Девушка неуютно повела плечами, разглядывая темно-серую железную дверь. Стучать ей было откровенно неловко, но и деваться тоже было некуда, так что, глубоко вздохнув, она все-таки постучала.

Дверь, вполне ожидаемо, отозвалась глухим металлическим звоном и на лестничной площадке вновь стало тихо. Некоторое – довольно долгое – время ничего не происходило, и девушка уже было уверилась, что дома никого нет, когда за дверью что-то клацнуло и прошуршало. Затем короткая заминка, сухой щелчок замка и темно-серый прямоугольник наконец отворяется, приоткрывая скрытое за ним.

Выглянула же из-за двери молодая женщина: лет тридцати на вид, невысокая, с короткими темными волосами, с округлым лицом и чуть раскосыми серо-зелеными глазами.

– Добрый день! – озадаченно поздоровалась она, и от ее голоса внутри все чуть сжалось – настолько знакомо звучал он. – Вы что-то хотели?

“Никогда не замечала, как у них с мамой похожи голоса…”

Девушка вновь неуверенно поежилась, но теперь отступать было однозначно поздно.

– Э-э-э, доброго дня Вам! – проговорила она, неловко подбирая слова и надеясь, что выглядит не слишком подозрительно. – Вы – Коралия Феррусова, верно?

Женщина, помедлив, кивнула.

– Меня зовут Ежевика, я тоже Феррусова по фамилии. Ваша старшая сестра Станислава – моя мать и, если я не ошибаюсь, то Вы – моя тетя. Вот мой паспорт, там указаны сведения о моих родителях.

Женщина, названная Коралией, склонилась к представляемой ей книжице и озадаченно прочла занесенные в нее сведения.

– М-м-м, д-да, кажется все сходится, и ты действительно дочь Славы, – удивленно произнесла она, к некоторому облегчению Ежевики чуть улыбаясь. Даже лицо ее немного посветлело. – Я рада тебя видеть, милая, однако… не сочти за грубость, и я вижу, что ты… э-э-э, ну да, уже совершеннолетняя, но... неужели твои родители отпустили тебя ко мне? Или ты сама разузнала где я и решила приехать?

Гостья опустила взгляд и сильно прикусила губу.

– Ежевика?

– Некому было отпускать, – выдохнула она. – Моих родителей уже нет в живых…

– ЧТО?! К-как?.. – женщина побледнела.

– Па… партнеры… уже бывшие... моего отца по бизнесу – оказались весьма бесчестными людьми, и они… – девушка всхлипнула, но быстро взяла себя в руки. – Моих родителей больше нет, а я… я сумела сбежать из страны и… я понимаю, что прошу слишком о многом, но мне больше некуда идти…

Коралия, приоткрыв рот, обескураженно глядела нее. С минуту она пыталась осознать услышанное, но потом, кажется, собралась и ласково прижала вновь всхлипнувшую гостью к себе.

– Это… это слишком страшно, чтобы быть дурным розыгрышем... Я… соболезную тебе, милая, – произнесла она. – И я… не против тебе помочь, но… я надеюсь, не сильно тебя разочарую, если признаюсь, что мне не слишком хочется разделить участь твоих родителей? Тем более, что за тобой охотятся, как я поняла…

Женщина не очень уверенно сглотнула.

– М-м-м, честно говоря, мне кажется, что “охота” – все же преувеличенное слово, и я не думаю, что мне здесь что-то грозит, – ответила Ежевика. – Этих людей интересуют только деньги, и им нужен бизнес… Насколько мне известно, по закону, если наследник владельца не заявит о своих правах в течение трех месяцев – его права и обязанности переходят к партнерам-соучредителям этого бизнеса. Я сбежала из страны, а Вы давно там не появлялись, и…

– А я вообще не вхожу в число возможных наследников твоего отца, – негромко уточнила Коралия, чуть посторонившись затем. – Но что же я тебя в подъезде-то мурыжу? Заходи, милая, дома закончишь. 

Девушка благодарно кивнула, прошла внутрь и, дождавшись, пока женщина закроет двери, продолжила:

– А Вы и вовсе не наследница, тем более. Я, честно говоря, когда спасалась, то и дело видела людей этих партнеров – а здесь их нет ни одного. Мне кажется, если Вы позволите мне пожить у Вас хотя бы эти три месяца – они просто получат свое и забудут обо мне… П-простите пожалуйста, за беспокойство, тетя Коралия… я… у меня есть деньги, и я постараюсь не слишком Вам мешать.

Женщина вдруг улыбнулась и вновь приобняла гостью, прижимая ее к себе.

– Тётя… – произнесла она с улыбкой. – Так непривычно… Милая, дело не в деньгах, и живи сколько хочешь – мне трудно помешать. Я… – она задумалась. – Я попрошу о помощи пару своих знакомых и, думаю, смогу дополнительно обезопасить нас с тобой. Но у меня есть одно условие.

– Какое?

– Я, повторюсь, не против, если ты решишь спрятаться у меня, и тебя не выдам. Но если ты сейчас все-таки недоговариваешь, то вот участвовать в этих… корпоративных игрищах и помогать тебе “восстанавливать справедливость” я не буду. Я жить хочу.

Девушка невольно отпрянула.

– Что Вы, тетя Коралия! Я и сама не собираюсь этим заниматься! Живой бы остаться…

– Ну вот и славно. И еще одно. Давай на “ты”, м? Мне двадцать восемь, я уж не настолько тебя старше.

***

– Ты голодная? – поинтересовалась Коралия, когда Ежевика скинула верхнюю одежду, рюкзак, и закончила умываться.

– Ну-у… я перекусывала с утра... 

– Значит голодная. Пошли на кухню. Кстати, ты ведь ни в какие органы здесь не обращалась пока?

Девушка задумалась.

– Ну-у… кроме того, что было необходимо для попадания в страну – нет.

– Ага, я так и думала! – Коралия улыбнулась, щелкнула кнопкой чайника и дружелюбно взъерошила короткие волосы племянницы. – Ну, тем лучше – я сперва свяжусь со своими знакомыми, а формальностями мы сможем заняться и позже. А, и вот еще что, племяш! Я не знаю, что тебе обо мне говорили твои родители, но…

– Не беспокойся, тетя Коралия! – перебила ее девушка. – Моя мать столько раз проходилась на твой счет, что, думаю, ты вполне достойная женщина.

Тетя рассмеялась.

– Приятно, если ты и правда так думаешь! Однако я и правда не знаю, насколько ты похожа на моих сестру и мать внутренне. Я ведь уехала в другую страну не просто так...Ты ватерзой будешь есть?

Перебив сама себя на полуслове, женщина обернулась к девушке, которая скромно пристроилась на стуле возле в углу.

– Что-что? Прости, я про такое блюдо и не слыхала никогда.

– Суп такой. Не очень польский, конечно, но мне очень нравится. А так… ну, ты рыбу, яйца и овощи все ешь?

– Да.

– Отлично, значит, заодно и попробуешь! – довольно улыбнувшись, Коралия вытащила из холодильника большую тарелку и, засунув ее в микроволновку, продолжила: – Так что ты, племяшка, все-таки знаешь обо мне от Славы?

– От мамы? – Ежевика с сомнением поежилась.

– Угу! И не бойся меня обидеть – ты либо не произнесешь ничего, чего бы я не слышала, либо подскажешь, как именно тебя настраивали против меня... Кушай, солнц!

– Большое спасибо! – девушка смущенно улыбнулась и благодарно кивнула, с любопытством разглядывая угощение. Взяв ложку, она осторожно попробовала и даже зажмурилась от наслаждения. – Как вкусно!

– Приятного аппетита, племяш! – тетя уселась на соседний стул. – Так все-таки? Ты мне не ответила.

Девушка замялась, попутно набивая рот, однако это было лишь отсрочкой – деваться было явно некуда.

– Ну… – протянула она, как только рот освободился, – Мне говорили, что ты была весьма взбалмошной, самовольной, называли тебя лоботряской и говорили, то ты совсем не уважала старших. А еще…

Она снова запнулась.

“Ну вот как я такое скажу?! Она такая добрая и гостеприимная, так вкусно меня угостила – а я выскажу ей пачку гадостей?..”

– Ви-ка! – женщина вздохнула. – Я рада, что ты воспитанная, но говори как есть, пожалуйста.

– Они… мама говорила, что Вы… то есть ты – еретичка и шлюха, – племянница отчаянно покраснела и втянула голову в плечи. – Прости пожалуйста, тетя Коралия… Мама говорила, что мне незачем знать “грязные подробности”, но в целом – ты-де променяла Страну и Веру на какого-то мужика и укатила к нему, едва тебе исполнилось восемнадцать. Да и до этого училась черт знает где. Э-э-э… вот.

Тетя с минуту недоверчиво глядела на нее, а затем прикрыла лицо ладонью.

– Они серьезно?.. – только и произнесла она, криво ухмыляясь.

– П-прости…

– Не за что, – Коралия подперла голову ладонями и, кажется, погрустнела. – Они так ничего и не поняли… Не переживай, племяш, ничего нового я от тебя не услышала, и ты меня не обидела. Что же до сказанного – характер у меня в юности и правда был так себе: меня ужасно раздражал диктат моей мамы (твоей бабушки). Я была раздолбайкой, не отрицаю, но раздолбайкой достаточно умной, чтобы понять – они придают излишнее значение религии в своей жизни, причем не понимая, во многом, ее сути.

– Д-да, я тоже считаю, что они перегибали, – робко вставила Ежевика.

– Ну вот видишь? Я еще в начальной школе придумала для себя простенький культ, чтобы их позлить… А еще я не хотела учиться на преподавателя в продолжение “семейной традиции” – меня увлекали рисование, дизайн! Ну и предпринимательская жилка немного билась во мне… Но даже преподавать их мне претило. Благо, мне повезло учиться в зарубежной школе (и даже не в религиозной). За годы я тайком скопила денег и сбежала сюда, в Польшу, поступила тут в институт, а позже осталась жить. А тот “мужик”, переписку с которым прочла твоя мать (компьютером я тогда владела неважно), всего лишь подсказывал мне по дружбе, что и как делать при переезде и поступлении… ну и отпустил пару непристойностей, да, – тетя хихикнула. – Вообще это была скорее шутка с его стороны, но не то, чтобы я была против, чтобы мне писали подобное.

– И они только поэтому называли тебя “шлюхой”?! – не поверила Ежевика, изумленно распахивая глаза.

– Ну-у… я вообще никогда не стеснялась своей сексуальности, и уж тем более не старалась ее “подавлять”, – лицо Коралии стало совсем довольным. – Они меня считали ужасно распутной и развратной… хотя ничего реально развратного я и не вытворяла.

– Меня мама тоже называла “извращенкой” и “самкой”, – печально улыбнулась девушка. – Хотя я бы не сказала, что была особо распутна. Впрочем, благо, в комнату ко мне она обычно не заходила…

Коралия рассмеялась и, потянувшись, приобняла ее за плечи и чмокнула в щеку.

– Твоя бабушка в свое время умудрилась достать даже ее. Она вообще старалась по максимуму лишить нас личного пространства. Я… оу, милая, я тебя чем-то расстроила? – тетя встревоженно заморгала при виде скатывающихся по щекам племянницы слез.

– Не обидела, – девушка всхлипнула, размазывая солоноватую влагу ладонью. – Просто… бабушка умерла, теперь нет и мамы… а мы сидим тут и осуждаем их. Это же… не правильно…

Она замолчала, грустно разглядывая висящий на двери холодильника причудливый магнит – двух разноцветных змей, переплетающихся хвостами и пристально глядящих друг на друга.

– Тебе совестно или неприятно? – деликатно уточнила тетя.

“Конечно, мне неприятно! И-или погодите-ка, – девушка вдруг словно споткнулась, поймав себя на мысли, что в словах ее старшей родственницы куда больше правды, чем она – Ежевика – готова была признать в себе. – Да ведь будь они живы, я бы сама рассуждала так же, как она, и добавила бы еще больше! Но… но ведь…”

Тетя выжидательно смотрела на нее, но девушка только неловко дернула плечом в ответ. 

Коралия вздохнула.

– Если ты о нравоучении “о мертвых не злословят”, то мы говорим о них самое важное – правду, даже если она не совсем приглядна, – поднявшись на ноги, тетя осторожно прижала племянницу к себе. – Я не говорю, что мои старшая сестра и мать были плохими, и ты этого не говорила. Ты их любишь, я, поразмыслив, тоже припомню немало доброго о них, но это не отменяет нашего прошлого. И настоящего – сейчас нам важно понять друг друга, племяш, а тебе, как я понимаю, говорили обо мне именно что плохое.

Ежевика подняла на нее заплаканные глаза.

– В основном да. Прости, Кора…

– Лучше “Лия”. И, что до взаимопонимания – тебе стоит иметь в виду пару моментов, если ты правда хочешь жить со мной. Я – более понимающая, чем они, и я ценю открытость, так что можешь не стесняться меня или своих мыслей и… хм… любых особенностей. А еще у меня иные взгляды на религию и взаимоотношения с людьми. Что до остального – денег мне от тебя не надо, жить ты у меня можешь сколько захочешь, и даже по дому можешь помогать сугубо добровольно. Ну а правил “общежития” всего два – “не осуждай, а обсуждай”, если что-то во мне отличается от привычного тебе, и не буди меня утром без уважительной причины. Ясно, племяш?

Ежевика крепко обняла новообретенную родственницу за талию и счастливо прижмурилась.

***

Все оказалось еще лучше, чем думала Ежевика (и уж подавно лучше, чем она опасалась).

Жить с Коралией под одной крышей ей прежде почти не доводилось: как тетя и говорила, она действительно училась в каком-то зарубежном интернате, умудрившись некогда выиграть, кажется, что-то вроде гранта на обучение, и дома появлялась только на летних каникулах (да и на них не всегда), а сама Вика была тогда еще маленькой, и редкие встречи помнила куда хуже, чем тоже не столь многочисленные, но крайне ядовитые отзывы о тете своей матери и – особенно, – бабушки. Отзывы, явно имевшие с реальностью не так уж и много.

Теперь же, при более близком знакомстве, Коралия оказалась дружелюбной, понимающей, спокойной, умной и очень интересной. С ней было интересно и поговорить, и молча посидеть рядом, вместе позаниматься домашними делами или куда-то сходить (даже по бюрократическим надобностям). Еще – тетя была какой-то по-особенному светлой, и хоть и не “плескала энергией” вокруг как некоторые встреченные Ежевикой в жизни люди, но рядом с ней становилось легче, уютнее, даже горе и печаль отступали куда-то на второй план. И уж подавно даже если в ее жизни и были какие-то романтические отношения – они оставались вне пределов внимания Ежевики, а в ее распутность с каждым днем верилось все меньше.

И наконец, даже если Коралия во что-то и Верила (девушка так и не выяснила этот вопрос), то к племяннице с этими соображениями не лезла совершенно.

Хотя, справедливости ради, после смерти бабушки и мать от Вики почти с этим отстала.

Занималась в жизни Коралия, как выяснилось в первые же дни, тем же, чем мечтала в юности: в одни дни она сидела дома перед компьютером и графическим планшетом и что-то рисовала, а другие проводила в каких-то не совсем понятных разъездах, то и дело то принося в дом какие-то коробки и свертки, то унося обратно. 

Ежевика же ей старалась не слишком мешать: помогала, чем могла, по дому, иногда помогала таскать пресловутые коробки, а в остальное время – знакомилась со своим новым городом и размышляла, как же ей теперь жить дальше. Школу она, по счастью, аккурат успела закончить еще дома, а вот в театральное училище (как мечталось) или еще какое-то подобное учреждение попасть так и не успела…

Секрет же в тетиной жизни был, кажется, всего один – третья комната в ее квартире, почти как в сказках, была чаще всего заперта, и хоть Коралия и заходила туда порой, и даже большинство коробок появлялись из или исчезали именно в ней, что там Ежевика не знала, и ее туда просили не заходить. Впрочем, ей, в отличие от тех же сказок, вполне достаточно было тетиных заверений, что она просто не успела привести комнату в порядок и вообще использует в качестве склада.

“Ну не трупы незадачливых женихов же она там складирует, в самом-то деле! Она и купила-то эту квартиру, говорит, не сильно давно – какое уж там логово маньяка…”

– Хм, племяш, скажи, а ты бы мне смогла помочь при случае? – поинтересовалась Коралия воскресным вечером, когда вторая неделя их совместного проживания устремлялась к своему логическому завершению, а они вдвоем сидели за приготовленным совместно ужином.

– Всегда рада! – отозвалась Ежевика, проглатывая очередную ложку овощного рагу. – М-м-м… если я, конечно, справлюсь.

– Да, думаю, должна, – тетя задумчиво покачала вилку в пальцах. – Видишь ли основная часть моего предпринимательства состоит в том, что я закупаю некоторые товары по заказам своих партнеров, а потом доставляю им. И вот в следующие выходные я как раз должна буду передать небольшую партию одним господам, но, возможно, мне как раз именно в следующую пятницу нужно будет уехать по делам.

– То есть, мне нужно будет отнести что-то… кому-то и куда-то?

– Скорее отвезти, но да.

– Но я же не умею водить.

– А я как раз на машине и уеду. Автобус тебя вполне увезет, а рюкзак, думаю, не сильно утянет – ты не слабее меня.

– Хм, ну ладно тогда. Только ой… а там это… ничего запрещенного нет хоть? – Ежевика вдруг немного испугалась. – Ты, конечно, не похожа на человека, связанного с преступностью, но и я не представляю, чем ты занимаешься.

Вернувшаяся было к поеданию ужина тетя усмехнулась.

– Все не дает покоя прошлое? – улыбка Коралии стала теплой и понимающей, а ее рука на несколько мгновений обвила плечи племянницы. – Не переживай, Вик, мои делишки куда приличнее чем то, чем занимался твой отец (хоть он и тоже не был преступником). В посылке же… э-э-э… ну, одно вещество там действительно требует соблюдения некоторых правил, но необходимые бумаги у тебя с собой будут, и если ты не будешь по пути играть рюкзаком в футбол или потрошить содержимое – проблем у тебя не будет даже с полицией.

И подмигнув, она поднялась на ноги, относя тарелку в мойку.

– Ну, тогда смогу! – с облегчением заверила Ежевика. – Даже рада буду помочь! А то я и так свалилась на твою голову…

– О Боже! – миг – и тетя уже снова рядом с ней, приобнимая за плечи и укоризненно заглядывая в глаза. – Вика, ну я же тебе говорила – все в порядке. Ты недавно приехала, мы еще не все формальности даже оформили, ну на какие подвиги ты, по-твоему, должна была ринуться? На стройку гастарбайтером, что ли?

Ежевика прыснула.

– А вообще, если справишься и понравится – возьму тебя к себе, будешь мне как минимум помогать! А то и даже горизонты новые с тобой какие освоим.

Ежевика застенчиво кивнула, а затем, в порыве чувств, тоже обняла тетю, доверчиво прижимаясь к ней.

“Боже, как же мне повезло! – подумала она. – И в живых осталась, и такую чудесную и понимающую тетю отыскала! Как жаль, что мы едва общались раньше! Я…”

И вдруг ее сердце будто пропустило удар. Уши точно заложило на миг, но тотчас все стало, вроде бы, как прежде…

Или нет, не совсем.

Она все так же продолжала обнимать Коралию, но теперь Ежевике вдруг показалось, что она слышит где-то невдалеке какой-то едва слышный, но мелодичный и приятный шепот. И более того – внутри нее самой как будто что-то вскинуло голову, попытавшись что-то прошептать в ответ.

Девушка замерла, растерявшись… и вдруг по ее рукам точно легкая теплая волна пронеслась (будто ласково подул кто), а тело тети будто чуть загудело… но тут же опять все смолкло.

– Вика? С тобой все хорошо?

Вздрогнув, девушка подняла голову, встречая озадаченный взгляд старшей родственницы. 

– Ты так напряглась вдруг…

– Я, – Ежевика повела плечами, пытаясь облачить свои ощущения в слова. – Мне… на миг показалось, точно кто-то где-то ласково шепчет. А затем… мне точно на руки кто-то ласково подул.

С минуту Коралия продолжала озадаченно глядеть на нее, однако затем пожала плечами.

– Ну-у, у меня не идеальная звукоизоляция – может, телек у соседей слышно. А дуновение – я ж в комнатах форточки открытыми оставила, сквозняк, может. Ты не мерзнешь хоть?

– Не, у тебя тепло, – девушка растерянно покачала головой. – Но шепот… мне не показалось, что это откуда-то. Я… мне показалось… это, наверно, глупо, но мне почудилось, будто это что-то шепчет внутри тебя. И… твое тело как будто на миг наполнилось электрическим током, как трансформатор… Блин, бредово звучит, согласна…

Коралия прищурилась, ее объятия сжались чуть крепче. А затем, немного помедлив, она осторожно коснулась губами лба племянницы.

– Да нет, температуры у тебя, вроде бы, нету, – осторожно произнесла она. – Я ничего не чувствую... Но не может же это быть…

Она осеклась, задумчиво переводя взгляд за окно.

Пару минут Ежевика вежливо ожидала продолжения предположения, однако наконец подала голос:

– Ну, у меня, вроде, не было никаких психических отклонений. А с тобой у меня, как-то, и горевать-то не особо выходит.

Еще десяток секунд взгляд тети блуждал за окном, однако затем она, все же, вновь поглядела на племяшку.

– Я и не думала об этом, – мягко произнесла она. – Я не врач, конечно, но мне тоже не кажется, что с тобой что-то не так. Что до твоих ощущений… Честно, не могу сказать, что это было. Я ничего не слышала. Давай так: ты не будешь на этом слишком зацикливаться, но если что-то снова будет не так – скажешь мне, ладно? 

– Хорошо! – Ежевика смущенно улыбнулась.

– В конце концов, я не могу тебе помочь неведомо с чем, – Коралия наконец отпустила ее, разводя руками и неловко улыбаясь.

“Странно все это, – думала Ежевика спустя несколько минут, направляясь в комнату. – Я совершенно уверена, что мне не показалось, но это и звучит-то все как-то… глупо. Может и правда звукоизоляция здесь такая своеобразная?”