Чуя Накахара — обычный подросток. Ну, так считает он сам. На самом же деле, это звание скорее фасад, за которым он бегает. Что ж, наверное, эта часть и делает его по-настоящему "обычным" человеком. Так или иначе, Чуя полукровка — отец француз, а мама японка. И, пускай данная опция и позволяет ему иметь огненно-рыжие волосы и, при этом, частично азиатские черты лица и теоретически знать два языка (почему только теоретически — мы поговорим позже) – проблем от этого намного больше. По крайней мере, так думает сам Чуя. Он никогда не знал, какое место является его настоящим домом, ведь его семья довольно таки часто переезжала.

Ну, всё это было до того, как Чуе исполнилось 7 лет. Это возраст, в котором Чуя пошёл в первый класс. Шли первые дни... Пускай и не всем нравилась инородная внешность Чуи, он не был тряпкой, а даже наоборот – слишком агрессивным, оттого был уверен, что его не будут сильно обижать. Думал, что легко вольётся в коллектив и совсем скоро будет неотъемлемой частью класса, хоть и не мог знать этого наверняка, и, видимо, уже и не узнает вовсе. Его мать спешила с работы, чтобы забрать сына с учёбы, в итоге попав в автокатастрофу. Исход был летальным из-за ее изначально плохого состояния здоровья, поэтому спасти не удалось.

Вот именно тогда Чуя и закрылся в себе. Он стал очень тихим, слишком тихим для привычно буйного и хулиганистого себя, мрачным и не идущим на какой-либо контакт. Желание ходить в школу у него полностью пропало, ведь как так может быть, что все там такие счастливые? Его мама умерла, а все улыбаются и смеются, радуются. Неужели всем всё равно?

 Он завидовал им.

Почему они могут быть счастливыми, а он — нет? Отец с болью смотрел на такие внутренние переживания и терзания своего сына, и решил, что лучше всего будет отправить его на домашнее обучение.

Теперь они жили в одной стране, в одном городе и в одном месте. Париж... Чуе нравился Париж, и он правда чувствовал его своим домом. У него были друзья оттуда — и те, с кем он познакомился в интернете, и те, с кем он познакомился во дворе. Он знал этот город как свои пять пальцев, и мог провести великолепную экскурсию: рассказать про свой район, про места, где самая вкусная еда, места, где клёво тусоваться, где он оставил свой автограф на стене. Да про что угодно. И всё же, Чуя скучал по маме. Хотя, скорее не по маме, ведь он не помнил ее настолько хорошо, как хотелось бы, а скорее по тому, что было от нее. Звучит смешно, я знаю. А что было от нее — ничто иное как Япония. Как любой уважающий себя человек на домашнем обучении, Чуя смотрел много аниме. Он обожал их. Он читал японских авторов (что забавно, в переводе на французский) и хвалился всем знакомым, что являлся наполовину японцем, будто бы этого не было заметно по его лицу. Чуя одновременно был очень рад, что, будучи ребёнком, он имел возможность много раз путешествовать туда, и даже практически жить. Это _был_ его дом. Но ему грустно с того, что это понимание и ценность не появились в более поздние и осознанные года, ведь он помнит не так уж и много.

Так что, собрав всё мужество в кулак, Чуя просто не мог не уговорить отца отучиться в старшей школе в Японии. Отец удивился и очень распереживался — всё-таки, такое решение не шутки, это другая страна, пусть когда-то и бывшая вторым (или, может даже, первым) домом Чуи. Найти Чуе проживание (всё-таки отец не может бросить свою работу во Франции так просто) и понадеяться на то, что он помнит хотя бы крупицы японского было непростой задачей, а также тем еще моральным испытанием.

— Хорошо, хорошо... Но есть несколько условий, — наконец отвечает отец после долгих уговариваний и раздумий, — во-первых, ты должен хорошо учиться, — Чуя кивает, — во-вторых, звони мне каждый вечер и рассказывай о прошедшем дне. Ну и в-третьих, — отец гладит Чую по голове, — береги себя.

Чуя улыбается, отвечая что-то вроде: "Вас понял, сэр!" Следующие несколько месяцев Чуя готовится к экзаменам. Он знает все предметы хорошо, всё-таки домашнее обучение это неплохо, особенно учитывая то, что его отец всё хорошо объясняет. В итоге он сдаёт вступительные экзамены, получив по всем предметам максимальный балл, кроме японского, по которому он едва наскрёб на тройку. Что ж, может он не настолько японец, как думал. Уже нет. Но всё можно наверстать, верно? Чуя переехал в Японию к родственникам почившей матери. Они странно приняли гостя, но хотя бы не выгнали, и то хорошо. 1 апреля его первый школьный день, но, что успокаивает, так это то, что для одноклассников Чуи это тоже будет первым днём; по крайней мере, он не один в этой лодке неловкости.

***

    День наступает и Чуя во все оружии просыпается в 6:00. Невероятно, учитывая что обычно раньше девяти его глаза даже не думают открываться. Чуя теряется в городе, но — "спасибо ДубльГИСу и цифровой эре, это не то, о чём стоит волноваться" — повторяет себе Накахара, сбиваясь с пути уже в пятый раз. И тут происходит невероятное! Перед его глазами мелькает милая кошечка! Белая с рыжими пятнами, она почти начинает напоминать Чуе самого себя, отчего желание погладить её только усиливается. Кошечка прыгает на столб, а потом и вовсе на крышу трёхэтажного здания, и Чуя грустно смотрит на это снизу вверх. Грустно смотрит, смотрит.... Пока на него с этой же крыши не начинает падать человек! Чуя в панике — что это? Ну, нет времени размышлять — Чуя пытается поймать его, но парень оказывается, хоть и одного возраста с Чуей, но намного больше него, и поэтому просто задавливает Накахару.

— Ха, я выжил. Даже никаких повреждений, — разочарованно вздыхает упавший брюнет. Или его лучше называть Сошедший? — Ну, неудивительно, ты же упал на МЕНЯ, идиот! — разозлённо кричит настоящий пострадавший, совершенно случайно оказавшись в гуще событий.

Кошечка приземляется прямо на грудь шатена. Чуя, пусть и очень оскорбленный, не может не перевести свой взгляд на своего убийцу. Ну, точнее, на кошечку на нём.

— Милашка, не правда ли? — улыбается он.

Чуя чувствует небольшое смущение, словно Дазай какой-то экстрасенс, читающий мысли.

— Меня зовут Дазай Осаму, мы из одной школы. Чуя растерянно хлопает глазами. — Ну, у нас форма одинаковая, видишь? — Дазай тыкает своим пальцем в себя же. Чуя не перестаёт хлопать глазами.

— Разве она не у всех... одинаковая? — наконец прерывает молчание Чуя, и Дазай начинает откровенно ржать.

— Ты не отсюда, верно? Твой японский ужасен, — говорит Дазай.

Чуя краснеет как помидор, но решает ничего не отвечать, чтобы лишний раз не подтверждать слова нового знакомого.

— В любом случаааае, коротышка, — забавно, как быстро Дазай придумал ему прозвище, — пойдём со мной, я покажу тебе дорогу!

Чуя цокает, но следует за Дазаем — одна из таких ситуаций, когда гордость говорит делать одно, а мозг совсем другое. Всё-таки лучше так, чем он в итоге так и не посетит даже церемонию поступления.

— Vous êtes un imbécile*, — тихо проговаривает Чуя, как бы для себя.

— Mais je suis un imbécile utile*, — смеётся Дазай.