Глаза Баама открыты, но вряд ли он в состоянии говорить. Испарина, одеяло, сползшее от беспокойного дыхания и обнажившее края бинтов на груди. Руки иногда слабо сжимаются в кулаки, хоть и не способны сжаться до конца. Но одно определённо радует – жив. Даже не в судорогах.

– Баам.

В ответ лишь чуть более шумный выдох и прикрытые глаза:

«Слышу».

«Хотел бы я, чтобы так было чаще».

«Хотел бы я, чтобы так было всегда».

— Баам. Пока я могу ходить и говорить…

      Агеро почти начал, почти поджёг фитиль к тем эмоциям, что он раз за разом укладывал внутрь, понимая, что не имеет права сказать что-либо.

Но замолкает, ощущая, как ещё тусклое пламя затухает, отдавая кроху тепла ледяному озеру глаз напротив.

      Баам слабо, неестественно улыбается, пытаясь успокоить, но Агеро уже не может вспомнить, когда ему это удавалось.