Снежа впервые видит Солнце так близко. Ифрит впервые оказывается вне клетки.

Изуку ещё никогда не доводилось видеть такого котёнка: белого с красными пятнами по всему маленькому тельцу. Шерсти на левой стороне мордочки не было, только розовая кожа. Котёнок жалобно пищал, забившись в угол картонной коробки.

Сердце Изуку сжалось. Мама ни за что не разрешит оставить котёнка. Но мальчик уже подхватил этот пятнистый комочек шерсти на руки, осторожно прижал к груди, как самую драгоценную фигурку, и побежал домой. Маму он уговорит.

Кэйа прекрасно знал, что ему здесь ничего не светит. С самого первого его дня в поместье Рагнвиндров было понятно, что он отличается от здешних обитателей. Они все были котами: мастер Крепус, его сын Дилюк, даже горничные, повара и другая прислуга. Гибкие и легкие, свободолюбивые жители Монда были все до единого обладателями кошачьего гена их древних предков. А Кэйа... Кэйа был всего лишь дворовым псом.

Одна вещь всегда проста для понимания: Лютик очень любит Геральта. И очень его хочет.

Узуй был простым волком. Он увидел овечку — он побежал за ней. Или как волк Узуй влюбился в овечку Суму и решил образовать с ней пару.

Попал под действие кошачьей мяты Бельфегор, а разбираться с этим приходится Франу.

ау, в котором Чимин - оборотень нюхлера, который решил хитростью выкрасть несколько драгоценностей из дома Чонгука, в последствии чего крадут его сердце.

Однажды Санджи замечает в поведении Зоро кошачьи повадки, и больше не может этого не замечать. Однако в этой истории любопытство сгубило отнюдь не «кошку».

В жилах стыла кровь, а стук сердца растрескивал ребра, но человек, притаившись, словно к земле прирос, не мог даже дернуться, только ловить каждое движение, которое в отдалении очерчивала взглядом луна.

А там две фигуры, далекие от людских, льнули друг к другу под шепот трав.

— Отказник он, ой отказник, — шептались тут и там.

— Снова шоль выступать будет? Да кто его такого возьмет, ох бедный мальчик.

Шептались по округе волки и разные слухи перескакивали от племени к племени. 

А сцена озаряемая огнем вдруг вспыхнула от стройных звуков Гучжэна и показалось божество.