Сашкина первая большая игра - кто бы сомневался? - заканчивается победой. У вчерашнего новичка оказывается феноменальное чутье, он и без лишних указаний понимает кто кого держит и кого ему смотреть. Сашка играет в полную силу, используя все что умеет на паркете. Его игра яркая как никогда и яростная, со стороны выглядит очень эффектно, даже красиво. Модестас же видит иначе, видит больше: у Сашки над губой капельки пота и Сашка их слизывает – нет возможности утереться, у Сашки чуть подрагивают пальцы, он только крепче сжимает их, а в глазах отчаянная решимость биться до победного...Сашка весь напряжен, до предела натянутой струной, все свои силы их юный центровой бросает на победу. Модестас и сам выкладывается не меньше.

В последние минуты матча воздух на площадке накаляется и почти искрит. Сашка забивает и трибуны взрываются овациями, свистом, криками. Модестас находит взглядом Сашку, которого хлопают по плечу, поздравляют и Сашка вроде улыбается, но что-то не так. Сашка выглядит...потерянным, Модестас пробивается к нему и довольно бесцеремонно уводит в раздевалку. Кажется мальчишку наконец отпускает - он тяжело опускается на скамейку и смотрит на свои дрожащие руки, зажмуривается, откидывая голову назад и длинно со всхлипом выдыхает. Модестас садится рядом и за плечи разворачивает Сашку к себе, ладонью мягко нажимает на затылок, так, что Сашка утыкается лбом ему в плечо и обнимает. Сашка не сопротивляется, дышит часто и неглубоко, но уже не дрожит. Модестас как маленького гладит его по горячей спине, влажным спутанным кудряшкам, шепчет:

– Все хорошо, Aleksas, ты справился.

И старательно не замечает Сашкиных слез, олимпийка и без того хоть выжимай. Обратная сторона Сашкиного таланта в том, что он еще не готов к такому давлению, к таким нагрузкам, слишком молод, слишком мало опыта. Модестас злится на тренера, хоть и понимает его. Модестас беззвучно ругается по-литовски и крепче сжимает объятья. Сейчас Сашке нужен якорь, что удержит его, не давая разлететься на осколки, сломаться, утонуть под свалившимся на него грузом. И Модестас становится его якорем. Он не знает сколько времени так сидит, в раздевалку заглядывает кто-то из команды, открывает было рот, но под испепеляющим взглядом Модестас закрывает и исчезает за дверью. Больше их никто не беспокоит.

Сашка больше не плачет. Модестас чувствует как постепенно напряжение уходит из его мышц, как расслабляются сведенные лопатки под его ладонью, опускаются плечи, и шею слева щекочет едва слышный выдох. Сашка возится, пытаясь отстраниться и Модестас ему позволяет. Сашка шмыгает носом и отворачивается, пряча покрасневшие глаза. Модестас молча протягивает ему полотенце, тот берет и тщательно вытирает лицо, затылок и шею. Замирает на долгое мгновение и вдруг улыбается, робко, неуверенно, но улыбается:

– Мы...Мы ведь победили, да?

Модестас кивает. Он вдруг чувствует как вся усталость сегодняшнего дня наваливается разом и хочется растечься по скамейке, закрыть глаза хоть на минутку. Но спать в раздевалке не лучшая идея. Он с силой трет лицо ладонями, Сашка рядом не менее сонно, медленно моргает. Хороши же они будут, если сейчас заснут тут. Спать в душе тоже плохая идея - убеждается Модестас, усилием воли выныривая из накатившей дремы и расталкивая Сашку. К счастью душ помогает хоть немного взбодриться и до автобуса они доходят своими ногами. Команда уже загрузилась, ждут только их.

Сашка отрубается мгновенно, стоит им только сесть, отрубается щекой на его плече.

Модестас откидывается на жесткую спинку, вытягивая ноги. Автобус мерно покачивается, убаюкивая. За окном, в чернильной темноте плывут едва различимые силуэты придорожных деревьев, в приоткрытую форточку тянет прохладой – Сашка ежится во сне и сильнее наваливается на него. Засыпающий Модестас неосознанным жестом приобнимает его и Сашка сонно вздыхает ему в шею. Мягкие, чуть влажные кудряшки щекочут челюсть и кажется совершенно естественным во сне прижаться к ним щекой...Мягче любой подушки.

Модестас спит крепко и не слышит, как тренер, проходя мимо их с Сашкой мест, ненадолго останавливается, подходит ближе. Он не чувствует задумчивого, непривычно мягкого взгляда Гаранжина и тронувшей сухие губы улыбки, но сквозь сон ощущает тепло накинутого на них с Сашкой пледа. И не видит как тренер идет дальше по салону, проверяя других игроков и закатывает глаза, бормоча себе под нос "мальчишки.." когда видит как они спят - вповалку, друг на друге, точно щенки.

На следующей тренировке команда наблюдает редкое зрелище - смеющегося Модестаса. Модестас смеется над Сашкиной шуткой, которую Сашка бросает в него вместе с мячом. И Модестас ему даже отвечает. Ребята переглядываются удивленно, неверяще, переспрашивают друг друга:

— Ты тоже это видишь?

— Модя умеет смеяться?

— Впервые слышу от него так много слов. На целых десять больше, чем обычно.

— А я вообще впервые слышу его голос.

Модестас ловит Сашкин смеющийся взгляд и идет на сближение. Команда, позабыв от тренировке следит как они встречаются посреди площадки и обнимаются, похлопывая друг друга по спине. "Очарование момента" нарушает строгий окрик тренера, призывающий их работать.

 — Развели тут нежности - ворчит он — обниматься потом будете, как победим.

Ворчит и ставит их с Сашкой в пару.

Сашка с его молниеносной реакцией и Модестас с его стратегическим мышлением отлично дополняют друг друга и тренер уже давно подметил это как и их взаимопонимание. Два таких сильных игрока в тандеме будут непобедимы. Но судьба распоряжается иначе:

Игра идет с впечатляющим разрывом и команда СССР уверенно лидирует. Но после одного из удачных бросков, Модестас неудачно приземляется - ногу простреливает болью и ступня предательски подворачивается. Он неловко заваливается на бок, ударяясь еще и плечом. Краем глаза он замечает как к нему спешат медики и крепче сжимает зубы, чтобы не застонать. Благо первый тайм окончился, но команда вместе с тренером вместо того чтоб уйти бестолково суетится рядом. Модестас находит глазами Сашку, хочет сказать, что все в порядке. Сашка пробивается ближе и опускается рядом с ним на колени. Вдвоем с Сергеем они помогают Модестасу сесть. И команда отходит, оставляя его на медиков. Сашка остается. И пока медики колдуют над его ногой Модестас прерывисто дышит, уткнувшись лбом в его плечо. Как же глупо и как невовремя! Сашка его не жалеет, просто сидит рядом и его горячая ладонь меж лопаток не дает Модестасу отключиться. Сашка его держит. Как умеет держит, держит в сознании, не дает эмоциям – сейчас таким жгучим и болезненным – захлестнуть с головой. Наконец обезболивающее действует и Модестас выдыхает, находит взглядом Сергея, Гешу, Жара. Они понимающе кивают, считывая просьбу-требование своего капитана "Победите". Когда его кладут на носилки, Модестас уже вслух просит Сашку:

—Замени меня.

Сашкины глаза потешно округляются.

— Надери им...все. Сотри их в порошок. — "благословляет" его Модестас.

Сашка зеркалит его улыбку — веселую и злую:

— Да, мой капитан.

И когда во втором тайме он выходит на поле, воздух сгущается как перед грозой, искрит вокруг Сашки, на кончиках его пальцев, ведущих мяч. Сашка срывается с места в бой, резко переходя из защиты в нападение. Он атакует так быстро и яростно, что опешившие от его напора соперники успевают только проводить взглядом летящий в их корзину мяч. Конечно они быстро опоминаются, но Сашка, играючи обходит их защиту. И совершенно не стесняется использовать локти, однако не нарушая правила. По крайней мере явно. Он видит цель и стремится к ней - неудержимо и неостановимо, не обращая внимания на почти виснущих на плечах соперников. Счет растет с каждой минутой, и команда СССР явно побеждает. На скамейке запасных нервно переминаются игроки команды противника, их тренер колеблется между огорчением от очевидного проигрыша и невольным восхищением этим сумасшедшим русским. Сашка не дает им ни секунды передышки, вихрем носится по площадке и кажется мяч уже в его руках дымится. Он забивает-забивает-забивает, не замечая ничего и никого вокруг кроме кольца чужой корзины. Сокомандники только и успевают ему пасовать, стараясь впрочем не попадать разошедшемуся центровому под горячую руку. Таким яростным они Сашку не видели еще никогда. И как назло на поле отсутствует единственный человек, что мог бы его притормозить... И даже Модестас сейчас не смог бы остановить Сашку, а без него мальчишка и вовсе уходит в отрыв и рвет противников, так, что судьи уже готовы отдать русским все медали, только уберите с поля Белова.

Модестас об этом еще не знает. Его сейчас везут в операционную. Боли нет, но жгучую досаду сплавленную с чувством вины за собственное бессилие не унять никаким наркозом. Бессильно вытянувшись на операционном столе, Модестас кусает губы, проглатывает очередное ругательство и закрывает глаза. Стерильно-белый больничный цвет слепит почти до слез. Он должен быть сейчас со своей командой. Он лежит пластом, совершенно беспомощный и старается не думать о худшем. Разрыв ахиллесова сухожилия - бесстрастно констатирует хирург, ловко орудуя иглой. И каждый стежок словно приговор. Он выбывает и выбывает надолго. Если повезет. Белый цвет режет даже сквозь веки. Модестас смаргивает, чувствуя как намокают ресницы и одинокая слезинка, сорвавшись, горит в уголке губ. Гипс ложится на ногу бетонной тяжестью... Так чувствует себя птица со сломанными крыльями? Ему снова колют обезболивающее и милосердная темнота без снов принимает его в свои ласковые объятья.

Когда он приходит в себя, в дверях его палаты неловко мнется Сашка. Больничный халат нелепо болтается на его еще по-мальчишески угловатых плечах. Заметив, что Модестас очнулся он расцветает улыбкой и шагает вперед, чуть морщится - разбитая губа кровит. Модестас присматривается и замечает, что помимо разбитой губы Сашка встрепан и одет в баскетбольную форму - видать прибежал сюда после матча, даже не переодевшись. Невозможный мальчишка. Модестас закатывает глаза - наркоз еще не отошел и ему лень ругаться, да и как тут ругаться на это чудовище? Судя по тому как мальчишка сияет, они победили, а судя по его виду, он принял в это непосредственное и очень активно участие. Модестас и не сомневался, что Сашка задал всем жару и ему даже немного, совсем чуть-чуть жаль соперников. Он смотрит на приближающегося Сашку и морально готовится к возможным сюрпризам. Интуиция подсказывает ему, что Сашка точно приготовил ему какой-то сюрприз, знать бы еще какой...А выражение Сашкиного лица красноречиво подтверждает его опасения. И Модестас предупреждающе выставляет перед собой ладонь:

— Нет.

Сашка недоуменно хлопает пушистыми ресницами:

— Что...Нет?

— Все. — отрезает Модестас. — Чтобы ты не задумал - нет.

Но поздно. Улыбающийся Сашка делает последний шаг и наклоняется к нему. 

— Ты что делаешь? — интересуется Модестас, когда Сашкины ладони осторожно смыкаются у него под затылком и скользят вниз по шее. Вместе с Сашкиными пальцами скользит алым всполохом наградная лента и медаль - незаслуженная им - прохладной тяжестью ложится на грудь. Модестас скашивает на нее глаза и сглатывает, тянется пальцами к ленте, но Сашка ловит его руку, накрывает ладонью вместе с медалью и неожиданно серьезно качает головой:

— Ты заслужил.

Смотрит требовательно и упрямо из-под спутанной челки и Модестасу нечего противопоставить этому взгляду. Он улыбается уголком рта и медленно убирает руку позволяя медали лечь на свое законное место.

И Сашка подается вперед и обнимает:

— Мы победили, мой капитан!

Модестас протягивает руку, накрывает ладонью лохматую светлую макушку и ерошит отросшие кудряшки:

— А я и не сомневался. Tu šaunuolis, kūdikis, aš tavimi didžiuojuos.(Ты молодец, малыш и я горжусь тобой) 

И вспоминает вдруг: — Тебя там команда не потеряла?

– Да, кстати – спохватывается Сашка, отстраняясь – ребята волнуются как ты тут. Просили передать... Да где же оно?

Он роется в карманах и достает помятый конверт, протягивает его Модестасу. Вместе с конвертом он ссыпает в протянутую руку какие-то значки, засушенный цветок, пару брелков и прочую мелочь.

– На удачу – поясняет он в ответ на воспросительный взгляд друга. – ребята тебе талисманы свои на удачу отдали. Говорят "Вдруг поможет?"

Модестас поглаживает большим пальцем спину плюшевого кенгуренка, размером с его мизинец и смаргивает предательскую горячую влагу с ресниц.

– Это Вани Едешко – уточняет Сашка.

Но Модестас уже и сам догадался. Он бережно перебирает чужие "сокровища" – такие обычные и такие бесценные. Не забыть бы что кому потом возвращать. Отстраненно замечает, что ничего Сашкиного там нет, хотя Сашка скорее всего и был инициатором идеи. Он поднимает на Сашку глаза и только сейчас наконец замечает...

– Ты... – выдыхает он шипяще.

Сашка пятится.

– Чего творишь, балбес?! – рявкает Модестас.

Этот невозможный мальчишка отдал ему не много не мало свою медаль. Свою медаль победителя. Самое ценное, что может быть у спортсмена. Вот так просто. Отдал.

Сашка упрямо щурится в ответ, губу кусает и бросает зло:

–Pats kvailys.(сам дурак)

Сашка смотрит настороженно... ждет отповеди? Модестас снова вздыхает, надо бы извиниться, но слова как-то не находятся. Да и станет ли Сашка слушать? Хотя, не ушел же пока. Модестас поднимает на него глаза:

— Aleksas... Пожалуйста подойди.

Сашка подходит, осторожно, бочком, готовый в любой момент отскочить в сторону и убежать. Подходит, вставая напротив, смотрит насупленно сверху вниз. Модестас протягивает руку, притягивая мальчика к себе, ниже, так чтоб их глаза оказались вровень. Чуть подается вперед, прижимаясь лбом к чужому лбу и выдыхает одно короткое "Спасибо". Сашка замирает на долгое-долгое мгновение, вопреки опасениям не пытаясь вырваться и его опущенные ресницы щекочут Модестасу переносицу. Потом моргает и медленно отстраняется:

— Мой капитан...Что за лекарство тебе дали? Мне кажется оно плохо на тебя влияет...

И Модестас, осмыслив эту фразу, фыркает смехом. Сашка такой Сашка.

– А письмо ты кстати не прочитал. — добавляет Сашка, дождавшись когда товарищ отсмеется и опускается на край его койки, подпихивая это самое письмо поближе к Модестасу.

Тот спохватывается, вскрывает конверт и углубляется в чтение. Сашка смотрит как он бегает глазами по строчкам и вдруг фыркает, губы поджимает, вскидывает на Сашку глаза - неверяще и восхищенно. Аккуратно складывает листок, откладывая его в сторону и хохочет в голос. Сашка тянется было к письму - узнать, что же там такое, но Модестас этим листком уже слезы вытирает. Подрагивающим от смеха голосом журит Сашку:

– Товарищи...Жалуются на тебя. Говорят совсем сладу нет. Возвращайся говорят товарищ капитан, а то он так разошелся - всех соперников нам распугает.

– Не товарищи они мне больше – надувается Сашка.

Модестас треплет его по голове:

–Ну-ну. Боевой настрой это конечно хорошо, Aleksas. Но не горячись так, а то и товарищей...распугаешь. Вместе с судьями и болельщиками.

Заглянувшая в палату медсестра с минуту умиленно наблюдает как Модестас, наклонившись что-то тихо втолковывает своему юному посетителю, а тот машет на него рукой и смеется. Мальчишка сидит боком на краю кровати и наклонившийся Модестас лобом касается его виска. Жаль даже, что придется их прервать... И она окликает негромко:

– Товарищ Паулаускас, время посещений вышло. Вашему брату пора.

Парнишка посетитель бросает взгляд на часы, ойкает и скатывается с кровати, напоследок крепко обняв Модестаса.

И глядя как тепло, почти нежно Модестас улыбается вслед убежавшему мальчишке, медсестра растроганно вздыхает. Видать сильно любит братишку.