Поиски не принесли ожидаемых плодов, и вести о Хюррем Султан так и не появились. Бали-бей почти завершил расследование, однако ничего нового не было найдено. Это сильно удручало как Михримах, так и Мустафу. Повелитель скоро должен был вернуться. Как рассказать ему о таком?

Шехзаде готовился ко сну, думая об этом. Внезапно в дверь постучал стражник.

— Войди! — ответил Мустафа.

— Шехзаде, у Фетхийе Султан роды, — доложил он.

— Прекрасно, — улыбнулся Мустафа и вышел из покоев.

***

Фетхийе едва переоделась в ночную рубашку, как почувствовала резкую боль в животе.

— Гюльсю-ю-м! Искенде-е-р! — крикнула она.

Прибежали служанка и евнух и сразу же бросились к госпоже.

— Быстрее! Стража! Позовите повитуху! — крикнула Гюльсюм девушкам, стоявшим возле ее покоев.

Вскоре в сопровождении Искендера пришли лекарша и служанки. Уложив Фетхийе на кровать и постелив простыню, повитуха начала принимать роды.

***

Этой ночью Михримах осталась во дворце Топкапы. Услышав шум, она вышла из своих покоев.

Остановив бегущую мимо девушку, принцесса взволнованно спросила:

— Что там за шум?

— Фетхийе Султан рожает, — ответила та.

Накинув верхнее платье и собрав волосы в хвост, Михримах быстро направилась к покоям Фетхийе. В дверях она столкнулась с Мустафой, который тоже был взволнован.

Когда шехзаде и госпожа вошли, Фетхийе уже родила. Она лежала в кровати и дремала, накрытая теплым одеялом. Гюльсюм и Искендер стояли рядом.

— Кто родился? — спросила Михримах.

— Девочка, госпожа, — улыбнулась Гюльсюм. — Лекарша скоро ее принесет.

— Как Фетхийе? — продолжала луноликая принцесса.

— Она чувствует себя хорошо, только немного устала.

Дверь распахнулась, и вошла повитуха, держа на руках малышку. Поклонившись, она отдала ее Мустафе. Он улыбнулся, посмотрев в светлые глазки племянницы.

Михримах Султан тоже взглянула на нее и проговорила:

— Какая красавица!

— Иншаллах, ее жизнь будет такой же светлой, как ее глаза, — ответил Мустафа.

Услышав голоса, Фетхийе проснулась.

— Шехзаде, госпожа, — мягко улыбнулась она.

— У тебя прекрасная дочь, Фетхийе, — проговорила Михримах. — Поздравляю.

— Спасибо, госпожа. Дайте мне мою малышку, — сказала Фетхийе, протянув руки.

Мустафа подошел ближе и бережно отдал ей девочку. Фетхийе прижала ее к груди и почувствовала такой прилив счастья, что на глазах выступили слезы.

Шехзаде наклонился и смахнул слезинки с ее щек:

— Не плачь, Фетхийе.

— Это слезы счастья, — улыбнулась она. — Я стала матерью, шехзаде.

— Сейчас отдыхай, а завтра устроим праздник, — сказала Михримах Султан.

Фетхийе кивнула. Михримах и Мустафа, пожелав ей доброй ночи, вышли из покоев.

Следующее утро началось с праздника. Девушки в гареме очень радовались. Шербет и золотые монеты лились рекой.

Праздник начался с церемонии наречения именем новорожденной. Она проходила в покоях Фетхийе, где собрались Михримах, Хатидже Султан, Шах Султан, Махидевран Султан, шехзаде Мустафа, шехзаде Джихангир и Гюльфем-хатун.

— Твое имя Хюмашах. Твое имя Хюмашах. Твое имя Хюмашах, — прошептал Мустафа над малышкой, а затем отдал ее Фетхийе.

Подняв руки над лицом, он прочитал молитву и сказал:

— Да пошлет Всевышний Хюмашах Султан здоровья и счастья.

— Аминь, — отозвались госпожи и шехзаде.

— Да будет жизнь ее светлой и радостной.

— Аминь.

Мустафа повернулся к прикроватному столику и поднял с него небольшую шкатулку. Открыв ее, он достал золотой браслет и, взяв руку Фетхийе, застегнул его.

— Благодарю, шехзаде, — улыбнулась она.

— Носи на здоровье, — ответил Мустафа.

Тем же вечером Фетхийе решила написать письмо шехзаде Мехмеду. Когда Хюмашах уснула, госпожа достала бумагу и чернила.

«Свет моего счастья, дорогой шехзаде, — писала она, — мою тоску по тебе невозможно выразить словами. Она, словно огонь, сжигает меня. Только ты можешь спасти меня из этого пламени. Скорее приезжай, я очень жду тебя.

Ах, душа моя, смысл жизни моей, мой месяц, мой ясный день, скорее бы увидеть тебя, прижаться к твоей груди, утонуть в объятиях.

У меня есть хорошая весть. Шехзаде, у нас родилась дочь — Хюмашах Султан. У нее голубые глаза и взгляд такой же ясный, как у тебя.

Я считаю дни и ночи до момента нашей встречи.

Несчастная, сгорающая от тоски, твоя Фетхийе».

Свернув письмо и запечатав его, молодая госпожа позвала Гюльсюм.

Когда служанка подошла, она сказала:

— Возьми это письмо и отдай гонцу. Пусть он отвезет его моему мужу.

— Как прикажете, — ответила Гюльсюм.

***

Неделя пролетала за неделей. В военном лагере войско собиралось в обратный путь, когда шехзаде Мехмед получил послание от Фетхийе. От ее писем на душе становилось теплее и радостнее.

Мехмед был счастлив, что стал отцом, и рассказал об этом повелителю. Тот приказал палить из пушек в честь рождения внучки.

Прочитав письмо, шехзаде сразу же сел писать ответ:

«Душа моя, свет очей моих, любимая госпожа. Мое сердце бьется сильнее, я счастлив узнать, что ты родила мне прекрасную луноликую дочь.

Спешу сообщить тебе, что мы победили и собираемся назад, в столицу. Скоро я смогу увидеть и обнять тебя, услада жизни моей.

Моя дорогая госпожа, жди нашего скорейшего приезда».

Приезд шехзаде и повелителя не заставил себя долго ждать, и вся семья снова собралась в главных покоях, чтобы поприветствовать их. Однако все не были так же радостны, как в прошлый раз. Хюррем Султан не нашли, и поэтому все предчувствовали неприятный разговор.

Мустафа встретил повелителя в саду.

— Султан Сулейман Хан Хазретлери! — громко объявил стражник.

Мустафа поклонился. На дороге, ведущей из дворца в сад, показались падишах и шехзаде Мехмед.

— Повелитель, — поприветствовал султана старший шехзаде.

— Здравствуй, Мустафа, — проговорил в ответ Сулейман и с улыбкой обнял сына. — Пойдем, не будем заставлять женщин ждать, — добавил он и сделал шаг в сторону.

— Повелитель, я хотел бы поговорить с вами. Это срочно, — произнес шехзаде.

Остановившись, султан ответил:

— Я слушаю тебя. Что ты хотел сказать?

— К нам пришла весть из Коньи о том, что Селим заболел.

— Что-то серьезное?

— Нет. Хюррем Султан, получив письмо, сразу же отправилась в путь. Прошло несколько недель, но она не возвращалась. Мы отправили гонца, узнать о здоровье брата, и Селим ответил, что не был болен, а Хюррем Султан к нему так и не приехала. По дороге в Конью она пропала.

— Что ты говоришь? Как пропала?! — изумился падишах.

Быстро дойдя до своих покоев, султан приказал всем слугам выйти и увести шехзаде Джихангира.

Когда они ушли, Сулейман взглянул на свою семью и произнес:

— Мустафа мне только что сообщил, что Хюррем Султан поехала к Селиму и по дороге к Конье бесследно исчезла.

— Повелитель, — обратилась к нему Шах Султан, — исчезновение Хюррем всех нас огорчило, но поиски продолжаются. Будем надеяться, что ее найдут.

— Это неправда, что пропажей матушки все огорчены, — внезапно возразила Михримах. — Кое-кто рад, повелитель, ведь они заманили ее в ловушку. И я уверена: те, кто так оскорбил маму, стоят перед вами!

— Я хочу знать о том, что здесь произошло, — нахмурившись, сказал Сулейман. — Говори, Михримах.

— Мы получили письмо из Коньи, что Селим заболел, — продолжила луноликая принцесса. — Матушка сразу же отправилась в дорогу. Спустя несколько недель мы отправили послание, чтобы узнать о состоянии брата, но он ответил, что не был болен, а мама к нему так и не приехала.

— Шехзаде пытался ее остановить, — вмешалась в разговор Махидевран, — но тщетно.

— Кто? Кто с ней так обошелся, Михримах?! — воскликнул Мехмед.

— Известно, что нашим госпожам очень хотелось навредить маме… — ответила принцесса.

— Михримах, прошу тебя, — прошептала Фетхийе, тронув ее за руку.

— Это очень серьезное обвинение. Надеюсь, ты сможешь представить доказательства, — произнесла Шах Султан.

— Вспомните все, что было в прошлом, госпожа… Сколько раз вы подстраивали ей ловушки? Сколько раз пытались лишить ее статуса единственной жены повелителя? Нужно что-то доказывать? — ответила Михримах, не обращая внимания на слова Фетхийе.

— Михримах, Мехмед, — обратился к детям Сулейман, — оставьте нас. Ты тоже иди, Фетхийе, — добавил он, повернувшись к невестке.

Поклонившись, шехзаде и госпожи вышли в коридор.

— Повелитель, Михримах очень переживает в последнее время. Ее слова вызваны болью и гневом, — сказала Шах Султан, когда закрылись двери в покои.

— Я сам в состоянии понять, правду ли она говорит! — грозно ответил падишах. — Хатидже, Махидевран, — Сулейман повернулся к госпожам, — мне известны ваши дела в прошлом. Если вы хотя бы как-то причастны к этому, клянусь, вы заплатите своими жизнями! Пока она не найдется, вы все виновны в моих глазах! Особенно ты, Мустафа! — султан взглянул на сына. — Я доверил тебе заботу о гареме! Так ты исполняешь свои обязанности?!

— Повелитель, я не знал, что госпожа уехала. Как только она пропала, я сразу объявил поиски.

— Ты должен был обеспечить ее безопасность! Где были служанки, стражники, которые должны постоянно находиться с госпожой?! Думаешь, я в похищение поверю?

— А может, — тихо произнесла Хатидже Султан, — Хюррем сейчас где-то прячется и ждет вашего возвращения? А после, как и Михримах, объявит, что мы виноваты в ее пропаже?

— Хатидже! — изумленно посмотрела на сестру Шах Султан.

— Мне надоело молчать! — закричала она. — Из-за Хюррем меня постоянно в чем-то обвиняют! У меня достаточно причин, однако я все терпела от нее! Если бы я могла, то своими руками задушила бы эту змею! Нужна жертва? — продолжила она более спокойно. — Тогда вы меня казните, повелитель…

Нахмурившись, Сулейман произнес:

— Уходи. Все уходите. Оставьте меня.

Госпожи и шехзаде вышли из покоев.

Стоя в коридоре, Мехмед с тревогой проговорил:

— Если ее до сих пор не нашли, я боюсь самого худшего. Может, матушки уже и в живых нет?

Фетхийе возразила:

— Нет, нужно надеяться. Поиск продолжится.

— Мама вернется, — кивнула Михримах, — только надо ей помочь. Мы должны это сделать!

Мехмед, нахмурившись, кивнул сестре и посмотрел на жену. Из-за последних событий они не успели поговорить друг с другом.

— Как ты, Фетхийе? — спросил шехзаде.

— В порядке. Хюмашах тоже здорова, — ответила она.

— Слава Всевышнему, — улыбнулся Мехмед.

Спустя пару минут из покоев повелителя вышли госпожи и шехзаде Мустафа. Вздохнув, женщины остановились в коридоре.

Мустафа собрался идти в свои покои, но его неожиданно окликнул Мехмед:

— Шехзаде!

Мустафа обернулся.

Подойдя к брату, Мехмед произнес:

— Если с мамой что-то случится, ты будешь за это в ответе!

— Что ты говоришь, Мехмед? — удивился Мустафа.

— Тебя отослали из Манисы, и ты, как и все остальные, решил, что моя матушка интриговала против тебя! И удивительное совпадение: она сразу же исчезла! — с негодованием воскликнул шехзаде.

— Замолчи, Мехмед!

— Шехзаде, я прошу вас, — вмешалась в их спор Шах Султан.

— Ты не смеешь так со мной разговаривать, — продолжал Мустафа. — Ты же знаешь, Мехмед, что я никогда не причиню боль тем, кого люблю! И особенно своей семье. Какой позор… Не думал, что услышу такое от своего брата!

Мустафа развернулся и пошел в свои покои. Хатидже и Гюльфем-хатун отправились следом.

К шехзаде подошла Шах Султан.

— Мехмед, дорогой, я понимаю твое состояние, — сказала она, мягко тронув его за руку, — однако ты должен держаться и не допускать несправедливости. Мустафа твой старший брат, и он никогда не станет причиной несчастья своих близких.

Шехзаде молча кивнул госпоже. В душе он уже стыдился того, что наговорил брату…

В это время к покоям повелителя подошли Малкочоглу Бали-бей и еще один человек: широкоплечий зеленоглазый мужчина с проседью в темно-русых волосах. Это был зять падишаха, Рустем-паша, муж Михримах Султан.

Старший слуга, Мерджан-ага, вышедший из покоев падишаха, поклонился им:

— Бали-бей, Рустем-паша, повелитель зовет вас.

— Малкочоглу, ты снова проведешь расследование, — обратился Сулейман к приближенным, как только они вошли. — А ты, Рустем-паша, возобновишь поиски. Опросите всех, даже госпожей, загляните под каждый куст, каждый камень! Вы должны найти ее!

— Будет сделано, повелитель, — ответил Бали-бей.