Весь мир - огромный океан. Нет ни конца, ни края этим волнам. Лёгкие вдыхают этот океан, пальцы утопают в волнах твоих волос, а на губах застывает солью всё то, что так хочется сказать, но до боли страшно.

— Если бы ты был хорошим другом, то Ода Сакуноске был бы жив…

Если повезёт, одиночество никто не нарушит. Если повезёт, мать не вернётся ещё несколько часов. Если повезёт, Темари не придёт.
Сам Нара не посмеет заявиться в гостиницу, где клану Казекаге выделили номера. Сам Нара не посмеет отыскать её в одном из кафе. Сам Нара не посмеет нарушить своё же обещание.

— У Ра­пун­цель кра­сивая улыб­ка, — вне­зап­но про­из­но­сит До­нальд про­ходя­щему ми­мо Со­ре. Со­ра ос­та­нав­ли­ва­ет­ся, обо­рачи­ва­ет­ся и вни­матель­но смот­рит на не­го не­пони­ма­ющим взгля­дом.

— Что…?

Молли улыбнулась ещё раз, щедро поливая ароматную заварку крутым кипятком: «М» значило не «Мориарти», «М» значило «Молли».

Но черное белым не станет.

Джулиан с уверенностью видел в Анне-Луизе добрые позывы и чувствовал своим верным долгом воспитать её порядочным человеком, поэтому пройти мимо одного французского поучительного рассказа попросту не мог. Анну-Луизу же постоянно преследовали тревожные мысли, не дающие ей покоя ни на минуту.

Даже перед смертью Бобховен не перестаёт дирижировать.

Ее кожанка всегда оказывается рядом, где бы Свон ее не оставила. В прихожей, на кухне, в ящике… даже в участке! Кожанка всегда оказывается в ее постели.

Но, по правде говоря, они тут все немного фрики и долбануто-двинутые. Или как говорит Чонгук: уроненные на головку в детстве и не одну сотню раз. Других у них попросту не водится, да и не водилось никогда: кто ж согласится на такую работу, кроме таких же дебилов, как они? Поэтому делать в принципе нечего. Поэтому остаётся разве что только смириться.

Просто понять и простить — тоже.