Ханаби очень скоро стало ясно, что учиться в этих краях не получится. Все было даже хуже, чем на ее родине, где клановая библиотека и школа-семилетка все же были. Она чувствовала, что если здесь останется, то будет еще лет пять "помогать местным жителям в миссиях ранга Д": по весне копать грядки, под осень убирать урожай, а когда работы на ферме не будет, ее будут гонять в качестве бесплатных рабочих рук на стройки. А Анко все эти пять лет будет стареть и звереть. А вот Хаку была анбу, и это было интереснее, хоть и понимала Хьюга, что это тяжело, а в трудотряде жизнь легче.

Выбор Ханаби определила встреча. В поселке жил чудак. Приехал он из той самой Конохи, которую большинство поселенцев, даже завербованных из Страны Огня, и в глаза не видели. А Хьюга даже слышала байку, что чудика этого в свое время чем-то тяжелым по голове ударили. Вот он и остался Умино Ирука немного дурачком. Таким и воспользоваться можно. Например, напроситься на трудовое задание к нему, когда ему нужен был сенсор, а не у злющей Анко на ферме спину гнуть. Сидел Ирука в старенькой мастерской, насквозь пропахшей машинным маслом, которую украшала единственная уки-е [1] с посеревшим от грязи, копоти, плесени дельфином, да разбирал приносимый ему металлолом на детали, а приносили ему железный хлам в огромном количестве. Ханаби считала, что Ирука - кладоискатель, и у него очень интересная работа. Девочка думала, что он во всяком ржавом старье ищет дорогой чакропроводящий металл, а не только находит целые детали, из которых можно было собрать что-то новое. Чакропроводящий металл в поселке весьма ценился. Ханаби чувствовала себя металлоискателем на ножках, живым прибором, который иногда нужен мастеру Ируки, когда у него в хозяйстве накапливается слишком много железного хлама, из которого нужно выбрать чакропроводники. А за это он иногда давал ей лишнюю чашку ароматного бульона. И от такой подработки всем было хорошо. Она понимала, что, если б не ее способности сенсора, то Умино она и не нужна была бы.

Хьюга когда-то работала в поисковом отряде, давно, еще когда жила в клане, только тогда она чувствовала себя спасательницей, потому что чаще всего ее нанимали искать потерявшийся скот. А тут сиди и копайся в груде ненужных железяк, отыскивая для Ируки чакро-металл. Ощущение было совсем другое. Саму Ханаби немного расстраивало, что ее способности используют так топорно. Она могла видеть на километры вперед, была внимательна к тонким деталям, умела рисовать. А еще она хотела, чтобы кто-нибудь взял ее с собой в поход, ведь с ней не заблудишься! Только чакробумага здесь быстро сырела и плесневела, если ее не покрыть специальным защитным лаком, поэтому фуиндзюцу-художник здесь был не очень и нужен, особенно начинающий, такой, как она. И в походы по опасным болотистым местам страны Воды никто для собственного удовольствия не ходил. Даже она это поняла. Даже и без подзатыльника от старших. А в аккурат после того, как у них в поселке похоронили двух товарищей, которые считали, что они - самые крутые шиноби и следопыты. Еле нашли потом тела этих горе-разведчиков. Конечно, поселок с каждым днем становился все более знакомым, но исследовать неизведанное здесь Ханаби еще боялась.

А взяли ее в мастерскую потому, что Ируке за найденный чакропроводный металл платили неплохие деньги, и ему выгодно было немного подкармливать вечно полуголодного сенсора-подростка. На то, сколько выручает Ирука, Ханаби было плевать, все равно работать у Умино было лучше и веселее, чем гнуть спину на полях, когда тебя за каждую пропавшую картофелину пиздит Анко. Миссии ранга Д Ханаби ненавидела всей душой. Поэтому свалить от Анко хоть куда-нибудь было праздником.

Но самое интересное в работе на Ируку было то, что он, получая неплохое жалование, сам награждал работавшего у него генина. Дети давно смекнули, что, будь у Ируки все в порядке с головой, то он бы отправлял помогавшего ему подростка в общажную столовую и договорился бы, чтоб его кормили там. А Ирука брал своего помощника с собой и отправлялся в едальню, где мог заказать для ученика сытное блюдо. Зачем он так поступал не было непонятно никому, когда проще и дешевле было сделать иначе. Получить жирную яичницу или тарелку рамена с хорошим куском свинины, или даже кашу на молоке значило для ребят развести дурачка Умино на жратву.

Взрослые пожимали плечами и объяснить себе такого поведения Умино не могли: зачем заботиться о чужих детях? Выгоды в этом для Ируки никакой не было. Его никогда не ставили сенсеем, да и кто поставит учителем человека, которого весь трудотряд мечтает нагреть на бесплатный ужин? Ирука и не искал учеников, а в помощники брал разных ребят, обычно с сенсорными способностями, но не кого-то конкретного, иначе тотчас пошли бы слухи, что Ирука собирает команду и просто приваживает генинов. Но такого не было. Умино несколько лет безвылазно сидел в мастерской, никого в студенты не брал и, как говорили взрослые, сорил деньгами, часто покупая мясной суп для "неблагодарных мелких сволочей", которые между собой считали его ебнутым.

А Ханаби между тем мечтала о зеленом, с огромным количеством подсумков и карманов для оружия, военном чунинском жилете. На Ируке такой жилет выглядел не столь впечатляюще, как в мечтах Хьюги, потому что был старым, сильно изношенным, ведь свое звание Ирука получил давно, и испачканным в смазке для деталей. Но Ханаби-то думала, что ей выдадут новый, гораздо красивее того, что на Ируке. От этого чунинский жилет становился еще желаннее для девочки. С таким жилетом у Хьюги была связана еще одна история. Ее, еще двух девочек-генинок и джонина-руководителя однажды послали на далекую миссию. Тогда случился ее первый бой, в котором она принимала участие самое незначительное. Только вот после боя она порывалась стащить с не ею убитого убитого врага теплый, крепкий зеленый жилет. Она думала, что так поступать можно, потому что руководитель группы взял себе оружие поверженного противника. Но оказалось, что существуют неписанные законы, какие трофеи можно брать, а что лучше оставить. И Ханаби всей командой оттаскивали от приглянувшегося ей заляпанного кровью военного жилета, который к тому же девочке был не по чину. С тех пор Ханаби захотела свой собственный жилет, а не трофейный. Но тут не удержалась и попросила снова:

- А можно мне померить вашу чунинскую куртку? - Ирука замер, подумал, как бы это выглядело в раменной.

- Знаешь, не здесь. Давай-ка лучше вернемся в мастерскую. - Предложил он. И, когда они покончили с едой, то возвратились к Ируке на работу. Умино стащил с себя пропахший маслом жилет и укутал им Ханаби. Чунинская куртка была такой, что Хьюга завернулась в нее почти полностью. Она сидела несколько минут на стуле и представляла себе то, как ей вручают чунинское звание... может быть, даже в этом году, то как она когда-нибудь поведет на задание свою собственную команду. Куртка Ируки сыграла с девочкой злую шутку. Хьюга после того, как Ирука накормил ее в раменной, была сыта. А в жилете, который еще хранил телесное тепло Умино, девчонка очень быстро согрелась, а дальше произошло то, что с Ханаби случалось на службе всегда, когда она была сыта и в тепле. Хьюге мечталось о взрослой чунинской жизни, девочка прикрыла глаза, а потом ее незаметно для нее самой отрубило. Ируке пришлось Ханаби будить, а ей самой - отдавать жилет и сотню раз извиняться. Только с тех пор мечта ее приобрела реальные очертания: ей захотелось получить чунинскую куртку, которую не надо было бы отдавать. Мечтала она об этом тем сильнее, потому что когда-то уже даже участвовала в этом экзамене, правда, безуспешно. Первая ее попытка сдать такой тест провалилась еще в школе. Однако выступила она хорошо. Настолько хорошо, что ее успех расстроил ее помолку с женихом. Не сказать, что она об этом переживала. Ей было-то тогда одиннадцать лет.

- А меня учить-то хоть будут, если я на чунинский экзамен все-таки соберусь? - Как-то раз спросила она.

- Будут. - Пообещал Ирука. - Дадут тебе сенсея.

Личный сенсей в этом гиблом месте был второй мечтой Ханаби, потому что с тех пор, как девочку сюда привезли, ее только и делали, что гоняли на работы, а ничему толковому не научили. Это так отличалось от той домашней жизни что в мануфактуре, что в поисковом отряде, что в клановой школе. Она надеялась, что сенсей, которого ей дадут для подготовки, вернет ее в нормальную жизнь. Случай вскоре представился. Очевидно, на ее удачу повлияло то, что Ирука брал ее работать в качестве человека- металлоискателя.

Пришли люди в черных одеждах с мечом на поясе и стали выискивать тех, кто мог бы быть более полезен в боях, чем на бесконечных миссиях ранга Д. Выбирали в основном стихийников, но, видимо, сенсорами тоже интересовались. Она досталась высокому блондину, у которого челка постоянно падала на глаза. Мелкие детали выдавали в нем человека богатого: красный аметистовый камень на пальце, дорогие ножны, в которые была вложена его катана, цуба меча была посеребрена, сам клинок был не "штамповкой", которую всем военным раздавали, а видимо, передавался из поколения в поколение. Ханаби заметила, что даже нижняя рубашка молодого человека была шелковая, что было редкость для тех краев.

- Ну, давай знакомиться, нелюдь. - Сказал он. - Меня зовут Изуру.

Ханаби вместо ответа протянула ему свою карточку шиноби.

- Ты уже когда-то участвовала в чунинском экзамене? - Спросил он. Ханаби кивнула.

- Там в карточке все написано. - Объяснила она.

А Изуру прочел, что существо, которое ему передали из трудотряда чуть-чуть не добралось до чунинского звания, когда ей было еще одиннадцать. Сейчас начальство планировало использовать ее в качестве живого минного трала, поэтому и забирал самурай девочку "в обучение". Изуру должен был отправить очередного шиноби с сенсорными способностями на десятидневные саперные курсы. За год эта лупоглазая была у него шестая. Кира Изуру подумал, что, если обучит нелюдь и отпустит, то она проживет до середины осени, а там к нему привезут и новых способных трудотрядников, которых за полторы недели нужно будет обучить искать взрывчатые вещества.

Молодой человек пролистывал ее характеристику, как вдруг самурая, уже думавшего отправить девчонку на десятидневные курсы, заинтересовала одна деталь.

- Тут сказано, что твоим противником на экзамене был Итачи Учиха? Тезка? - Спросил Изуру, и в голосе его слышалась некая надежда.

- Почему? - Не понимая его, спросила девочка. - Тот самый. Просто он стал очень плохим человеком. И вообще это было очень давно. Мы были детьми. Нам было по одиннадцать. - Она замолчала, будто совсем не желая вспоминать тех событий, хотя другая хвасталась бы таким боем годами.

Изуру был скорее готов поверить в совпадение или в то, что какой-то сумасшедший выбрал себе такой псевдоним.

- Я вовсе не замечательный боец. - Прервала девчонка его размышления и вновь продолжила рассказ. - Я вылетела на следующем туре. Только Итачи-сана после того экзамена отправили в Корень. Ума набираться. Ну, мне так объяснили, а больше я ничего не спрашивала про него и тихо-мирно два года доучивалась в семилетке, а он через пару лет сделал... то, что сделал. В тринадцать родня собрала деньги и отправила меня в гимназию.

Изуру рассмеялся.

- Не похожа ты на гимназистку. - Сказал он.

- А я свалила оттуда. И не сказать, чтобы жалею. Учителя вешали мне на грудь табличку: "Она разговаривала на северном диалекте". Сказали, что разрешат снять, как только я переучусь. А вышло так, что я потерпела это недели две и сбежала обратно. А потом оказалась здесь.

Изуру в такие приключения было трудно поверить, но диплом клановой школы у девчонки был. Правда, он мало что стоил здесь. Изуру был в некотором смысле поражен. Не думал он встретить грамотного шиноби в этих краях. Молодой человек зачем-то встал из-за стола и, не очень веря справкам, принес с полки толстую книгу. Открыл ее и приказал читать. Ханаби читала со странным, никогда не слыханным им тяжелым выговором, но читала. Потом он дал чистую бумагу и попросил переписать строчку. Почерк был диво как хорош. Изуру засомневался, правильно ли он поступит, отправив ее на десятидневные саперские курсы. Грамотная шиноби да еще и боевая ему и самому могла быть полезной. На ней он бы заработал много денег, да и не дело Ханаби оставаться в трудотряде. Изуру спросил:

- А еще раз попробовать хочешь?

- Что? - Не поняла девочка.

- Стать чунином. - У Хьюги засверкали глаза. Ответ был ясен и по ее лицу.

- Я, пожалуй, могу похлопотать за тебя, чтоб тебя на некоторое время оставили учиться при мне. До официального экзамена.

Ханаби в этот момент поняла, что изначально оставлять ее при Изуру или отдавать ему в ученичество и не думали. И ее должны были, несмотря на то, что вытащили из трудотряда, едва подержав при Кире-саме, отправить куда-то еще.

***

Изуру размышлял о том, не слишком ли он понадеялся на геномную, но искушение было слишком велико. У него в руках была настоящая, всамделишняя бумажка, говорившая, что когда-то в Конохе был странный экзамен на чунина, где сошлись его нынешняя подопечная с мальчишкой, который через два года отправит на тот свет свою семью и заслужит себе славу знаменитого и жестокого разбойника. Такую девчонку отпускать работать "минным тралом" было нельзя. В его руки подобные ученицы вообще-то не каждый день попадают. Звереныш, которого звали Ханаби, наоборот, даже не подозревала , что сильно ухудшает свое положение, говоря, что тот бой - случайность, и она должна была проиграть, потому что Итачи отчего-то не использовал гендзюцу.

- Я не очень люблю об этом говорить... Страшные были времена... - Призналась она Изуру. - Все равно я тогда звания не получила.

А вот Кира Изуру надеялся с помощью такой подчиненной получить много выгоды. Он-то знает, как использовать способности генинов. А отправить зверька, которому просто не повезло, на бойню... Нет, умереть она всегда успеет.

Он вытащил геномную девчонку из общаги, принадлежащей трудотряду, выделил ей место в своем доме, на циновке, недалеко от очага.

Нелюдь была немногословна, что было хорошо для воина, но Изуру замечал, что в жизни его питомца волновали только несколько вещей: геномная хотела жрать, а когда была сытая, то постилала себе циновку поближе к очагу и, если ее не трогали, то согревалась у огня и дрыхла без задних ног. Смотрела она на него боязливо , с опаской, самым частым словом, которое слышал Изуру, было слово "спасибо", в искренность которого он, правда, совсем не верил.

Кира скоро начал сомневаться в своей затее, потому что с тренировками все было скверно, а вот просяную кашу за его счет белоглазая жрала каждый день. Со временем он понял, что, когда встретил Ханаби, был слишком увлечен мыслями о выгодах, которые можно получить, и не хотел замечать проблем и недостатков. Так он осмотрел Хьюгу и обнаружил, что у нее почти все чакрососуды мертвы. Значит, с обучением кидо ничего и не получится: пути чакры у горла никогда нормально у девчонки не работали. Подарить ей оружие из чакропроводящего металла было бы слишком дорогим вложением в то время, как ему самому хотелось выставить Ханаби в качестве бойца на чунинском экзамене и получить с этого доход.

Затем встал вопрос о том, кто же должен быть в команде его протеже? Желающих было немного. Про этот экзамен по правилам Тумана до сих пор ходили леденящие душу слухи. Да и не было у Изуру достаточной известности, чтобы люди сами шли к нему, поэтому в его группу, в которую он уже взял бесстихийную девчонку, никто не верил. А Ханаби своими победами не хвасталась и даже стеснялась того, что "с ней когда-то давно случилось". Но неожиданно именно она предложила решение проблемы с командой. В трудотряде работали две близняшки, с которыми Хьюга была очень дружна. Изуру понимал, что она предлагает их только, чтоб найти для приятельниц условия получше да кормежку посытнее. А других генинов Кира и не нашел. Потом Хана-чан рассказала, что эти сестрички воспитывались вместе с ней, а значит, ожидать от них было можно немножко больше, чем просто от бесклановых.

- Я могу с ними едой делиться. - Пообещала Ханаби.

Изуру критически посмотрел на фигуру Хьюги.

- Если ты будешь с ними делить обед на троих, то помрешь. Сначала ты, да и они следом за тобою.

Однако предложение было дельным. Так, что удалось Ханаби вытащить девочек, с которыми она воспитывалась в одном доме, в условия получше.

Кира решил казаться милосердным и привязать к себе этим поступком нелюдь, которая убеждала, что в трудотряде ее близкие умрут еще быстрее. А еще Киру разрывало любопытство. В Стране Огня близнецов убивали, да и здесь им житья не было из-за дикого суеверия, что один из братьев - демон. Вот он и решил посмотреть на живую пару девочек-близняшек. Редкое явление. И они будут в его команде. Сам-то он думал, что сможет справиться, даже если одна из сестер окажется "демоном", зато его команда "наберет очков": на экзамене таких будут бояться больше. Поэтому он и согласился.

Вскоре он познакомился с девчатами, которых спасла из общаги Ханаби.

Внимание Изуру привлекла короткостриженая рыжая голова первой близняшки, она была замотана в платок, а из-под темных очков на самурая смотрели озорные глаза.

"Так она еще и рыжая", - подумалось Кире, и он подошел ближе.

Ханаби на улицу тоже носила темные очки, чтобы скрывать белые глаза, и Изуру считал, что так правильно. Ни к чему ей выделяться. А раз так, то очки на рыжей не сулили ничего доброго.

- Ты бы их сняла. Ты же не на пляже. - Сказал Кира, указав пальцем на солнечные очки, которые не нравились ему все больше. - Наставнику полагается смотреть прямо в глаза, а не через эти... окуляры.

- Вы точно этого хотите? - Тон издевательский, наглый. Она будто испытывает своего сенсея.

Изуру пришла в голову мысль, что, если он отрубит ей голову за дерзость, то ему придется искать новую куноичи для своей команды.

- Я жду. - Повторил он.

- Вы сами попросили. - Ответила девушка. Чутье Киру не обмануло.

- Мать твою за ногу... - Ошалело произнес Изуру. - Я как чувствовал. - Перед ним была рыжая девчонка с глазами, радужка которых была красивого, нежного-сиреневого цвета и с узором в виде кругов.

"Ну, конечно, кого еще могла попросить спасти Ханаби. Такую же, как она сама". - Изуру подумал, что в трудотряде такой и вправду было нелегко.

Тут ситуацию попыталась разрядить та сестра, которая, кажется, единственная изо всех его генинок была похожа на человека.

- Чидзуру-сан совершенно обычная, она так странно выглядит просто. - В ответ рыжая толкнула близницу в бок, а сама покраснела.

Только вторую близняшку Изуру не слушал.

- Ты ведь старшая? - Саркастически спросил он, вспоминая суеверия.

"Как будто по мне не видно", - подумала рыжая сиреневоглазая девушка.

- Я так и думал, - приняв молчание за согласие, сказал Кира. По реакции на его слова он убедился, что в своем предположении он прав. - Ну, смотрю ты счастливая... - Намек Изуру был обидный, но, с другой стороны, эти слова должны примирить командира и новых подчиненных.

- Ага, счастья через край хлещет. - Ответила девушка, которую ее сестра назвала Чидзуру.

Выяснилось однако, что Чидзуру не то, что не геномная, но даже бесстихийная, во что поверить было очень трудно. Это ставило крест на ее обучении многим техникам.

- Иди-ка сюда, - позвал ее Изуру.

Изуру, надев перчатки, потянулся к шее рыжей, чтобы проверить, так ли слабы сосуды чакры, расположенные у горла девочки, как и у Ханаби, да только Чидзуру, извившись, выскользнула из рук самурая и отскочила к двери.

- Только тронь меня ты, сенсей-извращенец!

Таких слов о себе Изуру еще не слышал.

Зато увидел, как скрытый за рукавом девчонки блеснул в ее руке нож.

Пришлось объясняться. А Чидзуру в ответ сказала, что все сосуды чакры у нее нормальные: ее когда-то давно к доктору в город возили, и он ее смотрел, только это все равно, потому что она бесстихийная.

"А так хоть на ирьенина поступай!" - Проговорилась она.

"А амбиции у девки будь здоров", - подумал Изуру, а насчет нормальных сосудов поверил на слово.

Сама из себя Чидзуру, как выяснилось, ничего особенного не представляла, и, кроме яркой внешности и завышенного самомнения о том, что обычная девчонка с улицы найдет себя в медицине, ничем от толпы таких же подростков-трудотрядников не отличалась. Ну, рассказали ей, как заботиться о призыве да как запечатывать в свиток кучу взрыв-печатей - это любая крестьянка сможет. На этом шинобское ее воспитание и закончилось.

Изуру понял, что, приняв ее в команду, ничего толком не приобрел за исключением того, что Чидзуру была физически довольно крепкой.

Ее сестра-близняшка, спокойная девочка с цветочным именем, была более искусна в каллиграфии чакро-чернилами. Кира догадался, что принял трех подруг, которых всех учили фуиндзюцу, но они были куноичи разной степени мастерства, просто их техники в основном были направлены на то, чтобы использовать их в мирной жизни. А еще Изуру понял, почему родные ограничивали интерес Чидзуру и Ханаби к боевым дзюцу. Если таких "девочек" не ограничивать, то окажутся они, в конце концов, в плохом отряде.

Чидзуру и Аджисай были всего на шесть лет младше самого Киры. И это создавало проблемы. Он должен был показать, что он в группе начальник, а не "братан" и не добрый сенпай. Незадолго до того, как стать наставником команды, Изуру приобрел книгу: "Пособие начинающего сенсея" Он даже прочел уже первые пятьдесят страниц и чувствовал себя вполне компетентным педагогом. Чтобы сплотить команду, он выделил девчонкам довольно просяного зерна, из которого они, не веря своему счастью, наготовили каши на всех и, весьма поиздержавшись, купил на рынке свежих овощей для трех плодожорок у себя дома, а вечером приказал им, взяв одеяло, расположиться возле его домашнего очага. Все это действие должно было соответствовать рекомендации из книжки: "Устройте с учениками веселое барбекю на природе и в непринужденной обстановке расспросите их о том, что для них важно, познакомьтесь получше, узнайте об их мечтах и планах".

Изуру так и сделал. Но далеко из поселка уходить было опасно, даже с ним во главе. Так, что сплачивать команду он решил в относительной безопасности.

"Сегодня я хочу познакомиться с вами". - Сказал Изуру.

Вообще-то он должен был сказать что-то типа: "Ребята, давайте познакомимся". - По крайней мере, так рекомендовал учебник.

Только вот "ребята" уже были знакомы до него и прекрасно жили без Киры Изуры свои первые тринадцать лет.

- Я хочу узнать о вас побольше и поговорить о ваших мечтах. - Сказал он. - Начинаем с тебя, Ханаби.

- Ну, я хочу получить чунинский жилет. - Хьюга честными белыми глазами посмотрела в лицо наставнику, который почему-то не оценил величия ее планов. Изуру ждал. Хьюга думала, что он требует пояснения. - Ну, он теплый, а здесь часто бывает холодно. Не всегда же ты греешься вот так возле очага. - Изуру сделал вид, что проникся.

- А можно прямо все-все говорить? - Спросила вдруг девочка.

Взгляд Киры Изуру смягчился. Он понял, что его ученица просто стеснялась и от страха перед новым сенсеем не знала, что говорить. Вот сейчас-то он узнает, что ее по-настоящему волнует без утайки. Самурай кивнул.

- А еще я хочу спальник... самый настоящий. Не то осенью на циновке будет холодно.

- Хана, ты не подарки на Новый Год заказываешь! - Воскликнула Чидзуру.

- Ну, меня же спросили, чего меня волнует, вот я и говорю! - Возмутилась оскорбленная в своих лучших чувствах Хьюга. - Меня знаешь ли сильно волнует, что я здесь к свиньям замерзну!

Вот так Ханаби поведала всем о сокровенных желаниях своего сердца, а подруга и сводная сестра ее искренность не оценила.

- А теперь давай ты. Расскажи, чего бы тебе хотелось достичь в этой жизни? - Обратился Изуру к рыжей.

- Есть такая призывная собака. Она многоголовая. И если ее ранить, то она распадается на множество клонов. Только сильнее становится. Поэтому считается, что ее нельзя убить.

- Да нету никакой твоей собаки! - Перебила ее разозленная Хана. - Да и убить можно любого!

- А вот я сейчас тебя... - Чидзуру полезла на Хьюгу с кулаками.

- Тихо! А ну прекратить! - Приказал Кира, глядя на то, как перепалка быстро перешла в рукопашную. - Взъерошенные девчонки расцепились.

- Нет, а чо она-то! - Возмущалась Хана. - Она первая начала над моими мечтами смеяться. Не лезла бы ко мне, так я бы про ее выдуманную собаку молчала. Пусть врет себе дальше! Мне-то чего!

- Она. Не. Выдуманная. - Отчеканила Чидзуру, но больше не дралась.

- А зачем она тебе? - Спросил Изуру.

- Ну, это сильный призыв. Вот получу его, и сразу забуду и что бесстихийная, и что хьюговским карате я тоже не овладею... никогда, и что половина техник для меня навсегда останутся закрытыми. А как будет у меня эта собака, про которую в том старом трактате написано, так сразу... ну перестаешь чувствовать, что у тебя ничего нет. - Ответила девушка.

- Только собака эта пшенную кашу не ест. - Возвращал куноичи к реальности Изуру. - А мясо здесь очень дорого. Чем зверя кормить будешь?

- Да она просто прочла какой-то там ветхий свиток и вбила себе в рыжую башку... - Снова перебила Хана, но встретилась с таким тяжелым взглядом Чидзуру, что замолчала.

- Ну, это - боевой призыв. И я... решу проблему. Есть легенда, - рассказывала Чидзуру, которая знала о волшебной собаке больше всех, - что один человек получил такой призыв в эпоху Сенгоку. Еды тогда не было вообще. Только его это не остановило.

- Думаешь, ты так сможешь? - насмешливо ответил наставник. - А что случилось с "тем человеком"?

- Он проиграл бой, и тогда призыв явился к нему, когда тот уже был в плену, и не было у него уже ни поверженных врагов, которых обычно эта тварь приканчивала, ни денег, чтобы купить ей мяса. Сам он был в цепях. Тогда собака сказала, что она верная и не потерпит, чтобы хозяин был в плену. Шиноби тот ей поверил. - Чидзуру сделала паузу. - Он же раньше хорошо ее кормил... Только вот собака была жуть какая голодная, она уже много дней не получала от призывателя жратвы. Поэтому она его по-своему освободила: разорвала его на куски прямо в этой тюремной камере и сожрала заживо, чтобы хоть как-то утолить свой голод. Она поняла, что мужик этот больше не добудет ей добычи, и съела его самого. Крики разносились по всему замку да так, что у бывалых тюремщиков и палачей кровь стыла в жилах, и они так и не осмелились войти в его темницу, пока все не стихло, пока не остался от того призывателя лишь обглоданный остов.

- И ты думаешь, что тебе нужен такой призыв? - Спросил Изуру.

- Я готова рискнуть. Мне бы только ее увидеть, понять, что это не только фантастический трактат. - Объяснила рыжая.

- Изуру-сама, она не кровожадная! - Пискнула Аджисай. - И не жестокая. Просто ей сказали, что она только и способна, что призывать да рисовать печати. И стала она читать про чакроживотных, пока не наткнулась на свиток этот...

- Вот спрашивали тебя... - Огрызнулась Чидзуру.

- Это же до ужаса несправедливо! - Воскликнула Аджисай. - У тебя же есть призыв, именной к тому же. Зовут тебя Чидзуру, и призыв у тебя журавлиный [2] - Сама Аджисай разволновалась и раскраснелась от стыда за свою сестру.

Чидзуру кивнула и повесила голову.

А наставник понял, что родня помогла девочке с небоевым призывом, чтобы отвлечь ее от поисков более страшных чакрозверей.

- А ты чего хочешь, а, Аджисай? - Спросил Изуру. Он подумал, что спор продолжится, и сестра скажет, что хочет, чтобы сестра-близняшка перестала желать чужой и опасный боевой призыв. Но у Аджисай было свое желание.

- А можно совсем нереалистичное желание? - Наставник ответил, что можно, хотя был в недоумении: что может быть нереалистичнее, чем "волшебная призывная собака"?

Аджисай некоторое время молчала, потом собралась с духом.

- Мне хочется, - сказала она, - чтобы за трудовые миссии давали столько каши и овощей, чтобы нам больше не приходилось обносить фермы. - Тут ее с силой ткнули в бок.

- Нас же теперь из-за тебя никуда не возьмут! - В сердцах воскликнула Чидзуру.

- Да все же и так знают! - Ответила Аджисай. - Знают же, что Анко нас заставляет карманы выворачивать, чтобы у нас "лишние картофелины" с чужих грядок за пазухой не оказывались!

Изуру не знал, как ему реагировать. Группа была нужна. А тут оказалось, что Ханаби, к которой он, прикладывая усилия, относился как к человеку, порекомендовала ему совершенно испорченных девок, которые легко признавались в том, что совершали разные мерзости, недостойные воина. Однако за подготовку даже одного тюнина руководителю светили большие деньги и даже небольшой процент от ставок, если тринадцатилетние подростки прорвутся на последний этап, предполагающий поединок один на один. А поправлять финансовое положение было надо. Только влипать в неприятности из-за девчат он не думал.

- Тебе сколько лет? - Спросил он Аджисай.

- Четырнадцать. - Ответила она.

- В твоем возрасте пора бы знать, что за такие вещи могут и три пальца отрубить на руке. - Предупредил Изуру. - Так что желание твое я исполню: придется вам завязать промышлять этим паскудством - таскать овощи с садов.

Аджисай побледнела.

- Вы пожалуетесь на нее, да? - Спросила Чидзуру и вопросительно посмотрела на руководителя. - Просто, если что, то это я ее все время подбивала пару картофелин умыкнуть.

- Ну, вот и обменяет твоя сестренка пару картофелин на пару пальцев. - Пообещал Изуру.

- Так вы пожалуетесь? - Спросила она снова.

- Сейчас... пожалуй, нет. - Ответил Изуру, но с такой жизнью вам обеим о технике мистической руки можно будет забыть.

Изуру замолчал. Ученицы согласно покивали головами, только вот он им совсем не поверил. Но ничего, он их перевоспитает. После таких признаний вечер, который должен был сплотить команду, заканчивался в атмосфере грустной и печальной. Девчата были подавлены, молчаливы.

Все было как-то совсем не по учебнику. Там было сказано, что обычно в этом возрасте у подростков героические мечты. А во время разговора обнаружились неприглядные стороны жизни девчонок и откровенная глупость рыженькой, которая хочет себе призыв, который рано или поздно ее убьет. Выяснилось, что у остальных мечты совсем простые: у первой - спать в тепле, у второй - жрать досыта. Изуру подумал, что, если у них будет много заказов, то он, пожалуй, сможет исполнить их желания.