма, подавлявшего истинную природу котейки. Мышу-то можно и погонять, повалять. Радуется мурка, не нарадуется.

Вздохнул учёный, глядя на неё. Гурье хоть бы хны, она всем довольна. Вот быть бы ею, может, и тайны кошачьего мироздания можно будет познать. Не от земли, ведь, кошки пошли, и поэтому человек их не понимает. Мозг по-разному устроен... Мозг... А в этом что-то было. Лицо мужчины на какое-то время озарило тёплой улыбкой, ведь у него зародилась новая мечта. Он подозвал кошечку, поднял на руки и обнял её, чувствуя мелкие разряды тока с её шкурки. Гурья лизнула его в нос, тоже отвечая лаской, но объятья были недолгими, ведь пора было браться за дело.

Вскоре отец привёз с работы длинные белые ящики, зацепленные прочными замками. Тележкой он перетащил их в свободную комнату, где располагались самые мощные розетки, и занял одну из них, заранее воткнув трансформатор. Он начал открывать контейнеры, доставая из них аппаратуру, провода, прямоугольную чашу-весы. Только забыл про стол, на который придётся взгромоздить компьютер. Пришлось взять кухонный, ведь письменный был тяжеловат для такого. Кошка с любопытством наблюдала за тем, как учёный собирал всё это. Она даже не думала о том, что вскоре примет в этом непосредственное участие.

К вечеру дело сладилось. Человек на всякий случай закрыл дверь в ту комнату, чтоб животное ничего не испортило, и без сил свалился в кровать. На следующий же день он осуществил свой план — забрал сына из больницы. Это было не так сложно, родственнику просто сказали, что он может это сделать, но с одним условием — если знает, зачем. Но на это у отца уже был заранее распечатанный документ, прояснявший его мотивы. Прочитав запись, врачи лишь пожелали ему удачи, а затем помогли переместить каталку с телом в грузовой отсек машины. Проблему с питанием её владелец решил, подключив аппарат к аккумулятору своего транспорта.

После приезда домой пришлось самому выгружать любимое дитя, но всякая тяжесть казалась незначительна, когда учёный смотрел на его закрытые глаза. Гурья с любопытством наблюдала за этим, держа хвост крючком, и заглянула в ту комнату, напичканную оборудованием. Она хотела было прыгнуть на ребёнка, обрадовавшись ему, но ей не позволили. Нет, это слишком опасно. Кошка держалась людей, но инициативы уже не проявляла. Скучала, правда, очень, это было видно по её печальной мордашке.

— Скоро, скоро всё будет, — получила она скупое обещание, пока её хозяин обривал голову сына, чтобы надеть на него плотную резиновую шапочку с пучком проводов, выходящих из неё.

Последним штрихом стали провода с иглами на концах, которые отец вколол в затылок мальчика. Теперь всё было готово, осталась зверушка — ключевой элемент. Мужчина подобрал её и принёс в комнату, положив на столик-ванночку, а к мордочке приставив маску с трубкой, по которой подавался усыпляющий газ. Мурлыка быстро обмякла, погрузившись в крепкий сон. С её головой он сделал то же самое, разве что обошёл стороной иглы, они здесь был не нужны. Отец отошёл к розетке и подключил к переходнику всю аппаратуру. По комнате разлилось тихое гудение, а на тяжёлом разогревшемся компьютере поплыли жёлтые полоски...

Через несколько минут Гурья очнулась в чужом теле и сразу открыла глаза, молча глядя на своего «папу», снявшего с неё шапочку и иглы. К ней пришло много мыслей, что успел накопить за свою недолгую жизнь мальчишка, и чтобы всё обдумать, ей требовалось ещё долго полежать, не проявив никакой воли. Мужчина не настаивал, зная, что это животное, и для него многое в новинку. Но однажды решил подать голос, тихим тоном сказав, где теперь находился его любимец.

Ребёнок попробовал ответить, привыкая к новым мышцам, даже пожмурился. Говорил он сначала неумело, перебирая все пришедшие в голову слова, затем стал общаться более осознанно. Попробовал поднять руки, непривычно большие и тяжёлые. Учёный помог юнцу подняться, долго объясняя, что лучше остаться сидеть на месте, а не сразу слезать с кушетки. Как-никак, тело долго лежало без всякой активности. Тот слушал молча, отвечать его заставляло лишь собственное любопытство, вынуждающее не хуже голода.

— Почему я не там? — увидев рядом с собой кошку, подключенную к аппарату, спросил ребёнок.

На это отец тяжело вздохнул, но всё-таки ответил: — Я использовал твою душу, чтобы вернуть моё дитя к нормальной жизни. Недавно он был, как сейчас твоё тело, будто мёртвый.

— А зачем? Ведь я всегда был с тобой, — зверёк в чуждом теле протянул руку к своей бывшей шкуре, впервые коснувшись её так, как это делали люди. Чувствительные подушечки пальцев передавали очень яркую картину мягкой шерсти, от которой было невозможно оторваться.

— Человеку нужен человек. С тобой-кошкой я бы не смог вот так разговаривать, как сейчас. И, самое главное, у тебя есть его воспоминания!

— Да... Их много, — равнодушно ответил сын, не чувствуя от нового ничего положительного.

— Ты привыкнешь, не бойся, — заметил это мужчина. — У тебя ничего не болит?

— Мне как-то... не хочется двигаться, — малыш стеклянными глазами взглянул на опекуна, сложив руки тому на грудь, будто лапы. — Можно мне обратно? Я никуда не уйду, обещаю. И... — он вдруг опомнился, и его личико застыло ещё более тревожным. — Ты ведь осквернил зверя — меня! А если об этом узнает...? Я даже не могу произнести его имени, как это ужасно.

Отец на то спокойно объяснил: — Ничего он не пронюхает, сынок. Вот уже как много лет наш мир для него невидим, а сам он очень далеко. Если когда-нибудь наведается, разумы будут готовы дать отпор.

— З-зачем нам это? Я хочу обратно, — тон ребёнка уже перешёл в жалобный. — Кошки такие хорошие создания, разве что не говорят с тобой наравне. Зачем нас уродовать? Зачем переселять в это непонятное тело?

— Ну пойми, пожалуйста, это к лучшему, я же люблю тебя...

Дитя молча поднялось с кушетки, осторожно, держась за своего родителя, и они вышли из комнаты. Гурья оглянулась к своему истинному телу, всё ещё подключенному к сложным приборам, с виду таким непонятным. Ну что поделать, судьбу не выберешь, раз за тебя её выбрал хозяин.

— Покажи мне мир. Какой он вашими глазами? — задумавшись, мальчик сел на четвереньки, но, встретившись взглядом с отцом, немедленно встал и протянул руки по бокам.

Тот мигом повеселел, взял его за руку: — О-о, ты и не такое увидишь. Мы теперь сможем пойти туда, куда даже кошкам не положено. Как тебе вот так?

Гурья промолчала, даже не бросив лишнего звука. Её удивляло, что вообще есть места, где нельзя ходить ей подобным. Как им там запрещают? Стоят люди и отгоняют всех звериных зевак? Или там все двери постоянно закрыты на семь замков?

Но нет, не это кошка обдумывала, роясь в кладовой сознания. Она отыскала ключ к своему счастью, которое отобрал у неё один единственный двуногий. Не хотела играть в милого родственника, но для своего спасения была обязана послушаться себя саму. Мальчишка отлично знал, как долго учёный обычно возится со своей машиной, прежде, чем куда-то поехать. А сейчас он был настолько окрылён счастьем, что забыл обесточить дом перед выходом.

Он просто вернулся к своему привычному образу жизни, как бездумный механизм. Открыл капот и вывернул наружу все батареи, ещё сырые и кислые. Достал проволоку, чтобы обмотать их и просушить, а потом уж убрать весь вытопившийся иней. Настолько этим увлёкся, что почти забыл о существовании собственного сына, который не терял времени и вернулся домой. Неладное мужчина заметил, когда ток в сушилке сильно просел — зелёный огонёк на коробочке перетёк в жёлтый, а затем вовсе стал угасать, ненадолго вспыхивая вновь.

Отец кинулся к щитку и выдвинул складную дверцу — нет, ничего не повредилось. Что-то потребляло мощности внутри узла. Он пришёл домой и услышал треск из открытой комнаты, в которой Гурья, уже вернувшаяся в своё тело, изо всех сил портила технику вокруг себя. В комнате били молнии, касаясь её и пробивая насквозь, от чего образ зверя выглядел более зловещим. Что поделать, кошка всегда сама по себе, её не обуздаешь. Обошлась со своим хозяином она очень коварно.

Встретилась взглядом с ним, наконец-то. Гурья побежала на него и махнула хвостом, ударив человека разрядом, да таким, что чуть душу из него не выбило. Была такова, стрелой пролетела дальше, из дома, и больше учёный её не видел. Тогда он убедился самолично, что кошка сама есть несчастье и смерть, а иначе быть не может.