– .... и вот она уходит на свиданку и просит у меня совета, а я-то никогда на свиданках не был нормальных, возьми да брякни...

– Стоп, Хосе, тебя на свидания не водили?

Они сидят на притащенных лавочках, в самом солнечном углу базы, греясь; Джоуи разливается рекой, рассказывая про ухажёра своей старшей сестры и про то, как они всем братско-сестринским отрядом собирали её на свидание, Мёрвин только держит ладони на его коленях и слушает. Ему тепло, приятно: Гомес их ноги переплёл так, что не распутать, перескакивает иногда на испанский, тут же переводя, солнышко не хуярит лучами-молотками, от которых можно словить солнечный удар, короче, красота. От вопроса Джоуи замолкает на пару секунд, передёргивает плечами неопределённо:

– Ну... Водили, – протирает очки футболкой, Натан прослеживает этот жест от начала до конца и сжимает ладони покрепче. Гомес явно готовится спиздануть отмазу, типо... – мне в целом было ничё так, но не крышесносно.

Вот и отмаза.

"Не крышесносно" в словаре Мёрвина с игуанского на английский подчёркнуто тремя красными линиями и отмечено значком пиздабольства. "Не крышесносно" – когда вместо поцелуя один из бывших Джоуи спёр мамино бриллиантовое колье и чуть не сдал в ломбард, будучи ещё в отношениях с ним. "Не крышесносно" это когда вместо празднования двенадцатого дня рождения Джоуи пришлось хоронить любимую собаку, за которой не уследил младший брат. "Не крышесносно" это когда Гомес боялся, что родные узнают про его ориентацию, и из-за этого сбежал в армию.

– Мёрв, – умоляюще тянет Джоуи, заметив задумчивую складку между бровей, – я тебе историю рассказываю, сейчас дело не во мне.

– А по-моему, всегда в тебе, – это не подкат даже из разряда за триста, но Гомес всё равно делает слишком глубокий смущённый вдох, икает и шикает на улыбающегося змея:

– Чё ржёшь?! Тьфу на тебя, Мёрв, – Натан наклоняется, щекочет шею Джоуи раздвоенным языком, захватив его бока, Гомес не визжит, как девчонка, он ухает басом "бля!", но смеётся тоже, пытаясь извернуться.

Тему свиданий Джоуи закрывает поцелуем.

По крайней мере, Мёрвин разрешает ему так думать. Для задуманного Натану нужно, чтобы Гомес расслабился и потерял бдительность, поэтому прикидывается тупой рептилией, больше не поднимает этот вопрос. Джоуи первое время поглядывает на него с подозрением, однако вскоре успокаивается, продолжая в перерывах после работы непринуждённо болтать и греться у Натана в объятиях, пока тот слушает его, уткнувшись носом в кудри.

К счастью для Мёрвина, в своей болтливости Гомес затрагивает детали жизни, которые могут пригодиться, если Натан хочет устроить упрямой игуане нормальное – нет, блять, лучшее – свидание. Даже выспрашивать не придётся.

Мёрвин поджимает губы, когда в голове мелькает мысль, что ему даже стараться не нужно, предыдущие кавалеры занизили планку ожиданий Джоуи до плинтуса. И всё-таки Натан вбухивает в это дело все свои силы. Как минимум потому, что разлучаться с игуаной становится труднее и труднее по мере приготовлений: Джоуи после того недоразговора зарывается в бумаги по самое не балуйся, и тут нужно умудриться и на хуй сесть, и рыбку съесть, то есть, следить, чтобы Гомес вовремя ложился спать, не увлекшись сметами, и отыскивать по базе необходимые предметы, поднимать связи, при этом не привлекая лишнего внимания к своим передвижениям.

Квест тот ещё, но в конце Мёрвину удаётся собрать полный комплект.

– Нат, ты зачем меня сюда притащил? – Джоуи с недоумением оглядывает безжизненно стоящий неподалёку от базы фургон, но залезает наверх вслед за змеем.

– Ща увидишь, – обещает Натан, осторожно, чтобы ничего не задеть, переползая на дальний край крыши. Гомес подтягивается и ахает: на крыше фургона разложен плед, на нём – расставлены красивые граненые стаканы, кривоватая свеча и два блюдечка. Не бог весть что, но у Джоуи такое выражение лица, будто Мёрвин ему вручил два миллиарда долларов и билеты на Мальдивы.

– Это, – Натан чешет щетину, выуживает жестом фокусника небольшую бутылку с надписью Dr. Pepper и продолговатую коробку, – вот. Ты жаловался, что тебе сладкого не хватает, ну я и...

Хосе только сидит, глазами хлопает, вперившись взглядом в разложенный мини-пикник. "Бля, забыл", шипит Мёрвин, поджигает свечку и кивает – теперь нормально.

– Ты можешь открыть, – Натан пододвигает коробку поближе к игуане, стараясь не слишком всматриваться в сложное лицо Джоуи, от волнения пробегается языком между губ. – Давай, детка, а то испортится.

Гомес откидывает крышку и издаёт странный, долгий вздох. В коробке всего лишь лежит тирамису, Мёрвин всё понимает, Джоуи очень хотел его съесть и периодически упоминал, но не настолько же дела плохи? Гомес так же аккуратно и молча закрывает коробку, отставляет её, переползает к змею (фургон опасно кривится и покачивается от смещения тяжести) и стискивает его в объятиях сильно-сильно, Мёрвин аж крякает, но обнимает в ответ, усмехнувшись:

– Ящерка, это же просто...

– Нихрена не просто, – сдавленно гундосит Джоуи в шею, припечатывает поцелуй в челюсть.

Блеск выступившей на руках Гомеса чешуи отражает закатный свет, Мёрвин щурится, однако не ссаживает игуану с коленей, попросту подтягивая плед поближе, чтобы тому было удобно дотянуться.

– Змеюка, даже и словом не обмолвился, – говорит Джоуи с восхищением.