Он бежал долго. Намного дольше, чем когда-либо. Ланга просто не мог остановиться, ведь это означало бы, что пора подумать. Но думать совершенно не хотелось. Хотелось исчезнуть. От непонимания, смущения, обиды и предательского сердца, которое бешено билось не от бега, совсем не от него. Рэки поцеловал его. В клубе, прямо на сцене, во время концерта, и все это видели.

    Зачем он это сделал?

    Ланга уже не чувствовал ног, рюкзак повис на руке, грозясь упасть вовсе, а по лбу катился пот. Всё же пришлось остановиться и осмотреться, куда он вообще прибежал. Тут было немноголюдно — как раз то, что нужно. Хасегава, кажется, забежал в какой-то небольшой парк, не особо популярный у жителей города. Лишь вдалеке была видна старушка, которая сидела на лавочке и держала спицы.

    Ланга присел под ближайшее дерево, надеясь, что не уничтожил этим случайным действием какой-нибудь дом муравьёв. В противном случае его пятой точке не поздоровится.

    Итак, пришло время подумать: что блять вообще произошло?

    Изначально всё было как обычно. Они пришли в «S», провели пару последних репетиций, перенесли оборудование на сцену и оставшееся время болтали ни о чём. Тогда ещё Рэки, пока парни не слышали, по-секрету рассказал Ланге, что посетители клуба называют Черри и Джо молодожёнами, ведь те, когда остаются после выступления отдохнуть с остальными, постоянно ругаются по любому поводу, словно жених и невеста.

    Потом зал стал наполняться всё большим количеством людей — пришлось вынести из подсобки последние убитые стулья, но даже так — этого оказалось недостаточно.

    Хасегаву охватило волнение от понимания, что все эти люди пришли послушать песни, которые написал он. Руки потели, а сердце грозилось выскочить из груди. Каору и Коджиро тактично вышли на сцену первыми «чтобы настроить инструменты», попутно захватив с собой Каяна, который никак не отлипал от Ланги в чистосердечном желании «поддержать». Тогда парень мысленно обратился к человеку, который в любой ситуации придавал ему уверенности — к отцу:

    Папа, я боюсь… Мне страшно, что ничего не получится, что людям не понравятся мои песни, что я сделаю что-то не так, но несмотря на это я хочу как можно скорее выйти на сцену и спеть. Потому что мне нравится заниматься этим так же, как нравилось кататься с тобой. Присмотри за мной, чтобы я переживал не так сильно, ладно?

    Если отец всё же услышал его просьбу, то это было весьма неловко… Хотя, в любом случае, он узнал об ориентации Ланги достаточно давно, так что это не было бы проблемой. Но если бы пришла мама, как он и просил, то это точно стало бы для неё шоком. Стоило сказать спасибо руководителю, который не дал ей отгул — Ланга пока не был готов признаться Нанако о своей любви к парням, тем более таким способом, как это всем показал Рэки.

    Этот придурок!

    …Сделал с ним такое, даже не спросив разрешения! Не обсудив с ним свои чувства, — если они вообще были, в его дурацкой голове — просто сделал то, что захотел.

    В этом был весь Рэки Каян, сначала действующий, а потом думающий, которого Ланга любил. И несмотря на идиотский поступок, Хасегава был очень рад, что это, кажется, взаимно.

    Но он не намерен его прощать без искренних извинений и чего-нибудь ещё, что могло бы загладить его вину. Вероятно, чего-то приятного…

***

    Понадобилось чуть меньше двух месяцев, чтобы Ланга оттаял. Рэки предпринимал множество разных тактик — от постоянных ежесекундных извинений до откровенного соблазнения, когда понял, что Ланга, в общем-то, был не против поцелуя с ним, но явно не при тех обстоятельствах, в которых они были на тот момент.

    Он покупал Хасегаве любимую еду на свои небольшие карманные деньги, носил его рюкзак и каждый раз провожал до дома, оставаясь при этом даже без элементарного «спасибо» или «пока». Коджиро, выслушивая его душевные излияния, лишь усмехался и говорил, что они ещё дети малые, которые не разбираются, как нужно вести себя в отношениях. Однажды Рэки ответил на это что-то вроде: «А ты, о великий обольститель, уже который год сохнешь по Каору, но что-то я не замечал, чтобы вы хоть как-то сблизились за это время; только ругаетесь вечно». Тогда Джо просто перестал слушать его жалобы. В целом — справедливо.

    Но в один день Ланга поздоровался с ним и даже улыбнулся на очередную глупую шутку. Ещё через время он полноценно с ним поговорил, не закатывая при этом глаз и не отстраняясь от рук на плечах.

    Ледышка оттаивала и Рэки понимал, что пришло время для серьёзного разговора и самых искренних извинений, которые он только мог принести.

***

    Был очередной вечер, который они проводили вместе дома у Ланги. Нанако сегодня задержалась настолько, что написала сыну смс о том, что переночует на работе в комнате отдыха, чтобы не ехать обратно по темноте. Ланга и Рэки обсудили все новости скейтбординга и местных музыкальных групп, посплетничали об одноклассниках и, как обычно, немного поспорили, видимо, чтобы не терять хватку и соответствовать их «знакомым молодожёнам», и теперь просто лежали на кровати. Хасегава уже практически засыпал, до тех пор, пока рыжеволосый не перевернул его на спину и не навис сверху.

— Я вчера рассказал о нас маме.

    И весь сон как рукой сняло.

***

— Мам, надо поговорить. — Женщина сделала звук телевизора тише и посмотрела на сына, который мялся у дивана и выглядел бледнее обычного.

— Конечно. Давай, садись, рассказывай. — Рэки сел и стал выглядеть ещё более сомневающимся. — Что произошло? Ты можешь рассказать мне всё, не волнуйся так.

— Я… Мама! Я хочу сказать, что Ланга…

— Ланга это тот синеволосый мальчик? С ним что-то случилось? — По виску Рэки скатилась капелька пота. Больше тянуть было нельзя.

— Я хотел сказать тебе, что мы с Лангой встречаемся. Он мне очень нравится!

    Прошло несколько томительных секунд тишины. Парень открыл глаза и посмотрел на мать, которая не выглядела хоть сколько-нибудь удивлённой.

— О, я знаю, сынок. — Из Рэки словно разом выбили весь дух, он откинулся на спинку дивана, не смея поверить в услышанное.

— Знаешь? Но откуда…

— Твоя сестра сказала. Сначала я конечно не поверила, она же совсем ещё маленькая и могла понять что-то не так. Но в те разы, когда ты приводил его домой, я догадалась по твоему взгляду. Честно говоря, вы не очень-то и скрывались. — Она нежно улыбнулась.

— И ты не против? — Рэки задержал дыхание. Сейчас он может сильно отдалиться от близкого человека из-за глупых предрассудков.

— Как я могу быть против того, чтобы мой сын любил и был любим? Мне просто хочется, чтобы ты был счастлив, и если тебя таким делает тот мальчик, то путь так.

    Рэки Каян безумно любил свою маму.

***

— А что дальше? — Ланга приподнялся на локтях от нетерпения. Мама Рэки приняла их отношения! Это было прекрасно!

— А дальше я рассказывал, какой ты невероятный. — Каян ухмыльнулся, увидев вблизи, как стремительно покраснел его парень. Он продолжил после быстрого чмока в губы. — Рассказал, что когда у тебя впервые получилось выполнить хардфлип я увидел то, чего быть не могло — снег.

— Боже, хватит меня смущать! О чём ты вообще говоришь, дурак… — Ланга покраснел и отвернулся, прикрываясь руками.

— Чего сразу дурак? Я просто представил тогда, как ты выглядел, когда выполнял трюки на сноуборде. У меня это как-будто было прямо перед глазами!

— Ты опять ушёл в свои мысли, пока я показывал тебе трюк?! — Хасегава убрал ладони от лица и начал щипать Рэки за бока в притворном гневе. — Как ты мог!

— Прости, прости. — Парень вывернулся в неестественную позу и попытался отползти от своего мучителя, но не удержал равновесие и упал прямо на Лангу. Тот недовольно засопел под ним. — Тем более, что я всё равно увидел тот совершенный хардфлип. У тебя стало получаться намного лучше!

— Никакой он не совершенный был. Я слышал, как парень справа от меня усмехнулся себе под нос.

— Ты весь для меня идеальный. А того парня мы найдём и…

— Рэки!

    Каян не смог больше поддерживать серьёзное выражение лица, они засмеялись одновременно.

    Ланга смотрел в глаза напротив и был так счастлив, так благодарен за понимание и поддержку, что просто не знал, как выразить всю глубину своих эмоций. Он был так влюблён, что каждый день, каждая минута вместе с Рэки казались абсолютным счастьем.

    Не в силах удержать это всё в себе, он начал целовать своего парня, не давая ему даже шанса вздохнуть. Руки Каяна быстро оказались на плечах Ланги, мягко их сжимая. Хасегава не мог остановиться, хотелось чего-то большего, но чего, он не понимал.

    Точнее, понимал он прекрасно, как и Рэки, умудрившийся непонятно в какой момент стянуть с себя футболку. Но признать это было страшно и стыдно.

    Вдруг что-то пойдёт не так? Вдруг они сделают друг другу больно? Вдруг…

    Мысли Ланги сами собой исчезли, когда Каян уверенно переплёл их руки. Выражение его лица передавало примерно те же эмоции, что испытывал парень.

— Всё хорошо, не волнуйся. Если будет больно, то я остановлюсь. — Рэки неуверенно улыбнулся. — В крайнем случае ты всегда можешь вмазать мне.

— Тогда можно прямо сейчас? — Только он мог так стремительно разрушить сложившуюся атмосферу своими идиотскими фразочками. Рэки, извиняясь, поцеловал Лангу в нос и потянулся к краю его футболки.

— Можешь, конечно, и сейчас, но боюсь, тогда ничего у нас не выйдет.

— Даже если я этого не сделаю — не получится.

    Каян оторвался от созерцания плоского живота и перевёл испуганный взгляд на Хасегаву. — В чём дело, Ланга? Ты передумал? Не хочешь? — В его голосе чувствовалось столько нежности и искреннего беспокойства, что Хасегаве стало неловко.

— Нет, просто… Ну… Я же не готов. — Рэки сел перед ним и замер, задумавшись.

— Не готов? Как… Оу! — В его глазах появились искорки понимания. — Ланга, неужели ты подумал, что в первый раз я заставлю тебя дойти до конца? Я ведь не садист какой-то!

— Откуда мне знать, как ты собираешься это делать? У меня, вообще-то, нет никакого опыта в этом… — Он смутился настолько сильно, что нежным румянцем покрылась даже шея.

— У меня так-то тоже. Просто я понимаю, насколько это всё тяжело… Во всех смыслах.

    Каян подсел к Ланге поближе, прикоснувшись голым плечом к ткани футболки. Несмотря на довольно серьёзный разговор, настроение не пропало ни у одного из них. Хасегава тяжело дышал и мял край одеяла. Рэки решился на откровенность.

— Я хотел, ну, знаешь… Чтобы мы могли руками… И чтобы я между бёдер… — Конец предложения он практически пропищал, так и не договорив, вообще не смея поверить в то, что в начале общения смело флиртовал и говорил разные смущающие вещи. Ланга закрыл лицо руками, и его голос сквозь ладони звучал глухо.

— Я… Я не против. — Когда Рэки никак не отреагировал, он сделал щель между пальцами и посмотрел на него одним глазом. Парень по цвету лица почти сливался со своими волосами. — Давай?

    Кажется, Ланга собирался добить его.

***

    Сквозь неплотно задёрнутую штору просвечивалось закатное солнце. И не смотря на то, что окно было приоткрыто, в комнате ощущалась неимоверная духота. Ланге было очень жарко.

    Звуки, издаваемые соприкосновениями их бёдер, сводили с ума. Рэки нависал на ним и тяжело дышал, двигая рукой. Ланга же не находил в себе сил даже пальцем пошевелить. Он просто хотел умереть от того, насколько всё происходящее было приятно, но при этом ужасно смущающе.

    Цепочка с буквой S красиво переливалась в лучах солнца, отбрасывая блики на стены и потолок спальни. Она качалась перед его глазами туда-сюда, захватив всё внимание. Ланга был очарован её сиянием; очарован тёплым дыханием Рэки на его губах, его красными щеками и взглядом, полным любви и восхищения.

    Но вот между бёдер стало липко, парень над ним замер и глухо простонал. Наверняка что-то похожее сделал и сам Хасегава, просто не обратив на это внимания. Цепочка всё ещё притягивала взгляд, заставляя вспоминать, как всё началось. Вспоминать, как он совершенно случайно набрёл на клуб в глуши и засмотрелся на парня с огненными волосами и точно такой же гитарой; как не понимал причину отсутствия вокалиста и как он им случайно стал…

    Ланга кое-как приподнимается на локтях и на несколько секунд прислоняется к значку губами в осторожном поцелуе. Рэки издаёт недоумённый хмык, всё ещё пытаясь отдышаться и перекатиться на спину. Хасегава не чувствует в себе сил пояснять свои действия, поэтому просто говорит:

— Люблю тебя.

    И тихий вдох смущённого Рэки делает его самым счастливым человеком на земле.

***

    Может быть, Ланга себя накручивал. Скорее всего, так и было. Но это не отменяло того факта, что сразу после репетиций в «S» Рэки куда-то уходил. Иногда он даже отменял их тренировки и походы на выходных в скейт-парк, объясняя это тем, что у него «дела».

    Хасегава не имел ничего против личных забот своего парня и не собирался нарушать его личные границы, но всё это стало его беспокоить действительно сильно, когда загадочные «дела» растянулись на месяц. Скоро было Рождество, которое они собирались провести вместе у Рэки дома, потому что его мама и сёстры уезжали к родственникам в соседний город. А что, если он опять скажет, что занят?

    Теперь Ланга во время репетиций думал о том, как же Каян будет выкручиваться и что скажет, объясняя свою занятость. Постоянное напряжение удручало.

    У них ведь в отношениях всё хорошо, даже не смотря на частые ссоры. На самом деле это и ссорами считать было сложно, они же просто подкалывали друг друга, без какого-то злого умысла.

    Тогда возможно он наскучил, надоел Рэки? Они ведь постоянно вместе. Даже в школе находят время пересечься на перерывах и пообедать где-нибудь в укромном уголке. Потом они обычно идут в клуб или парк, также делая всё совместно. Если же нет репетиции, а погода не позволяет кататься на улице, то они идут к Ланге и зависают там до самого вечера.

    Хасегаве это нравилось, ведь с момента смерти отца он стал замкнутым и проводил время преимущественно в одиночестве, а сейчас чувствовать тепло любимого человека рядом совсем не надоедало. Но Рэки, наверное, был другого мнения?

    Он не хотел его обижать и поэтому придумывал воображаемые дела, а на самом деле проводил время в одиночестве?

    Или он был не один, а с кем-то?..

— Ланга? Ланга! — Парень перевёл взгляд на Каяна, который уже собрал вещи после репетиции и держал ключи в руках, готовый закрыть помещение. — Коджиро и Каору уже ушли, нам тоже пора. Ты чего завис?

— Задумался.

— О чём? — Рэки пошёл к выходу, ожидая, что Ланга сделает так же, но, не услышав за собой шагов, обернулся. — Ты идёшь?

— Нет, сначала я хочу узнать кое-что. — Упрямое выражение лица дало понять, что он действительно не сдвинется с места, пока не узнает то, что ему нужно.

— Узнать «что»? Ты можешь говорить полными предложениями?

— Куда ты каждый раз уходишь под вечер?

— Ну… Я же говорил, у меня дела. — Каян потерял весь свой запал и присел в соседнее кресло, выглядя безумно уставшим.

— Да, говорил. Но эти дела продолжаются уже больше месяца, и я… Переживаю. Почему ты не можешь рассказать мне, что именно у тебя за дела? Это секрет?

— Не то что бы, просто… — Ланга выглядел действительно взволнованным и грустным, поэтому Рэки сдался. — На самом деле я нашёл себе подработку.

— Подработку?

— Да. — Каян обратил внимание на нахмуренные брови и вздохнул. Всё-то ему нужно знать! — Скоро Рождество, я хотел накопить побольше денег, чтобы купить хороший подарок для тебя.

— О… Но ты не обязан так тратиться!

    Уши Хасегавы слегка покраснели, ему было действительно неловко.

— Да, не обязан, но ты ведь подаришь мне явно что-то довольно дорогое. Ты всегда так делаешь: покупаешь мне еду, платишь в кино и кафе и даришь что-то без повода. Я могу продолжать так до бесконечности, хочешь?

— Что плохого в том, что у меня есть возможность делать это?

— Совершенно ничего плохого, просто я тоже хочу сделать тебе приятно. — Рэки заметил, что Ланга покраснел ещё сильнее, чем раньше. — Я не то имел в виду, но если ты хочешь…

— Прекрати, мы же в клубе!

    От его взгляда не укрылась лёгкая улыбка, которую Ланга попытался спрятать, отвернувшись.

***

    Небо ещё было тёмным, солнце только-только поднималось над Окинавой. Редкие порывы ветра трепали синие волосы Ланги, вынуждая его периодически отплёвываться от них. Тёплый кофе грел заледеневшие ладони.

    Рэки снова проспал и теперь наверняка в панике судорожно бегал по дому в поисках какой-нибудь более-менее приличной одежды. Картина, которую вообразил себе Хасегава, грела сердце намного сильнее, чем кофе — руки.

    Парень выдохнул ртом небольшое облачко пара и в очередной раз посмотрел на входную дверь. Она наконец открылась. Рэки выходил из дома в криво натянутой нелепой шапке с помпоном и чёрной куртке. Вблизи он выглядел ещё очаровательнее.

— Извини, долго ждёшь?

— Я ждал тебя 17 лет, так что подождать ещё пять минут не сложно. — Рэки шокировано открыл рот и чуть не поскользнулся на замёрзшей луже.

— Кто разрешил тебе говорить подобное с самого утра?

— А мне нужно для этого разрешение? — Ланга закатил глаза на кивнувшего Каяна и взял его руку в свою.

    Вместе теплее.

***

    Ланга возненавидел Японию, как только приехал в Окинаву, а особенно лето. Каждый день, каждую секунду ему хотелось вернуться назад — в родной дом, где холодно и снежно, где всё привычно и знакомо с детства.

    Но возможно Ланга пересмотрит своё мнение на этот счёт, ведь Рэки, щеголяющий в майке с просто непозволительно огромным вырезом и коротких шортах (большую часть года между прочим!), выглядит, как настоящее божество.

    Да, определённо, из-за этого ненависти к лету в нём стало капельку меньше.