Этот мальчишка его бесит и восхищает одновременно. Пожалуй впервые в жизни Модестас был зол настолько, что утратил контроль и зафолил наглого юнца. Да еще и обозвал такими словами, что находящаяся неподалеку журналистка покраснела, а Белову хоть бы хны. Вон сидит неподалеку, дышит запаленно, но улыбается ярко-ярко. У них перерыв между таймами. И Модестас старается не смотреть в его сторону. Бесит. Он старательно дышит, сжимая и разжимая кулаки. Схлынувшее раздражение уступает невольному восхищению:

– До чего же хорош, сопляк.

 Давно Модестас не видел такой яркой и сильной игры, такой самоотдачи и азарта. Достойный соперник этот Белов. Играть с ним будет...интересно. И все-таки хорошо, что они играют в разных командах. Модестас ловит взгляд насмешливо прищуренных голубых глаз – нет, друзьями им не стать.

Юношеский азарт Белова заразителен и Модестас загорается, превосходя самого себя в следующем тайме. Белов заставляет его выкладываться на все сто – быстрее, выше, сильнее. Модестас больше не злится, он нашел нечто большее, чем друга - идеального соперника, который никогда не даст ему заскучать или расслабиться. С которым он может сражаться на равных. И когда после матча Белов благодарит его за игру, Модестас крепко жмет протянутую руку.

Они сходятся на баскетбольной площадке снова и снова. И трибуны, почти не дыша, наблюдают за их игрой. Легендарный Паулаускас против баскетбольного вундеркинда Белова – уникальное зрелище. Но ни Модестас ни Саша будто не замечают чужого внимания - мир сужается до кожаного бока мяча и прищуренных глаз напротив. Как будто на площадке их только двое. Их двое, а победа одна и они с боем вырывают ее друг у друга. Сашка не умеет сдаваться и даже когда его жестко фолят – баскетбол контактный вид спорта – встает, утирая кровь и снова врывается в игру. Сашка себя не жалеет, ради победы натурально жилы рвет. Но Сашке шестнадцать и он весь еще юношески-порывистый и ... чувствительный. Смазанный штрафной огорчает его только что не до слез. Конечно Сашка держится, виду не показывая, но Модестас замечает по короткому резкому вздоху. Видит как Сашка закусывает губу и опускает ресницы, пряча взгляд, читает в горьком изломе его бровей и побелевших костяшках сжатых кулаков. Сашка быстро берет себя в руки, а до Модестаса наконец доходит насколько его соперник юн. Модестас смотрит на Сашку и в его горящих глазах видит отражение собственной молодости, когда каждая неудача казалась концом света, а победа – единственным смыслом существования. И эта мысль наконец приводит его к тому, чего он не замечал, увлеченный яростным противостоянием на площадке. Сашка - свой. И он пожалуй не против назвать его товарищем.

Сашка им восхищается. Со всем пылом юношества, без оглядки на то что уже его побеждал. Модестас случайно узнает, просто проходя мимо приоткрытой двери раздевалки Спартака. Он не подслушивал, просто Сашкин голос звучал слишком громко, эхом отражаясь от стен и Модестас невольно прислушался. Сашка обсуждал с невидимым собеседником сегодняшний матч, горячился и голос его взлетал и звенел неподдельным восторгом:

— Ну как он это делает, а? – восторгался Сашка, – Я быстрый, он быстрее! Прижимаю его, а он взлетает и мяч словно липнет к его рукам. Чувствует игру, как никто другой! Просто гений!

Модестас остановился. Гений? Это о ком?

Невидимый Сашкин собеседник мягко усмехается:

— Паулаускас - один из лучших и мало кто может ему противостоять. Его не зря называют diržingas.

Это ... о нем?

раздевалке на мгновение повисает тишина. И Модестас было продолжает свой путь, но в спину ему ударяет звонкое Сашкино:

—Я обязательно его обыграю! Вот увидишь! Я буду тренироваться еще больше, буду смотреть все его матчи, изучать его тактику! Я стану лучше, чем он! 

Это странно. Не то чтобы Модестас не привык к восхищению в свой адрес, в свои двадцать три он снискал народную любовь, которой к слову не просил, но таково уж бремя славы. У него конечно были фанаты. Но это Сашка, который дразнит его на площадке, раззадоривает, заражая своим энтузиазмом. Веселый, злой, насмешливый Сашка, горячий и горящий баскетболом. Сашка, что уже блестяще победил его. И этот Сашка так горячо и искренне восхищается им, все еще восхищается. И Модестасу хочется встряхнуть этого невозможного мальчишку за плечи и сказать:

— Ты лучше, чем думаешь. Ты ведь победил меня, не помнишь? Ты - достойный соперник и я рад играть с тобой.

Но не сейчас, когда Сашка так эмоционально открыт, он смутит его и напугает. Сейчас Модестас может лишь принять это откровение как драгоценный дар. Он никак не ожидал стать кумиром своего юного соперника. Ни кого то чужого и безликого, что совсем его не знает, а мальчишки, видевшего его злым и уставшим, знающего не лучшие его стороны. Сашкина обезаруживающая искренность трогает и пугает. Пугает, потому что Модестас не готов быть чьим-то кумиром, никогда не хотел им быть. Что ж, он надеется, что со временем Сашкин восторг немного поугаснет. Хорошо, что они в разных командах и соперничество немного поубавит Сашкин энтузиазам. По крайней мере он на это надеется.

К следующей игре Модестас почти забывает Сашкины слова, но в самом конце тайма ловит Сашкин взгляд, полный какого-то щенячьего обожания. Сашка поняв, что его заметили, мгновенно закрывается, ощетинивается. Модестасу неловко, но сквозь растерянность и легкую досаду пробивается совершенно иррациональная нежность. Он с удивлением осознает, что успел привязаться к этому мальчишке. И был бы совсем не против назвать его другом. Пусть он почти не видел его вне площадки, но Сашка - открытая книга, рубаха-парень и он уже знает его. И этого ему достаточно. После матча Модестас протягивает Сашке руку, Сашка понимает без слов, Сашка принимает его дружбу, крепко сжимая чужие пальцы.

Сашка переходит в высшую лигу - сборную СССР по баскетболу в неполные семнадцать. Когда они только начинают играть вместе, Сашка все еще видит в нем соперника. Сашка не дает ему пас и уводит мяч из-под носа на первой же тренировке под удивленными взглядами команды. Модестас же к такому привык и не сразу замечает, что что-то не так. Осознание приходит после тренировки, осознание и понимание того, что Сашка, сам того не желая подрывает его авторитет, а это недопустимо. Сашка его ждет в опустевшей раздевалке. Модестас смотрит сверху вниз на его поникшие плечи — кажется до мальчишки тоже дошло, а может сокомандники...донесли. Модестас хотел бы на него разозлиться, да не получается, он вздыхает, садясь на скамью, так чтоб их глаза были вровень, окликает: — Aleksas... Сашка вскидывает на него виноватые-виноватые глаза:

— Я...все испортил, да?

— Ты привыкнешь. — говорит ему Модестас — но ты должен понять, запомнить, что мы — команда.

Сашка сумрачно кивает и отворачивается. Модестас понимающе накидывает ему на голову полотенце и выходит. Мальчишке сейчас нужно побыть одному. Сашка извиняется. Не словами. На следующей тренировке он дает пас Модестасу. И всю тренировку он смотрит Модестаса, чутко улавливая даже намек на необходимое действие. И команда дает ему еще один шанс. Модестас о шансах не думает, Модестас после тренировки дополнительно разыгрывает с ним пасы на доверие. Сашка без сил растягивается прямо на полу спортзала и под нос себе ворчит, что мстить нехорошо. Модестас невозмутимо парирует, что ему как капитану виднее необходимость дополнительных нагрузок для такого перспективного игрока. Сашка возмущенно фыркает в ответ.

Со временем на площадке между ними складываются доверительные и своеобразные отношения. Во всей команде только Модестас может остановить увлекшегося Сашку. Одно короткое "Aleksas" и Сашка поймав его взгляд, притихает. Сашка его не уважает нет, но на площадке слушается беспрекословно и этого Модестасу достаточно. А потом Сашки в его жизни становится слишком много. Сашка скачет по площадке, выныривая то с одного бока, то с другого, куда бы Модестас не повернулся, его ждет либо Сашкин пас либо Сашкина дразнящая улыбка. Модестас переодевается, под Сашкин заразительный смех над шутками сокомандников. Команда окончательно принимает его после первой игры, где он показывает, чего стоит. Он врывается на площадку как порыв свежего ветра, стремительно и легко и также легко уводит мяч и забивает, взлетая в невозможно высоком прыжке. Сашка в тот день превосходит самого себя и трибуны, затаив дыхание любуются им. Он горит игрой и такая его любовь к баскетболу живо отзывается в его сокомандниках, отзывается коротким и емким "свой".

Сашкин юношеский задор заряжает всю команду и раздражает конкретно Модестаса. Модестас искренне считает Сашку несносным, впрочем ничуть не умаляя его спортивного таланта, ведь из всей команды Сашку подселили именно к нему. Сашка переворачивает его спокойный упорядоченный мир с ног на голову и смеется. Сашка наполняет его (скучную) жизнь красками, звуками и новыми эмоциями. Модестас пытается противостоять, по-своему - отгораживаясь и замыкаясь в себе. У него получается начать воспринимать Сашку фоновым шумом, но сам Сашка с этим не согласен. Сашка пытается его то ли задобрить то ли ободрить, таская свежие булочки из ближайшей пекарни в обход режима. У булочек вкус дома, Модестас прикрывает глаза, вспоминая воскресные обеды и мамины теплые руки в муке, лепящие эти булочки... Сашка свои проглатывает в один присест и включает очередную пластинку блюза или джаза, скачет по номеру, подпевая в невидимый микрофон и губы Модестаса против воли растягивается в улыбке. Вообще-то сам Модестас любит классическую музыку, но джаз и блюз - это Сашка, его неугомонная энергия и юность. Сашка его тормошит, не давая покоя и Модестас с удивлением ловит себя на мысли, что его это больше не раздражает, напротив ему интересно, что Сашка еще придумает. Сашка не подводит, внезапно начиная говорить с ним на литовском - с ошибками и сильным акцентом. Услышав родную речь Модестас теряется, его самообладание дает трещину. Сашка его тормошит, не давая покоя и Модестас с удивлением ловит себя на мысли что его это больше не раздражает, напротив ему интересно, что Сашка еще придумает. Сашка не подводит, внезапно начиная говорить с ним на литовском - с ошибками и сильным акцентом. Услышав родную речь Модестас теряется, его самообладание дает трещину. В долгих поездках он скучает по дому и звуки родной речи отзываются где-то внутри щемящим теплом. Сашка слова коверкает нещадно и от этого одновременно смешно и досадно. Модестас дотягивается и отвешивает символический подзатыльник, ворчит:

–Не так. Здесь другое ударение и окончание другое.

Сашка послушно повторяет вслед за ним как надо. По крайней мере старается. И Модестас не выдержав, фыркает смехом. Сашка враз затыкается, плюхается рядом на кровать и заглядывает в лицо. Модестас машет на него рукой. Ему вдруг отчего-то становится так спокойно и хорошо. Взбаломошный Сашка под боком ощущается живым теплом. И Модестас позволяет ему – позволяет себе – нарушить границы личного пространства. Он впускает Сашку в свое личное пространство и это до странности комфортно. Сашка неожиданно деликатен – никаких объятий, похлопываний и дружеских тычков под ребра, просто сидит рядом, соприкасаясь боком, плечом. И даже молчит. Модестас первый нарушает непривычную тишину:

– Скучаешь по дому?

Сашка неопределенно пожимает плечами. Его дом - тренировочная база, да баскетбольная площадка, Сашка - сирота и ему не к кому возвращаться.

— Ты не один — тихо говорит Модестас. Он никогда не умел говорить по душам...Да и не с кем было. Свои же чувства и мысли он предпочитал держать при себе, переживая все в одиночку. Но здесь и сейчас он сидит и тщательно подбирает слова. Потому что Сашке это нужно. Потому что Сашка как-то неправильно тих и эта тихая печаль громче любых слов.

— Ты не один. — повторяет Модестас, сжимая Сашкино плечо Сашка вздыхает:

— Ну да... Команда- это ведь тоже почти семья? В каком-то смысле...

Модестас качает головой:

— Нет. То есть, да. Но... Ты же ведь помнишь, что мы друзья?

Сашка словно вспыхивает изнутри, вскидывает на Модестаса сияющие глаза, полные робкой надежды.

– Не смотри так, – ворчит Модестас смущенно – Я ведь не усыновлять тебя собрался.

И Сашка смеется над этой неловкой шуткой и тычет его острым локтем в бок:

— Не очень-то и хотелось. Модестас в ответ отвешивает ему воспитательный подзатыльник, старательно сдерживая руку и едва касаясь ладонью спутанных вихров:

— Не груби старшим

И справедливости ради уточняет:

— Команда тебя любит, Aleksas. Ты всегда можешь положиться на ребят.

 Сашка кивает. Он уже услышал самое главное "Мы друзья".